Глава 7. Искусственные драгоценности и хот-доги из опилок 3 страница

Но ни одно из этого не является решающим. Решающее значение имеет свобода Евангелия Иисуса Христа. Основание и источник нашей свободы находится не в нас самих, по природе своей являющихся рабами греха, но в свободе Его благодати, освобождающей нас во Христе Духом Святым. Мы свободны от рабства греху. Каким образом? Спасительной благодатью живого Бога!

Великий Инквизитор, пожилой человек с морщинистым лицом и впавшими глазами, завершил свое гневное обвинение против наивности и идеализма Иисуса. «Когда инквизитор умолк, то некоторое время ждет, что пленник его ему ответит. Ему тяжело его молчание. Он видел, как узник все время слушал его проникновенно и тихо смотря ему прямо в глаза, и видимо не желая ничего возражать. Старику хотелось бы, чтобы тот сказал ему что-нибудь, хотя бы и горькое, страшное. Но он вдруг молча приближается к старику и тихо целует его в его бескровные девяностолетние уста. Вот и весь ответ. Старик вздрагивает. Что-то шевельнулось в концах губ его; он идет к двери, отворяет ее и говорит ему: Ступай...»

И этот поцелуй горел в сердце старика.

Глава 9. Второй призыв

Многие люди в возрасте от тридцати до шестидесяти лет, независимо от их положения в обществе и личных достижений, проходят через то, что можно назвать вторым путешествием.

Человек может собрать внушительный багаж из долларов и заслуг, попасть на страницы какого-нибудь журнала, рассказывающего об успешных людях, а затем проснуться однажды утром и спросить: «Стоит ли оно того?» Компетентные учителя, врачи и священники могут подняться до вершины карьерной лестницы, только чтобы понять, что их работа больше не приносит им радость. Подниматься выше уже некуда. Они страшатся застоя и спрашивают: «Могу ли я начать другую карьеру? Может быть, мне стоит снова пойти в институт?»

Второе путешествие Гейл Шихи началось в тридцать пять лет, когда она писала статью в северной Ирландии. Она стояла рядом с молодым человеком, когда пуля разнесла ему лицо. В то кровавое воскресенье в Лондондерри она почувствовала, что стояла перед лицом смерти и столкнулась с тем, что она назвала «арифметикой жизни». Она внезапно осознала: «Со мной никого нет. Никто не может сохранить меня от опасности. Нет человека, который никогда не покинет меня». То кровавое воскресенье выбило у нее почву из-под ног и накинулось на нее шквалом болезненных вопросов о цели ее жизни и ценностях.

Второе путешествие необязательно начинается с пули. Тридцатипятилетняя жена узнает о неверности своего мужа. Сорокалетнему директору компании зарабатывание денег вдруг начинает казаться абсурдным. Сорокапятилетний журналист попадает в ужасную автомобильную аварию и становится инвалидом. Как бы это ни происходило, такие люди чувствуют себя озадаченно и даже растерянно. Они больше не могут поддерживать свою жизнь в рабочем состоянии. Они отчуждены от привычных и полюбившихся шаблонов и им приходится сталкиваться со странным кризисом. Это их второе путешествие.

Героиня романа Энн Тайлер " Уроки дыхания", получившего Пулитцеровскую премию, едет по пригородной дороге в машине со своим мужем, который сидит за рулем. Вдруг эта женщина средних лет восклицает: «Айра, что же мы будем делать с остатком нашей жизни?» Это вопрос второго путешествия.

Вторые путешествия обычно спокойно заканчиваются тем, что человек приобретает новую мудрость и приходит к истинному самосознанию, которое высвобождает в его жизнь огромную силу. Эта мудрость - мудрость взрослого, который вернул себе равновесие, стабилизировался и нашел новую цель и новые мечты. Это - мудрость, которая оставляет некоторые вещи, позволяет некоторым вещам умереть и принимает человеческие ограничения … Это мудрость, которая понимает: я не могу ожидать, что кто-то будет полностью меня понимать. Это мудрость, которая признает неизбежность старения и смерти.

Это мудрость, которая встретилась лицом к лицу с болью, причиненной родителями, супругом, семьей, друзьями, коллегами, деловыми партнерами, и действительно простила их, и признала с неожиданным состраданием, что эти люди - не ангелы и не дьяволы, а всего лишь люди.

