Предыстория 2 страница

- Ты это о чём? - непонимающе поинтересовался Данияр, возвращаясь на прежнее место и удобно устраиваясь на груди лиса, где тихо билось спокойное, размеренное сердце, которое никуда не спешило и медленно вкушало пресытившиеся соки жизни. Мальчик вновь свёл брови вместе, хмурясь и скользя взглядом в поисках хоть какого-то занятия. Он прекрасно понимал, что на ласку Минору теперь можно не рассчитывать. Любимую конфету тоже забрали, но лежать просто так без дела было невмоготу, поэтому вскоре пальчики принялись рисовать на груди юноши какие-то замысловатые узоры, которые складывали в картины, понятные лишь воображению Данияра. Впрочем, рисовал мальчик довольно-таки хорошо, судя по картинкам, начерченным на прибрежном песке тоненьким прутиком, поэтому можно было ожидать, что ничего плохого или же безобразного он не изображал своими невидимыми красками прикосновений. Как мальчишка и предполагал, Минору более не прикасался к нему. Даже больше – он не ответил Данияру, проигнорировав его вопрос. Прикрыв глаза, ёкай несколько нервно дернул лисьим ухом. Вздрагивающее серебро ресниц давало понять, что Минору не спит, а кожа, покрывшаяся чередой мурашек, о том, что он прекрасно ощущает каждое прикосновение тонких пальчиков, пускай на лице и отображалась лишь бесстрастная маска.

- Ну, не молчи, - взмолился Данияр, полностью вскарабкиваясь на юношу и нависая над его лицом, щекоча бледные щёки белёсыми волосами, которые всегда остригались немного выше плеч бережными руками Минору стоило им только пересечь запретную границу. Сейчас мальчонка действительно походил на несносное дитя, которое как могло донимало родителей, но и его можно было понять, ведь не так-то просто было днями находить в одиночестве, наедине с собою и природой, хоть он и каждый день звал лиса, но всё же этого всегда было мало и Данияр старался задержать его как можно дольше, хотя после всё равно разрешал уйти, ибо прекрасно понимал, что удерживать вечно не сможет, да и Минору нет никакого резона его развлекать.- Ну, пожалуйста, ты и так слишком часто говоришь загадками.

Бровь Минору несколько нервно дернулась. Слишком многое позволял себе мальчишка, пользуясь его снисходительностью и добротой. Едва приоткрыв глаза, лису понадобилось лишь мгновение, дабы поменять положение, подминая под себя хрупкое тельце. Уперев руки поверх плеч Данияра, лис опасно сузил глаза.
- Не заставляй меня злиться, - с легким шипением в голосе, произнес блондин, внимательно глядя в глаза мальчика. - Тебе не стоит знать то, что не касается тебя, - все так же продолжал сетовать Минору.

- Но это же касается меня, - невинно протянул Данияр, заерзав под телом лиса, высвобождая руки. Он никогда не боялся Минору, каким бы он не представал пред ним и как бы ни гневался на непозволительные вольности ребенка. И сейчас обнял его за шею этими бледными веточками в молочной, казалось бы, прозрачной оболочке, а после и вовсе принялся пальцами теребить едва выступающие кисточки шерсти на гладких лисьих ушах. Ему было просто необходимо чем-то себя занять.

-Не касается! - вновь дернув ухом, произнес лис. Глядя на эту святую невинность, Минору, не сдержавшись, улыбнулся, а после и вовсе уткнулся носом в шею Данияра, щекоча горячим дыханием бледность молочного изваяния. Как бы он не злился, но правда была едина: Данияр - то звено, та единственная спасительная нить, что не дает ему кануть в тоску сего бренного мира. А сам Данияр, слепо доверяя и цепляясь за единственную родную душу, которая была ему верным спутником, мудрым советчиком и наставником, словно яркий сгусток истинного света освещала все темные тропы его жизни, тихо охнул. Тяжесть тела Минору была для него довольно великим грузом, но мальчик и не думал избавляться от этой ноши, едва дыша, вслушивался в глухое биение сердца лиса, которое проникало сквозь грудь в его собственное тело. Немного поерзав, дабы выбрать удобное положение, Данияр замер, нежась под мерными потоками теплого дыхания. Он часто мерз, даже в разгар летнего пекла, поэтому это тепло было спасительным. Но довольно быстро Данияру наскучило находиться без движения, поэтому он принялся мерно поглаживать прижатые к пепельной голове уши, которые едва вздрагивали под робкими пальцами.

