Глава 10. Максимилиан с извращенным удовольствием смотрел на свою, истерзанную, «дочь».

Максимилиан с извращенным удовольствием смотрел на свою, истерзанную, «дочь».

Ему нравилось называть ее именно так. Да, по меркам людей, он мог быть извращенцем. Но, сложно оставаться в пределах сомнительной и позабытой морали, будучи тем, кем уже так долго он был. Не после того, что творил с ним его создатель.

Вампир провел пальцев по коже Инги, обводя высокую грудь, собирая капли крови с надрезов, и с усмешкой слизал их, наслаждаясь страхом и ужасом в глазах девушки. Ничего, перетерпит. Раны, нанесенные им, уже начинали исцеляться. Скоро, можно будет забавляться снова. Он любил играть с болью. Она усиливала его собственное наслаждение.

Инга ненавидела его.

Ха, кого это волновало? У нее не было силы, чтобы что-то противопоставить своему мучителю. Ни сейчас, ни тогда, когда она была еще человеком.

Мужчина потянулся, с удовольствием вытягивая каждую мышцу обнаженного тела, спускаясь с кровати.

Зачем он обратил Ингу? Максимилиан уже не помнил точно. Его забавляли рыженькие, кажется. Он всегда считал, что у них сильный характер. Что ж, в данном конкретном случае, он ошибался. Инга не была сильной, он, даже не смог получить удовольствия, ломая ее морально. Нечего было ломать в этой девушке.

Но, все-таки, с ней можно было забавляться другим способом. Чем он и занимался, все это время.

Вампир подошел к окну, рассматривая луну в черном небе.

— Я не позволял тебе подниматься. — С ледяным предупреждением в голосе, бросил он, услышав шевеление на кровати. — Мы еще не закончили на сегодня, моя дорогая.

— Простите, Мастер. — Голос вампирши был хриплым и поломанным. О, да, и вампиры кричат от боли, главное, знать, как ее причинить.

Она забилась в уголок кровати, продолжая пачкать кровью шелковые простыни.

Максимилиан глубоко вдохнул, втягивая свежий запах этого «эликсира» их жизни. Черт, она начинала утомлять его. Даже, пожалуй, раздражать.

Наверное, стоило еще раз послать ее к Михаэлю. Второй раз, тот не будет столь милостив к раздражителю.

Днем восстановления Инга не отделается. Можно даже было надеяться, на то, что Мастер избавит союзника от утомительного чада. Особенно, если передать такое сообщение.

Бездна, эта вампирша была так глупа! Вампир искривил свои идеально вылепленные губы, которые так часто обманывали смертных, обещая удовольствие, а даря смерть.

Она все сделала именно так, как Максимилиан планировал, и, передала все именно так, как было необходимо.

И Михаэль понял это. Уж в нем-то, вампир не сомневался.

Пожалуй, именно так он и сделает в самое ближайшее время. Мастеру не хотелось, в очередной раз испытывать гнев Михаэля на себе.

А, по-другому, он не имел возможности привлечь внимание того к происходящему.

Максимилиан не был свободен, в отличие от союзника, в своих поступках, и не мог открыто сообщить то, что знал, потому, и прибегал к таким намекам и, бессмысленным, на первый взгляд, встречам.

Но, если все удастся так, как было задумано, и Максимилиан сможет освободиться от своего творца…, главное, было заручиться помощью Михаэля. Основным, было донести до него то, что задумал Аристарх.

И тогда, союзник не откажется помочь, вампир был абсолютно уверен в этом.

Новый шорох на кровати, отвлек его от размышлений, напоминая о девушке. Хищная улыбка расплылась на лице Максимилиана.

— Иди сюда, Инга. — Голосом, не располагающим, к спорам, приказал он.

— Да, Мастер. — Вампирша не могла скрыть страха, не от того, кто так досконально изучил ее за столетие пыток.

Она покорно подошла, замирая в нескольких шагах от хозяина. Но, тут же рухнула на пол, придавленная его силой.

— Ты забываешься, низшая. — Максимилиан забавлялся, наблюдая, как начинают стекать по белоснежной, едва затянувшейся, коже, оттененной ярко-рыжим цветом локонов, первые капли крови. — Твое место у меня в ногах. Я не позволял тебе подниматься.

— Простите, Высший. — Инга уже не могла даже притвориться, что ее голос не дрожал.

