Глава 9. Алкогольный контроль

- Это дерьмо, что ты собираешься сделать, Сеппо, совершенное дерьмо! - Как и он, несколько минут назад, я пнула заграждение площадки для прыжков, потому что не знала, куда деть мою избыточную энергию. Всё во мне бушевало и кричало. - Ты не можешь уехать. Куда именно ты вообще собрался?

- К моему дяде. У него есть отель в Апулии и там я смогу сделать мое образование в гастрономии. Он как раз срочно кого-то ищет, кто сразу примется за дело...

- Значит та же щука, только под хреном, - перебила я его. - Образование в гастрономии. Тогда твои родители всё-таки получат то, чего хотят!

- Да, но в другом месте. Не у них. А мой дядя не выдаст меня. Даже если и выдаст, моя мать не заберёт меня оттуда, она не посмеет. У него ещё имеются с ней счёты.

- Разве ты не хотел стать специалистом по мехатронике?

Сеппо всегда говорил о том, что позже хотел весь день возиться с автомобилями. Только не гастрономия. Но когда в его классе была профессиональная стажировка, его родителям удалось с помощью тысячи уловок и обходных путей сделать так, чтобы он прошёл стажировку у них же самих. Я редко видела Сеппо в таком плохом настроение, как в ту неделю. У него даже уже было согласие от мастерской ремонта автомобилей в Мунденхайме - и вдруг это. Снова месить тесто для пиццы. Он это ненавидел.

И я считала, что это было совершенно всё равно, месил ли ты тесто для пиццы в Германии или в Италии. В Италии это не приносило больше радости, чем здесь.

- Сеппо, давай не делай вид...

- Да, точно, я хотел стать специалистом по мехатронике. А так же хотел иметь девушку, совершенно нормально, и заниматься паркуром и встречаться с друзьями... - Сеппо замолчал с мрачным выражением лица.

Встречаться с друзьями. Точно, в прошедшие несколько недель у него для этого было слишком мало времени. Хотя это и была его собственная вина, но может быть над этим пунктом можно поработать. Я уговорила себя дышать более спокойно и снова сесть рядом с ним.

- Смотри. То, что у тебя сейчас происходит с Серданом, скоро наладится. Между нами ничего нет. И во время каникул между нами тоже ничего не было, ты можешь по этому поводу чувствовать себя спокойно...

- Я и так спокоен! - заорал Сеппо.

- Почему ты тогда так кричишь? - спросила я, втянув голову. Мои слёзы высохли. В этот момент я была прежде всего сердита. И осторожна. Сеппо казался мне непредсказуемым, как фейерверк, о котором не знаешь, в какую сторону он полетит.

- Хорошо, я не спокоен, но это ничего общего не имеет с Серданом.

- Да ладно тебе, Сеппо, вы только и делали, что нелепо между собой грызлись...

- Да. Потому что я завидовал вашему путешествию. Мне ещё никогда нельзя было уезжать одному, а вы, вы сделали это, в одиночку по Франции. В то время как я каждый день работал до упаду. Мне даже не позволили один единственный раз хорошо выспаться!

- Ну, так уж здорово это тоже не было, - призналась я. - Кроме того у меня до Рождества домашний арест. Тебе что, тоже этого хочется?

- Я и так под домашним арестом, Люси. Всегда. Каждый день. Поэтому я рад, что мы больше не занимаемся паркуром. Они ведь так или иначе почти больше не выпускали меня... А если я тогда, не смотря на это, уходил, то потом всегда были неприятности. Нет, Катц, мне нужно убираться из Людвигсхафена. Здесь у меня нет будущего.

Я опустила голову на поднятые вверх колени. Я что, не могла больше придумать никаких хороших аргументов?

- Значит, ты серьёзно хочешь стать в Италии пекарем пицц? Навсегда?

- Конечно не навсегда. Только пока мне не исполнится восемнадцать. Потом я пойду добровольцем в итальянскую армию и смогу заработать там деньги.

- В армию, - повторила я в недоумении. Сеппо хотел стать солдатом? Да это пожалуй называлось «променять одну тюрьму на другую».

- Да. В армию. Я хочу наконец стать свободным и независимым. - Я слабо рассмеялась. Быть свободным в армии. Сеппо хоть иногда думал о том, что говорил? Или у него дома было так худо, что являясь солдатом, вёл по сравнению с этим свободную жизнь? Нет, он просто себя убедил в этом. Я должна отговорить его, обязательно. Почему-то в настоящее время все сходили с ума. Билли хотел играть в музыкальной группе, Сеппо планировал военную карьеру, Леандер писал в дневники дружбы, хотя его никто не мог видеть. Что возьмёшь с ребят. Только мусор в голове.

