Социоэкономический класс и невротическая тревога

Еще одна проблема возникает вследствие того обстоятель­ства, что все девушки первой группы, то есть обладающие невротической тревогой, все были из среднего класса, а девуш­ки второй группы, которых отвергали, но они приняли это, и невротическая тревога не появилась, были все из рабочего клас­са³. Действительно, из четырех девушек, принимавших уча­стие в исследовании и имевших пролетарское происхожде­ние — Бесси, Луизы, Сары и Долорес, — ни одна не проявляла какую-то выраженную невротическую тревогу. Это поднима­ет важную проблему того, является ли противоречие между ожиданиями и реальностью, составляющее основу предраспо-

¹ Эти данные содержатся в заключении к неопубликованной статье «Не­которые условия любви в детстве», Анна Хартох Шахтель, март, 1943.

2 Маккинон (MacKinnon) представил подход к проблеме тревоги, кото­рый, если не считать топологического описания (являющегося довольно спорным), близок к высказанной гипотезе. «Человек, страдающий от трево­ги... в одно и то же время воспринимает вещи и как более лучшие, и как бо­лее худшие, чем они есть на самом деле... Его позитивная сущность, относящаяся к области нереального, искажает структуру уровня его реали­стического подхода в соответствии с его надеждами, в то время как его нега­тивная, относящаяся к области нереального сущность вносит искажения в соответствии с его страхами... Это означает, что психологически человек сто­ит на зыбкой почве, так как уровень его реалистического подхода к жизнен­ному пространству лишен ясной когнитивной составляющей из-за того, что она одновременно несет в себе противостоящие друг другу представления о возможности успеха и возможности неудачи». — Дональд В. Маккинон, Ак­туальные проблемы тревоги, Character & Pers. 1944, 12—3, 163—76.

³ Единственной трудностью для классификации был случай Ады. Можно отметить, что девочка, принимавшая отвержение как реально существующий факт, которую описала госпожа Шахтель, тоже была из рабочей среды.

ложенности к невротической тревоге, свойством в нашей культуре, прежде всего среднего класса, и точно так же, не рас­пространена ли невротическая тревога прежде всего в сред­нем классе. Классическая гипотеза, касающаяся отвержения и предрасположенности к невротической тревоге, основана на клинической и психоаналитической работе с индивидами, которые почти исключительно принадлежали к среднему или верхней части среднего класса¹. Возможно, гипотеза является верной в отношении среднего класса, но не других классов. Существуют важные теоретические основания, а также дан­ные, основанные на опыте, позволяющие утверждать, что невротическая тревога в нашей культуре в особенности при­суща среднему классу. Трещина между реальностью и надеж­дами особенно очевидна, как с точки зрения психологии, так и экономики, у среднего класса². Ранее указывалось (гл. 4), что стремление индивида к соперничеству, черта, которая в на­шей культуре тесно связана с современной тревогой, свойст­венна в основном среднему классу³. Сара разработала хитро­умную систему, чтобы ее честолюбие не было связано с со­перничеством. «Я стремлюсь быть не наверху, не внизу, а посе­редине». Фашизм, современный заметный тревожный сим­птом, проявляющийся в нашей культуре, зарождался как дви­жение нижней части среднего класса. Вилоби предположил, что «груз тревоги лежит тяжелым бременем прежде всего на «среднем классе», который остается опутанным трудными для выполнения нормами поведения и не получает важную мате­риальную поддержку»⁴. Этот абзац направлен не на то, чтобы сделать какие-то выводы, но скорее на то, чтобы поднять в качестве вопроса, заслуживающего дальнейшего исследова­ния, проблему связи невротической тревоги с положением среднего класса.

¹ Это является истиной в отношении больных, которых лечил Фрейд, и в отношении большинства больных, которых с тех пор лечили психоанали­тики.

² Карл Маркс описывает рабочий класс как тот класс, у которого нет другой надежды, кроме как на революцию.

³ Девушки из рабочих семей в этом исследовании демонстрировали меньшее стремление к соперничеству, чем девушки из среднего класса (см. истории болезни Бесси, Луизы).

⁴ Р.-Р. Вилоби, Магия и родственные явления: гипотеза, в Карл Марчисон (ред.), Руководство по социальной психологии (Вочестер, Массачусетс, 1935, с. 502).

4. Взаимоотношения тревоги и враждебности

В этом исследовании были приведены примеры того, что тревога и враждебность (скрытая или открытая) усиливаются и ослабляются одновременно. Когда обследуемые лица (напри­мер, Браун, Агнесса) были относительно более тревожны, на­блюдалась большая враждебность, скрытая или открытая, а когда тревога ослаблялась, то же самое происходило и с враж­дебностью. Мы видели, что одна из причин такой связи со­стоит в том, что сильное страдание и чувство беспомощности, которые проявляются при переживании тревоги, вызывают враждебность по отношению к тем людям, которых индивид считает ответственными за то, что он оказался в таком поло­жении. Мы видели, что другая причина, лежащая в основе этой взаимосвязи, состоит в том, что враждебность (особенно подавленная враждебность) ведет к тревоге: например, подав­ленная враждебность Брауна по отношению к своей матери, если бы она проявилась, привела бы к отчуждению того само­го человека, от которого он зависит, и поэтому существова­ние враждебности порождало тревогу. Таким образом, когда враждебность появляется у людей с невротической тревогой, враждебность обычно подавляется и может принять реактив­ную форму повышенного стремления к тому, чтобы нравить­ся другим людям и умиротворять их (например, Нэнси). Была, однако, одна история болезни (Агнессы, чья структура харак­тера являлась садомазохистской), при которой враждебность и агрессия использовались как защиты против вызывающей тревогу ситуации; например, с помощью враждебного и аг­рессивного поведения она пыталась заставить своего друга не делать ее более тревожной, уйдя от нее.