Учение Павла о законе

Павел использует слово «закон» в разных значениях. В некоторых случаях он подразумевает закон Моисея (Гал. 4: 21), в других — весь Ветхий Завет (1 Кор. 14: 21). Иногда он имеет в виду Десять Заповедей (Рим. 2: 17–23; 7: 7; 13: 8–10), а иногда конкретный закон — например, тот, который привязывает мужа к жене (Рим. 7: 2). Он также употребляет слово «закон» (номос) в переносном смысле — например, когда говорит о «законе зла» (стих 21) или о «законе греха» (стих 25; см. также Рим. 8: 2; Гал. 6: 2). Хотя Павел не дает точного определения, всякий раз, когда он употребляет этот термин, его смысл, как правило, следует из контекста.

Павел никогда не употребляет слово «закон» во множественном числе; закон всегда един как откровение воли Божьей. Закон, а конкретнее Десятисловие, является Божественным мандатом. Это живая воля Бога. Характеризуя закон подобным образом, Павел приходит к четкому выводу: закон не может быть отменен. «Итак, мы уничтожаем закон верою? Никак; но закон утверждаем» (Рим. 3: 31). По «закону веры» верующий человек пребывает в послушании закону (стих 27).

Хотя закон отрекомендован как добрый и праведный (Рим. 7: 12), он не оправдывает и не спасает грешника. Если оправдание происходит по вере, оно не может совершаться по закону. Оправдание — восстановление (344) нарушенных взаимоотношений между грешником и Богом — переводит человека из состояния независимого, мятежного и греховного разделения с Богом в состояние спокойной близости с Ним. Оно достигается только через Иисуса Христа, единственное средство оправдания. Его нужно принимать верой и только верой (Рим. 5: 1–10).

Любой человек, пытающийся оправдаться делами, живет «под законом», а не «под благодатью» (Рим. 6: 14). Чтобы быть праведным, человек должен в совершенстве исполнять закон. Но грешник не совершен перед законом и не может достичь оправдания своими делами. Чтобы разрешить эту головоломку, грешник должен принять Иисуса Христа верой. Отвержение Павлом закона как средства оправдания не приводит его к отрицанию того, что оправданный грешник, живущий теперь в мире с Богом и ходящий по Духу, должен жить в послушании закону. Ибо только через Иисуса Христа оправдание закона может исполниться «в нас, живущих не по плоти, но по духу» (Рим. 8: 4). Этот вид послушания доступен только такому грешнику, который пребывает во Христе и живет с Ним верой посредством Духа.

а. Назначение закона. В Рим. 7: 5–12 Павел обсуждает назначение закона. Закон никого не делает грешником; это делает грех. Закон дает представление о грехе и убеждает грешника, что он или она живет в грехе. Закон (номос) обнаруживает (по другому переводу «пробуждает») наши «греховные страсти» (стих 5). Вопреки постоянной склонности грешника преуменьшать важность и последствия греха, закон открывает его глаза на подлинные масштабы этого бедствия. Павел конкретизирует здесь, о каком законе он говорит, — о том, который гласит «не пожелай» (стих 7). Десять Заповедей не греховны. Хотя Павел пишет это послание через три десятилетия после Голгофы, он не находит в заповедях ничего худого. Через них Павел узнал о грехе. Он тесно познакомился с грехом и греховной жизнью. Проблема греха не в законе, а в человеке. Если бы не было закона, грех все равно бы существовал, но у человека не было бы сознания вины. Закон производит чувство вины; но зло заключено не в законе, а в грешнике. Чувство вины порождается грехом; закон открывает грешнику всю чудовищность греха. «Посему закон свят, и заповедь свята и праведна и добра» (стих 12).

Очевидно, что Павел здесь говорит о законе Десяти Заповедей. Грешник не свят, не праведен и не добр, и закон это показывает. Закон осуждает грех, но Иисус освободил грешника «от закона» Своей смертью; поэтому грешник может «служить Богу в обновлении духа» (стих 6).

В Гал. 3: 19–29 Павел снова обсуждает назначение закона. Начиная с Авраама, история Израиля сосредоточивалась на завете, на Божьем обетовании. Сутью отклика Авраама была вера. Впоследствии Бог дал Израилю закон, всеобъемлющую систему жизни, которая помогла ему понять природу, опыт и сферу действия веры (стихи 15–18). Закон, эта система жизни, не должен был заменить собой обетование или уничтожить его. Он не предназначался для созидания жизни или выработки праведности. Жизнь можно получить только по обетованию, через веру в Христа.

