Восточные притчи

Восточные притчи в большей степени отражают элемен­ты повседневной жизни человека и его внутреннего мира. Многие восточные притчи сопровождаются краткими поясни­тельными комментариями, облегчающими их понимание.

Восточные истории направлены на расширение жиз­ненного опыта человека, повышение его уверенности в себе. Пожалуй, главная направленность восточных притч — при­нятие человеком ответственности за собственную жизнь.

Абочка

Давным-давно в старинном городе жил Мастер, окруженный учениками. Самый способный из них од­нажды задумался: «А есть ли вопрос, на который наш Мастер не смог бы дать ответа?» Он пошел на цвету­щий луг, поймал самую красивую бабочку и спрятал ее между ладонями. Бабочка цеплялась лапками за его руки, и ученику было щекотно. Улыбаясь, он подошел к Мастеру и спросил:

— Скажите, какая бабочка у меня в руках: живая
или мертвая?

Он крепко держал бабочку в сомкнутых ладонях и был готов в любое мгновение сжать их ради своей истины. Не глядя на руки ученика, Мастер ответил:

— Все в твоих руках.

А вот прилагаемый к притче комментарий: «Все ваши жизненные обстоятельства находятся в ваших руках. И в лю­бой момент времени у каждого из вас есть выбор — сжать ладони и уничтожить возможности или раскрыть их».

Или вот еще пример восточной притчи.

рудолюбие или судьба?

Однажды во время государственного совета па­дишах Акбар спросил у своих советников:

— Что важнее в жизни: судьба или трудолюбие? Все в один голос ответили:

— Владыка мира! Конечно, трудолюбие важнее.. Один только первый министр Бирбал думал по-другому и не побоялся возразить:

— Махаражда! По-моему, главное — судьба. Если судьба не пошлет удачи, то и трудолюбие не поможет.

— Но что может судьба, если человек сам не действует, не старается? Ну, скажем, будет ли он сыт, если понаде­ется на судьбу и станет сидеть сложа руки? — урезонил падишах Бирбала.

— Как ни старайся, а вопреки воле судьбы ничего не получишь — не судьба, значит. Такое часто видеть при­ходится. Потому-то я и думаю, что главное — судьба.

Тут в разговор вмешался один из советников:

— Владыка мира! Пусть Бирбал на деле докажет, что главное — это судьба.

— Да-да, Бирбал, докажи, что главное — это судь­ба, — подхватил падишах.

— Владыка мира! Не такое простое это дело. До­казательства в узелке не носят, чтобы вдруг развязать да выложить. Но раз вы так хотите, то я вам в скором времени это докажу.

Через несколько дней в погожий вечер падишах с придворными поехали кататься на лодке по реке Ямуне. Выплыла лодка на середину реки, и тут падишаху вспом­нился недавний спор.

— — Ну что, Бирбал, уразумел ты наконец, что к чему? Признаешь, что трудолюбие важнее судьбы? Говори! — приказал падишах.

— Но Бирбал ответил так же, как и в прошлый раз. Разгневался падишах, сорвал с пальца перстень, бросил его в воду и сказал:

— — Ладно же, Бирбал! Пусть теперь твоя судьба тебе поможет! Принеси мне перстень через месяц, а то не сносить тебе головы.

— Все в лодке притихли. Ведь река Ямуна в этом месте была очень глубока, и достать со дна перстень не было никакой возможности. Пропал Бирбал, нет ему теперь спасения! Но Бирбал ничего не ответил, промолчал.

— Лодка пристала к берегу. Падишах вернулся во дворец и приказал поставить у реки стражу, чтобы она день и ночь караулила и Бирбала к воде не подпускала. Раз он надеется на судьбу, пусть она его теперь и выручает.

— А Бирбал положился на судьбу и помалкивал. Прошло двадцать семь дней.

— Ну что, Бирбал, где мой перстень? — спрашивает падишах.

— Нет у меня перстня, повелитель, — отвечает Бирбал.

— Последний раз говорю тебе, Бирбал, признай, что трудолюбие важнее судьбы, и я отменю приговор!

— — Владыка мира! Трудолюбие трудолюбием, а от судьбы не уйдешь, — упрямо стоял на своем Бирбал. — Известна пословица: «В одночасье дом сгорит, да вдруг и счастье привалит». Осталось еще три дня, за это время все может перемениться.

