Глава 38. Апрель – май, 1998 год.

МАЛФОЙ
Я шагал по старинным улицам Баден-Бадена, довольно крохотного, по сравнению с Лондоном, немецкого городка. Казалось, неспешным шагом я смог бы пройти его всего за час с небольшим. Везде царил безупречный вкус, непогрешимая аккуратность и размеренное спокойствие. Даже названия улиц указывали на несуетность и умиротворенность жителей курорта. Попробуй выговорить «Маркграф-Кристофштрассе» или «Ротенбахтальштрассе», если ты куда-то спешишь или опаздываешь – язык сломаешь. Слова требовалось произносить медленно, словно смакуя.

Большинство домов были выдержаны в одном стиле. Город утопал в зелени и цветах. Повсюду били фонтаны. Не было ни шума, ни толкотни, ни суеты огромного мегаполиса. Прохожие никуда не торопились, разморенно сидели на скамейках под уличными пальмами и платанами. Баден-Баден был настоящим раем для людей в возрасте, среди которых и жила моя бабка - Регина Бауэр.

Я поискал глазами вывеску с названием улицы, по которой шел последние пять минут – Лангештрассе. Вероятно, она являлась одним из самых популярных мест для их «посиделок». Беззаботные пенсионеры почему-то предпочитали сидеть не на лавочках тихих тенистых улочек, а перед витринами элитных магазинов.

- Добрый день, - поздоровался я одним из таких старичков. – Не подскажете, как пройти на Зофиенштрассе?

Мужчина добродушно улыбнулся и принялся неторопливо объяснять, как добраться до необходимой мне улицы.

Довольно быстро нашел дом номер восемнадцать. Поднялся по небольшому крыльцу с коваными перилами и нажал на кнопку звонка. Меня не заставили долго ждать – дверь распахнулась, и передо мной возникла настоящая немецкая фрау: фигуристая, но не очень симпатичная блондинка лет сорока в темно-сером платье с деловито собранным на затылке пучком волос.

- Здравствуйте. Здесь живет Регина Бауэр?

- Да. Но ее нет дома.

- Жаль, - вздохнул я. – Зайду попозже.

Я повернулся и медленно направился по ступенькам вниз.

- Эй, герр, - окликнула меня немка. - Вы можете подождать фрау Бауер в гостиной. Она должна вернуться с минуты на минуту.

Экономку звали Луизой. Несмотря на несколько суровый внешний вид, она оказалась весьма доброжелательной особой. Убедившись, что я уютно устроился в кресле, женщина исчезла и вновь появилась с чашкой ароматного чая и свежеиспеченными пирожными.

Наслаждаясь предложенным угощением, я внимательно осматривался вокруг. Гостиная была выдержана в спокойных бежевых тонах, мебель недорогая, но вполне удобная, стены украшены огромными – в половину стены - гобеленами с живописными ландшафтами. Мастер, создавший их, был поистине волшебником – ему удалось удивительно точно передать первозданную красоту природы.

Допив чай, я поднялся и прошелся по гостиной. Мое внимание привлекла картина, висящая над камином. Издали пейзаж, изображенный на нем, показался знакомым. Я приблизился, чтобы убедиться, что не ошибся – на гобелене устремились высоко в небо белые башни Малфой-мэнора.

В прихожей раздался звонок, затем торопливые шаги Луизы и женские голоса. Я напрягся – меня ждала встреча с человеком, которого я всю свою сознательную жизнь считал умершим. И непросто с посторонним для меня человеком, а моей бабушкой – матерью Люциуса; с женщиной, чья жизнь и чье неожиданное воскрешение стали для меня одной большой загадкой.

Дверь в гостиную отворилась.

- Добрый день! Луиза сказала, что Вы меня ждете. Прошу прощения, что задержа…

На меня посмотрели знакомые пепельно-серые глаза, точно такие же, какие я видел в зеркале у собственного отражения.

- Драко?! – женщина схватилась за сердце. - Господи, неужели…?

Я слабо улыбнулся и выдавил из себя:
- Да, это я. Здравствуйте, фрау Бауэр.

- Бог мой! – на мгновение показалось, что она потеряет сознание от нашей неожиданной встречи. Но дама перевела дыхание, и мгновение спустя я оказался в ее крепких объятиях.

- Я так рада, - прошептала она, отодвинувшись и внимательно вглядываясь в мое лицо. – Я предполагала, что ты однажды решишь отыскать меня и приедешь сюда. Но и представить себе не могла, что это произойдет так быстро! И не нужно называть меня столь официально, для тебя я просто Регина.

Женщина вновь порывисто обняла меня.

- Садись же, Драко, - Регина указала мне на диван, с которого я поднялся несколько минут назад. – Как ты нашел меня? Рассказывай. Я хочу знать все-все-все.

- На твоем письме обратным адресом стоял «Баден-Баден». Отыскать тебя в столь небольшом городе не составило труда.

- Фрау Бауэр!

Мы обернулись. В дверях гостиной стояла экономка:
- Прошу меня простить, но стынет обед. Приглашайте внука к столу.

Бабушка покачала головой и рассмеялась:
- От тебя, Луиза, ничего не утаишь.

Женщина смущенно пожала плечами:
- В вас разве что слепой не заметит родство. А поскольку молодой человек не может быть Вашим сыном, то вероятнее всего он Ваш внук.

Регина довольно рассмеялась, и, полуобернувшись ко мне, спросила:
- Драко, пообедаешь с нами?

- С удовольствием, - вежливо ответил я, стараясь забыть о только что съеденных пирожных и выпитом чае.

*****
Уже было почти утро, когда мы разошлись по своим комнатам. Но и ложась спать в заботливо подготовленную Луизой постель, я чувствовал невозможность заснуть в эту ночь – время удивительных открытий и горьких разочарований.

Она была удивительным человеком – Регина Бауэр, бывшая Малфой. Дома, когда я мысленно пытался представить себе мать Люциуса, она являлась мне некой старухой, довольно сухой и чопорной, как многие в ее возрасте высокородные дамы, любящие высказывать свое мнение об испорченных нравах современной молодежи и постоянно всех поучающие. Я рад, что ошибался на ее счет.

Ей было где-то чуть больше шестидесяти, но ее нельзя было назвать старой. Более того, она все еще оставалась красавицей
. Задорные лучащиеся глаза с легкими морщинками у уголков, звонкий заразительный смех, ямочки на щеках – и я уже не видел седины в ее волосах, устало опущенных плеч и судорожно сжатых кулаков, когда она рассказывала о своих взаимоотношениях с мужем и сыном.

- Прости, Регина, но я ничего о тебе не знал. И если бы не твое письмо…

Она грустно улыбнулась:
- Неудивительно. Миссис Малфой исчезла много лет назад. Вместо нее появилась фрау Бауэр. А как на послание отреагировал Люциус?

Я задумался:
- Он не столько удивился, сколько испугался. И, похоже, он предполагал, что ты жива, но не хотел, чтобы мы с Нарциссой знали об этом.

- Нарцисса – это твоя мама, – она скорее утверждала, чем спрашивала.

- Да. Регина, я много думал, но так не смог понять, зачем отцу нужно было обманывать нас все эти годы? И почему он отказался от тебя, своей матери?

Одетая в шерстяное домашнее платье с длинными рукавами, она сидела на кресле, поджав под себя ноги, словно девчонка, и внимательно смотрела на меня:
- Драко, это твой дед – Абраксас - решил выкинуть меня из своей жизни и объявил всему миру, что я умерла. Люциус лишь поддержал его. Ответ на все твои вопросы один-единственный, и он на удивление прост – чистая кровь.

Я нахмурился:
- Не понимаю. Объясни. Ты же чистокровная волшебница. Я знаю твою родословную наизусть – там нет ни сквибов, ни предателей крови. В чем же дело?

Регина сделала глубокий вдох:
- А что ты скажешь на то, что… это именно я предательница крови?

- Ты-ы-ы?

- Да, Драко, я. Я полюбила магла, будучи замужней женщиной. Твой дед узнал об этом. За это он и превратил меня в «живой труп», за это я и лишилась сына. Одно упоминание о маглах вызывало у Абраксаса чувство ярости, а у Люциуса – презрение. Надеюсь, ты, узнав правду, не отвернешься от меня, как это сделал твой отец?

- Нет, - я покачал головой. Как я мог осуждать ее, если и сам полюбил маглорожденную девушку? – Расскажи мне о себе.

Регина спустила ноги вниз и выпрямилась в кресле:
- Хорошо.