Второе путешествие начинается тогда, когда мы понимаем, что не можем прожить остаток жизни так же, как и ее начало. Мы осознаем, что у нас осталось не так много времени, чтобы сделать то, что действительно важно. И это осознание помогает нам увидеть то, что действительно важно, что действительно имеет значение. Это убеждение дает нам новую точку отсчета. И мы разделяем мнение Джона Генри Ньюмана, который, подходя к концу своего второго путешествия, направляется домой и ощущает, что «для меня еще есть работа в Англии».

У христианина второе путешествие обычно начинается между тридцатью и шестидесятью годами и часто сопровождается вторым призывом от Господа Иисуса. Второй призыв приглашает нас к серьезному переосмыслению природы и качества нашей веры в евангелие благодати, нашей надежды на новое и то, что еще не произошло, а также нашей любви к Богу и людям. Второй призыв – это зов к более глубоким, более зрелым отношениям веры, в которой первый пыл, наивность и непроверенный идеализм юности закалены болью, отвержением, неудачами, одиночеством и самопознанием.

Этот призыв спрашивает: действительно ли ты веришь в то, что Бог по уши влюблен в тебя? Я верю, что этот вопрос находится в основе нашей способности развиваться и духовно расти. Если в своем сердце мы не верим, что Бог любит нас такими, какие мы есть, на нас все еще влияет ложь о том, что мы можем что-то сделать, чтобы заставить Бога любить нас больше, и мы отвергаем весть креста.

Что нам мешает ответить на этот второй призыв? Я вижу три препятствия: кризис веры, надежды и любви. Позвольте мне объяснить.

Представьте, что Иисус призывает вас сегодня. Он во второй раз приглашает вас принять любовь Его Отца. И, может быть, вы отвечаете: «О, я уже знаю это. Для меня это не новость. Я начал читать эту книгу с отчаянным желанием, чтобы ко мне пришло озарение. У меня нет огня в сердце. Я буду слушать все, что Ты мне скажешь, поэтому давай, удиви меня. Скажи мне новое слово. Старое я уже слышал».

И Бог отвечает: «Именно это ты и не знаешь. Ты не знаешь, как сильно Я тебя люблю. В тот момент, когда ты думаешь, что ты понимаешь – именно тогда ты не понимаешь. Я – Бог, а не человек. Ты рассказываешь другим обо Мне, что Я – любящий Бог. Твои слова поверхностны. Мои слова записаны кровью Моего единственного Сына. В следующий раз, когда ты будешь проповедовать о Моей любви с такой оскорбительной фамильярностью, Я могу прийти и сорвать все твое молитвенное собрание. Когда ты приходишь ко Мне с напускным профессионализмом, Я выставлю тебя полным непрофессионалом. Когда ты пытаешься убедить других, что ты понимаешь, о чем ты говоришь, Я скажу тебе закрыть рот и пасть на лицо. Ты заявляешь, что ты знаешь о Моей любви.

Знаешь ли ты, что каждый раз, когда ты говоришь Мне, что любишь Меня, Я говорю тебе спасибо?

Становится ли тебе печально и грустно от недостатка доверия твоего сына, когда он приходит к тебе и спрашивает: «Ты больше любишь мою сестру, из-за того, что она лучше катается на коньках и потому что она девочка?» Знаешь ли ты, что ты делаешь то же самое по отношению ко Мне?

Знаешь ли ты, что происходило между Мной и Иисусом, когда Он удалялся в пустынные места или проводил ночь на склоне горы наедине со Мной? Знаешь ли ты, откуда пришло Его вдохновение омыть ноги двенадцати ученикам? Понимаешь ли ты, что твой Бог стал слугой в той горнице, побуждаемый только любовью?

Огорчился ли ты, читая о божественном повелении Аврааму принести своего единственного сына на горе Мориа? Испытал ли ты чувство облегчения, когда вмешался ангел и остановил руку Авраама, чтобы эта жертва никогда не была принесена? Забыл ли ты, что в ту пятницу ни один из ангелов не вмешался? Эта жертва была принесена, и Мое сердце было разбито.

Понимаешь ли ты, что Я был должен воскресить Иисуса из мертвых в то Пасхальное утро, потому что Моя любовь вечна? Имеешь ли ты спокойную уверенность в том, что Я воскрешу и тебя, дитя Мое?»

Вера означает, что вы хотите Бога и больше не хотите хотеть ничего другого.