- Не делай этого, - фыркнул Минору.
- Но ведь тебе нравится, - простодушно отозвался Данияр, всё же оставляя уши в покое и проскальзывая руками подмышками, обнимая Минору и образуя на его груди замочек из пальцев. Однако долго шаловливые руки, которые никогда не знают покоя, в полном бездействии Данияр продержать не смог. Вскоре пальчики принялись бегать по коже, мягко касаясь рельефов. Брови Минору едва ли не состроили целую пантомиму, означающую нестерпимые адские муки, кои испытывал лис сдерживаясь. Не в его правилах было резвиться, подобно ребёнку, поэтому он старался выглядеть серьёзным и непроницаемым. Но лис не был бы лисом, коль не нашел бы выход из этой ситуации. Мгновение и лик Минору вновь сменился. Но более не было женских изгибов и плавных рельефов, лишь детская непосредственность лисенка по имени Суми.
- Ой! Щ...щ...щекотно же! - прозвенел детский голосок.

- Ах, щекотно тебе, ну будешь знать, как от меня сбегать! - протянул Данияр, с особым азартом принявшись бегать по рёбрам ребёнка, считая проступающие кости. Суми он не любил. Не сбегал от него, как от женского лика, не забивался как можно дальше и не пытался спрятаться в тени, что уже было достижением, но всё же не любил. Во-первых, Суми был заметно младше, а лис ещё и подогревал это впечатление невинно моргающими глазами и напускной несмышленостью, которая не исчезала, даже когда Данияр начинал злиться, поэтому мальчик, подобно старшему брату, был вынужден оберегать Суми, принудительно играть в исковерканную детскую забаву дочки-матери. Во-вторых, лисёнок никогда не показывал свои хвосты, лишая тем самым мягкой подушки и тёплого укрытия, а те три жалких подобия, что якобы говорили о неопытности и отсутствии знаний, служили разве что для красоты, на которую Данияр привычно дул губы. Собственно, перетерпев обиду, белобрысый мальчишка принимался выдумывать сладкие мести и каверзы, вынуждая Суми обратиться обратно в Минору.

- Аааа... Не надо! - едва не верещал мальчишка, вздрагивая всем тельцем и пытаясь сбежать от пытливых ручонок Данияра, но не собираясь превращаться обратно.- Пусти! - надув губы произнес мальчишка, кое-как все же сумев вывернутся от столь нахальной пытки, глядя на Данияра влажными от смеха глазами.

- Иди сюда, нерадивое дитя, иди ко мне, - поднимаясь на ноги, слащаво запел Данияр, принимая вид маленького охотника, который крадётся к своей жертве, вот-вот готовясь к нападению. Собственно, так оно и было. Пока Суми пятился назад, Данияр мелкими скользящими шажками подбирался к нему, пытаясь загнать в угол и там свершить свою месть, что в сути была безобидной, но всё же сладкой. Пятясь назад и неизменно путаясь в шелке огромного для столь хрупкого тельца кимоно, то и дело хмуря тонкие бровки, лис уткнулся спиною в шершавое деревце.
- Ай, - недовольно пискнул мальчишка, обхватывая бледными ручонками белобрысую голову, коя в унисон со спиной облюбовала столетний дуб.

- Ну что, попался? - хмыкнул Данияр, растягивая губы в довольной победной улыбке, выставляя напоказ свои белые зубы с отколотым клыком, который со временем затупился и лишь смутно напоминал нечто острое. Не смотря на всю свою необоснованную ревнивую нелюбовь к мальчонке, юнцу всё же было его жаль. Иногда Данияр мирился с временным наличием младшего брата, примерял на себя роль няньки и, забывая, что в облике невинного дитя кроется Минору, тщательно опекал мальчугана, заботясь о Суми так же, как и лис заботился о нём самом. Ведь даже Данияр понимал, что Минору делает куда больше, нежели подразумевал их давний, покрытой пылью веков, контракт. Подойдя к белобрысому мальчишке, Дани, как изредка называл его лис, вместо того, чтобы приняться его щекотать, попросту отнял руки от головы, ласково поглаживая макушку.- Не сильно ушибся?