- Фамилия «фон Вестфаллен» - одна из древнейших чистокровных в Германии, - начала она. - Я была поздним и единственным ребенком в своей семье. Училась в Дурмстранге. Мой отец был ярым сторонником Геллерта Гриндевальда (ты слышал о нем?). Он всецело поддерживал идеи этого темного и могущественного мага – завоевание всего мира с целью провозглашения господства волшебников над маглами. Гриндевальд установил в Европе диктаторский режим, убив многих, несогласных с его теорией.

- Вольфганг фон Вестфаллен, мой отец и твой прадед, как и сам Гриндевальд, - рассказывала Регина, - после проигрыша финальной битвы с Альбусом Дамблдором в 1945 году был заключен в Нурменгард, где и скончался через три года. По завещанию, оставленному отцом, я сразу после наступления совершеннолетия должна была выйти замуж за сына одного из соратников отца. Поэтому, едва мне исполнилось семнадцать (отца к тому времени не было уже четыре года), как мать устроила мою свадьбу с Абраксасом Малфоем. Он оказался старше меня на целых десять лет. Я в сравнении с ним была совсем юной и неопытной девочкой. О каких-либо чувствах не могло быть и речи. А после первого года совместной жизни в моей душе не осталось ничего, кроме страха и ненависти к собственному мужу.

Регина задумалась, не зная, стоит ли продолжать. Я легонько коснулся ее руки, она подняла на меня печальный взгляд и попыталась улыбнуться:
- Абраксас был тяжелым человеком. Чтобы я ни делала – все было не так. Ни разу за все годы я не смогла угодить ему. В один день его раздражало мое хорошее настроение, в другой – мой грустный вид. Он ненавидел, когда я пыталась спорить с ним, но еще больше его выводило из себя мое молчаливое согласие. Абраксас был недоволен мной постоянно. Все эти годы я жила как на раскаленной плите. Кроме того, у него иногда случались внезапные вспышки гнева, во время которых он не мог или не хотел контролировать себя. А я порой, и понятия не имела, чем вызвала его негативные эмоции. Даже после рождения Люциуса ничего не изменилось. Заниматься воспитанием сына он мне не позволил, заявив, что я плохая мать.

Слушая Регину, я вспоминал все, что сам помнил о своем предке, и то, что мне рассказывал о нем отец. Она ничего не выдумала - мой дед действительно был довольно жестким и требовательным человеком. Это же самое я слышал и от Люциуса. Абраксасу претило любое неповиновение или несогласие с ним. Он был легок на расправу. Немало эльфов-домовиков пострадало от его тяжелой руки. Люциус признавался, что и ему неоднократно попадало от отца. Но меня дед не обижал. Ему тогда было уже не до семьи – он заразился драконьей оспой, и собственное здоровье волновало его гораздо больше, чем наследники.

- Он манипулировал мной, как хотел, - продолжала бабушка, - издевался над моими материнскими чувствами. Более десяти лет он внушал мне, какое я ничтожество. Но что самое страшное - мой сын, подрастая, начинал относиться ко мне так же, как и его отец. Он, как и Абраксас, презирал меня за мою слабость и безволие.

Я попытался представить, как жилось в такой обстановке чувствительной и мягкой Регине, но не смог.

- Однажды, после его очередной вспышки, я не выдержала и сбежала. Мне захотелось побыть одной, подальше от мужа и сына, подышать свежим воздухом и хотя бы на мгновение почувствовать себя свободной. Нет, мыслей бросить семью у меня тогда не было. Я просто бесцельно бродила по улицам большого города и наслаждалась кратковременным ощущением покоя. Я понимала, что меня в замке ждет наказание, и пыталась как можно дольше оттянуть момент возвращения. Уже смеркалось, а я все никак не могла заставить себя подняться со скамьи и трансгрессировать домой. В тот момент ко мне и подсел молодой парень, который изменил всю мою жизнь. Его звали Фридрих Бауэр, он оказался моим соотечественником и очень хорошим человеком. Я, не задумываясь, пошла за ним.

Регина сделала глубокий вдох и продолжила:
- Меня не было в Малфой-мэноре около полугода. Абраксас прикрыл мое исчезновение рассказом о моем слабом здоровье, будто бы я была вынуждена проводить много времени на морском курорте и именно поэтому не появлялась в обществе. А на самом деле я в течение всего этого времени жила в небольшом домике, принадлежавшем магловской семье Бауэров. Я влюбилась, и я была по-настоящему счастлива. И мне было абсолютно все равно, кем являются мои спасители.

- Через полгода я попалась, и меня силой вернули в Малфой-мэнор, - женщина проглотила подступивший к горлу ком и замолчала. Наступила неловкая тишина.

- Что было дальше? – не выдержал я.

- Абраксас с молоком матери впитал идеи превосходства чистой крови. Их он и поставил во главу своих жизненных убеждений. Поэтому после возвращения в замок, моя жизнь из более-менее сносной превратилась в сущий ад. Меня оклеймили предательницей крови. И муж, и сын отказались от меня, заперли в отдаленном зачарованном от побега замке, лишив возможности колдовать, и объявили всему волшебному миру, что я умерла. Никто в Англии не усомнился в правдивости слов Малфоя - старшего, а родственников, которые бы заинтересовались моим исчезновением, у меня не осталось.

Внезапно мне вспомнилось обещание отца поквитаться с Нарциссой, если я не соглашусь на брак с Асторией Гринграсс. История могла бы повториться один к одному.

- Более двадцати лет я прожила наедине с приставленным ко мне эльфом.

- Так долго?! – ее слова ошеломили меня. – Как же ты выжила?

- Не знаю, - пожала плечами Регина. – Теперь уже все забылось. Но когда мне было особенно плохо, я ткала гобелены, - она показала рукой на стены гостиной, - и мечтала о свободе.

- Как же тебе удалось выбраться?

- Я смогла сделать это только после смерти Абраксаса. Возможно, Люциус забыл обо мне, защита замка спала, а когда он вспомнил, я была далеко за пределами страны. Мне удалось отыскать Фридриха Бауэра. Он был уже в зрелом возрасте, но тоже не забыл меня. Мы поженились. Так осуществились все мои мечты – я стала счастливой женщиной. Правда, не такой молодой, как раньше. Знаешь, Драко, я полностью отказалась от магии, уже и забыла, как выглядит волшебная палочка. Мой второй муж так ни разу и не заподозрил, что я ведьма. Он умер в прошлом году. Но все восемь лет, что я провела с ним, были самыми лучшими годами в моей жизни. Я ни о чем не жалею.

- Но как ты смогла обходиться без волшебства? Это просто немыслимо!

Регина звонко рассмеялась:
- Вовсе нет. Когда любишь – все получается само собой, безо всякого колдовства. Но парочка магических артефактов у меня все-таки осталась. Это семейные реликвии, уже несколько веков принадлежащие фон Вестфалленам. Одно из них перешло тебе, моему единственному наследнику.

Я покачал головой, не понимая, о чем идет речь.

- Перстень, который я прислала тебе на свадьбу, - напомнила бабушка.

- Он потерялся, - уныло признался я.

- Жаль, - огорчилась Регина. - Это магический амулет. Талисман. Он переходил из поколения в поколение в моей семье, и он не подойдет ни одному человеку, в котором не течет кровь фон Вестфалленов. Перстень позволяет своему владельцу не терять надежду в самые трудные времена. Думаю, что я выжила только благодаря тому, что носила, его не снимая.

- Ладно, не будем горевать, – утешила она меня. - Я верю, что в твоей семейной жизни и без амулета все будет хорошо.

- А как ты узнала о моей свадьбе?

- Подожди минутку, - женщина поднялась, вышла в соседнюю комнату и вернулась обратно, неся в руках небольшой альбом. Регина протянула его мне, я развернул и с удивлением увидел кучу рассортированных по годам газетных вырезок о себе, о Нарциссе и Люциусе.

- Я никогда не теряла вас из виду, - объяснила бабушка, - долгие годы собирала заметки обо всех без исключения Малфоях – от мала до велика. Я всегда чувствовала себя причастной к вашей семье. Так я узнала о тебе и Астории. И о твоем сыне.

- О сыне? – удивился я. - Но у меня еще нет детей.

- Как? - смутилась бабушка. – Не может быть. Я не могла ошибиться.

Регина начала судорожно перебирать собранные вырезки.

- Астория действительно беременна, но об этом нигде не писали.

- Нет?! Но я, же своими глазами видела, что у тебя сын. Драко, прошу, не смотри на меня, словно я сумасшедшая. С моей головой еще все в полном порядке. Ах, вспомнила…

Она вновь поднялась, подошла к небольшому комоду и открыла верхний ящик.