Когда мы воспринимаем Божью любовь как само собой разумеющееся, мы загоняем Его в угол и лишаем Его возможности любить нас ПО-НОВОМУ и НЕПРЕДСКАЗУЕМО, а наша вера начинает увядать и гаснуть. Когда я становлюсь настолько духовно «продвинутым», что Авва становится для меня старой новостью, тогда Отец отходит на второй план, Иисус для меня уже «закадычный друг», Дух Святой загнан в рамки моего понимания, а огонь Пятидесятницы был угашен. Евангелическая вера – это полная противоположность «теплости». Она всегда приводит к огромному недовольству своим нынешним состоянием.

В вере есть движение и развитие. Каждый день происходит что-то новое. Вера христианина должна обновляться, то есть, она должна жить и возрастать. Она не может быть статичной, законченной, удобно устроившейся. Когда чтение Писания, молитва, поклонение и служение превращаются в рутину, они становятся мертвыми. Когда я прихожу к выводу, что теперь я могу справиться с огромной любовью Бога, я отправляюсь на мелководье, чтобы избежать погружения на глубину. Мне было бы легче вместить Ниагарский водопад в чашке, чем понять неудержимую и безудержную любовь Божью.

Уж если нашу веру и будут критиковать, то пусть ее критикуют за правильные вещи. Не за то, что мы недостаточно эмоциональны, а за то, что мы слишком эмоциональны. Не за то, что у нас нет рвения и пылкости в служении Богу, а за то что у нас слишком сильная страсть. Не за то, что нам не хватает глубокой, страстной и бескомпромиссной влюбленности в Иисуса Христа, а за то, что мы слишком сильно любим Его.

Несколько лет назад я провел тридцать дней в безмолвном уединении на заснеженных холмах штата Пенсильвания. Лишь одна фраза звучала и отдавалась эхом в моем сердце весь этот месяц. Иисус не произносил ее на Голгофе, хотя и мог бы, но Он говорит это сейчас: " Я умираю, чтобы быть с тобой. Я действительно умираю, чтобы быть с тобой". Для меня это прозвучало как второй призыв. Я понял, что все мои знания, накопленные мною до того момента, были ничего не значащей ерундой. Я едва мог разглядеть это и никогда даже не мечтал, что Его любовь может быть такой. Господь все больше и больше вводил меня в это уединение, и я не искал в нем языков, исцелений, пророчеств или каких-либо мистических переживаний, когда молился. Но я хотел понимать и искать чистое и страстное Присутствие.

Второй призыв ведет нас к более глубокой вере. Нам нужно спросить себя: действительно ли я верю в Благую Весть Иисуса Христа? Слышу ли я Его слово к моему сердцу: " Шалом, мир тебе! Я понимаю."? И каков мой ответ на Его второй призыв, шепчущий мне: " У тебя есть Моя любовь. Тебе не нужно за нее платить. Ты не заработал ее и не можешь ее заслужить. Тебе нужно только открыться для нее и принять ее. Тебе нужно только сказать «да» Моей любви – любви, которая превыше всего, о чем ты можешь подумать или представить".

Второе препятствие, тесно связанное с кризисом в вере, - это кризис надежды. В 22 главе Евангелия от Матфея Иисус описывает Царство Божие как свадебный пир. Действительно ли мы верим в то, что идем на свадебный пир, который уже начался? Испытываем ли мы оптимизм, думая о том, что с нами произойдет в этом мире, или мы испытываем страх и пессимизм? Радуемся ли мы нашему единению с Женихом?

Прошлым летом я отдыхал на побережье Атлантического океана. Однажды вечером я пошел прогуляться вокруг искусственного озера в Белмаре. На другой стороне озера был банкетный зал под названием «Барклай», в котором устраивали вечеринки, съезды, свадебные торжества и тому подобное. Я увидел, что у парадной двери столпились более сотни человек. Они только что приехали на свадебный пир с венчания в церкви Святой Розы. Пир уже начался. Они слышали музыку, смех, звон бокалов и танцы. Какое у них было выражение лиц! Они сгорали от нетерпения, ожидая поскорее занять зарезервированные для них места. Они не могли дождаться, чтобы попасть туда. Они выглядели так, словно они шли на праздничное мероприятие.

Но большинство из нас стоят за дверью банкетного зала, слыша звуки веселья и радости, доносящиеся из-за дверей, втайне надеясь, что там действительно идет пир и что Бог задумал этот мир как один большой праздник. Мы бы хотели попасть туда и праздновать, но минутку! Что, если это ошибка? Что, если там нет никакого пира? Что, если это — уловка?