— Чего же ты ждешь? — Изящная светлая бровь поднялась над темными глазами. — Ползи, низшая. Я не люблю ждать удовольствия.

Она не проснулась. Михаэль не ошибся в оценке состояния Сирины.

Но…, осознание этого, только подхлестывало его злость.

Выражение лица чеха, когда он увидел появившегося посреди часовни вампира — было тем, что скрасило жжение и боль на коже Мастера. Перевело их в разряд достойной компенсации.

Все-таки, Михаэль не мог позволить себе абсолютно безнаказанно ступать в святое место.

Не тот, у кого уже давно не было души. Не тот, кто возвел убийство и смерть, в ранг развлечения и лекарства от скуки.

Но, его силы было достаточно, чтобы сделать эти ощущения минимальными, Сирина же страдала от того, что сотворил с ней этот человечишко с неимоверной силой. И, Михаэль стребует с чеха за каждое мгновения муки девушки, в дополнение к тому, за что и сам хотел бы наказать.

Его пальцы погрузились в черное облако ее, разметавшихся по атласу, волос, с наслаждением перебирая эти шелковые пряди. Девушка легко вздохнула, и повернулась к нему, не открывая веки.

Право, это было комично. Мужчина почти не верил, что у Михаэля достало силы, пройти в аббатство.

Глупец. Решиться бросить вызов Мастеру, не имея представления об его истинной мощи…

Ха! Если бы Вечный позволял себе такую небрежность относительно своих бывших противников, его имя давно было бы предано забвению.

А теперь — такая судьба ждет этого человека.

У Михаэля был великолепный план относительно его дальнейшей участи и, вампир уже приступил к его исполнению.

Сейчас, Николай находился в подвалах его замка, и Кирин развлекался, пуская тому кровь, и подкармливая крыс, кусочками плоти чеха. Но, это было так, вступлением…

Демон не причинит человеку значительного ущерба, у него есть четкий и ясный приказ Михаэля — лишь множить боль, сохраняя тело, почти, нетронутым.

О, нет. Все будет длиться долго. Мука человека будет неимоверной. Нетерпимой. И начнется сразу же, как вернется Грегор, которого друг послал с небольшим поручением.

Усмешка вампира стала жестокой.

Союзник не отказался, предвкушая удовольствие от процесса, он и сам был не против поразвлечься, прекрасно зная, что Михаэль являлся мастером пыток.

Пожалуй, для полноты компании не хватало лишь Максимилиана…, но, Вечный не доверял ему. Даже настолько, насколько верил Грегору. Тот был его «братом», Мастер мог, при желании, читать его, они были связаны одной кровью.

Максимилиан не имел с ними такой связи. И, пусть он был слабее Михаэля, сейчас, когда Сирина была на грани перерождения, вампир не собирался пускать в свой замок безумца.

А, Максимилиан — был именно таким.

Михаэль любил пытки, наслаждался страхом, почти вкушал боль жертв. Он знал в этом толк, но — все его действия были четко обоснованы и продуманы. Они несли в себе конечные цели.

Максимилиан же — зависел от своей и чужой боли. Боль и мука были самой целью его существования. И, вампиру было безразлично — его это боль, или чужая…

Аристарх ломал каждое свое творение, превращая вампиров в сумасшедших садистов, и наслаждался потом, наблюдая за их деяниями.

Ему не было сейчас нужды терпеть в своем доме такого безумца. Пусть и самого вменяемого из детей Аристарха. Пусть и того, кто был скорее соратником, нежели врагом.

Участие Максимилиана превратило бы пытку человека в сплошную агонию боли. Сложно было бы придумать наказание страшнее. Это правда. Михаэль не мог не признать, что ни он, ни Грегор не были настолько помешаны на муках, как этот вампир, но…

Безопасность Сирины была важнее.

Отчего? Он не задумывался над этим. Так было. И все.

Он лично отомстит за все смертному, и она не будет подвергнута ни малейшей опасности. Никому не стоило даже знать о Сирине, пока девушка не сумеет в полной мере освоиться в новой роли. Она была, есть и будет только его.

Мастер так хотел, и он мог позволить себе иметь то, что ему желалось.

Длинные пальцы скользнули по четко очерченной скуле, провели дорожку по шее девушки, оставляя слабый белый след от легкого нажатия. Дошли до подвески, обводя камень, лежащий в ложбинке ее груди.