- Вот он, мой второй артефакт - магический свиток. На нем изображено генеалогическое древо семьи фон Вестфалленов. Здесь есть все, в ком течет наша кровь. Дети появляются на полотне сами собой в момент рождения.

Регина раскинула сверток на моих коленях:
- Вот, смотри.

Она ткнула пальцем в середину древа:
- Это мой отец. Это я. Это Люциус. Это ты. А эта линия ведет к твоему ребенку – к символу, обозначающему мальчика.

- Действительно, - я склонился над свитком. - Тут не может быть ошибки?

Она покачала головой:
- Нет. И, что особенно важно, Драко, здесь появляются только родившиеся, а не будущие дети. Это абсолютно точно.

- Смотри, каждый символ подписан именем, - заметил я, - а в этом случае нет.

Женщина задумалась:
- Так странно. Я уверена - древо не лжет. Тогда что же за всем этим скрывается?

У меня не было ответа. Вообще, вся история с магическим артефактом мне показалась какой-то нереальной и надуманной. Полная чушь, да и только.

- Знаешь, - загадка не давала Регине покоя. - Я думаю, что возможен еще и ребенок вне брака, незаконнорожденный - бастард. Поэтому у него и нет имени. У тебя были связи на стороне?

Я опешил от подобного предположения. Незаконнорожденный сын?! У меня?! Первое, что пришло в голову – последнее рождество в Хогвартсе и ночь с Паркинсон. Но…

- Нет, Регина. Ничего такого не было. Даже если бы подобное случилось, меня бы уже давно поставили перед фактом.

- Тогда не знаю, - она пожала плечами.

- Драко, - женщина не отводила от меня внимательного взгляда, - мне очень хочется верить, что ты не такой, как твой отец…

- Что ты имеешь в виду?

- Люциус так легко отказался от родной крови. Ты же не бросишь собственного ребенка на произвол судьбы, даже если он незаконнорожденный?

Именно ее вера в меня и не давала мне заснуть в ту ночь. Кто я такой? И какие мы – Малфои, ведь я всего лишь один из них? Чего я хочу от жизни? К чему стремлюсь? И чем я отличаюсь от Люциуса Малфоя, своего отца?

ГРЕЙНДЖЕР
- Нам нужно в Хогвартс, - тихо сказал Гарри, - и как можно скорее.

Рон вытаращил глаза:
- Что-о-о?

Гарри рывком поднялся с земли после очередного приступа боли в шраме, сел, потирая рукой лоб:
- ОН знает, что мы ищем крестражи. И ОН решил проверить, на месте ли они.

Парень поднялся на ноги.

- Но зачем, же в Хогвартс? – Рон вскочил следом за ним. – Почему именно туда?

- Потому, что один из крестражей находится там. Но я не знаю, что это может быть. Возможно предмет, принадлежавший ранее Кандиде Когтевран. Темный лорд непременно придет за этой вещью. Поэтому мы должны его опередить.

- И как же мы попадем в школу? Вокруг Хогвартса установлена защита.

- Можно сначала переместиться в Хогсмид, - предложила я. - Конечно, там могут оказаться пожиратели, но мы что-нибудь обязательно придумаем, верно? Будем действовать по обстоятельствам.

- Да, Гермиона, - отозвался Рон. – В последнее время твоя голова работает в режиме сногсшибательных идей. Я еще не успел отойти от твоего супервзрыва в замке хорька. Прошло две недели, а у меня до сих пор заложены уши.

Поттер засмеялся и кивнул, соглашаясь с другом.

- Вам нужно чаще их мыть, - сделав вид, что обиделась, хмыкнула я и, взяв из рук Гарри мантию-невидимку, накинула ее на мальчишек.

- Вставай ближе, - Рон придвинулся к Гарри и дал мне место.

Друзья обхватили меня за талию, и мы провалились в давящую тьму сузившегося вокруг нас пространства.

*****
Портрет, висящий на стене трактира, был не просто картиной, а дверью, ведущей в длинный тоннель. Когда она распахнулась перед нами, в открывшемся проеме мы увидели нашего однокурсника.

- Невилл? – ужаснулась я. – Что с тобой приключилось?

Он был весь изранен, его волосы обросли, изорванная одежда висела клочьями. Каждая деталь в его внешности указывала на постоянные лишения и невзгоды. Но на лице светилась радостная улыбка настоящего счастья. Парень с воплем восторга выскочил из отверстия за полотном и, словно не слыша моего вопроса, радостно воскликнул:
- Гарри! Мы знали, что ты придешь! Мы всегда это знали! Пошли! Там тебя ждут.

Он потянул опешившего Поттера за руку в открывшийся проем. Рон с немного растерянным видом шагнул следом за ними.

- Похоже, - пробурчал он, - там, по ту сторону коридора, нас ждет не только школа и верные друзья-соратники, но, судя по Невиллу, и смертельная опасность. Как всегда!

Гарри резко остановился и оттолкнул руку Лонгботтома:
- Невилл, иди вперед, а мы за тобой следом. Нам нужно пять минут, чтобы кое-что обсудить.

Парень кивнул и исчез в темноте коридора, а Гарри повернулся ко мне:
- Гермиона, ты не должна идти с нами. Ты должна вернуться домой.

- Почему? – опешила я. – Ты думаешь, я разучилась справляться с опасностями?

- Я так не думаю, - ответил тихо Гарри, смотря мне в глаза. – И никогда подобная мысль не пришла бы мне в голову. Со мной и Роном ты прошла весь путь от начала до конца. Но есть еще один маленький человечек, о котором ты должна подумать, кому ты нужна больше, чем нам. Феликс – твой сын.

- Гарри, я … Я не могу уйти сейчас, когда предстоит самая главная битва.

- Можешь, - его голос был тверд.

- Гарри! Я должна остаться с вами. Вам, возможно, понадобится моя помощь.

- Послушай меня, Гермиона. Нам без тебя будет плохо – это верно, но твоему сыну, если ты погибнешь и не придешь к нему, будет еще хуже.

- Но, Гарри…

- Ты обрекаешь его на ничтожное существование. Он родился магом, и должен стать им в полной мере. А ты так давно не видела его. Тебе нужно заново привыкать к своему сыну. Ты должна научиться быть мамой. Ведь скитаясь с нами по лесам, ты так много потеряла, ты стала ему чужой. Сколько ему сейчас, Гермиона?

- Через месяц исполнится год, - прошептала я, с трудом сдерживая слезы.

- Значит, Феликс, вероятно, уже научился ходить, у него прорезались зубы, и он говорит свои первые слова. Вот только слова «мама» среди них нет.

Сомнения терзали меня. Одна половина соглашалась с Гарри, другая же напрочь отказывалась слушать его доводы. Было так сложно решиться, сложно выбрать. Ведь на весы было брошено самое дорогое – верность и преданность друзьям против маленького сына и материнского долга.

- Нет, Гарри, я остаюсь. И не смей разубеждать меня, - решение далось мне с огромным трудом. – Мои родители вырастили из меня неплохую волшебницу…

- Отличную, - тихо за моей спиной произнес Рон.

- … Они и Феликса поднимут на ноги. Мама и папа справятся, я уверена.

- Ему нужна ты, Гермиона.

- Если мы победим, я вернусь к нему и сделаю все, чтобы вырастить сына достойным человеком. Если же я погибну… то у Феликса есть ты, Гарри, и ты, Рон, и Джинни. Я знаю, вы не оставите моего малыша. А еще у него есть… отец.

Поттер тяжело выдохнул:
- Значит, ты решила ему все рассказать?

- Нет. Но если со мной что-нибудь случится, именно вы расскажете Драко правду. Пообещайте, что сделаете это.

Мальчишки тревожно переглянулись, Рон кивнул первым, за ним и Гарри.

- Спасибо.

- Но и ты пообещай нам, что не будешь лезть на рожон и прежде, чем ввязаться в бой, ты подумаешь о Феликсе. Пока ты не дашь слова, мы не сдвинемся с места.

- Я постараюсь, Гарри. Честное слово.

И, шмыгнув носом, я отвернулась, чтобы не показать друзьям своих слез.

ПОТТЕР
Спустя несколько минут мы шли по длинному узкому тоннелю в сторону Хогвартса. Я продолжал думать о трудном разговоре с Гермионой, а Рон подробно расспрашивал Невилла о тех событиях, которые произошли в школе в наше отсутствие.

Лонгботтом рассказывал нам о директорстве Снейпа, о брате и сестре Кэрроу и применяемых ими наказаниях, о странной смерти Чжоу Чанг, об отряде сопротивления, возглавляемом самим Невиллом и сестрой Рона. Я в пол-уха слушал однокурсника, пока в сознание не ворвалось знакомое, отдающееся болью в сердце, имя – Джинни.