По своему предназначению иудейская система должна была выполнять роль «попечителя», «наставника» или педагога (пайдагогос [стих 24]). Педагогом был не учитель (дидаскалос), а раб, ходивший с мальчиком в школу, чтобы защищать его, помогать ему нести школьные принадлежности и обучать его хорошим манерам. Закон — вся иудейская организация жизни — не противоречил обетованию и не заслонял собой обетования (стих 21). Какая ирония была бы в том, если бы педагог, раб обетования, превратился в хозяина ребенка!

Когда пришел Христос, обещанная жизнь больше уже не была обетованием, но полновесной и ощутимой реальностью (стихи 27, 29). Следовательно, отпала надобность в иудейской системе (стих 25). Больше уже не существовало таких понятий, как иудейский или языческий образ жизни. Теперь были только сыновья и дочери, «семя» и «наследники» Авраама по вере. Теперь был только один образ жизни, сосредоточенный не на «законе», а на «обетовании» — христианский образ жизни, сфокусированный исключительно на Христе.

«Закон», данный через 430 лет после обетования Аврааму, в качестве наставника для иудеев, но не для христиан, не столько нравственный закон, сколько вся иудейская организация жизни. Христианство без закона было бы аморальным или безнравственным, каковым оно не является. Христианство — это добродетельный образ жизни, при котором человек «облекается» во Христа. Глагол эндуо (надеть или облечься) означает приобрести качества, добродетели и/или намерения другого и стать подобным тому, в которого ты облекаешься. Человек, ставший подобным Христу, никогда не будет нарушать Десять Заповедей в своей жизни, поскольку Христос в равной степени соблюдал все заповеди.

б. Закон и свобода в Послании к Галатам. Ведущая тема в Послании к Галатам — это свобода во Христе. Христос отдал Себя на кресте, чтобы даровать нам свободу (1: 4). Вот почему свобода служит основанием христианской этики и поведения (5: 1), и христиане приглашают иудеев и язычников к свободе (5: 13). Однако поскольку свобода — это не исчерпывающее определение христианства, требуются кое–какие пояснения.

Свобода как христианский образ жизни противостоит традиционному иудейскому образу жизни — рабству под законом (Гал. 3: 13; 4: 3, 5, 9), а также языческому образу жизни — рабству человеческим страстям (Гал. 1: 4; 5: 13, 24). В Послании к Галатам Павел использует четыре греческих слова, которые раскрывают свободу под разными углами зрения. Каждый из них расширяет понимание свободы и закона.

(1) Эксайрео. С точки зрения Божьей воли (1: 3–5) свобода означает избавление, спасение от злой силы, господствующей в «нынешнем веке». Это спасение требует слаженных действий Бога Отца и нашего Господа Иисуса Христа, «Который отдал Себя Самого за грехи наши» (стих 4; ср. с Гал. 2: 20; Еф. 5: 2, 25; 1 Тим. 2: 6; Тит. 2: 14) и Которого Бог также отдал, чтобы спасти нас (Рим. 4: 25; 8: 32; ср. с Ин. 3: 16). Иисус Христос сказал, что это спасение является главной целью Его миссии: Он пришел, (345) чтобы «отдать душу Свою для искупления многих» (Мк. 10: 45; ср. с Ис. 53: 5, 6, 12).

Свобода как спасение для человечества, а также действия Христа по его совершению, были «по воле Бога и Отца нашего» (Гал. 1: 4). Это согласуется с учением Ветхого Завета о том, что спасение, определенное в Псалме 118 как свобода, и закон (Тора) совершаются по воле Бога.

Однако во времена Иисуса послушание Торе больше не означало подчинение Божьей воле, ибо иудейские руководители переработали ее в обременительный нравственно–культовый свод законов, теперь уже главенствующий принцип для народа и каждого человека. Как таковая, она содействовала не освобождению, а порабощению. Иудеи нуждались в избавлении от этой теории. Подобное избавление не могло прийти от закона, который они превратили в порабощающую силу, но от Христа через веру как принцип взаимоотношений со Спасителем (Гал. 2: 16–21).

