Семья Терентьевых

По Ярославскому шоссе мчалась легковая машина. В ней сидели Свиридов, моряк, Терентьева и мальчики. За широкими обочинами шоссе мелькали маленькие домики московских пригородов, мачты высоковольтной передачи, стальная излучина Окружной железной дороги. Потом потянулись леса, кюветы с серым, рыхлым снегом, подмосковные деревни.

– Этот кортик, – рассказывала Мария Гавриловна, – принадлежал Поликарпу Терентьеву, известному оружейнику, жившему сто пятьдесят лет назад. По преданию, он вывез его с Востока. Миша толкнул ребят и поднял палец.

– При Елизавете Петровне, – продолжала Мария Гавриловна, – Поликарп Терентьев попал в опалу и удалился в свое поместье. Там он устроил тайник. Вероятно, его принудили к этому обстоятельства, а может быть, страсть к механике. У нас в доме до сих пор хранятся сделанные им вещи: шкатулка с секретами, особенные подъемники, даже часы собственной конструкции. Самым сильным его увлечением было водолазное дело. Но все его проекты водолазного прибора и подъема какого-то затонувшего корабля были для того времени фантастическими. Между прочим, водолазное и судоподъемное дело укоренились в нашей фамилии. Этим занимались сын и внук Поликарпа Терентьева и мой сын Владимир. Многие из них участвовали в экспедициях. Дед Владимира несколько лет пробыл на острове Цейлон, поднимал какой-то корабль, да так и не поднял. Отец Владимира собирал материал о «Черном принце». Но все эти работы были окружены тайной.

– Интересно! – сказал Свиридов.

– Особенность тайника, – продолжала Мария Гавриловна, – заключалась в том, что о нем знал только один человек в доме – глава семьи. Мы, женщины, этим не интересовались. Шифр, указывающий местонахождение тайника, старик заделал в кортик. Мой сын Владимир был последним представителем рода Терентьевых. Он получил кортик от моего мужа в декабре пятнадцатого года. Владимир специально приезжал в Пушкино. Тогда-то и произошла ссора его с женой Ксенией. Она требовала, чтобы он оставил ей кортик и показал тайник. Роковую роль в этом сыграл брат Ксении, Валерий Никитский, видимо, он был уверен, что в тайнике хранятся ценности. Но если бы это было так, то Владимир, уезжая на войну, оставил бы кортик мне. В прошлом году приехал Валерий. Он уверил меня, что в тайнике хранятся компрометирующие Владимира документы. Он говорил, что Владимир умер у него на руках и перед смертью просил эти документы уничтожить. Для этой цели Валерий якобы остался в России и скрывался. Машина въехала в Пушкино и вскоре остановилась возле дома Терентьевой.

В столовой, куда все вошли, стоял длинный обеденный стол на круглых резных ножках. Один угол скатерти был откинут. На клеенке лежали три кучки гречневой крупы, ее, видимо, перебирали.

– Часов в доме много, – сказала Мария Гавриловна, – но какие из них, я не знаю.

– Вероятней всего те, о которых вы упоминали, – сказал Свиридов.

– Тогда пройдемте в кабинет.

В кабинете, в глубокой нише, стояли высокие часы в деревянном футляре. За стеклом желтел циферблат. В нем рядом с отверстием для завода часов виднелась едва приметная, узкая щель. Свиридов открыл дверцу часов. Маятник криво качнулся и звякнул.

Свиридов перевел стрелки на двенадцать часов без одной минуты, вставил в щель змейку кортика и, осторожно поворачивая ее вправо, завел часы.

Минутная стрелка дрогнула, подвинулась – открылась дверца над циферблатом, оттуда выскочила кукушка. Она двенадцать раз прокуковала, потом часы захрипели, кукушка дернулась вперед, вслед за ней повернулась башня часов, открыв верхнюю часть футляра. Футляр был с двойными стенками. Хитроумие тайника заключалось в том, что снаружи башня часов и футляр казались сделанными из цельного куска дерева. Только после завода часов внутренняя пружина поднимала башню и открывала тайник, представлявший собой глубокий квадратный ящик, наполненный бумагами.

Здесь лежали свернутые трубкой и обвязанные ниткой чертежи с примятыми, обтрепанными краями, папки, туго набитые пожелтевшими от времени листами бумаги, тетради, большой блокнот в сафьяновом переплете.

Свиридов и моряк осторожно вынули документы, разложили на столе и начали их внимательно рассматривать, изредка перебрасываясь короткими фразами. Мальчики жались к столу, тоже пытаясь что-нибудь увидеть.

– Все разложено по морям. Вот даже Индийский океан, – говорил моряк. Он прочитал на обложке одной папки:

– " Английский корабль «Гросвенор». Затонул в тысяча семьсот восемьдесят втором году у острова Цейлон. Груз: золото и драгоценные камни. Бриг «Бетси»..."

– Давайте-ка лучше свои моря поглядим, – перебил его Свиридов.

– Так. – Моряк перебрал папки и развязал одну. – Черное море. Вот оглавление: «Трапезунд», корабль крымского хана Девлет-Гирея... «Черный принц» – затонул двадцать четвертого ноября тысяча восемьсот пятьдесят четвертого года в Балаклавской бухте, разбившись во время шторма о прибрежные скалы, груз – пять миллионов рублей золотом..." – Он перелистал бумаги, покачал головой. – Какие сведения! Точные координаты места гибели, показания очевидцев, огромный справочный материал...

– Крепко! – весело сказал Свиридов. – Для «Судоподъема» все это очень пригодится.

– Да, – подтвердил моряк, – материал неоценимый.