- Где она? – не выдержал я.

- Где-то в школе, - улыбнулся Невилл. - Не волнуйтесь, с Уизли все в порядке, разве что выглядит она неважно, еще хуже, чем я.

- Почему? – испугался Рон.

А мое сердце сжалось от неприятных предчувствий.

- Джинни объявила личную войну Амикусу Кэрроу. Она, почему то решила, что в смерти Чжоу виноват именно он. Но так это или нет – мы не знаем, у нас нет доказательств, одни подозрения. Вообще-то пожирателям не разрешено убивать нас. Унижать и издеваться над нами, если мы дерзим – можно, пытать Круциатусом и заковывать в цепи – это, пожалуйста, посадить в карцер и мучить голодом – сколько душа пожелает. Но убивать…

Я не знал, что хуже – страшные вещи, о которых говорил Невилл, или будничный тон, которым он о них рассказывал.

- Так что же с Джинни?

- Ничего такого, что угрожало бы ее здоровью – лишь куча шишек, синяков и царапин. Но голова, руки и ноги на месте. Рон, ты должен гордиться своей сестрой – она такая мужественная. Джинни прошла через все возможные наказания, ее не единожды жестоко пытали, но она не сдалась, не сломалась. Мало того, она осталась все той же задорной и неунывающей девчонкой, что и раньше. Ее оптимизм заражает всех, а ее улыбка, не сходящая с лица, вселяет надежду в тех, кто начал слегка падать духом.

- Мы уже почти пришли, - сказал Невилл и показал рукой на приближающуюся дверь.

К ней вели несколько ступенек. Лонгботтом взбежал по ним, толкнул дверь ладонью, распахнул ее и вышел наружу.

- Глядите, кого я привел! – крикнул он вглубь комнаты.

Едва мы вступили в помещение, как перед глазами замелькало множество лиц. Нас с Роном и Гермионой обступили, обнимая, хлопая по спине, ероша волосы, пожимая руки, человек двадцать, не меньше. Расталкивая шумную толпу, вперед вырвалась светловолосая девушка и повисла у Рона на шее.

- Лаванда! - выдохнул тот.

Думаю, мир для него в этот момент перестал существовать.

Я обвел глазами отступившую толпу, ища девушку с рыжими волосами. Но Джинни Уизли в комнате не было.

МАЛФОЙ
Мы прогуливались по парку, когда внезапная боль пронзила мое левое предплечье. Казалось, в руку вонзились тысячи острых лезвий и резали, рвали, кромсали ее на куски. Я напряг всю свою силу воли, чтобы не закричать и не испугать своим криком Регину и прохожих.

Но бабушка сама по моему участившемуся дыханию поняла всю серьезность ситуации:
- Драко, давай присядем.

Она провела меня к стоявшей неподалеку скамье. Я сел, откинувшись назад, чувствуя, как ледяной пот нарастающей паники покатился вниз по спине между лопаток. Казалось, от боли я оглох и ослеп. Но в заложенных ушах вдруг явственно послышался хриплый призыв Темного лорда «Все в Хогвартс!»

- Что случилось?

Серые глаза внимательно всматривались в меня, Регина пыталась понять, что со мной происходит. Но я от боли не мог говорить. Трясущейся правой рукой оттянул вверх манжету рубашки, чтобы показать ей то, что причиняло мне столь невыносимые страдания.

Метка вздыбилась, напряглась, стала иссиня-черной, казалось, еще чуть-чуть, и она лопнет и начнет фонтанировать пульсирующей кровью.

- Бог мой! – вид волан-де-мортовской отметки вызвал у женщины ужас. – Так ты пожиратель?

- Об этом не пишут в газетах, верно? Регина, я должен вернуться в Англию. Прямо сейчас.

- Тебя вызывают? – догадалась она.

- Я возвращаюсь не поэтому. Я больше не служу Темному лорду, я сам по себе. Просто мне нужно понять, что там происходит.

Но более веская причина была в том, что по ту сторону пролива находились люди, за жизнь которых я беспокоился больше, чем за свою собственную, - две женщины, голубоглазая и кареглазая, с печальным взглядом и с дерзкими огоньками в зрачках. Им грозила опасность. И я должен был убедиться, что с ними все в порядке.

- Рада была с тобой познакомиться, Драко. Поверь, я не разочаровалась в тебе.

- А я рад, что тебя нашел. Ты помогла мне многое понять.

Регина погладила меня по плечу:
- Будь осторожен.

Я поднялся со скамьи:
- Как только смогу, вернусь за тобой. Ты будешь жить со своей семьей. Обещаю.

Она покачала головой:
- Люциус будет против.

- Это мы еще посмотрим…

ПОТТЕР
В моей раскалывающейся от невыносимой боли голове пронесся гневный вопль Волан-де-Морта - он обнаружил пропажу очередного крестража и понял, что мы его обыграли. Отсчет времени пошел на часы.

Темный лорд еще не знал, что мы находимся в Хогвартсе. Поэтому у нас оставался шанс найти исчезнувшую диадему Кандиды Когтевран, в которой, возможно, спрятался еще один осколок его души.

- Гарри, если хочешь посмотреть, что собой представляет эта штука, я могу отвести тебя в нашу гостиную. Пошли, - Полумна взяла меня за руку и повела к выходу. Мы двинулись по коридору.

Общая гостиная Когтеврана оказалась большой круглой комнатой. Раньше я никогда в Хогвартсе не видел такого просторного помещения. Мраморная женщина в нише как раз напротив входа смотрела на меня с загадочной полуулыбкой. Ее голову венчало изящное украшение с высеченной надписью: «Ума палата дороже злата».

- Ты попался, дурак безмозглый, - насмешливо прокаркал за моей спиной хриплый голос.

Я резко обернулся, и, прежде чем успел вынуть волшебную палочку, уродливая сутулая женщина прижала мясистый палец к черепу и змее, выжженным на ее запястье.

- Алекто, - выдохнула Полумна и взмахнула волшебной палочкой. Преподавательница магловедения упала лицом вперед.
Я даже не успел ее поблагодарить, как шрам на лбу вновь запульсировал. «Мальчишка находится в школе», - сквозь страшное жжение прорвался в сознание гневный вопль Волан-де-Морта. - «Все в Хогвартс!»

Теперь время пошло на секунды. А я так и не успел увидеть Джинни.

ДЖИННИ УИЗЛИ
Я следила за Амикусом уже много недель, ища возможность поквитаться с ним за смерть Чжоу. Я устраивала ему маленькие ловушки, пытаясь заставить его самого признаться в убийстве студентки, но пока мне это не удалось. Никого в Хогвартсе я не посвящала в свои планы. Возможно, Невилл догадывался о них. Но он не отговаривал меня, потому что и сам вел скрытую войну с ненавистными преподавателями.

Наверное, Кэрроу догадывался, что за многими неприятностями, происходившими с ним, стояла я. Вот только доказательств у него не было, одни предположения. Он пытался наказывать меня, пытал Крициатусом чаще, чем других, несколько раз оставлял после занятий. Но я предупреждала об этом профессора МакГонагал, та ставила в известность директора школы, и все мои отработки заканчивались благополучно, вдалеке от того ужасного подвала. Не знаю, имел ли Снейп влияние на Кэрроу, но до сих пор все мои проделки сходили мне с рук.

Сегодня мне не повезло. Я попалась. Мы столкнулись с ним в коридоре, и прежде, чем я успела среагировать и рвануть в сторону, он схватил меня за горло и приподнял над полом.

- Уизли! – заверещал Амикус, оглядываясь вокруг. В длинном темном коридоре мы были совсем одни. – Наконец-то!

Я захрипела в ответ. Но страха в душе не было. Пока не было.

Он повернул меня к себе, отпустил мое горло, схватил огромной лапой за платье, сжав его в горсти.

Я оттолкнула Кэрроу, что было сил. Но он был слишком тяжелым, чтобы я могла с ним справиться так легко. Тогда я принялась молотить кулаками по его груди.

– Ах ты, мерзкая сука! – он замахнулся и ударил меня по щеке. Я отлетела в сторону. Пожиратель подскочил и прижал меня спиной к каменной стене. – Думаешь, я не знаю, что ты следишь за мной?

Пытаясь вырваться из его цепких рук, я прошипела:
- Не смей ко мне прикасаться, мерзкое животное.

Я вновь попыталась освободиться, но вскрикнула от боли, когда он грубо заломил мне руку за спину.

- Зачем ты преследуешь меня? Чего добиваешься?