(2) Элеутериа. С точки зрения послушания истине освобождение означает «свободу» (стих 4; Гал. 5: 1–13; ср. с Рим. 8: 21; 1 Кор. 10: 29; 2 Кор. 3: 17). Павел начинает излагать свою теорию с биографической справки в самом начале Послания к Галатам. Он сообщает о том, что лжебратья следили за ним, соблюдает ли он закон в части обрезания. Поскольку он уже имел свободу во Христе, то отказался возвращаться в «рабство». Он покорялся не закону, а «истине евангельской» (Гал. 2: 3–5; 14; ср. со 2 Кор. 11: 10; Кол. 1: 5).

Столкнувшись с Петром в Антиохии, Павел обличил его в том, что он «не прямо поступает по истине Евангельской» (Гал. 2: 14). В греческом тексте говорится, что Петр и бывшие с ним «не прямо ходили» в истине евангельской. Их поведение не было искренним и устойчивым; они вели себя лицемерно, притворяясь набожными иудеями, но в действительности поступали иначе. Мало принять истину и знать ее — нужно проповедовать ее своим поведением. Во 2 Кор. 11: 10 Павел говорит об «истине Христовой». В Кол. 1: 5, 6 он употребляет аналогичное выражение: «в истинном слове благовествования». Евангельская истина — это Христос, Его воля, Его слово. Его воля приносит свободу, а слово производит «плод». Плод в данном контексте указывает на христианское поведение и миссию. Евангелие требует подчинения Христу и делает Христа решающей силой в жизни христианина. Для иудеев эта сила заключалась в законе, для язычников — в страстях, а для христиан — в Самом Иисусе Христе. Законы и страсти производят рабство; Христос дает свободу.

Христианская свобода — это не распущенность. Напротив, это самый стабильный, посвященный и праведный образ жизни. Причина в том, что христианин не принимает нравственных решений как раб страстей или правил, но как свободная личность во Христе. Поскольку воля христианина объединяется с волей Христа (Гал. 2: 20) и поддерживается силой Святого Духа, христианин может принимать решения и действовать в согласии с плодами Духа (Гал. 5: 22, 23). Все внешние поступки христианина — следствие новых взаимоотношений с Христом в духе свободы.

Вот почему свобода чрезвычайно важна, и христианин должен твердо стоять в ней (стих 1). Это понятие вновь появляется в нравственном разделе Послания, где Павел говорит о свободе в контексте послушания истине (стихи 1–15). Он объясняет, что любой из тех, кто возвращается в рабство — будь то иудеи, живущие по Торе, или язычники, водимые страстями и похотями, остаются «без Христа» (стих 4). Ибо единственное, что идет в счет во Христе, это «вера, действующая любовью» (стих 6), которая равнозначна «покорности истине» (стих 7). Христианин свободен, чтобы любить по вере.

Но одна опасность угрожает этой свободе: плоть (стих 13). Когда Бог дал Израилю закон, Он хотел, чтобы они объединились с Ним, подчинившись Его воле. Но в законе была заключена опасность законничества, которое привело к тому, что решающей нравственной силой в жизни стал не Бог, а закон. Когда Христос пришел освободить всех людей, новая опасность пришла в виде распущенности, использования свободы как повода для угождения плоти (стих 13). Эта опасность возникает потому, что зло всегда пытается использовать все возможные средства, чтобы подчинить человечество своей власти. К счастью, зло ограничено в своих возможностях; оно не может использовать Бога Отца, Сына или Святого Духа для порабощения человечества злым силам. Вот почему Павел, устраняя Тору и страсти как две главные силы в жизни христиан, не мог и не желал устранять власть Христа. Существует нравственная жизнь христианина — жизнь, управляемая любовью в свободе через веру. Это любовь Бога, зовущая к свободе (стих 13), любовь Христа, дающая свободу (стих 1) и любовь Святого Духа, производящая плод (стихи 22, 23) послушания истине. Христианин живет в послушании истине (стих 7), ходит в Духе (стих 25) и исполняет закон Христа (стих 14).

(3) Эксагоразо. В Гал. 3: 13 и 4: 5 это слово означает свободу с точки зрения работы Христа и указывает на искупление. С помощью этого слова свобода определяется более точно и включает в себя ситуацию, из которой христианин освобождается, проклятие закона и новую ситуацию, которая возникает благодаря такой свободе — то есть принятие в Божью семью.