- Злой! - шмыгнув носом, пролепетал мальчишка, глядя на Данияра так, словно это он был виновен во всем, хотя так, наверное, и было. Не стал бы сын солнца мучить его, лисенок бы ни за что не облюбовал макушкою несчастное дерево.- Болит! Очень болит! Будет шишка.

- Да ничего там не будет, кричишь только больше так, словно на тебя груду камней белки с дерева сбросили, - вздохнул Данияр и обречённо покачал головой. Не смотря на сказанное, он не переставал мерно водить пальцами по волосам, поглаживая пепельные пряди и иногда вздрагивающие уши, которые были такими же большими, как и у Минору, что производило впечатление некого несоответствия. Насупившись как барсук в период осеннего сбора урожая, Суми демонстративно сложил руки на груди отворачивая голову.
- Шишка! Шишка! Глупый! Глупый! Хочу есть! - неожиданно взвизгнул лисенок, увидев как плещется в реке серебряная рыба.

- Вот иди и лови сам, если такой умный! - фыркнул Данияр, скрестив руки на груди. Он быстро уловил, куда устремлен голодный лисий взгляд, поэтому тут же выдал свою маленькую тираду. Впрочем, догадаться было несложно к каким здешним лакомствам лежит душа хищника, но Данияр всем своим видом демонстрировал, что не намерен лезть в воду, по крайне мере до тех пор, пока не услышит извинения. Шумно выдохнув, словно носорог готовый напасть, Суми поднялся на ноги, все еще путаясь в шелке дорогого кимоно, что явно не было ему под стать, более напоминая кокон из белоснежных складок.
- Вот и пойду! - гордо заявил лисенок, направляясь к реке. Мгновение и лишь изгиб локтей удерживал одеяния на рельефном теле лиса.
- Ты слишком вредный, - хмыкнул Минору, босой ногой касаясь прохладной глади неспокойной реки.

- Минору! - вскрикнул Данияр, с широкой улыбкой бросаясь к юноше и обнимая его за талию. Он тут же переменился, расцвёл подобно майской розе, душистой, невинной и такой же пьянящей. Он радовался, подобно ребёнку, коим собственно и являлся. Ведь Данияр в своей сути и был подростком, застрявшим в своём пятнадцатилетии на протяжении трёхсот лет. Вылетев из штанов и бросив их в руки высокой травы, мальчик первым залез в воду, уже оттуда обрызгивая Минору каплями водянистой прохлады и заливистого смеха. Пускай Минору и не был представителем семейства кошачьих, но к воде относился несколько опасливо. А вот импровизированный дождь и вовсе заставил капризно поджать тонкие губы.
- Да что же за непоседливый ребенок! - цокнув языком, произнес лис все еще стоя на берегу подобно каменному изваянию, усыпанному первыми отблесками ранней росы.- Ты так весь ужин нам распугаешь! - уже более строго добавил Минору, понимая, что если все и так продолжится, то Данияр распугает всю рыбу.

- Не переживай, здесь ведь много рыбы и она очень скоро вернётся вновь, чтобы погреться на солнце. Тут вода стоячая по сравнению с другими участками реки. Там берега скалистые и дно тоже. Мелко, а камней много и поток несёт. Она вернётся, - уверенно пояснял Данияр, продолжая мило улыбаться и кружиться в воде, подобно показавшейся солнцу русалке. Едва обсохнув, мальчик вновь отдал прогревшееся тело в объятия водной стихии, которая тут же выжала из кожи всё тепло, заменяя его волной мелких мурашек. Он был обнажён, волосы искрились намокшим белым золотом, а лик светился бледностью, что делало его ещё более похожим на прекрасное и столь же призрачное дитя леса.

- Ну что за несносный ребенок, - одним губами прошептал Минору, прежде чем скинуть с себя остатки одежды, что мягким водопадом белоснежного шелка опустились на сочную зеленую траву. Не спеша лис вошел в воду лишь по пояс, да и желание заходить глубже не было.
- Не сиди слишком долго в воде, я не желаю после лечить твою простуду, - несколько хмуро протянул блондин, но, несмотря на все это в его голосе так же отчетливо проскальзывала и нотка беспокойство за маленького зайчонка.