Михаэлю было интересно, останутся ли ее глаза такого же оттенка изумруда, какими они были сейчас, или станут подобными его ночи? Никто никогда не мог предугадать исхода.

Не то, чтобы это имело какое-то значение. Отнюдь. Его просто, терзал интерес во всех вопросах, которые, хоть краем, касались ее. И так было все эти десять лет, даже тогда, он лишь в отголосках сознания наблюдал за ней, почти боясь того, что сулило понимание зова Сирины.

Но, вампир уже отринул в себе страх, он просто принял то, что происходило. Страх — суть слабость, приятие — сделает их обоих сильнее.

Девушка потянулась во сне, за пальцами Михаэля, ласкающими нежную кожу ее груди. И он накрыл полноту, сжимая сосок сильнее.

С ее губ сорвалась прерывистое дыхание, почти стон. И это заставило его губы изогнуться в самодовольной улыбке, ускорило кружащее скольжение руки мужчины по телу Рины.

Он ощущал, как начинает разгораться в ней, еще спящей, жар, как девушка увлажняется, уже желая покориться, принять его в себя…

И это, околдовывало, покоряло вампира. Он никогда не знал такой, полной, безоглядной, страсти. За все столетия своей жизни.

Отдых пошел на пользу Сирине, ее тело было полностью исцелено.

Отдых, … и кровь, которую, с такой жадностью, она брала у него. Воспоминание о том, как мягкие губы скользили по его коже, а язык порхал по груди Михаэля, слизывая убегающие капли… Мысленные картинки того, как она глотала его кровь, впиваясь пальцами в плечи, ища опоры и поддержки — о, он начинал гореть лишь от того, что думал об этом…

Мастер не был голоден. Он выпил до суха двух монахов в аббатстве, которые имели неосторожность прибежать на крик Николая. Но, глядя на лежащую перед ним Сирину, он жаждал ее крови.

Желал, с такой силой, словно не пил никого годами. Но, не для того, чтобы насытиться. Для того, чтобы, вновь, ощутить ее вкус, растекающийся по его горлу, поющий на его языке их музыку.

И, бездна забери все, он мог подарить им обоим такое удовольствие, не так ли?!

Это, лишь ускорит, неотвратимое уже, обращение. Лишь приблизит момент, в который, Сирина станет всецело, безраздельно его…

С тихим, горловым стоном — рычанием, Михаэль припал губами к бьющемуся пульсу на ее шее, лаская, чуть ударяя по нему языком, слегка царапая зубами. Еще не кусая, нет, зажигая ее кровь страстью.

И его Сирина — не разочаровала вампира своим ответом.

Тонкие пальцы девушки обхватили плечи Михаэля, скользя, спускаясь по его спине, она застонала, утыкаясь своими губами во впадину, где его шея переходила в плечо, целуя, прикусывая, глубоко вдыхая его запах, уже вынырнув из навеянного Мастером сна.

— Михаэль. — Простонала Рина его имя, заставляя вампира рычать в ответ.

Он не хотел больше сдерживаться. Прокусывая кожу, глотая, смакуя ее кровь.

Его руки скользили по ее телу, понуждая и девушку гореть не меньше, пылать в желании его.

О, он знал, что Сирина хотела в этот момент. Мужчина ощущал, как кровь Сирины наполняется страстью. Он погружал свои пальцы в ее жар, дразня, заставляя изгибаться, припадая к нему теснее, отвечая движением бедер. И вбирая в себя осязание этого — он пил, пил ее жар, ее сонное удовольствие от каждой его ласки, растворенное в горячей и сладкой крови.

Но, и так легко читая девушку, Михаэль не ожидал того, что сделала Сирина в ответ.

Вампир глухо застонал, отрываясь от ее шеи, ощущая, как пальцы девушки скользят вниз, по твердым, напряженным мышцам его живота, расстегивая по пути рубашку.

Ее бедра тесно обхватывали кисть руки мужчины, не желая, чтобы он прекращал свои, мучительно—сладкие, дразнящие движения, на каждое из которых она отвечала протяжным то ли всхлипом, то ли стоном.

И, вампир покорился этой нежной и беззащитной страсти, когда ее рука, спустилась ниже, проникая под пояс брюк, обхватывая его плоть, давно напряженную, и жаждущую быть внутри нее.

— Пожалуйста, — прошептала, в хриплом, протяжном стоне девушка. Едва не доведя его до конца, одним сжатием, своих тонких и нежных пальцев.