Быть свободным от закона — значит освободиться от его «проклятия» (в Синод, пер. «клятвы», Гал. 3: 13). Павел говорит, что делающие дела закона находятся «под проклятием» (в Синод, пер. «под клятвою», стих 10). Только здесь Павел употребляет это выражение, подразумевая под ним, что искупление — это освобождение от порабощения стихиям мира (Гал. 4: 1–9, 21–25; 5: 1; ср. с 2: 4, 5). С другой стороны, иудеи находились под «клятвой» (проклятием) закона. Этим проклятием не мог быть сам закон или непослушание ему, потому что Сам Христос стал «за нас клятвою» (Гал. 3: 13); иными словами, Он взял на Себя Божественное осуждение за грех, чтобы верующий получил благословение Авраама и обетование Духа (стих 14).

Павел цитирует четыре места из Ветхого Завета, чтобы показать, в чем состоит проклятие закона (Втор. 27: 26; Авв. 2: 4; Лев. 18: 5; Втор. 21: 23). Он не говорит о решительном разделении веры и закона, но о решительном (346) размежевании проклятия и оправдания. Проклятие постигает всякого, «кто не исполнит слов закона сего и не будет поступать по ним!» (Втор. 27: 26). Для преступника проклятием была смерть через повешение на древе (Втор. 21: 22, 23). Проклятием был не сам закон и не само непослушание, но следствие такого непослушания: смерть. Закон был призван защищать жизнь, и соблюдающий его должен был жить (Лев. 18: 1–5). Но человечество нарушило закон, а непослушание принесло смерть. При таких условиях оставался только один путь к жизни: вера (Авв. 2: 4). Однако человечество не могло жить верой, так как находилось под проклятием закона. Оно должно было получить освобождение прежде всего благодаря тому, что Христос сделался за нас «клятвою» (проклятием). Христос не был преступником, но с Ним поступили как с преступником, чтобы с нами, преступниками, поступили так, как если бы мы не были преступниками. Своей смертью Христос не устранил закон или послушание закону, но снял проклятие. Христос освободил тех, кто находился под проклятием, взяв на Себя проклятие закона. Он умер вместо проклятых.

Человек, освобожденный от проклятия закона, уже не раб, но сын Бога. Новые взаимоотношения усыновления как следствие освобождения устанавливаются с Самим Богом; усыновленные Богом дети затем с радостью исполняют Божественную волю, выраженную в Десяти Заповедях. Через это верующие становятся обладателями всего, что есть у Бога; они становятся «наследниками» Бога (Гал. 4: 5–7) — не «подзаконными» рабами, но хозяевами или господами (кюриос) «всего» (стих 1), детьми Божьими, живущими по Духу (стих 6). Испытывая колоссальную благодарность, они радуются своему новому состоянию и соблюдают Божьи заповеди силой живущего в них Христа.

(4) Стауроо. Свобода определяется словом «распять» в Гал. 5: 24 и 6: 14. Здесь мы находим смысл свободы и закона в контексте христианского образа жизни — жизни нового творения. Человек, принадлежащий Христу, «распинает» плоть (Гал. 5: 24), и мир «распинается» для него (Гал. 6: 14). Термин распятие в данном контексте означает нравственную свободу, которая не устраняет волю. Добровольная смерть для плоти, включая страсти и похоти, требует волевого решения, подчинения воли. Этот текст тесно связан с Гал. 2: 19, 20, где личное, духовное распятие объявляется опытом единения с Христом. В этом единстве смерть не есть разрушение воли, но начало новой жизни. Это образ жизни, определенный Сыном Божьим, который человек охотно ведет по вере. Закон определяется в данном контексте как жизнь в Духе (Гал. 5: 25). Цитируя Ветхий Завет, Павел определяет закон как любовь (стих 14). Затем он объясняет его смысл: хождение в Духе (стих 16). А хождение в Духе означает свободу от закона (стих 18) и свободу от страстей (стих 24). Это есть отвержение как иудейской, так и языческой этической системы. Законничество и распущенность противостоят Богу, потому что занимают Его место, как решающая все сила воли. Бог дал закон не как набор правил, которые нужно соблюдать, но как откровение Своей воли. Бог даровал свободу не как повод к распущенности, но для того, чтобы предоставить простор свободной человеческой воле. Он поясняет, что эти две воли могут находиться в согласии лишь в том случае, если человек живет в Духе. Такая жизнь требует от человека идти в ногу с Духом и поступать по Духу (стойхео, Гал. 5: 25). Акцент здесь делается на Духе. Он руководит волей. По этой причине Павел утверждает, что главное правило христианства — это распятие для мира, распятие мира для нас и хождение в Духе (Гал. 6: 16). Мерило нового творения (стих 15) — закон любви (Гал. 5: 14), закон Христа (Гал. 6: 2), истина (Гал. 5: 7) — таит в себе явный этический наказ.