- Но ведь все равно будешь, - протянул Данияр, посылая в сторону Минору лучи своей светлой улыбки. Даже без намеков и интонаций он всегда знал, что лис беспокоится о нем, его здоровье, состоянии и судьбе, хоть ее конец и не является тайной, скрытой за семью замками. Эта опека нравилась Данияру, но он старался никогда ею не употреблять и прибегать к помощи Минору только в крайнем случае, пытаясь научиться некоторой самостоятельности, что все же иногда получалось. В остальном же Дани вызывал своего покровителя в моменты серой скуки, которые нынче случались довольно часто, заставляя лиса едва ли ни изо дня в день является в лесную чащу на зов юнца. Сейчас же Данияр был по-своему счастлив, да и чтобы испытать это насыщающее чувство ему требовалась самая малость - просто присутствие Минору рядом. Подкравшись, Дани обнял его прохладными руками, прилипая к крепкой юношеской груди, и заулыбался еще шире.
- Спасибо, Минору.

-Не обольщайся, несносный мальчишка! - тонкими пальцами коснувшись влажных прядок на голове солнечного ребенка, произнес Минору. Влажные ручонки заставили лиса едва поморщится ведь тело еще не привыкло к холодной воде, покрываясь мириадами мелких мурашек.- Может, прекратишь липнуть?

- Неа, мне и так хорошо, - промурлыкал Данияр, поднимая вверх озёрно-светлые глаза, лучащиеся всепоглощающим теплом, словно хотели согреть лиса, купая в своём безграничном и преданном внимании. К слову, сам Данияр именно что грелся, прилипая мокрым телом к сочащейся солнечным теплом груди Минору. Повторный заплыв после минувшего времяпровождения показался прыжком в прорубь и хоть Дани стойко с этим боролся, но всё же тихо искал источник тепла, который вскоре уместно нашёлся под самым боком.
- И вообще, ты и так слишком долго топчешься на месте.

-А кто этому причина? - поинтересовался лис, намекая на то, что с липнущей к нему тушкою довольно неудобно передвигаться. Да и тяжесть хвостов еще раз напоминала о том, почему лис предпочитает лишний раз не тащиться в холодную и до безумия не любимую стихию. - Данияр! Мы так без ужина останемся!

- Не останемся, - фыркнул Дани и, демонстративно отвернувшись, булькнул в воду, создав при этом миниатюрное цунами из тысяч капель, которые спустя мгновение усеяли тело Минору. Проплыв под водой несколько метров, белобрысая макушка вынырнула и, жадно глотнув воздух, влезла на один из влажных, но согретых солнцем булыжников. С этого момента рыбалка для Данияра началась. Он внимательно всматривался в воду в ожидании, когда живой поток принесёт их долгожданный ужин, дабы потом умело выловить его из воды, что получалось уже довольно быстро и просто, было отработано до автоматизма. Очередная порция холодных брызг лишь вырисовывала на вечно хмуром лице лиса очередную порцию недовольства. Конечно, ловкость мальчишки не могла не забавлять, тем более, если вспомнить прошлые, его самые первые, попытки, кои редко увенчивались успехом. Сейчас же и Минору не отставал, вернее в отличие от Данияра ему не приходилось прикладывать слишком много усилий, дабы поймать ужин ведь магия способна на многое. По сути, он бы мог и вовсе не лезть в воду, но то, что Минору всё же ступил в объятия неуёмной стихии тешило душу Данияра, пока он выкидывал на берег уже третью рыбину. А она, поблёскивая богатством серебряных доспехов, отчаянно била хвостом по прибрежной траве, предчувствуя свою скорую кончину. Дани же предвкушал вкусный хрустящий ужин с привкусом огня и дыма. Обладая мягким характером и чистыми помыслами, он не любил убивать, но уже давно запомнил простую истину, что это необходимо для собственной жизни, поэтому свыкся, а вскоре и вовсе перестал замечать в этом нечто запретное, относясь к пойманной рыбёшке, как к обычному продукту питания.
- Сколько ещё надо-то? - привычно поинтересовался Данияр, подняв глаза на Минору.