Что ж, игры закончились. Пришла пора открыть свои карты:
- Я собираю доказательства вашего с Алекто беспредела, того, что вы творите в школе, прикрываясь преподавательскими должностями. Придет время, и вас будут судить. Вот тогда я и предъявлю их общественности.

Он зло захохотал:
- Ты веришь в победу Поттера? Этого никчемного и слабого мальчишки?

- Верю! Гарри не раз доказывал, что он сильнее Темного лорда.

Амикус захохотал еще громче:
- Глупое везение. Такое же глупое, как и твои доказательства. Что ты можешь знать обо мне, грязная шлюшка?

- Например, то, что ты слабак и трус, который насилует беззащитных девушек, а потом выбрасывает их! Я видела твое логово, и все, что ты в нем хранишь. А еще я знаю, что это именно ты убил Блейза Забини. Вряд ли его родственники простят тебя. До этого дня я молчала, но я расскажу об этом, как только мне представится такая возможность.

Он снова ударил меня, на этот раз сильнее, и прижал меня к стене так крепко, что я почувствовала на лице его зловонное дыхание:
- Думаешь, она у тебя появится?

Я отвернула лицо в сторону, тогда он прижался губами к моему уху и выдохнул в него:
- Ты никому ничего не расскажешь, потому что не сможешь. Сегодня ты сама пройдешь тем же самым путем, что и твоя грязнокровная подружка. А завтра утром в Большом зале найдут твой остывший труп. Но перед тем как покончить с тобой, я вдоволь позабавлюсь с твоим прекрасным телом. Теперь ты моя, рыжая дрянь!

Вот теперь-то мне стало по-настоящему страшно!

- Ты не сделаешь этого, не посмеешь, - прошептала я.

- И кто же мне помешает? - его губы скривились в злобной ухмылке.

Я снова попробовала оттолкнуть его, но мое сопротивление не дало никаких результатов. Похоже, что оно лишь сильнее заводило Амикуса, и он получал огромное наслаждение, пресекая все мои попытки.

- Помогите! – закричала я в надежде, что меня услышат, хотя и понимала, что это бесполезно.

Амикус свободной рукой вынул волшебную палочку из кармана мантии и направил ее на меня:
- Чуть дернешься, и тебе конец! Инкарцеро!

Тонкие веревки связали мои руки, врезавшись в кожу.

Амикус прижался ко мне всем телом:
- Некоторые предпочитают одурманивать своих пленниц наркотическими зельями, другие накладывают на них Империо, но я люблю, чтобы девушки были в сознании, когда я начинаю с ними свои игры. Я собираюсь проделать много чего забавного с твоим телом. Ты будешь кричать, кричать, кричать… Точно так же, как сейчас. Нет, еще громче и пронзительней. Когда же мне придется тебя убивать, обещаю, что буду делать это очень медленно, ты будешь умирать много раз, прежде чем действительно подохнешь.

И вдруг он отступил от меня и заорал, словно от дикой боли. Все это произошло столь стремительно, что я не устояла на ногах и упала на пол. Кэрроу схватился за свою левую руку и принялся усиленно тереть ее. Я не поняла, что случилось, но, казалось, пожиратель полностью забыл про меня, сосредоточившись на своих болевых ощущениях.

Решив воспользоваться этим крошечным шансом, очень медленно - со скоростью улитки, я поползла вдоль стены, постоянно оглядываясь на Амикуса. Тот не обращал на меня никакого внимания. Тогда я попыталась ускорить движение, вот только накрепко связанные руки мешали мне двигаться быстрее.

- Поттер…, - внезапно за моей спиной раздался хриплый голос пожирателя.

От неожиданности я вздрогнула и остановилась. Мне показалось, или он действительно произнес это имя? Я прислушалась к его бормотанию.

- Алекто поймала Поттера?! Только бы сестра не ошиблась… Если ОН явится, а мальчишки у нас не будет, мы погибли.

- Гарри в Хогвартсе? – возглас удивления сорвался с моих губ. Это было непоправимой ошибкой. Своим вопросом я вновь привлекла к себе внимание Кэрроу.

Он оглянулся, затем неспешно, продолжая растирать ноющее предплечье, приблизился ко мне, схватил за платье и рывком поставил на ноги:
- Ты решила сбежать от меня, рыжая сучка? Не выйдет! Я еще не наигрался с тобой. Темный лорд будет здесь с минуты на минуту, но я успею…

Кэрроу схватил меня за подбородок и принялся покусывать мою шею. Такого омерзения мне еще никогда не приходилось испытывать в своей жизни. Я почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. Если бы только мои руки не были связаны, если бы в них была волшебная палочка, я бы прикончила, его не задумываясь!

- Гарри! – закричала я во весь голос. – Гарри-и-и!

- Кричи, милая, кричи, сколько тебе вздумается, - ухмыльнулся Кэрроу. – Видишь эту метку, она говорит о том, что скоро здесь будут все, кто поддерживает Темного лорда. Думаю, Поттер знает об этом так же хорошо, как и я. Поэтому ему не до тебя – каждый спасает свою задницу.

- Только не Гарри, - я собрала все свои силы, чтобы пнуть Кэрроу промеж ног, но удар вышел слабым. На его лице проступила холодная самодовольная улыбка.

- Твоя грязнокровная подружка, - прохрипел он, - доставила мне больше наслаждения, чем кто-либо раньше. Она извивалась и стонала подо мной, она умоляла меня отпустить ее, но я не мог себе позволить такой роскоши, как снисхождение. Потом эта маленькая китайская шлюшка перестала просить меня, она соглашалась на все, что я проделывал с ней, в надежде остаться живой. Она лишь тихо пускала сопли и скулила: «Я больше не вынесу… ради Бога…». Ты не такая слабая, как она. Ты будешь бороться, и сопротивляться до последнего. И мне это нравится. Я люблю непокорных.

Он укусил меня за мочку уха. Я замотала головой из стороны в сторону, пытаясь отбиться от него, насколько доставало сил.

- Думаю, мы могли бы начать с обычной порки розгами. Затем было бы неплохо перейти к более суровым методам, например, вгонять в твое нежное тело крючья, иглы, или рвать твою кожу клещами. Это такое наслаждение - помучить такую великолепную юную девочку, как ты. У тебя такое молодое и сочное тело. В моем подвале достаточно инструментов, которым позавидовали бы самые изощренные палачи.

- Я хочу, чтобы ты сдох!

Он лишь захохотал в ответ. Амикус медленно провел пальцем по моей шее, его рука, не останавливаясь, скользнула к груди. Он рванул ткань, и тонкая материя платья лопнула, обнажив плечо. Я чувствовала, как он возбуждается.

Острый приступ паники захлестнул меня с головой. Ничто не смогло бы умерить бешеного биения моего пульса. Но еще больший ужас сковал все тело, когда я поняла, что чужое колено вонзается между моих крепко сжатых ног.

Хриплое дыхание Кэрроу участилось. На лбу выступили крошечные бисеринки пота. Для меня это означало лишь одно – я пропала…

- Отойди от нее, - раздался резкий и требовательный голос. Чья-то сильная рука схватила Амикуса за волосы и оттащила от меня в сторону.

МАЛФОЙ
Размышлять о том, как попасть в Хогвартс, у меня времени не было. Решение возникло мгновенно и абсолютно спонтанно – Исчезательный шкаф. Из Бадена-Бадена я трансгрессировал в Лютный переулок и прямиком направился в лавку «Горбин и Бэрк». И лишь там ко мне пришла трезвая мысль, что возможно, после гибели Дамблдора этот способ проникновения в школу был уничтожен.

Я окинул взглядом помещение. В лавке никого не было, но обстановка с того времени, когда я был здесь в прошлый раз, совершенно не изменилась. В магазине все было по-прежнему – время здесь остановилось. В витрине под стеклом красовались сушеные конечности животных и птиц, лежали блестящие, будто хрустальные, глаза, похожие на человеческие. Со стен таращились старинные уродливые маски. Справа, подвешенные к потолку, висели скелеты пресмыкающихся и земноводных. По левую руку от меня, задвинутый в угол, стоял хорошо знакомый огромный закинутый полотном непонятного цвета шкаф из черного дерева – тот самый, который и послужил в прошлом году проходом в Хогвартс.

Я сдернул ткань, она упала на пол, окутав меня облаком пыли. Стряхнув ее с головы и плеч, я осторожно приоткрыл створку и заглянул внутрь. Прислушался. В какой-то момент показалось, что по ту сторону прохода раздаются приглушенные голоса. Но они могли оказаться лишь плодом моей разыгравшейся фантазии.