Почему многие из нас не идут туда сейчас? Потому что мы знаем, что это не совершенный пир, хотя бы потому, что мы все еще живем в промежутке времени между крестом и воскресением. Христианство не отрицает реальность страдания и зла. Помните, когда Иисус сошел с горы Преображения, Он сказал Своим ученикам, что идет в Иерусалим, где Его распнут и где Он одержит победу над смертью. Иисус знал, что Ему не удастся избежать страданий. Он знал, что страдание было необходимо. Но Он был уверен в воздаянии. Наша надежда и наше принятие приглашения на этот пир, основано не на той идее, что мы избавимся от боли и страдания, а на том убеждении, что мы одержим победу над страданием.

Верите ли вы, что вы тоже будете жить? Потому что именно в этом состоит значение надежды христианина. Это не оптимизм Поллианны. Это не то, что уступает унынию, поражению и расстройству. Наоборот, надежда христианина стоит твердо и невозмутимо, проявляя спокойствие даже перед лицом газовой камеры и неизлечимого рака. Какой бы темной и мрачной ни была страстная пятница, мы верим, что впереди будет Пасхальное воскресенье. А что, если мы все же умрем? Иисус тоже умер, и если Он умер, мы верим что сейчас Он живой, и что мы тоже будем жить.

Или это не так? Многие верующие говорили мне, что слышат от своих священников и пасторов обо всем, кроме провозглашения Благой Вести Царства. Они слышат о расовых конфликтах, загрязнении окружающей среды, войнах, абортах, экологии и массе других нравственных проблем. Ни одна из этих тем не мешает провозглашению Евангелия, но ни одна из них не может быть адекватной заменой приглашению людей на брачный пир Агнца. Колеблемся ли мы в том, чтобы посвятить себя роли эсхатологического глашатая, потому что мы больше не уверены, верим ли мы сами в эту роль? Если да, то это лишь подтверждает, что мы никогда в нее не верили. Может быть, мы думаем, что такая роль неуместна, и что люди не будут относиться к такому глашатаю серьезно. Для того, чтобы по-настоящему быть учеником Иисуса, человек должен быть настолько же посвящен вести Царства, как и Сам Иисус, и проповедовать ее независимо от того, находят ли его слушатели эту весть уместной или нет.

Вот проблема, присущая Новому Завету. Если верить в Иисуса и серьезно принимать Его послание, если Бог действительно вмешался в ход событий мира Своей любящей и спасающей милостью, то тогда это послание в высшей степени уместно, и раздача приглашений на свадебный пир – чрезвычайно важна. Но главный вопрос заключается не в том, считает ли мир эту весть уместной, а правдива ли она. А это можно определить, только сделав шаг веры. Невозможно быть учеником без посвященности. И если сегодня мы видим множество колеблющихся учеников, то это потому, что они еще приняли решение посвятить себя вести Евангелия

Второй призыв Иисуса Христа сегодня означает призыв к тому, чтобы сделать новый и более радикальный шаг веры, а также пожизненную приверженность Благой Вести о свадебном пире.

Если мы верим в волнующую весть Иисуса, если мы надеемся на воздаяние, то мы должны любить, а также мы должны рискнуть быть любимыми. Любовь – это третье препятствие тому, чтобы откликнуться на второй призыв.

Идея о том, что Бог есть любовь, конечно, не нова, если говорить об Иисусе. Фактически, она даже не относится исключительно к иудео-христианской традиции. Другие люди в разное время и в разных частях мира думали, надеялись или мечтали о том, чтобы живой Бог действительно любил их. Но Иисус добавил ноту уверенности. Он не сказал, что, может быть, Бог есть любовь, или что было бы неплохо, если бы Бог был любовью. Он сказал: БОГ ЕСТЬ ЛЮБОВЬ, и точка! Но в послании Иисуса есть нечто большее. Он настаивал на том, что Его Отец без ума от Своего творения, и что Бог – свихнувшийся от любви Бог, Который не может жить без нас. Притча, которая открывает нам эту истину со всей очевидностью – это притча о блудном сыне и любящем Отце.