-Достаточно! - выйдя на берег с двумя огромными рыбинами в когтистых лапах, произнес лис. Ополоснув руки, он вновь надел кимоно, не спеша подпоясывая его широким поясом.- Вылезай! Иначе простынешь! - сказав это, блондин направился к деревьям, дабы собрать хворост для костра.

- Да ну лето же, чего я простыну-то? - плаксивым голом протянул Данияр, но всё же послушно выполз на берег, разбрызгивая волосами мелкую росу. Собрав весь выброшенный на берег улов, он тщательно промыл его от земли, мелкого песка и прилипшей в чешуе травы, крепко держа за хвост уже маленько одуревшую от жары и отсутствия воды рыбу. Закончив с этим, Дани сгрузил ужин на расстеленные в тени листья лопухов, послужившие подносом, после вымыл руки и, наконец, натянул на просохшее тело одежду. Рыбу он никогда не чистил, предоставляя эту грязную работёнку Минору, поэтому со спокойной душой и чистой совестью принялся за разведение костра, что и являлось его прямой обязанностью. Использовать магию лис не любил, если этого не требовала ситуация или же лень не взяла вверх. Когда костер успел возвысить к небесам алые языки, Минору уже очистил и смазал ароматными травами сочность дневного улова, нашпиговывая импровизированный шампур небольшими кусочками рыбы.
- Ты так беспечно себя ведешь. Даже летом ты все же умудряешься заболеть, - медленно переворачивая рыбу, произнес лис.

- Ну, это бывает не так часто, и я понятия не имею, почему так получается. Я купаюсь только когда тепло и не сижу долго в воде, - пожал плечами Данияр, присаживаясь у костра и безбоязненно протягивая руки к лижущему огню, отдёргивая пальцы от изредка взмётывающихся искр. Уже вечерело и знойное пекло сменилось приятным, немного прохладным теплом, которое пробиралось под рубаху и засыпало на коже. Наблюдая за Минору, Дани немного поёжился, потёр ладони, а после и сам взялся за шампур, принимаясь медленно вертеть его, дабы не сжечь собственный ужин и не оставить лиса голодным. Ведь мальчик знал, что если он испортит свою рыбу, то Минору непременно отдаст ему свою порцию, тем самым лишив себя лакомства, чего Дани очень не хотелось, поэтому он внимательно и с особым старанием посвятил себя этому занятию.

-Люди слишком слабы, - покачал головою Минору, обвив высохшим пушистым хвостом хрупкий стан мальчишки, ибо заприметил, как тот уже успел покрыться чередой прохладных мурашек.- Иди ко мне ближе!
Не просьба, а скорее приказ сорвался с губ лиса, который подтвердился лишь тем, что Минору сам притянул к себе Данияра, усаживая в ногах. Дани же не сопротивлялся, покорно перемещаясь туда, куда его уволакивал лисий хвост, и с неким странным любопытством наблюдая за этим перемещение. Его всегда интересовал глупый вопрос, как именно Минору управляет своим белоснежным богатством. Данияр и сам понимал бредовый смысл сего любопытства и каждый раз сам себе пытался объяснить, что это происходит так же, как он сам загибает пальцы или просто двигает ногой, но любопытство от этого все равно никуда не девалось, лишь притуплялось новым. Усевшись поудобнее и укутавшись в богатство белой муфты, которую ручонки тут же принялись ласково гладить, Данияр вручил все бразды правления на их полевой кухне Минору, оставаясь лишь наблюдателем.
- Да, я слаб. Но почему я до сих пор жив? Почему я не изменился? Как ты это делаешь? И почему... почему так беспокоишься обо мне? - совсем робко поинтересовался Данияр.

-Ммм. Быть может, я собираюсь тебя съесть? - хмыкнул Минору, сильнее прижав мальчишку к своей груди.- Поэтому и храню до лучших времен! - Голос лиса звучал несколько слащаво, не давая понять, шутит ли он или же просто глаголет об истинных планах на будущее. Следить за рыбой лис не перестал, время от времени переворачивая уже позолотевшее кусочки.