Выбора не оставалось. Я шагнул в открывшийся проем, сосчитал до десяти и вновь открыл дверцу шкафа. Осмотрелся по сторонам – обстановка изменилась. Теперь меня окружали огромные полки с книгами, письменный стол с кипой разваленных по нему бумаг, портреты, висящие на стенах и внимательно рассматривающие меня. Сердце в груди бешено заколотилось – я узнал этот кабинет. Когда-то здесь на моих глазах погиб Дамблдор. Значит, я все-таки попал в Хогвартс. Исчезательный шкаф не был уничтожен, его просто перенесли из Выручай-комнаты в кабинет директора, который теперь, по воле Темного лорда, принадлежал профессору Снейпу.

Но моего бывшего декана в комнате не было, да он и не мог находиться здесь. Темная метка не дала бы ему возможности увильнуть от призыва Повелителя. В данный момент, я был абсолютно уверен, Северус Снейп направлялся на встречу с Темным лордом, туда, где сейчас был мой отец, туда, где должен был находиться и я сам.

Я выскочил в коридор и побежал по знакомым переходам вниз.

Пронзительный девчоночий крик и последовавший за ним довольный мужской хохот заставили меня остановиться.

Я не сразу разобрался, что там происходило. Сначала мне показалось, что два тела сплелись, словно в жарких объятьях любви. Мужчина целовал девушку, а та извивалась в его настойчивых руках. Потом я разглядел длинные рыжие волосы. И когда девчонка вскрикнула, я узнал ее – это была Уизли. Та самая гриффиндорка, которая открыла мне правду гибели Забини.

Мысли в голове стали четкими и чистыми, как ограненный бриллиант. Рыжеволосая Уизли – подружка Поттера. А эта широкая спина, заслонившая от меня гриффиндорку, принадлежала явно не очкарику со шрамом. Вряд ли у парня было время на уединение со своей возлюбленной.

- Отойди от нее, - я схватил мужчину за волосы, оттащил в сторону от дрожащей девчонки, и, пока он не успел прийти в себя, ударил его в живот. От боли тот сложился пополам. Неожиданный удар его ошеломил. Он начал валиться вперед на Уизли, но гриффиндорка отскочила в сторону, и мужчина рухнул на пол к нашим ногам.

- Спасибо, Малфой, если бы не ты…

Я повернулся к подружке Поттера:
- Кто он?

- Амикус Кэрроу, - прошептала она, стыдясь поднять на меня глаза, и спешно приводя себя в порядок.

Как во время! Он-то мне был нужен в первую очередь. Я не забыл о своей клятве отомстить за смерть Блейза.

- У тебя только минута – я развязываю руки, и ты исчезаешь отсюда! – приказал я девчонке.

- Эванеско! – веревки, связывавшие гриффиндорку, растворились в воздухе. Но она не уходила, принявшись медленно растирать затекшие кисти и поглядывая на приходящего в себя Кэрроу.

- Уизли, ты что, не поняла меня?

Девчонка растерянно посмотрела на меня:
- Ты не справишься с ним один.

- Убирайся! - я почти выкрикнул это ей. – Спускайся вниз. Думаю, твой ненаглядный Поттер уже заждался тебя там. И не смей появляться здесь снова. Я сам разберусь с ним.

- Но…

- Я не шучу, - прошипел я угрожающе, и она поняла, что все очень серьезно. – Пошла вон!

Уизли исчезла, скрывшись за поворотом. Я услышал удаляющийся стук её каблуков. Мне были не нужны свидетели в том, что я собирался сделать. Мне не нужна была ничья помощь. Только он и я, я и он, один на один, глаза в глаза. Блейз, если ты слышишь меня, знай: я отомщу за твою смерть, чего бы мне это ни стоило!

Кэрроу с трудом поднялся на ноги и с ненавистью уставился на меня. Такого откровенного чувства я никогда прежде не читал в глазах окружавших меня людей, даже у Поттера и его рыжего дружка.

- Ну, все, парень, ты покойник!

- Отлично! – рассмеялся я. – Вижу, теперь ты готов к разговору по-мужски. А то связываться с беззащитной девчонкой как-то не серьезно. Или у тебя проблемы по женской части?

От моего намека его и без того красное от гнева лицо приобрело ярко-багровый оттенок:
- Кто ты такой?

- Я друг Блейза Забини. И пришел узнать у тебя, что с ним произошло.

На безобразном лице промелькнул страх.

- Причем здесь я? – взвизгнул он. – Никто не знает, как он умер. Его нашли…

- … я знаю, где его нашли, - прервал я его лживые объяснения. – А теперь хочу выяснить, кто его убил?

Дыхание Кэрроу участилось:
- А я почем знаю?

Лицо пожирателя покрылось белыми пятнами:
- Я узнал тебя. Ты сын Люциуса. Слабак, который не смог убить Дамблдора.

- Да, верно, я Малфой. А ты Кэрроу – убийца и насильник. Вот и познакомились.

- Ты не сможешь меня убить, - прохрипел он мне в лицо.

- А с чего ты взял, что я собираюсь тебя убивать?!

- Тогда чего ты хочешь от меня?

- Отомстить!

Он выхватил палочку и нацелил ее мне в голову.

- Ты умрешь, щенок, медленной и мучительной смертью! - его рот искривила язвительная усмешка.

- А ты будешь жить долгой, но мучительной жизнью, - мой голос не дрогнул, хотя я и понимал, что играю с огнем. Я медленно опустил глаза вниз, Кэрроу невольно проследил за моим взглядом. Моя волшебная палочка была направлена на его мужское достоинство. - Одно неловкое движение, и ты кастрат!

- Убери палочку! – завизжал он.

- И не подумаю.

Мои слова потонули в раскатах другого голоса, разнесшегося подобно грому по всему замку:
- Я знаю, вы готовитесь к битве.

Голос был высокий, холодный и ясный. Невозможно было определить, откуда он исходил, казалось, что говорят сами стены.

- Отдайте мне Гарри Поттера, и никто из вас не пострадает! Даю вам время на раздумья до полуночи.

Мы оба - и Амикус, и я - узнали этот голос, его невозможно было не узнать. Пожиратель затравленно озирался, пытаясь понять, как выбраться из создавшейся ситуации и поскорее добраться до своего Повелителя. Я внимательно наблюдал за его метаниями, не опуская наведенной на него волшебной палочки. Но не уследил…

Он отскочил к стене так внезапно, что я упустил момент нанесения заклятия. Никогда не стоит недооценивать соперника, если сам не хочешь лишиться жизни. Теперь уже я находился под его прицелом.

- Авада Кедавра!

- Импедимента!

- Петри́ фикус Тота́ лус!

Одновременно три мощных луча вырвались из волшебных палочек и пересеклись в воздухе. Но два из трех произнесенных заклинаний попали в преподавателя по защите от темных искусств Амикуса Кэрроу, они усилили друг друга и привели к неожиданному результату - пожиратель упал навзничь, гулко стукнувшись головой о каменный пол, его руки широко раскинулись, а мутные, словно омут, глаза не мигая, уставились в потолок. Из приоткрытого рта вытекла на подбородок тонкая красная струйка.

Над застывшим телом склонилась рыжая голова:
- Он что, умер? Мы убили его? Этого не может быть. Я всего лишь хотела обездвижить его.

- А я обезвредить… Уизли, я же просил тебя, чтобы ты ушла. Это был мой бой. Я должен был отомстить за Блейза.

Она перевела взгляд с остывающего тела, бывшего профессора на меня:
- Это был и мой бой тоже. Я должна была рассчитаться с ним за Чжоу.

- А еще за себя, - тихо добавила она.

Сквозняки, гуляющие по коридорам Хогвартса, растрепали по плечам ее длинные и темные в тусклом свете коридора волосы. И я вдруг на ее месте представил совсем другую гриффиндорку, порой не менее смелую и отважную, порой такую же напуганную и беззащитную, как и Уизли. Наверное, я разорвал бы Кэрроу на части собственными руками, если бы узнал, что он посмел дотронуться до нее.

- Что будем делать? – прошептала девушка.

- Ничего, - выдавил я из себя. – Ты слышала голос?

Она кивнула.

- Никто не узнает о том, что мы убили его. Совсем скоро о профессоре Кэрроу даже и не вспомнят. Всем будет не до этого.

- Тогда я пошла? – неуверенно спросила Уизли.

Я пожал плечами.

Девчонка ушла, оставив меня наедине с неподвижным телом. Остекленевшие глаза пожирателя уставились прямо на меня. В широко открытых зрачках отразилась черная дыра ненависти. Я наклонился и прикрыл веки, проведя по лицу покойника слегка дрожащей ладонью.