Но смеяться над этим я не могла. Слово армия лежало, как бомба замедленного действия в моём желудке. На прошлой неделе я обсуждала с Леандером, заслуживают ли взрослые солдаты охранника. У политиков, важных учёных и звёзд они были, у солдат на войне нет. Я считала это совершенно несправедливо.

Но Леандер сказал, что штаб-квартира на протяжении веков спорит об этом и не может прийти к соглашению. Пока что большинство голосуют против использования охранников на войне. Официальная причина: С одной стороны риск слишком большой, что многие охранники в военных действиях будут увлечены на другую сторону; с другой, людям нужен ужас войны, чтобы понять, что её даже не нужно начинать.

Если все солдаты постоянно будут возвращаться с боевых действий домой целыми и невредимыми, то война не будет восприниматься всерьёз и излишне часто затеваться - так мнение штаб-квартиры. Моё мнение в отличии от ссорящейся кучи охранников было совершенно ясным. Sky Patrol просто сильно боялся, когда тема заходила о войне.

Но как мне объяснить это Сеппо? Что он будет совершенно без защиты, если потупит на службу в армию? Невозможно. Тогда придётся упрашивать.

- Сеппо... Не уезжай. Пожалуйста, не уезжай. Не оставляй меня одну.

- Мне так иле иначе приходится оставлять тебя постоянно одну. Эй, мы можем писать друг другу по электронной почте... - Он погладил меня успокаивающе по щеке.

- Ты ещё никогда не писал мне по электронной почте. Почему тебе делать это теперь?

- Потому что буду далеко? Поэтому?

- Пффф, - сказала я, настоящий пфф Леандера, и почувствовала, как вернулись слёзы. Я защищала здесь безнадёжное дело. Сеппо всё уже решил. Для него существовал только этот один путь, и если быть с собой честной, то я тоже не видела другого. Но должен быть третий!

Может поговорить об этом с его родителями? Попросить их дать ему немного больше свободы? Я подумала о холодном, уничтожающем взгляде, который его мать снова и снова бросала на меня, когда мы в пиццерии Ламбарди делали наше признание о паркуре. Она презирала меня. Ни в жизнь она не будет слушать меня хотя бы даже одну минуту. А его отец? Было ли у него вообще право голоса в семье Ломбарди?

Но если ничто другое не помогало, то может поможет шантаж. Попробовать было можно.

- Если ты действительно сделаешь это, Сеппо, то тогда умрёшь для меня. Раз и навсегда. Тогда я никогда больше не посмотрю на тебя, никогда не заговорю с тобой и берегись, если попытаешься коснуться меня... - Я уставилась на него предупреждающе. - Если ты коснёшься меня, я тебя убью.

Хм. Это прозвучало не очень убедительно. А теперь в глаза Сеппо закралась ещё знакомая улыбка... такие тёмные, бархатные глаза...

- Ты глупый, подлый, эгоистичный идиот, Джузеппе! - закричала я, одним прыжком спрыгнула с хафпайп и начала бежать, назад домой - домой? Как мне вообще попасть в мою комнату? У меня не было с собой ключа. Оставался только путь через крыши. Что же, это не должно представлять непреодолимую проблему. От навеса булочной я легко смогу найти маршрут по другим крышам.

Мне только нужно будет запрыгнуть на букву неоновой вывески; сначала почтовый ящик, потом вывеска, сколько метров это может быть? Два? Два метра в высоту и только по пояс в высоту почтовый ящик, который я хотела использовать как площадку для прыжка? Я ведь не кенгуру! Но мне ничего другого не оставалась, как попытаться сделать это, хотя я совершенно выдохлась, и у меня кололо в боку, когда я достигла улицы Принцрегент. Я даже не притормозила, чтобы подумать ещё раз.

Сеппо всегда вбивал в меня, как в паркуре было важно, во время забега удерживать цель перед глазами, без сомнений, без колебаний, только сохранять энергию на постоянном уровне... Вот, здесь был почтовый ящик, прыжок на край, ещё прыжок...

- Чёрт! - мои руки захватили пол метра под буквами вывески пустоту, и я резко приземлилась на ноги. Я была слишком маленькой. Для этой дистанции я была просто слишком маленькой...

- Ты слишком маленькая, Катц. Ты не сможешь сделать это без посторонней помощи. Давай, я подниму тебя вверх.

- Опять ты..., - пробормотала я, не удостоив Сеппо взглядом. Сеппо пыхтел после долгого бега сюда, но его напряжённое лето в пиццерии, сделало его снова более стройным. Я чувствовала старую, знакомую силу, когда он взял меня за бёдра и поднял, так что я смогла зацепится за букву А и подтянуться на навес. Что же, так быстро я забыла о том, что ему собственно больше никогда нельзя было меня касаться. Но я была так измучена, чтобы разбрасываться дальнейшими шантажирующими, угрожающими речами или даже выполнять их.