— Будто масла подлили в огонь гнева падишаха, но он сдержал себя и промолчал. На четвертый день снова по­требовал падишах у Бирбала кольцо.

— Владыка мира! Видно, не судьба мне получить перстень! — признался Бирбал.

— Если так, готовься к смерти, — грозно сказал па­дишах.

Без страха в душе стоял Бирбал перед падишахом. Он уже заранее приготовился спокойно встретить все, что пошлет судьба. Связали ему руки за спиной. Еще раз смилостивился над ним падишах:

— Бирбал, вот тебе последний шанс спастись: признай свою ошибку, и я тебя прощу.

— Покровитель бедных! Негоже бить лежачего. Прика­жите палачу сделать свое дело, — твердо ответил Бирбал.

— Да будет так, несчастный упрямец! — воскликнул падишах, позвал палача и приказал отвести Бирбала на место казни.

Встревожился народ, видя, как Бирбала со связанны­ми руками ведут на казнь. Ведь когда Бирбал был при дворе, простые люди считали, что живут в раю, народ благоденствовал.

Помертвели лица у людей, а родные Бирбала и вовсе стояли чуть живые от горя. Поначалу крепились они, молчали, а потом залились горючими слезами.

Бирбалу велели взойти на помост. По обычаю палач спросил его:

— Скажи, каково твое последнее желание?

Не успел Бирбал рта раскрыть, как вдруг рядом с ним появился бродячий мудрец — факир. Никто и не заметил, откуда он взялся, будто из-под земли вырос. И сказал факир:

— Бирбал! Ты понадеялся на судьбу, поспорил с пади­шахом и, наверное, скоро распрощаешься с жизнью. Так перед смертью сделай святое дело: накорми меня. Исста­ри люди говорят: «Нет лучше подаяния, чем накормить голодного». Я хочу рыбы — свари же хорошую рыбу и дай мне поесть, а за это Всевышний исполнит все твои желания и желания твоих детей и внуков!

В великое затруднение попал Бирбал: смерть рядом, а тут факир есть просит, да еще рыбы!

— Факир-сахиб! Тебе ведь должно быть известно, что я из высокой брахманской касты. Мы ведь рыбу в пищу

не употребляем и не готовим ее на своих очагах. Как же я могу накормить тебя рыбой?

Но все стали просить Бирбала исполнить просьбу факира. Уступил Бирбал, послушался народа.

Побежал слуга Бирбала на базар и купил у рыбака свежую рыбу. Сел Бирбал и начал ее чистить.

Тем временем падишах выглянул из окна и увидел, как Бирбал беседует с факиром. Видел он и то, как Бир­бал чистит рыбу. А тот, когда стал ее потрошить, вдруг нащупал у нее в желудке что-то твердое. Распорол он ножом желудок, глядь — а там перстень, что падишах в реку бросил!

Взял Бирбал перстень, зажал его в кулак, поднялся и ищет глазами факира. А того и след простыл!

— Вот мое последнее желание: я хотел бы еще раз повидаться с падишахом, — сказал Бирбал стражникам.

Люди заметили, что Бирбал что-то вынул из рыбы. Но что? Повела его стража к падишаху, а они следом пошли.

Когда падишах увидел Бирбала, он решил ни за что не прощать упрямца. Бирбал вошел и поклонился пади­шаху.

— Бирбал! Не трудись понапрасну. Даже если бы ты и признал теперь, что трудолюбие важнее судьбы, все равно поздно. Я не изменю своего приказа.

— Повелитель! Послушайте сначала, что я вам скажу. Я пришел не каяться. Наоборот, теперь я до конца уверен, что судьба важнее.

— Что ж, говори!

— Вот ваш перстень, возьмите!

Падишах взял кольцо, посмотрел и замер, пораженный. Это и впрямь был его перстень с его печатью. Что за чу­деса! Ведь он сам бросил его в бездонную пучину Ямуны! Вертел он кольцо, и так, и эдак разглядывал. Сомнений быть не могло: это был его собственный перстень.

— Бирбал! Как ты его нашел?!

— О, покровитель бедных! Я его не искал — мне принесла его моя судьба.

И Бирбал рассказал падишаху, как было дело. Изу­мился и всей душой порадовался падишах и на радостях щедро одарил Бирбала.