Сегодня я убил человека, пусть не хотел этого, пусть смерть вышла нелепой и случайной, но суть от этого не меняется. Я прислушался к собственным ощущениям. Оказывается, это нетрудно – убивать. И ничто в моей душе не колыхнулось, ничем не отозвалось, и небеса не разверзлись надо мной, и гром не прогремел. Я не почувствовал раскаяния, я вообще ничего не почувствовал в ту минуту, когда Кэрроу бездыханный упал к моим ногам. Но ведь я же убил человека! Мерзкого, тупого, отвратительного, но все-таки человека.

Да, убивать не трудно, труднее будет с этим жить. Стоя в одиночестве перед трупом Кэрроу, я как-то немного по-иному стал смотреть на мир. Мне открылась ужасная истина: тот, кто убивает издали, не усваивает уроков жизни и смерти – он не рискует, не обагряет свои руки кровью, не слышит дыхания противника, не видит в его глазах ужас или злобу. Но тот, кто убивает, смотря в глаза своего врага, тот в первую убивает самого себя, раскалывая на куски свою душу. И чем я лучше этого, лежащего возле моих ног убийцы, если я теперь точно такой же, как он?

НАРЦИССА МАЛФОЙ
Сегодняшний обед, как и все предыдущие за последние две недели, проходил в гробовом молчании. Даже не смотря на постоянные усилия Астории сделать наше совместное пребывание более или менее дружелюбным, ничто не могло рассеять напряженности и ненависти, которые после гибели Драко навечно поселились в этой семье.

Изо дня в день я садилась напротив мужа и, не притрагиваясь к приборам, пристально смотрела в его равнодушное и спокойное лицо. Каждый обед я превращала для него в маленькое испытание. И раз за разом мне удавалось разбить вдребезги его показное безразличие. Трапеза заканчивалась тем, что Люциус швырял об стол вилку и, гневно вскакивая, выбегал из столовой. А мы с Асторией неторопливо доедали успевшую остыть еду.

Я, как и обещала, стала тенью мужа, его призраком, ходила за ним по пятам, преследовала его, куда бы он ни направлялся, и что бы ни делал. Я служила ему постоянным напоминанием о его бессердечности, эгоизме и черствости по отношению к собственному сыну. Люциус Малфой должен был почувствовать себя виноватым в смерти своего единственного наследника, он должен был ежеминутно испытывать угрызения совести.

Сначала муж старательно делал вид, что не замечает меня и его не волнует мое присутствие. Терпения хватило на три дня. Потом он начал злиться, вновь пытаясь угрожать мне клиникой для душевнобольных. Но чем больше раздражался Люциус, тем уверенней и спокойнее чувствовала себя я.

Сегодня все начиналось как обычно: я села напротив мужа, отодвинув в сторону тарелку, он прежде, чем приступить к трапезе, исподлобья посмотрел на меня, нахмурился и отвернулся. Внезапно его лицо исказилось гримасой. Он побледнел, и, резко вскочив из-за стола, выбежал из столовой. Астория проводила его недоумевающим взглядом, потом повернулась ко мне: что произошло?

Я поднялась и вышла в коридор следом за мужем.

Люциус метался по гостиной, усиленно растирая левое предплечье. Ощущения, которые он испытывал, были мучительными, он держался из последних сил, стискивая зубы от невыносимой боли, чтобы, не дай Бог, не закричать.

- Темный лорд? – впервые за многие дни я нарушила свой обет молчания.

- Да, меня вызывают в Хогвартс, - его голос был глух, а глаза, темные от мучительных ощущений, пугающе бездонны.

- Что происходит?

- Неужели непонятно - там Поттер! - резко выкрикнул он. – Начинается война, Нарцисса, последнее сражение, которое решит все!

- Поттер?! – мне показалось, что я ослышалась. – Ты сказал «Поттер»?!

- Да, черт тебя дери!

Земля волчком завертелась у меня под ногами, она так стремительно набирала скорость, что грозила опрокинуть меня. Нет, надо держаться! Сейчас не время терять сознание! Я схватилась рукой за стену, чтобы не упасть и, глубоко выдохнув, попыталась выровнять участившееся дыхание.

- Значит, он жив?..

- Разумеется, жив, - на лице мужа не отразилось никаких эмоций. – Но ненадолго.

Я содрогнулась от демонстративно равнодушного тона Люциуса. Неужели, он не понял, почему я задала свой вопрос, почему так разволновалась? Мой мальчик! Мой сын! Во время взрыва он находился вместе с мисс Грейнджер и ее друзьями. И если гриффиндорец не погиб в том адском пламени, значит, удалось спастись и Драко. Значит, он выжил, он сумел выбраться!

Преодолевая охватившее меня смятение, я с трудом выдавила из себя:
- Ты возьмешь меня с собой в Хогвартс.

- Тебя туда не вызывали, - лицо Люциуса приняло холодное и жесткое выражение. – Ты останешься дома. И не надо устраивать мне тут сцены или закатывать истерики!

Нет, он больше не увидит моих слез! И страха в глазах тоже не увидит. Мне надоело играть по его правилам и требованиям.

- Ты не избавишься от меня, - мой ответ прозвучал как окончательный и не подлежащий обсуждению. – Думаю, Темному лорду понравится моя преданность, мое горячее желание встать в решающую минуту под его знамена. И он огорчится, если узнает, что ты запретил мне это.

Муж резко дернулся, словно от удара, и на секунду я содрогнулась от сумасшедшей мысли, что он набросится на меня и растерзает в клочья за мое неповиновение. Но он лишь сухо поджал губы. Наверное, однажды я пожалею об этой маленькой победе над ним. Но это будет позже, а сейчас было важно только одно – убедиться в том, что мой сын жив!

МАЛФОЙ
Я брел бесцельно по пустынным коридорам школы, не зная, куда и зачем иду, спустился вниз, с удивлением наблюдая, как идут приготовления к приближающейся битве. По лестницам мимо меня то вверх, то вниз сновали люди, привидения, ожившие старинные рыцари. Повсюду стояли крики взволнованных предстоящим сражением студентов, стук, гром, треск, топот бегущих ног, скрежет движущихся статуй, лязганье железных забрал, доспехов и стальных мечей. Пару раз я заметил ярко-рыжую макушку Джинни Уизли, или, возможно, одного из ее многочисленных суетливых братцев. Потом сквозь плотную толпу студентов протиснулся Поттер и бросился догонять Серую даму, приведение факультета Когтевран. Но нигде среди шныряющих мимо меня людей я не увидел той, ради которой я оказался в Хогвартсе. Я искал ее, но не находил. А Грейнджер должна была находиться здесь! Она всегда была правой рукой Мальчика-который-выжил.

Внезапно поверх шевелящейся, словно мифическое животное, толпы я увидел яркую вспышку и услышал странный воющий звук. Старинные часы на башне школы принялись медленно отбивать двенадцать ударов – полночь. Время, отведенное Темным лордом на раздумье, закончилось.

НАРЦИССА МАЛФОЙ
Поляна, на которой собрались приверженцы Темного лорда, с нетерпением ожидавшие появления Поттера, была со всех сторон окружена Запретным лесом. Тесно стоящие старые деревья переплелись кронами и шершавыми кряжистыми корнями, выпиравшими из земли. На поломанных сучьях болтались остатки огромной паутины, но тех, кто ее сплел, я не увидела – они ушли к Хогвартсу сражаться на стороне Повелителя. Между деревьев скользили десятки дементоров. Я чувствовала исходящий от них холод и зябко куталась в столь удачно накинутую поверх платья меховую мантию.

Посреди поляны горел костер. Отблески пламени мерцали на мертвенно-бледных лицах пожирателей, тех, кто осмелился снять с головы черные маски. Таких было немного. Остальные стояли у огня, укрывшись за плотными капюшонами.

Взгляды всех без исключения были обращены в центр поляны и прикованы к фигуре Темного лорда. Великий маг напряженно всматривался в темноту леса в надежде увидеть Мальчика-который-выжил. Он ждал Поттера, будучи абсолютно уверенным, что тот явится. В бликах костра его красные глаза казались маленькими горящими угольками. По плечам повелителя, словно огромный разноцветный шарф, скользила змея Нагайна, его постоянная и верная спутница.

- Я думал, он придет, - разочарованно сказал Темный лорд, медленно крутя в длинных тонких пальцах свою новую волшебную палочку.

- Я пришел, – раздался в темноте звонкий мальчишеский голос.

Два смертельных врага стояли в центре поляны, пожирая друг друга глазами. Казалось, их осталось только двое среди этих высоких густо сплетенных деревьев. Все пожиратели смерти словно оцепенели и отступили назад. Они ждали. Весь лес, вся природа замерла в ожидании.