Молча мы пробирались к крыше соседнего дома. Возле кондиционера Сеппо пришлось ещё раз поднять меня. Этот забег работал для меня только вниз, но не вверх. Сеппо придётся пройти весь путь назад, потому что он хотел зайти в пиццерию нормальным путём, не зависимо от риска, что его мать могла его заметить.

- Мне больше нечего терять, - объяснил он устало, когда мы добрались до соседской крыши.

- Когда ты хочешь уехать? - спросила я задыхаясь. Сейчас я снова начну реветь.

- Мне нужно сэкономить ещё немного денег, для билета на поезд. Предполагаю через две недели я буду готов. Может быть даже ещё раньше. Я ведь могу на тебя положиться Катц? Не так ли? Пожалуйста, не закладывай меня, хорошо? И пожалуйста, больше не пиши мне письма. В следующий раз она его найдёт.

Я холодно смотрела сквозь него. Заслужил ли он это? В конце концов в прошлом году он предал меня. И это было по-настоящему подло. Но мне ведь не нужно повторять его ошибки. Кроме того он уезжал только через две недели: крошечный проблеск надежды. Две недели были не завтра. Да, две недели могли длиться долго... Мне нужно будет использовать их, чтобы придумать решение проблемы. Отныне не только Билли будет моим подзащитным, но также и Сеппо. Другого пути не было.

- Конечно, я тебя не выдам, - сказала я через какое-то время, в которое Сеппо непрерывно на меня смотрел. - Дело чести.

- Спасибо, Катц. - Я почти замерла, когда он склонился ко мне и нежно поцеловал в щёку. - Спи спокойно. Ну давай, марш в постель!

Он оставался сидеть на коньке крыши, чтобы посмотреть, как я карабкаюсь на нашу, и пробираюсь осторожно к моему окну. Он это делал, чтобы в случае чего помочь мне. При том, что мы оба знали, что один единственный неверный шаг мог означать смерть, а она в паркуре наступала так быстро, что иногда любая помощь была бесполезной.

Я хотела как раз перекинуть ноги через карниз, когда заметила слабый проблеск света, который проникал наружу из моей комнаты и заставлял черепицу светиться желтоватым светом. Ага? Леандер что, тем временем уже вернулся домой? Я была уверенна в том, что выключила свет прикроватной лампы, прежде чем Сеппо и я ушли - было бы глупо, оставить её включенной; это могло бы вызвать подозрение у мамы, если бы она, как в последнее время, мучаясь бессонницей, иногда бродила по квартире.

Ясно, Леандер снова вернулся. Наконец-то. Довольная улыбка расцвела на моём лице, когда я представила себе, как он вернулся домой и нашёл комнату пустой, чтобы потом полный беспокойства и измученный нечистой совестью ходить туда-сюда, в мыслях только со мной... А теперь он сидел на своём обычном месте, на письменном столе, и жалобно скулил. Мне нужно вероятно избавить его от этого.

- Посмотри - посмотри! - закричала я весело и одним энергичным движением забралась на подоконник. - О нет... дерьмо...

Фигура, которая сидела на кровати и разложила вокруг себя несколько бумажных салфеток, была не Леандером. Она была слишком грудастой и разноцветной для Леандера. Леандер не носил розового, махрового, банного халата, а также фиолетовой, атласной, ночной сорочки. Это была мама.

Дрожащее всхлипывание заставляло её кудри вибрировать, когда она встала и вытянула в высоту удлинённый объект. Что это было - дубинка? Она что хотела в наказание ударить меня по голове?

- Откуда ты пришла, Люси? И что это такое? - Её голос принял такую пронзительную частоту, что Могвай беспокойно завертелся в своей корзинке, и это тогда, когда он был почти глухой. Я тоже с удовольствием снова бы развернулась и ушла.

- Это... э... - Я сощурилась, чтобы разглядеть.... - карманный зонтик?

- Термос с водкой! С водкой! - отразился мамин визг от высоких стен моей комнаты. Она поболтала флягой туда-сюда, как авиадиспетчер своим флажком. Распространился пронизывающий запах аниса.

- Это не водка, мама. Это ликёр. Перно. И он не мой.

- Никакой лжи, моя барышня! Кому он ещё по твоему принадлежит? Пумуклю? - Хм. Собственно это очень хорошо подходило.

- Мама, он, правда не мой, я не выпила из него не одного глотка, он... принадлежит... для...

- Люси. - Вновь маму затрясли рыдания, при этом маска для сна, которую она подняла на покрасневший лоб, тихо затрещала.

- Для эксперимента по химии! Господин Рюбзам дал его мне, чтобы я...