О да, он знал, о чем она просит. И сам, желая этого неимоверно, неистово…

Михаэль зарычал, накрывая собой горячее и податливое тело.

Мужчина обхватил ее затылок рукой, накрывая губы девушки поцелуем, давая ощутить ей вкус своей собственной крови, лаская языком, еще больше возбуждая, так, чтобы и она потеряла себя в нем. Как и он уже терялся в Сирине. Полностью, без оглядки и воспоминаний. Растворяясь, сливаясь…

— Сирина! — Михаэль протяжно проревел ее имя, ощущая, как погружается внутрь ее тела, как жар и влажность девушки обхватывают его, сжимая в своем удовольствии.

Он потянул ее волосы, наматывая длинные пряди на свои пальцы, заставляя губы Рины упереться в его пульс, ощущая, как девушка желает вкуса его крови. Вампир сам приучил ее, не так ли?

О да, она хотела бы прокусить его кожу, это желание билось в каждом, надрывном дыхание. Но Михаэль знал, что Сирина, еще не в состоянии сама сделать это. Хоть и сходил с ума от царапающих касаний ее рта. Вампир надавил ногтем, чуть сдвигая руку, которой удерживал затылок девушки, вскрывая свою плоть, и прижал ее губы к ране…

Застонал, запрокидывая голову, накрывая ее лицо своими волосами, забирая и ее душу в этом наслаждении, растворяясь в ощущении того, как она пьет из него, сходя с ума от тихого звука глотков Рины, смешанных со стонами, от каждого его, резкого, властного погружения в ее тело.

Михаэль, вновь, припал к ней, жадно глотая, уже не сдерживая размашистых толчков и, не давая отстраниться Сирине, которая кричала от испытываемого удовольствия. Нет, он хотел, чтобы она пила, потому что, движения ее губ, ее горла, делали его собственное освобождение нереальным, невозможным и таким…, в существование которого никогда не верил…

«Она не могла стать его слабостью, она, уже давно, была ею». — Подумал вампир, жадно совершая последний глоток, бессильно накрывая собою ее, сотрясаемое наслаждением, тело. — «Но, дьявол забери его, он жаждал Сирину все сильнее».

Притянув к своим губам лицо девушки, Михаэль накрыл ее губы, не желая отстраняться, не имея никакой возможности покинуть плен тела девушки. Просто потому, что не хотел этого.

— У меня же нет никакого выбора, не так ли? — Сирина с трудом повернула голову, пытаясь посмотреть в темноту глаз лежащего рядом Михаэля, опирающегося на локоть, и задумчиво перебирающего ее черные пряди.

— У тебя, уже давно, не было его. — Мужчина усмехнулся, пробегая пальцами по щеке девушки. — Но, не думаю, что ты так уж расстроена. Как бы не пыталась убедить себя в обратном.

— Вообще-то, я огорчена. Мне нравилась моя жизнь. И я не уверена, что то, во что ты превращаешь меня — лучше. — Рина скривилась, от ощущения накатывающей слабости. А, ведь, она ничего не делала. Не было похоже на то, что Ник был прав. Девушка уверилась, что у нее нет тех трех дней. — Но, ты ведь не собираешься интересоваться моим мнением, не правда ли, Михаэль?

— Ты уже высказала его, когда позвала меня. И не стоит обманываться, считая, что сожалеешь об этом, малыш. — Вампир подхватил ее на руки и устроил поверх своего тела, мягко прижимая голову девушки к своей груди. — Я знаю лучше.

Сирина вздохнула, потерлась щекой о его кожу, и замерла, уткнувшись носом во впадинку шеи мужчины. Ее должно была бы злить такое самомнение…, только — сил на злость не было.

Разум девушки окутывала странная дымка, которая делала все происходящее ненастоящим, призрачным…

Но, тем не менее, не мешало думать о том, что было между ней и этим загадочным мужчиной…

А что было? Ничего, правда же? Ничего, кроме умопомрачительной страсти, или…

Нет, определенно, … не могло такого случиться за три дня, даже, за четыре. Не могло, но… Сирина, кажется, начинала …привязываться к этому самоуверенному вампиру. Именно, привязываться. Так, как никогда, ни к кому не привязывалась до этого…

Однако…, девушка отбросила подозрения о более глубоких чувствах, не могло быть этого, не так ли? Не могла она влюбиться в него…

«Да, именно. И вампиров, существовать не могло…», — посмеялось над разумом глупое сердце.