Акцент в этой притче ставится не на греховности сына, а на щедрости Отца. Нам следует время от времени перечитывать эту притчу, если мы хотим уловить тонкий нюанс при встрече сына с отцом. Сын тщательно отрепетировал свою речь. Это было изысканное и отточенное изложение его сожаления. Но отец не дал ему закончить эту речь. Не успел сын появиться на сцене, как на его плечи была накинута прекрасная новая одежда. Он услышал музыку, увидел, как в дом несут откормленного теленка, и у него даже не было шанса сказать своему отцу: «Прости меня».

Бог хочет, чтобы мы вернулись к Нему гораздо больше, чем мы сами можем желать этого. Нам не нужно во всех подробностях рассказывать о своем сожалении. Как мы видим из этой притчи, все, что нам нужно сделать — это появиться на сцене. И прежде чем мы улучим возможность снова убежать из дома, Отец хватает нас и тянет нас на пир, чтобы мы не могли оттуда улизнуть.

В восьмой главе Евангелия от Иоанна находится восхитительная история о женщине, пойманной в грехе. Помните, как толпа приволокла ее к Иисусу и спросила Его: «Что нам с ней делать? Ее поймали в грехе прелюбодеяния. Моисей говорит, что таких нужно побивать камнями, но римляне не разрешают нам это делать. А ты как думаешь?»

Иисус игнорирует их и начинает писать на песке. Затем Он поднимает Свой взгляд и говорит: «Кто из вас без греха, пусть первый бросит в нее камень». Один за другим они расходятся. Затем Иисус говорит женщине: «Где твои обвинители? Никто не осудил тебя?». Она отвечает: «Никто, Господи». Он говорит ей: «Иди и впредь не греши».

Постарайтесь увидеть эту картину. Иисус не спрашивал ее, сожалела ли она о соделанном грехе. Он не требовал от нее твердого намерения исправиться. Он выглядел не слишком обеспокоенным тем, что она могла снова ринуться в объятия своего любовника. Она просто стояла там и Иисус простил ее грехи еще до того, как она попросила об этом.

Природа Божьей любви к нам шокирует нас. Почему этот Бог так неразборчив и неосмотрителен в отношениях с нами? Почему Он не проявляет больше сдержанности? Откровенно говоря, почему бы Ему не обзавестись чувством собственного достоинства?

Уж если бы мы были на Его месте, мы бы точно знали, как надо себя вести, и блудный сын произнес бы свою покаянную речь до самого последнего слова! А когда он закончил бы ее, мы бы ответили ему: «Уходи прочь, блудный сын! Мне нужно подумать об этом пару недель. Затем я сообщу тебе о своем решении по почте».

Я не думаю, что кто-то из тех, кто читает эту книгу, одобрил бы побивание камнями женщины, совершившей прелюбодеяние. Но мы бы обязательно удостоверились, покаялась ли она публично в содеянном, и есть ли у нее твердое намерение исправиться. Потому что если мы отпустим ее без раскаяния, разве она не вернется к своему греху еще до захода солнца?

Нет, любовь Бога не обладает чувством собственного достоинства, и очевидно, что Он ожидает, чтобы и наша любовь была такой же. Он не только требует, чтобы мы приняли Его необъяснимую и смущающую любовь, но и чтобы мы проявляли ее к другим людям. Я предполагаю, что мог бы, если бы мне пришлось, жить с Богом, Чья любовь смущает нас. Но мысль о том, что я должен проявлять ее к другим людям – это уже чересчур

Возможно, самое простое, хотя, конечно, не самое легкое место, с которого можно начать – это мы сами. Великий психиатр Карл Юнг однажды размышлял о том, что всем нам знакомы слова Иисуса: «так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Матфей 25: 40). Затем Юнг задает глубокий вопрос: «Что, если вы обнаружите, что самый наименьший – это Иисус, и именно Он нуждается больше всего в вашей любви? Именно Ему вы больше всего можете помочь, проявляя любовь. Именно для Него ваша любовь имеет наибольшее значение. Что, если вы обнаружите, что наименьший из братьев Иисуса – это … вы сами?»

Тогда вы начинаете относиться к себе так, как вы бы стали относиться к другим. И эта здоровая любовь к самому себе, о которой говорил Иисус - «возлюби ближнего своего как самого себя» - может начаться с простого вопроса и ответа: «В чем заключается история моего священства? В том, что я – неверный человек, через которого продолжает работать Бог!» Это слово не только приносит утешение, но и освобождает нас. Особенно тех из нас, кто привык думать, что Бог может действовать только через святых. Каким исцеляющим, прощающим и утешающим это слово является для многих христиан, которые обнаружили, что мы – всего лишь земные сосуды, исполняющие пророчество Иисуса: «истинно говорю тебе, что ты ныне, в эту ночь, прежде нежели дважды пропоет петух, трижды отречешься от Меня!» (Марк 14: 30).