- Люси, хватит раз и навсегда. Господин Рюбзам не преподаёт химию. Никаких больше баек! Они стоят у меня вот здесь! - Мама сделала движение, как будто хотела перерезать себе горло. - Ты покидаешь ночью дом, через крышу, с верхнего этажа! А под твоей кроватью я нахожу термос с алкоголем! Тебе только четырнадцать!! Ты забыла об этом? И ты забыла, что мы запретили заниматься тебе паркуром? Что мне только сделать, чтобы ты прислушалась к голосу разума, что мне сделать? Что? - Мама посмотрела с мольбой на потолок, в то время как крупные слёзы катились по её щекам.

Я тебя убью, Леандер, подумала я с ледяным чувством в животе. В этот раз тебе ну уйти от расплаты. И тебе тоже Сеппо. Оба будете платить.

- Тогда проверь моё дыхание, мама. Вот, понюхай. - Хотя моя мама в этом состоянии пугала меня, я смело шагнула к ней и дохнула в лицо. - Ничего, не так ли? И то, что я прошла по крыше было исключением, правда... собственно я этого вовсе не хотела, но С... - Я сглотнула. Нет. Я только совсем недавно обещала Сеппо не предавать его, а это также относилось и к паркуру. - сегодня ведь такая прекрасная ночь, - закончила я моё предложение. - Я просто не выдержала здесь внутри. Вы запираете меня...

- Да, и знаешь что, Люси? С сегодняшнего дня мы будем запирать тебя вдвойне и втройне. Я попрошу папу оснастить твоё окно замком. Все окна мы оснастим замками, все! Замками и решётками! И как только ты будешь приходить после обеда со школы, будешь отдавать мне свой ключ от квартиры. Ах, если бы у нас только было достаточно денег, чтобы послать тебя в школу-интернат... - О, проповедь о школе-интернат. С каникул я слышала её постоянно. - Интернат был бы решением. Что только я сделала неправильно? Что? - Снова мама заплаканными глазами посмотрела на потолок.

- Ничего, мама. - Я похлопала её по плюшевому колену, готовая в любой момент за чем-нибудь спрятаться. - Ты точно не сделала ничего неправильного. Кроме, может быть, домашнего ареста...

Она звучно заревела. Я беспомощно огляделась в комнате. Как мне только успокоить её? Включить музыку? А может красивое звёздное небо? Она любила электрические гирлянды.

- Ты даже не чувствуешь себя виноватой, Люси!

Я не стала спорить. Это была правда, что я во время всего ночного свидания с Сеппо ни одно мгновение не думала о маме и папе - а также о том, что при нашей вылазки через крыши могу сорваться. Но именно эта и была тайна хорошего забега. Чтобы не думать о том, что сорвёшься. Но в этом мама ничего не смыслила. И тем более она не знала, о чём Сеппо только что мне рассказал. Сказать ей об этом однако я тоже не могла. Я ведь ему пообещала.

- Это была ошибка, мама. Больше не повторится. Иди снова в кровать, хорошо?

- А какое объяснение у тебя насчёт алкоголя?

Теперь была потребность в новых байках. Я посмотрела уличёно на пол и изобразила раскаявшуюся дочь.

- Ну ладно, я сознаюсь, я попробовала. Глоточек. Но на вкус он был ужасным! Я чуть снова не выплюнула! У нас в классе эта фляга идёт... - Я остановилась и посмотрела на неё. Была ли она нашей? Или Леандер одолжил её? Она не показалась мне знакомой. -... эта фляга идёт по рукам, от одной парты к другой, как испытание мужества, знаешь … Сеппо запретил мне пить оттуда, и поэтому я тем более хотела попробовать. Но эта штука совершенно отвратительна. - Было ли это убедительным? Я действительно считала Перно отвратительным, это не было ложью. Он пах даже настолько отвратительно, что я добровольно ни в коем случае не попробую его. Но мама этому никогда не поверит.

И в этот раз она не была готова сказать, прощает ли она меня и верит или нет. Её полный понимания период «мать и дочь украшают вместе комнату» окончательно закончился. Она молча встала, шатаясь прошла с поднятой коробкой бумажных салфеток к двери и, не пожелав спокойной ночи, закрыла её за собой. Она всю ночь не сомкнёт глаз и будет мучить себя упрёками, также как и папа, который скорее всего слышал всё - я это знала. Их разочарование клубилось как неспокойный призрак через нашу квартиру.

И я тоже не могла спать. Как только я думала о том, что Сеппо уедет, у меня из уголков глаз катились слёзы, без того, чтобы я могла против этого что-то сделать. И всякий раз, как я смотрела на окно и надеялась, что там появится тень Леандера, моя грусть превращалась в горячий, едкий гнев.

Он оставил меня одну. Не по необходимости, не из-за того, что хотел держать меня подальше от опасностей, не из-за принуждения и давления со стороны Sky Patrol. Также не из-за любви к свободе, как Сеппо. И тем более не из-за того, что ему была нужна от меня пауза. Нет. Просто он стал ко мне равнодушным.