Закон Ветхого Завета и закон Христа связаны словом «исполнить». Десять Заповедей должны исполняться по нравственному мотиву любви (стих 14; 6: 2). Закон определен как любовь в Лев. 19: 18, где сказано о любви к ближнему. Следовательно, под законом могут иметься в виду только Десять Заповедей. И, более того, Павел говорит об исполнении всего закона, а не какой–то его части (Гал. 5: 14).

Ссылка на закон в Гал. 5: 3 отличается от ссылки на закон в Гал. 5: 14. Акцент смещается: в первом случае в центре внимания оказываются обрядовые законы; во втором случае — весь закон. Меняются только слова. «Весь закон» в стихе 3 (холон тон номон) указывает на все постановления Торы, даже самые незначительные. Павел говорит, что те, кто ратует за обрезание, должны также исполнять всю Тору, включая обрядовые законы. В стихе 14 используется греческая фраза пас номос, которая предполагает целостность с точки зрения качества, а не количества. Тем самым внимание обращается на подлинное качество нравственных принципов. Еще одно поразительное различие между этими двумя ссылками связано с тем, что необходимо делать с законом. В связи с обрядовым законом используется слово «делать» (поиео), которое обращает внимание на дела человеческие. В отношении нравственного закона и «закона Христова» (Гал. 6: 2) используется слово «исполнять» (ппероо), которое обращает внимание на работу Святого Духа. Контекст свидетельствует в пользу такого разграничения. Соблюдение (букв, «делание» — прим. ред.) закона требует человеческой инициативы, усилий и действий; исполнение закона — это инициатива и работа Духа. На самом деле Павел говорит, что исполнение Десяти Заповедей может быть совершенным только благодаря работе Святого Духа. Послушание — это плод Духа.

В Послании к Галатам Павел возвращает нас обратно к самому началу, когда Тора еще не была провозглашена. Он указывает на то, что в нравственной жизни христианина важно знание и исполнение Божьей воли через Духа. Это истина с нравственной точки зрения. В этом закон Христов. Единственная разница между нравственным законом Торы и законом Христа заключается в способе соблюдения. Иудеи соблюдали его законнически, тогда как христиане учили исполнять его без законничества — исключительно по вере, через дела Святого Духа, как благодарное послушание воле Самого Бога.

в. Трудные тексты. Хотя поддержка Павлом закона, в частности Десяти Заповедей, не вызывает сомнений, (347) некоторые его высказывания вроде бы дают основание думать, будто закон утратил силу после распятия. Три подобных места заслуживают тщательного исследования.

(1) Рим. 10: 4. Здесь Павел говорит: «Потому что конец закона — Христос, к праведности всякого верующего». Фразу «конец закона» можно понять как «прекращение закона», а это значит, что закон будто бы утратил силу. Однако следует принять во внимание два фактора: контекст данной фразы и греческое слово, переведенное как «конец».

В этом месте Павел описывает своих братьев иудеев, которые в большинстве своем не достигли спасения. Они стремились соблюдать закон Моисея, но не по вере, и не достигли праведности. Фактически они преткнулись о «камень преткновения». Стремясь к праведности через соблюдение закона, они не увидели Христа, на Которого указывал закон Моисея с его обрядами и жертвоприношениями (Рим. 9: 30–10: 4).

Слово телос имеет много значений: от прекращения до исполнения, от обязательства до цели или задачи. В Новом Завете основное значение привязано к понятию «исполнение»; однако телос может также переводиться как цель или задача, исход или результат, конец или заключение. Следует помнить о том, что цель и результат, задача и устремление есть две стороны одной медали. В 1 Тим. 1: 5 слово телос употребляется во фразе, которая переводится так: «Цель же увещания есть любовь». То есть любовь — это преднамеренный результат нашей проповеди. Таким образом, «конец» (телос) в Рим. 10: 4 можно рассматривать применительно к Христу как цель, на которую указывала вся иудейская обрядовая система или закон. Христос был исполнением ветхозаветных образов и символов, кульминацией Торы, но не Тем, Кто упразднит закон и объявит Божьи требования к людям утратившими силу.