- Ты не можешь меня съесть, ведь подобные контракты не проходят для тебя бесследно. А что... Что будет, если ты нарушишь договор? - тихо спросил Данияр, неотрывно следя за племенем, что прыгало и резвилось на тонких ветвях сухого хвороста, который быстро исчезал в прожорливой пылающей пасти, превращаясь в краснеющие, вспыхивающие на ветру и вновь гаснущие, угольки.

-Хм.- прищурившись, лис нарочно едва прикусил ушко мальчишки, но тут же лизнул покрасневшую кожу.- Разве, я похож на того, кто нарушает договоры? - хмыкнул он, вкалывая в землю свободный край шампура, позволяя рыбе остыть.
- Но, если тебе так интересно. Контракт зависит лишь от меня, поэтому я могу в любой момент разорвать его.

- Контракт заключается по обоюдному согласию обеих сторон, - так же тихо произнёс Данияр, приподняв льняную рубашку, дабы оголить плоский живот и окинуть мрачным взглядом одинокий красный мак, который огненным пятном проступал на бледной коже. Цветок находился на привычном месте и ни капли не изменился с тех далёких времён, когда впервые появился на теле, печатью скрепляя союз.- Было бы всё так просто. Лукавишь ведь, Минору. Разве стал бы ты носиться с таким, как я, если бы у тебя была возможность в любой момент уйти, стать свободным? Едва ли, я думаю.- Данияр передёрнул плечами, немного поёжился и прижался спиною к груди лиса, ища ещё одну порцию тепла, которое поглощалось кожей в непомерных количествах в попытке согреться. Просидев так немного, Дани повернулся лицом к Минору, пристально заглядывая в его глаза, бегая чёрными точками зрачков из стороны в сторону, что-то изучая.
- Разве, я похож на того, кто лжёт? - изогнув тонкую бровь, хмыкнул блондин, укутывая мальчишку все больше в теплоту своих хвостов.

- Тогда расскажи мне о ёкаях. Можно ли человеку стать таким, как ты? Расскажи, Минору, - проговорил Дани, нервно теребя край своей рубахи. Не в первый раз он задавал этот вопрос, в попытке хотя бы на несколько коротких минут приоткрыть завесу и заглянуть в мир, где родился Минору, но всегда натыкался на холодную стену его резких слов.

- Тебе не следует об этом знать, - с тихим вдохом проговорил лис, который каждый раз отвечал на этот вопрос абсолютно идентичными фразами, окрашивая голос в тона усталости.

- Но почему нельзя? Что в этом такого страшного. Мне просто интересно, - упрямо запротестовал Данияр, отгоняя лёгкую обиду.

- Если ты еще раз заведешь этот разговор, я приму женский образ и уже никогда не превращусь обратно! - пригрозил лис, опасно сузив разноцветный взор. Объяснять мальчишке, почему нельзя, он не собирался, да и попросту не знал, стоит ли вообще объяснять подобное, ибо он и так уже слишком сильно привязался к человеческому ребенку.

- А я больше никогда к тебе не подойду. Никогда! - вскрикнул Данияр и его голос эхом пронёсся по лесу. Истерически он принялся вырываться из рук Минору, выпутываться из нескончаемых одеял белоснежных хвостов, словно лис уже выполнил своё обещание и обратился в женщину. При этом глаза Дани, полные слёз и какого-то удушающего безысходного отчаяния бешено метались, но, кажется, и вовсе ничего не видели. Сердце принялось отбивать барабанную дробь так, что мальчик едва успевал жадно глотать ртом воздух, что сопровождалось прерывистыми всхлипами. При этом он всё так же продолжал извиваться в руках лиса в единственном стремлении вырваться, однако едва ли понимал, что делает, гонимый внезапно нахлынувшим страхом и ужасающими картинами прошлого. Это была его личная больная фобия, которой со временем Данияр сопротивлялся всё хуже.