Господь призывает меня во второй раз, поддерживая меня, придавая мне сил, ободряя меня, вдохновляя меня продвигаться к полноте веры, надежды и любви в силе Его Святого Духа. Каким бы я ни был невежественным, слабым, грешным человеком, быстро находящим оправдания своему греховному поведению, Бог снова говорит мне на языке любви, который невозможно не понять: «Я с тобой, Я за тебя, Я в тебе. Я ожидаю от тебя больше неудач, чем ты ожидаешь сам от себя».

Есть одно препятствие на пути к любви, которое заслуживает особого упоминания, потому что оно важно для второго призыва Иисуса Христа. Это страх. Многие из нас тратят много времени, откладывая на потом то, что нам следует делать, или что мы хотели бы делать, но боимся. Мы боимся неудачи. Нам не нравятся неудачи, мы их сторонимся и избегаем из-за нашего неумеренного желания, чтобы другие люди хорошо о нас думали. Поэтому мы находим тысячу изысканных оправданий тому, что ничего не делаем. Мы откладываем вещи на потом, впустую тратим жизненные силы и любовь, которые есть внутри нас. И мы подпадаем под тот же приговор, который вынес Великий Палач из фильма-мюзикла «Микадо» девочке, которая постоянно откладывала все на потом: «По тебе никогда не будут скучать. Нет, по тебе никогда не будут скучать».

Каждый из нас платит высокую цену за то, что мы терпим неудачу. Мы продолжаем ограничивать свою индивидуальность, перестаем исследовать новое и экспериментировать. Становясь старше, мы делаем только то, что у нас хорошо получается. А без трудностей и ошибок не бывает роста в Иисусе Христе. Если мы хотим возрастать, мы должны продолжать рисковать тем, что можем потерпеть неудачу в жизни. Когда Макса Планка наградили Нобелевской премией за открытие квантовой теории, он сказал: " Оглядываясь назад на длинный и запутанный путь, который наконец привел меня к этому открытию, я отчетливо вспоминаю высказывание Гёте о том, что люди всегда будут делать ошибки, пока они к чему-то стремятся".

Несмотря на то, что христианство говорит о кресте, искуплении и грехе, мы не желаем признавать неудачу в нашей жизни. Почему? Частично, из-за того, что это - защитный механизм человеческой натуры против своей собственной несостоятельности. Но еще больше - из-за образа успешного человека, который нам навязывает наша культура. Есть несколько настоящих проблем с тем, чтобы соответствовать этому совершенному образу. Прежде всего, он попросту ненастоящий: мы не всегда бываем счастливы, оптимистичны и не всегда владеем ситуацией. Во вторых, стараясь соответствовать этому безупречному образу, мы не можем помочь людям, которым кажется, что мы их просто не понимаем. А в-третьих, даже если бы мы и смогли жить жизнью, в которой бы не было конфликтов, страданий и ошибок, это была бы пустая жизнь. Христианин, у которого есть глубина – это человек, который делал ошибки, и который научился извлекать из них уроки.

Промедление, возможно, является самой большой и самой разрушительной из всех неудачей. Все те, кто верят в Иисуса и надеются на воздаяние, провозглашая любовь Небесного Отца, впустую тратят время на то, чтобы избежать наиболее важных вещей. Есть ли в бесконечном промедлении хоть сколько-нибудь веры, надежды или любви?

Если, идя по этой жизни, вы приобретаете самоосознание и честный взгляд на свою личность, то вы довольно хорошо знаете свои слабости. Вы знаете, как вы будете уклоняться от ответственности перед верой, надеждой и любовью, которые предлагает Иисус. Если вы честны перед самим собой, то вы знаете, что вы не можете найти козла отпущения и сказать, что это была чья-то еще вина. Вы знаете, что когда настанет пора дать отчет за свою жизнь, вас будут обвинять или хвалить не за то, что сделал Папа Римский, и не за то, что сделал епископ, и не за то, что сделал пастор (если только вы сами не пастор). Всех нас будут обвинять или хвалить в зависимости от того, приняли ли мы приглашение поверить в послание Иисуса или нет.