(2) Еф. 2: 14, 15. Эмоционально описывая то, что совершил Христос, сокрушивший все преграды, мешавшие язычникам стать Божьим народом, Павел утверждает, что Христос разрушил «стоявшую посреди преграду, упразднив вражду Плотию Своею, а закон заповедей учением, дабы из двух создать в Себе Самом одного нового человека, устрояя мир». Язычники не должны были оставаться «отчужденными», без обетовании или надежды (стих 12). Своей смертью Христос объединил иудеев и язычников в одну христианскую Церковь. Для этого Он упразднил «закон заповедей» (в греческом подлиннике: «закон заповедей, состоящий из постановлений» [стих 15]).

В Деяниях мы читаем о том, что мешало язычникам и иудеям стать одним народом. Только получив от Бога специальное видение, Петр пожелал возвестить Евангелие язычнику Корнилию (Деян. 10: 9–20). Главный вопрос на Иерусалимском Соборе стоял так: должны ли язычники стать иудеями, чтобы на этом условии присоединиться к христианскому братству (Деян. 15: 1–29). Некоторые верующие дошли до того, что стали утверждать: «должно обрезывать язычников и заповедовать соблюдать закон Моисеев» (стих 5). После продолжительной дискуссии руководители Церкви с помощью Святого Духа пришли к согласию, что в обрезании нет надобности; христиане из язычников должны воздерживаться от пищи, посвященной идолам, от крови и блуда (стих 29). Не требуя от язычников соблюдения иудейских обрядов, руководители на самом деле открыли перед ними дверь. Они бы не смогли распространить братское общение на тех, кто не соблюдал все иудейские обряды и церемонии, если бы Христос не предусмотрел новый и лучший путь, устранив необходимость в обрядах и церемониях, таких как обрезание, ритуальные омовения и жертвы.

(3) Кол. 2: 13, 14. В Кол. 2 Павел описывает чудо спасения, которое Христос сделал для них возможным. Погребенные с Ним в крещении, они также получили обрезание во Христе (стихи 11, 12). Они были «мертвы во грехах» в «необрезании», но Бог оживотворил их, простил им грехи и упразднил «бывшее о нас рукописание, которое было против нас, и Он взял его от среды и пригвоздил ко кресту» (образно говоря, стихи 13, 14). Поскольку Христос восторжествовал над силами зла, колоссяне могли теперь получить благословения спасения (стих 15).

Ключевое слово в данном отрывке — это «рукописание» или, по более точному переводу, «долговая расписка» (NASB) в переводе с греческого хейрографон. Это слово употребляется всего один раз в Новом Завете. Из небиблейской литературы мы узнаем, что хейрографон — это документ, написанный собственноручно как подтверждение задолженности. Следовательно, это долговая расписка или вексель. Таким образом, Иисус образно пригвоздил к кресту то осуждение, которое люди навлекли на себя грехом.

Далее говорится, что этот долг или осуждение предъявляет к нам законные требования. Он не только был нашим врагом или противником; эта долговая расписка включала в себя рукописание, которое было «против нас» (NASB). Интересно, что эта фраза, описывающая вексель, включает одно из двух случаев употребления Павлом греческого слова догма («мнение» или «постановление»); другой случай мы находим в Еф. 2: 15. Очевидно, что в обоих текстах имеется в виду система постановлений. В Послании к Ефесянам постановления касаются обряда, отделявшего иудеев от язычников, и в первую очередь обрезания. Контекст Кол. 2: 14 указывает на постановления, связанные с обрядовыми праздниками и едой (ст. 16; см. Суббота). В обоих случаях догма связана с иудейским обрядовым законом. После смерти Христа обрядовая система, указывавшая на грядущего Христа как кульминацию всей системы законов, пришла к своему концу. Необходимость в ней отпала. Совсем другое дело — нравственный закон, включающий Десять Заповедей, которые олицетворяют вечный характер Бога. Можно с достаточной степенью уверенности заключить, что в этих текстах нет ни одного слова или даже намека на уничтожение нравственного закона.