- Да успокойся же ты! Несносный мальчишки! - с легким рыком проговорил лис, крепко прижимая к себе Данияра. Подобную истерику Минору наблюдал не впервые, поэтому прекрасно знал, что стоило быть осторожней. Он ненавидел наблюдать подобное. Как раз в такие моменты он в очередной раз задумывался, зачем же заключил контракт. Быть может из жалости или же по собственной прихоти?
- Успокойся Данияр. Все хорошо. Я с тобой, - крепко прижимая к себе извивающее тельце, шептал Минору, сменив тихое рычание на успокаивающий шепот. Так продолжалось ещё какое-то время, пока призраки прошлого не отступили. И то сперва Данияр выбился из сил, а лишь потом, слабо дёргаясь, подобно задыхающейся рыбе, начал воспринимать реальность. Замерев в руках Минору, он не расплакался, а густо покраснел, с головою исчез в снежном мехе лисьих хвостом и уткнулся носом где-то в районе груди Минору. Так происходило всегда. Это было традиционное завершение быстротечной истерики. Данияр приходил в себя, начинал воспринимать насущную реальность, успокаивался и ему становилось жутко стыдно, поэтому должно было пройти хотя бы несколько минут, пока он находил в себе силы взять себя в руки и показаться из своего личного укрытия.
- Прости, - донёсся тихий голос из-под облаков меха.

- Все хорошо, мой маленький зайчонок! - выдохнул Минору, выудив мальчишку из-под пушистого укрытия, вновь усаживая на собственные колени.- Я с тобою... и никогда не брошу тебя, - мягко поглаживая голову мальчишки, шептал лис, пытаясь успокоить сие нервное создание.

- Да, только съешь, когда я тебе наскучу, - попытался пошутить Данияр, вспомнив недавнюю угрозу, и приподнял краешки губ в слабой улыбке, которая вскоре не выдержала стыдливого напряжения и исчезла, а мальчик спрятал раскрасневшееся лицо на груди Минору, оттуда косым взглядом откусывая куски позабытой рыбы. Не сдержавшись, лис рассмеялся. Все же люди, даже в таких ситуациях забавляли, заставляя серость будней окрасится хоть каплей цветной краски.
- Ешь. Кости да кожа, я же подавлюсь, - хмыкнул Минору, поцеловав Данияра в светлую макушку. Мальчик же согласно кивнул и, не слезая с колен лиса, потянулся к своему заслуженному ужину. Он кое-как достиг своей цели и, прихватив две рыбешки, одна из которых предназначалась Минору, вернулся в исходное положение, дабы вручить юноше свою добычу и самому приняться за ужин, сперва откусывая хрустящие хвост и плавники, а после принимаясь и за мясо. Костей в такой рыбе было не много, Данияр это точно знал, поэтому смело и с удовольствием выхватывал зубами довольно внушительные куски, пытаясь заглушить звериное урчание голодного желудка.
- Минору, рыба не жирная же, я не поправлюсь, - выдал Дани, когда обглодал и отложил в сторону белый хребет, а после один за другим принялся облизывать жирные испачканные пальцы, все так же наивно заглядывая в глаза лиса. Кажется, он вновь принял все за чистую монету и, смирившись, нашел в себе силы обсуждать подобную тему, ведь лучше умереть от рук Минору, чем найти смерть за пазухой у тех, кто рыщет по здешним лесам. Так думал Данияр, пребывая в незыблемой уверенности, ибо уже давно и очень твердо решил, что никогда не позовет Минору, если нагрянет опасность, которая ступает неслышно, тает, подобно тени поутру и возникает когда ее вовсе не ждешь.

-Ничего, завтра я поймаю что-нибудь боле увесистое, - хмыкнул блондин, переводя взгляд куда-то в небо, где появлялись первые осколки звёзд, которые здесь были особенно яркими.
Со своей же рыбой лис расправился куда быстрее, несмотря на то, что не был таким уж голодным.

- Нет, я люблю рыбу, но если ты хочешь, то можно будет поужинать и мясом, хотя ты же знаешь, как я к этому отношусь, - неуверенно начал мямлить Данияр, пытаясь найти в своих мыслях хоть какой-то компромисс. Между делом он продолжал слизывать с пальцев остатки жира, сладко причмокивая, но вскоре все же плюнул на это и, нехотя покинув колени Минору, спустился к реке, чтобы в прохладной воде искупать запачканные руки. Когда он вернулся, то вновь занял насиженное место, утыкаясь лицом в теплое плечо.