Возможно, все мы находимся в положении человека из истории Мортона Келси, который пришел к краю пропасти. Пока он стоял там, размышляя о том, что делать дальше, он с удивлением обнаружил канат, натянутый над пропастью. А по канату медленно и уверенно шел акробат, толкая перед собой тачку, в которой сидел другой акробат. Когда они достигли твердой поверхности, акробат улыбнулся удивлению этого человека. «Как вы думаете, я смогу сделать это снова?» - спросил он. Мужчина ответил: «Ну, конечно, я верю, что вы можете это сделать». Акробат снова задал этот вопрос, и когда он получил тот же ответ, он указал на тачку и сказал: «Хорошо! Тогда забирайтесь в тачку, и я перевезу вас на другую сторону».

Что сделал этот путешественник? Этот же вопрос мы должны задать самим себе об Иисусе Христе. Не получается ли так, что мы заявляем о своей вере в Него твердыми и ясно сформулированными символами веры, а затем отказываемся сесть в тачку? То, как мы поступаем с господством Иисуса в своей жизни, лучше показывает нашу веру, чем то, что мы думаем. Вот что мир хочет увидеть в наших религиозных разглагольствованиях, и что человек Божий хочет увидеть в служителях: смелость отличаться от других и смирение признавать, что мы совершаем ошибки, сумасбродности, чтобы гореть огнем любви и искренности, чтобы другие могли видеть, какие мы притворщики.

Пусть из наших сердец вознесется молитва Никоса Казандзакиса в сострадательном тоне любящего осознания:

Я – лук в Твоих руках, Господь..

Натяни меня, чтобы я не испортился.

Не натягивай меня слишком сильно, Господь, чтобы я не сломался.

Натяни меня слишком сильно, Господь, и кому какое дело, если я сломаюсь?

Глава 10. Победная хромота

Радостный шум и крики громовыми раскатами доносились из церкви «Храм горы Сион». " Аминь, брат! Проповедуй это! Говори все, как есть! " Преподобный Моисей Моувинкл был под помазанием. Его мелодичный баритон взлетал до небес, затем смягчился до блеяния ягненка, и, наконец, стих до шепота. Когда его проповедь закончилась, двести человек из этой церкви разразились хвалой, танцами, слезами и неудержимой радостью. Трехчасовая служба закончилась в полдень и церковь высыпала на улицу. Все они жили на улице Леммон, в гетто для чернокожих.

Это был город Балтимор в 1938 году.

Расизм глубоко пустил корни в этом городе. Чернокожих считали отдельными, но они не обладали равными правами с белыми людьми. Их терпели до тех пор, пока они знали свое место. Превосходство белых людей признавали повсеместно, как и более низкое положение «черномазых», как их называли все в округе. Если бы какой-нибудь нахальный черномазый обезумел и рискнул пойти в галантерейный магазин в белой части города, ему бы не разрешили примерить одежду до покупки. Ведь позднее туда мог зайти белый клиент и надеть тот же самый жакет.

Чернокожие жили в обветшалых лачугах: с окон на втором этаже открывался великолепный вид на мусорные баки белых людей. По большей части церковь Горы Сион оставалась замкнутой в самой себе.

Тем временем на окраине города шел неистовый богословский спор: как Бог мог позволить черномазому Джо Луис стать чемпионом мира в тяжелом весе? Может быть, Бог наказывал белых людей за какой-то нераскаянный грех? Или это был просто жестокий обман причудливого Божества? Или, возможно, как позднее сказал Вуди Ален: " Дело не в том, что Бог жесток. Просто Бог – неудачник". Могло ли быть так, что никакого Бога нет?

Вера вернулась к ним в 1936 году, когда большая Белая Надежда из Нацистской Германии, Макс Шмелинг, беспощадно бил Луи в течение одиннадцати раундов, а затем повалил его наземь нокаутирующим ударом в двенадцатом раунде. Честь Бога была защищена, а превосходство белой расы восстановлено.

Матч - реванш между Темным Бомбардировщиком из Детройта и Белой Надеждой из Мюнхена был намечен на лето 1938 года. Ожидания белокожих в Балтиморе стремительно взлетели ввысь. Это было похоже на Армагеддон: сражение сил тьмы против сил света.

В своей автобиографии «Взросление», получившей Пулитцеровскую премию, Рассел Бейкер пишет:

«Наконец наступил вечер битвы титанов и я сел рядом с радио, чтобы следить за переломным моментом нашего века…