Девушка чуть мотнула головой, словно вытрушивая из нее глупости. Прислушалась.

— Твое сердце…, я слышу его стук. — Немного удивленно проговорила Сирина, не в силах сдержаться и не целовать Михаэля.

Улыбка вампира стала шире и, пусть он старался сделать ее холодной, Рина видела еще что-то, за этим, насмешливым превосходством.

— Сердце, это всего лишь, насос, милая. И, у нас, оно выполняет ту же функцию, что и людей, распределяя кровь по организму. Не стоит во всем доверять глупым выдумкам, Сирина. Люди так мало знают о вампирах, ты очень скоро убедишься в этом. — Мужчина крепко обнимал ее, но, была в его касаниях и… нежность? Сирина почти не верила в это. Вампир — нежный? Хотя, как верно заметил Михаэль только что, она так мало знала о вампирах.

Однако, этот, конкретный вампир, со всем его подавляющим стремлением к доминированию и превосходству, заявлениями «Я решаю», определенно, не казался склонным к трепетным и мягким чувствам. Совсем. Ей, просто, кажется, на фоне ухудшающегося самочувствия. Точно.

Сирина не хотела думать об этом, но, черт возьми, ей было страшно, очень страшно в ожидании того, что так стремительно и неизбежно ворвалось в ее жизнь. И, как бы здорово и невероятно не было ей с Михаэлем, девушка не была уверена, что оно того стоит.

— Зачем? — Прошептала она, хоть и сомневалась в том, что вампир назовет причину.

— Ты позвала меня. — Такой ответ уже начинал утомлять Сирину. Даже, злить, пожалуй.

— Почему? — Раздражение девушки прорвалось в голосе, заставляя Михаэля тихо рассмеяться.

— А ты характерна и упряма, малыш. — Он приподнял ее лицо за подбородок, легко целуя. — Впрочем, я знал об этом, и так, только лучше. Мало кто решается таким быть в моем присутствии. Этим, ты еще больше нравишься мне.

Сирина фыркнула на такое заявление, хоть и не отстранилась от ласковых губ.

— Самоуверенный тиран. — Тихо прошептала она, начиная ощущать, как его грудь трясется от сдерживаемого смеха. И поражаясь тому, что они, кажется, вообще, впервые разговаривают за это время. — Надеюсь, я не буду обязана быть с тобой постоянно.

— О, ошибаешься, малыш. Именно это ты и будешь делать. — Михаэль обхватил ее затылок пальцами, не давая убрать голову со своей груди. — Ты всегда будешь со мной. Я не дам тебе другого выбора. А, о твоем вопросе. — Мужчина уперся своим подбородком в ее макушку. — Я потом отвечу тебе, почему. Сейчас, ты не сможешь понять этого, Сирина. Потом, я расскажу тебе одну легенду…

— У меня уже нет времени, да? — Рина чувствовала, как наливаются тяжестью ее мышцы, ощущала, с каким трудом ей удается удерживать веки открытыми. — Я умираю?

— Нет, милая. — Его губы мягко скользили по закрывающимся векам. — Смотри на это не так. Ты — рождаешься.

— Мне страшно. — Тихо призналась она, хоть и не знала, что побудило ее на это.

— Не бойся, я буду рядом все время. — Михаэль крепче прижал к себе ее тело.

— Черт, Михаэль, я ошибаюсь, или, в твоем голосе, и правда — нежность? — Сирина не смогла не усмехнуться, как не смогла и удержаться от вопроса. — Вампиры умеют быть нежными?

— Думаю, об этом не стоит знать никому, кроме нас двоих, правда, малыш? — Михаэль улыбался, действительно, улыбался, не насмехаясь, она не видела уже закрытыми глазами…, просто чувствовала это. — Пей, Сирина. — Его рука, обхватывающая затылок девушки, надавила чуть сильнее, прижимая полураскрытые, упускающее последнее дыхание, губы девушки к его стучащему пульсу. — Это ускорит переход. Пей, милая…

У Грегора не было сомнений в своей судьбе.

Слишком хорошо он знал Михаэля, чтобы решить, что друг спустит ему с рук такой вот «подарочек». Но, что еще оставалось делать Грегору, спрашивается? Не оставлять же все на самотек.