Зеленая вспышка рассекла ночную мглу.
– Авада Кедавра!

Я закрыла от страха глаза, а когда открыла их вновь, увидела, что и Поттер и Темный лорд лежали ничком на земле по разные стороны костра.

- Повелитель…, - один из пожирателей склонился на колени над поверженным Волан-де-Мортом, капюшон соскользнул за спину, и я узнала Беллатрису. Другие сторонники Темного лорда стояли в стороне взволнованные и немного встревоженные. Никто из них не понял, что произошло.

- Мой повелитель…

Белла помогла ему подняться на ноги. А мальчишка так и остался лежать на холодной твердой земле.

- Он мертв? – Темный лорд оттолкнул протянутую ему на помощь руку Беллатрисы, пристально всматриваясь в распростертое тело убитого им гриффиндорца.

Никто не ответил ему. На поляне воцарилась полная, и от этого показавшаяся мне жуткой, тишина. Волан-де-Морт обвел взглядом своих притихших и напряженных сторонников. Потом остановился на мне:
- Подойди сюда.

Ноги дрогнули, но ослушаться я не посмела.

- Осмотри его и доложи, мертв он или нет.

Я приблизилась к неподвижному телу Поттера и склонилась над ним. Всмотрелась в его лицо – какой он юный, совсем еще зеленый мальчик. Несчастный ребенок, с раннего детства лишенный семьи, материнской любви, а теперь и жизни. Моя рука скользнула ему под рубашку, отыскивая сердце… Оно билось! Гулко, ровно, упорно билось, не смотря ни на что!

- Драко жив? – прошептали мои губы в дюйме от его уха. Распущенные волосы закрыли Поттера от посторонних взглядов.

- Да, - выдохнул он, не решаясь открыть глаза и продолжая притворяться мертвым.

- Где он?

- В Хогвартсе.

Все это время я продолжала делать вид, что нащупываю его пульс.

- Ты друг мисс Грейнджер. Ради неё я тебя не выдам.

А еще ради собственного сына, потому, что лишь в составе штурмующей армии я смогла бы попасть в укрепленный замок и отыскать его там. И теперь мне было абсолютно все равно, победит ли Волан-де-Морт или проиграет. Важнее было убедиться, что с Драко все в порядке.

- Мальчишка умер, - выкрикнула я и поднялась с колен.

МАЛФОЙ
- Гарри Поттер мертв! Мы принесли вам его тело, - усиленный магией голос Темного лорда разносился по округе, заставляя дрожать барабанные перепонки.

За спиной Волан-де-Морта толпились пожиратели смерти, готовые в любой момент начать новое сражение. Они ждали лишь сигнала к нападению. Среди них я рассмотрел Люциуса.

- Не-е-ет! - толпа уцелевших, изрядно потрепанных защитников Хогвартса вытекла за ворота, чтобы своими глазами убедиться в гибели гриффиндорца.

Я увидел у стен школы рыжие макушки многочисленного семейства Уизли, остроносую шляпу профессора МакГонагал, узнал свою тетку - метаморфку Тонкс, бывшего профессора по защите от темных искусств Люпина, однокурсников – Томаса, Браун, Долгопупса, Финнигана, Лавгуд, Бута, Макмиллана, сестер Патил… И старосту Гриффиндора Гермиону Грейнджер.

Ее крик отчаяния я смог бы различить среди тысячи подобных криков. Но такого горя я никогда прежде не видел в карих глазах девушки.

Пройдет время, и горе уляжется. В эту минуту важным было только одно – она жива. Теперь я уже не потеряю ее из виду.

*****
А потом начался хаос. Стрелы кентавров рассеивали ряды пожирателей, фестралы нападали на них с воздуха. Заклятия и чары летели с обеих сторон. Одни волшебники падали, сраженные смертельными лучами, другие занимали их места. Тела мертвых затаптывали, о них запинались, но поднимались и вновь вступали в сражение.

К защитникам Хогвартса присоединились эльфы-домовики. Пожиратели смерти отступали, подавляемые численным превосходством противника, сражаемые несущимися отовсюду заклинаниями. Они в ярости крушили все, что попадалось им на пути. Но мне не было дела до своих прежних сторонников. Я тенью следовал за Грейнджер, одновременно пытаясь предупредить летящие в нее лучи, и сам отбиваясь от атакующих чар. В какой-то момент моя помощь едва не опоздала – Авада просвистела в дюйме от каштановой головы. В последнюю секунду я сбил девушку с ног заклинанием, она чудом осталась жива.

*****
Внезапно наступила полная тишина. Волан-де-Морт и Поттер, встретившись в центре Большого зала, начали медленно двигаться по кругу. Они остались один на один. Сторонники того и другого в мертвом молчании отступили к стенам.

- Ты думаешь, что владеешь волшебством, которое мне недоступно? – рассмеялся Темный лорд. – Или обладаешь более мощным оружием? А может это опять пресловутая любовь?

Змеиные глаза насмешливо сверкнули.

- Да, любовь! Но есть и еще кое-что, чего ты не знаешь.

На лице мага мелькнул панический страх, но оно тут же приняло прежнее презрительное выражение:
- Я похитил из гробницы Дамблдора Бузинную палочку, и теперь во всем мире нет равного мне.

Грудь волшебника тяжело вздымалась. Казалось, что еще мгновение, и он выплюнет в Поттера смертельным заклинанием.

То, что я услышал дальше, повергло меня в шок.

- Настоящим хозяином смертельной палочки был Драко Малфой, - произнес гриффиндорец. - Ведь ты же сам поручил ему убить профессора Дамблдора.

Теперь в глазах Волан-де-Морта мелькнул слепой ужас:
- Что ж, прикончив тебя, я смогу заняться им. Он мой сторонник, думаю, с ним проблем не будет.

Где-то тихо ахнула женщина.

- Ты опоздал. Малфой давно не на твоей стороне. Мало того, две недели назад он добровольно передал свою палочку мне. И если смертельная палочка в твоих руках знает о его бескорыстном поступке, о желании Драко покончить с тобой, то… она не будет подчиняться тебе. Я ее хозяин.

Две вспышки – два заклинания столкнулись, слились с красно-золотым сиянием восходящего солнца, и Великий маг всех времен и народов упал к ногам Поттера – Мальчика-Который-Выжил.

*****
Я устало скатился по стене вниз – ноги уже не держали меня. Во всем теле чувствовалась безумная усталость. В голове было пусто – лишь в висках пульсировала набирающая силу боль.

- Драко! – светловолосая женщина, расталкивая ликующую толпу, подбежала, опустилась передо мной на колени и прижала меня к своей груди.

- Мама?! – удивился я. – Откуда ты здесь?

- Я искала тебя. Слава всем святым, ты жив!

ПОТТЕР
Вконец измученный, выжатый, как лимон, я мечтал только об одном – тишине и покое.
- Хочешь, я отвлеку их? – спросила подсевшая ко мне Полумна Лавгуд.

- Спасибо.

Теперь, накинув на себя мантию-невидимку, я мог беспрепятственно передвигаться по залу. Остановившись в самом центре, я осмотрелся.

Джинни сидела за два стола от меня, положив голову на плечо матери. Мерлин! Я был безумно рад, что с ней ничего не случилось. С ней я поговорю потом, теперь у нас будут долгие годы на разговоры.

Рон в обнимку с сияющей от счастья Лавандой расположился столом дальше.

Я обернулся, чтобы отыскать Гермиону. Она сидела совсем одна, уставившись в дальний угол зала. В ее глазах отразилась вселенская тоска. Я проследил за ее взглядом. Там, у стены, на холодном каменном полу сидели мать и сын. Нарцисса плакала, склонившись на плечо Драко. Малфой нежно гладил ее по вздрагивающей спине, успокаивая.

- Гермиона, - прошептал я над ухом девушки.

Она вздрогнула, но узнала мой голос и успокоилась. Я стянул с головы мантию и уселся рядом с ней:
- Как ты?

- Все хорошо, - Гермиона выдавила из себя слабую улыбку. – Мне пора уходить, Гарри. Меня ждет Феликс.

Девушка бросила последний взгляд в сторону Малфоя.

- Почему ты не подойдешь к ним? – тихо спросил я. - Хочешь, найду для тебя повод?

- Вот, например, - я протянул подруге ставшую лишней волшебную палочку слизеринца, - можешь отдать ему и поблагодарить за меня.

Она грустно покачала головой.

- Но тебе нужно с ним поговорить! Ты должна хотя бы попрощаться.

- Нет, Гарри, - выдохнула девушка. - Мы с ним все выяснили в прошлый раз. А говорить Драко «прощай