- А может я тебе и съем, - тихо хихикнув, лис не упустил возможности ещё раз сыграть тихие аккорды на нервах Данияра.- У животных инстинкты могут сыграть весомую роль.
- Но ведь ты человек, - тихо выдохнул Данияр, потянувшись ладонями к гладкому лицу Минору, над которым было не властно ни время, ни человеческая хрупкость, ни даже эмоции, если лису того не хотелось. Заключив контур светлого лица в объятия своих рук, Данияр принялся медленно скользить взглядом по каждой черте, зная их уже наизусть, но всё равно молчаливо восхищаясь точностью и идеальностью изгибов.

-Я не человек, - выдохнул лис, прижавшись щекою к ладони Данияра.- Я демон, не забывай об этом.
- Демон не может быть столь прекрасен. Ты рождён природой, - тихо шепнул Данияр свои сокровенные слова. Часто он хотел произнести их, каждый раз, когда Минору говорил о себе подобное. Они были тщательно заготовлены, но всё никак не решались сорваться с губ, дабы коснуться его слуха. Дани боялся сказать их. Боялся непонимания или же насмешки, неодобрения или ещё чего-то, что и сам себе объяснить не мог. Но сейчас на какое-то короткое мгновение оковы страха пали, позволив голосу вырваться наружу, но тут же стыдливо осипнуть и пропасть, вновь спрятаться в горле, откуда его никто не сможет достать. Для Данияра не существовало ни Бога, ни Дьявола, все они предали его, когда он, украшенный мозаикой из чёрно-лиловых клякс на коже и косами опаленных рубцов, рыдал кровавыми слезами на холодном каменном полу, готовый умереть только бы муки прекратились. И нынче он верил одной единственной живой душе и если она и являлась исчадием преисподней, то всё же добра и ласки от неё он познал куда больше, нежели от обычных людей с прогнившим нутром тирана. Данияр сладко зевнул.

-Спи, - тихо шепнул Минору, освобождая второй хвост, устраиваясь на нем как на ложе. Сегодня он будет с Данияром, охраняя его сон.

- Ты тоже... И спасибо... Минору, - последнее, что успел шепнуть Данияр прежде, чем отправится в страну далёких грёз. Ему потребовались лишь секунды, дабы уснуть, ибо истощенное, вымотанное тело отказывалось более находиться в реальности. Во сне он по-прежнему доверчиво жался к лису, крепко обнимая, а иногда и неосознанно поглаживая. Может быть, ему что-то снилось, а может та забота сочилась и сквозь столь крепкий сон. Минору спал не менее крепко, даря тепло и нежность. Он лелеял крепкий сон до самого рассвета, вплоть до того момента как настырные солнечные лучи достигли трепещущих век.

Глава «???»

Оставив мальчишку досыпать в шелковых одеяниях, Минору покинул его всего на немного, возвращаясь в легком белоснежном кимоно. В руках лиса таилась корзинка со свежей выпечкой и теплым парным молоком. Не в его правилах было появляться в ближайшей деревушке, но изредка он позволял себе такую оплошность, дабы побаловать Данияра. Мальчик же, разбуженный запахом свежего хлеба, проснулся с улыбкой на лице. Она расцвела раньше, опередив открывшиеся водянистые глаза на несколько сладких секунд пробуждения. Дани любил подобные сюрпризы. Хотя они и случались крайне редко, но ведь на то это и сюрпризы. Он никогда не просил Минору делать подобные вылазки, но с нетерпением ждал момента, когда это произойдёт вновь. И при виде пузатых золотистых булочек густо усыпанных маком или сахарной пудрой радовался, словно дитя. Впрочем, он и был лишь ребёнком. Ребёнком, за плечами которого скрывалось кровавое прошлое и история длиною в три долгих века. И изо дня в день рядом был дух белого лиса, который лишь изредка пропадал. Куда именно Данияр и сам не знал. Ни раз спрашивал, но так ни разу и не получил ответа. Он был рад уже тому, что Минору просто возвращается, поэтому уже давно старался не задевать эту тему, искренне веря, что лис приходит по своей воле, а не ведомый лишь сковывающей клятвой.
- Доброе утро, - счастливо пропел привычно звонкий бархатистый голос, и мальчик сладко потянулся, путаясь в большом кимоно.