Доктрина региса

Эти бесконечные заседания! С тех самых пор, как она приняла титул регента, у Мими было ощущение, что ее жизнь превратилась в череду селекторных совещаний и ни к чему не приводящих дебатов. Сегодня в школе случился выходной – у преподавателей была какая‑ то конференция, – и в прошлой жизни день Мими прошел бы по обычному распорядку: поздний завтрак, за ним массаж, потом неспешная прогулка по бутикам Мэдисон‑ авеню с заходом в «Пьер» на чашку чая, а затем короткий дневной сон и ужин в самом новом ресторане.

Теперь же у нее больше не было времени на подобную ерунду. Мими весь день просидела в своем кабинете, разбирая бумаги и утрясая различные вопросы с подкомитетами. Последним, что она уладила, была отправка команды венаторов на поиски Форсайта Ллевеллина. Хотя сабвертио Кингсли удерживало Левиафана и Люцифера запертыми в преисподней, их сообщники по‑ прежнему оставались на свободе. Венаторы доложили, что, по их сведениям, Форсайт отправился в Аргентину, и Мими согласилась послать туда команду.

Что же касается судьбы Виктории, Мими начало снедать беспокойство. Они все так же оставались в неведении, как и в первый день, а луна быстро убывала. Вскоре на горизонте появится тонкий серп молодой луны, призрачный полумесяц, как называла его Голубая кровь.

С того воскресного вечера подозрительных электронных писем больше не приходило, но Мими эта тишина беспокоила Сэм с Тэдом привлекли к делу всех венаторов, находившихся в Нью‑ Йорке, но этого могло оказаться недостаточно. За столетия войны Мими выучилась понимать стратегию боя, приобрела исчерпывающие знания об армиях и сражениях – но сейчас против них выступил новый враг, умный и непредсказуемый. Мими опасалась, что Голубая кровь чересчур привыкла к своему превосходству, чрезмерно полагаясь на грубую силу, и не приобрела опыта борьбы с похищениями и подрывной деятельностью.

Мими подперла голову руками и принялась размышлять так напряженно, что сама забеспокоилась, не закипят ли у нее мозги. Она тщательно изучила все книги, уделяя внимание истории регисов, принципам действий во время кризиса, изучила все решения, принятые, чтобы сохранить их сообщество до нынешнего момента. Майлз Стэндиш (Михаил, Чистый Сердцем) пообещал Голубой крови, что они обретут безопасное убежище в новом мире, и сделал это, отколовшись от европейского клана. Для этого он прибег к доктрине региса. Вот! Мими попытается сделать то же самое! Она сможет что‑ то предпринять, если венаторы потерпят неудачу. Конечно сможет. Выход есть всегда. Она не беспомощна. Кодекс вампиров четко это обговаривал.

«Доктрина региса: регис, или регент, должен принять все меры предосторожности, дабы обеспечить безопасность клана всеми необходимыми средствами».

Это навело Мими на мысль. Пользуясь властью, которую ей давала доктрина региса, она могла снять охранные заклинания. И как только она не подумала об этом раньше? Это же так просто! Похитители Виктории скрывали ее физическое местонахождение, затуманивая ее излучение в гломе. Но если снять защитные заклинания, каждый из Голубой крови станет виден в мире духов. Это перекроет все наложенные на Викторию маскирующие заклинания, и венаторы смогут отыскать ее через глом.

Но в этом был риск. Защитные заклинания, что оберегали клан, скрывали их бессмертные души в гломе и хранили сангре азул от множества опасностей сумеречного мира. Без этой охраны вампиры практически становились Красной кровью. Но Мими подумала, что это можно сделать всего лишь на краткий миг – открыть и закрыть, в мгновение ока. Она все восстановит в ту же секунду, как только они вернут Викторию.

Она должна была попытаться. Если венаторы не добьются успеха, она снимет защиту. Мими надеялась, что до этого не дойдет, но если придется, будет к этому готова. Она не позволит сжечь Викторию.

И все же, даже невзирая на нависшую опасность, жизнь Мими продолжалась. Особенно светская. Ей нельзя было слишком часто пропускать общественные мероприятия. В клане пойдут разговоры, потом начнется беспокойство, потом паника, а этого она не могла допустить. Достаточно было уже тех сплетен и волнения, которые вызвали события месячной давности. Мими нужно было успокоить свои войска, показать им, что тревожиться не о чем. Они по‑ прежнему оставались Голубой кровью, просвещенными, благословенными и проклятыми.