Вампир представил себе, что могло бы случиться, не вернись он в спешном порядке в замок Михаэля, и не поймай на пороге Максимилиана…

При том, в каком состоянии духа сейчас был Михаэль — бойня была самым вероятным исходом. А, как бы там ни было и, чтобы ни говорил всем сам Михаэль, он не хотел убивать Макса.

Имей он и в самом деле подобное намерение — давно уже осуществил бы его.

Грегор напряженно наблюдал за вампиром, сидевшем на подоконнике окна малого зала, и с нехорошим блеском в темном взгляде, следившим за своей же низшей, которой, сегодня, уже, очевидно, досталось. И, если уж, она не смогла быстро залечить все эти раны, досталось основательно.

Нет, Михаэль убьет его. Грегора. Сто процентов убьет. Тут и думать было не над чем.

Хотя…, можно было подсунуть ему вот эту Ингу. Она, определенно, подходила под все требования.

Мастер еще раз оценил ее потенциал, и понял, что не ошибся. Не было у этой вампирши никакой силы. Именно то, что требовал Михаэль — низший, без силы.

— Макс. — Грегор предупреждающе посмотрела на вампира, который, заскучав, поднялся, в явном намерении отправиться на поиски развлечений. — Сядь.

Они были равны по силе. Он мог требовать от собеседника, чтобы тот уважал его и прислушивался. Тем более, что, номинально, при отсутствии Михаэля, как его единственный оставшийся «брат», Грегор заменял хозяина замка.

Хотя, сегодня, его друг, вполне может исправить такое положение дел, и убить последнего «родственничка», вслед за всеми остальными…

— Что такое, Грегор? — Максимилиан небрежно зажал в руке подвеску, в виде шарика-звоночка на цепочке, спускающуюся с одного из браслетов, которые, окольцовывали запястья мужчины. Украшение мелодично звенело из-за игр вампира. — Я что, не могу встретиться с Михаэлем? — Приподнял мужчина бровь, перекатывая безделушку между пальцами.

Дьявол! Он был помешанным. Определенно. Больной, свихнувшийся вампир. И Макс, даже не морщился. Держа в руках грамм десять чистейшего серебра?!

Михаэль убьет их обоих.

Грегора, за то, что, вообще, допустил сюда этого безумца, а Макса…, просто за то, что тот оказался в радиусе километра от его драгоценной Сирины. Да еще, и в такой период.

Мастер помнил, какой она была там, на дороге, стоя посреди освященной земли. Обожженная святой водой, хоть еще и была человеком.

Обращение шло полным ходом, а Михаэль лишь подстегивал процесс, в неясной для союзника, лихорадочной спешке. Он упорно давал ей все новые и новые порции своей крови. Его друг — помешался, определенно, как и этот безумец, стоящий перед Грегором, играющийся серебром.

— Сядь, Макс. Или, вон с ней, поиграйся, не зря же ты ее тащил. — Грегор небрежно махнул рукой в сторону съежившейся Инги, которая прожигала обоих ненавидящим взглядом. — Михаэль занят. Когда освободится — поговорит с тобой.

— И чем же занят наш Михаэль? — Светлая бровь и не думала опускаться на место, насмехаясь. Может, это его способ реакции на продолжающиеся самоистязания? Грегор только мысленно пожал плечами. — Сколько я буду ждать его аудиенции? — Так, он, все же, издевается. Зря, определенно, зря. Это, Макс давно не видел своего союзника, раз так отзывается.

— Тебя не звали, не так ли? — Вампир безразлично откинулся на спинку стула. Не прекращая внимательно следить за перемещениями собеседника. — Не нравится, отправляйся домой. Никто тебя не держит.

— О, нет! — Макс с хищной усмешкой покачал головой, раскрывая ладонь, и катая шарик уже по, обнажившимся под прожженной кожей, мышцам. — Я не уйду. Нам спешить некуда. И потом, мне же интересно, отчего в замке Михаэля, — вампир глубоко втянул воздух, раздувая ноздри. — Столько человеческих живых запахов. — Он склонил свою светлую голову на одно плечо, прикрывая веки. — Хотя…, - Мастер бросил на Грегора почти задорный взгляд. — Один из них, уже и не очень-то, человеческий…

Вот, пекло!

Дегустатор, чертов!

Нет, шансов не оставалось, на них обоих, с полной гарантией, можно ставить крест…