На сегодня было намечено открытие оперного сезона в Линкольн‑ центре, и от Мими ждали, что она будет там присутствовать. Мими выключила компьютер. Надо зайти домой переодеться. В прежней жизни она наслаждалась бы возможностью надеть новое дорогое платье и продемонстрировать драгоценности, но теперь ощущала лишь бремя долга. Мими хотела разыскивать Викторию, в Хранилище вместе с Оливером или в гломе с венаторами. А не торчать на каком‑ то дурацком светском празднестве.

После поездки в дом крови Мими решила следовать правилам Комитета, предписывающим заботиться о людях‑ фамильярах. Она отыскала своего первого фамильяра, Скотта Кэдвелла, ныне студента последнего курса Нью‑ Йоркского университета. Он помнил их роман так живо, словно тот произошел вчера, и был просто счастлив сопровождать Мими на концерт. Скотт был именно таким парнем, какие нравились Мими в качестве фамильяров, красивым и глупым, и Мими могла только надеяться, что его полная неспособность справиться с собственными эмоциями не приведет его в конце концов в дом крови. Он определенно выглядел вполне податливым, а в смокинге смотрелся потрясающе.

Они вошли в зал, уже слегка опоздав. Мими подобрала шлейф своего бального платья, чтобы Скотт на него не наступил. Она помахала замеченным знакомым, дону Алехандро и Даниэле Кастанеда недавно заключившим узы, – они прилетели сюда из Лондона. А вон там сидит Маффи Астор Картер, невозмутимая в своем багряном шелковом платье. Хелен Арчибальд, жена старейшины Совета Джосаи Арчибальда и одна из старших матрон клана, пристала к Мими, пока та шла к рампе.

– Маделайн, я видела Тейлоров вчера на балете. Гертруда выглядит просто кошмарно. Она мне не сказала, но я слышала, что случилось нечто ужасное, что‑ то связанное с тем чудовищным роликом, который мне показал сын. Что происходит, я тебя спрашиваю?

Венаторы предупреждали Мими, что даже после того, как конспираторы нейтрализовали угрозу разоблачения, которую нес в себе этот ролик, продолжали распространяться слухи о том, что за всем этим стоит Серебряная кровь, и это очень пугало старые семейства.

– Все поп контролем, – успокаивающе произнесла Мими. – Конспираторы приняли меры. Дурацкие шуточки молодежи. Просто несколько младших членов Комитета решили блеснуть креативностью.

– Ну, после того, что произошло на твоем заключении уз, возможно, нам стоило бы подумать о рассеянии клана. Быть может, это было бы безопаснее для нас... мы перестали бы быть мишенью... как прежде.

– Вы хотите снова загнать нас в укрытие? – огрызнулась Мими. – Не знаю, как вам, а мне больше нравится жить на поверхности!

После происшествия во время заключения уз по сообществу поползли шепотки насчет того, что, быть может, пришло время распустить Комитет и уйти под землю. Мими отвергла эту идею как паникерскую. Она не имела ни малейшего желания возобновлять темные века и была в ужасе от того, что эта идея вообще всплыла.

– Ты говоришь как настоящий темный ангел. Тебя не волнует ничего, кроме собственного комфорта! – насмешливо произнесла Хелен. – Ты поставишь всех нас под удар. Мы этого не потерпим!

Мими была шокирована. Она понимала, что далеко не все в Комитете рады видеть своим регентом Азраил и что многие никогда не простят ей и Аббадону их роли, сыгранной во время мятежа против Всемогущего. Большинство, возможно, до сих пор винили их в своем изгнании. Но чтобы бросить подобное заявление ей в лицо?!

– Прошу прощения, – произнесла Мими и отодвинула Хелен в сторону. Хватит с нее грубостей светских всезнаек!

В зале зазвучали гонги, призывая гостей занять свои места. Мими последовала за Скоттом к дверям, ведущим к первым рядам партера, но тут у нее зазвонил мобильник. Это был Оливер.

– Ну что еще? – раздраженно бросила Мими. – Здесь вот‑ вот закроют двери в зал, а ты сам знаешь, что в Метрополитен‑ опера не впускают опоздавших.

– Не волнуйся. Когда ты услышишь то, что я тебе хочу сказать, пропущенный первый акт будет волновать тебя меньше всего.