Проверка на рвотный рефлекс

Лейни

— Дилейн, ты тратишь мое время. И деньги.

— Вы хотите, чтобы я… Здесь? Сейчас? — нервно спросила я.

— Я что, должен повторить? — подняв брови, спросил Загадочный.

Я опустилась перед ним на колени и проглотила комок, образовавшийся в горле. Слава богу, пол был холодным — только теперь я поняла, как невыносимо жарко в небольшом закрытом пространстве. Жар прокатывался по мне волнами, и я предполагала, что выгляжу краснее вареного рака. Приходилось делать глубокие вдохи, чтобы меня не стошнило прямо ему на колени: такое бы точно ему не понравилось.

Он раздраженно вздохнул, отчего сердце мое забилось только быстрее.

— Возьмите мой член в рот, мисс Талбот.

Я наклонилась вперед и осторожно взялась руками, обнаружив, что не в состоянии даже обхватить его ладонью. Господи Боже! Неужели он думал, что я смогу уместить во рту что-то такого размера? Тут я совершила ошибку — посмотрела на него. Он наблюдал за мной, выжидающе подняв брови, губы его подергивались. На какую-то долю секунды мне показалось, будто он нервничает — нервничает так же, как я.

Но уже через миг мысленно покачала головой: такого, естественно, не могло быть. И вернулась к своей задаче. Это действительно была задача, и от меня ожидалось ее решение.

Наверняка вид у меня был довольно дурацкий: я рассматривала его член, пытаясь сообразить, как лучше подступиться. Наши поздние посиделки с Дез, учившей меня целоваться и делать минет, вдруг перестали выглядеть настолько глупыми. На тренировках с бананами у меня хорошо получалось, только те бананы пришлось бы хорошенько накачать стероидами, чтобы они смогли сравниться с достоинством моего Загадочного мужчины.

На кончике блеснула капелька. Я не знала, что с ней делать, поэтому открыла рот и слизнула влагу кончиком языка. Тут я услышала, как он с шипением втянул воздух, и посчитала это хорошим знаком. Тогда решила его поцеловать, но поцелуй получился совсем не сексуальным. Больше было похоже на то, как я целовала своего дядю Фреда в лысину, только это был совсем не дядя Фред и целовала я вовсе не его лысую голову. Господи, я понятия не имела, что делать, и от неуверенности мне вдруг стало смешно. Конечно, я понимала: это защитная реакция, но возникла она в крайне неподходящий момент.

Я закрыла глаза и медленно выдохнула, пытаясь отыскать в себе то крошечное место, где была ненасытной самкой. Его лицо всплыло в моем воображении, и это придало мне храбрости. Я обхватила губами головку и немного пососала. Потом, открыв рот, взяла его насколько он помещался, а помещалось немного. Как я уже говорила, штуковина у парня была громадная. Я начала подумывать, что это закончится для меня серьезным вывихом челюсти.

— Ну же. Ты можешь больше, — подбодрил он меня.

Я подалась вперед, пока головка не уперлась в заднюю стенку горла и мне не показалось, что рот вот-вот в уголках разорвется. Было бы намного проще, если бы я имела челюсти как у змеи и обладала подвижным соединением для удобства заглатывания добычи. Тут я начала про себя молиться, чтобы со мной ничего не случилось.

Я отвела голову назад и снова подалась вперед, но на этот раз во мне, похоже, решил проснуться рвотный рефлекс. Горло мое непроизвольно сжалось, и это вызвало цепную

реакцию. Желая осадить подступавший комок и не подавиться, я напряглась, и зубы впились в невероятно чувствительную кожу головки. Он вскрикнул, а потом оттолкнул меня и чуть не полез на спинку кресла, подальше от меня и моего смертоносного рта.

— Черт! — выкрикнул он и принялся осматривать себя.

«Я даже не прокусила кожу, малыш…»

— Ты что делаешь? Ты что, вообще раньше такого не делала? — Лицо его исказилось от ярости, но даже в гневе он был прекрасен. — Худшего минета мне еще не делали!

Это прозвучало как вердикт. Я ненавидела его.

— Извините. Я просто никогда…

— Никогда не делала? — изумился незнакомец. Я покачала головой.

— О боже! — пробормотал он и, глубоко вздыхая, провел по лицу ладонью.

Его невосприимчивость или, наоборот, повышенная чувствительность вывела меня из себя. Я знала, что мне не стоит раскрывать рот (давайте смотреть правде в глаза, он мог делать со мной все, что хотел), но тут просто не выдержала.

— Вы вместе со своим замечательным гигантским дружком можете поцеловать меня в задницу! — крикнула я очень выразительно, но не успокоилась на этом. — Может, я не из тех девушек, которые только о том и думают, как бы запихнуть себе в рот член потолще, — но уверена, что вы не заплатили бы за меня два миллиона, если бы я была такой, — и прошу прощения за то, что сделала больно, но если бы даже у меня был опыт, я… Да такую громадную штуку никто вообще в горло не впихнет. Вы — чудовище, ошибка природы, но я, по крайней мере, попыталась.

Как видно, у меня и моего несуществующего мозга случился приступ словесного поноса.

Теперь, вероятно, я потеряю контракт и все старания пойдут прахом.

Он какое-то время просто сидел и смотрел на меня. На его лице сменялись выражения: сначала удивление, потом гнев, а затем — замешательство и даже немного ступор. Пару раз он открыл и закрыл рот, как будто собирался что-то сказать, но передумывал. Прошло еще несколько мгновений, он отвернулся, а затем снова посмотрел на меня.

— Другими словами, ты считаешь, что у меня большой член, и на тебя это произвело впечатление?

Я сложила руки на груди, сгорая от стыда, потому что, да, пожалуй, именно так мои слова и прозвучали. Но я не собиралась повторять это.

— Ты вообще сексом занималась когда-нибудь? Я вновь отрицательно покачала головой.

Он вздохнул и снова запустил пальцы в волосы с таким видом, будто находился где-то далеко-далеко и, возможно, размышлял, оставить меня или нет. Потом он наконец застегнул штаны, встал и посмотрел на меня с высоты своего немалого роста.

— Идем.

— Куда? — Я уже была близка к тому, чтобы умолять его не продавать меня Джаббе Хатту.

— Домой, — коротко ответил он и вышел из кабинки.

— Вы не сердитесь? — Я, вскочив, заторопилась следом, едва поспевая за его широкими шагами.

— Да я просто взбешен, но изо всех сил стараюсь не показать этого. — Он вышел в коридор, ни разу не обернувшись в мою сторону. — Хочу найти что-то положительное в этом… Думаю, я смогу научить тебя делать все так, как нравится мне. Но не сейчас… Сейчас я зверски возбужден, и мне трудно даже соображать. Где твои вещи?

— В какой-то комнате снаружи.

Мы не обмолвились больше ни словом, пока шли туда, где я переодевалась и где оставила свои вещи и мобильник. Он честно постоял за дверью, пока я снимала с себя веревочки, которые должны были считаться бикини, и натягивала топик с юбкой. Наконец я перестала чувствовать себя голой. По-прежнему не говоря ни слова, он повел меня к запасному выходу из клуба, очевидно, предназначенному исключительно для таких гостей, как он.

Мы вышли на стоянку, и Загадочный направился к лимузину, рядом с которым стоял невысокий блондин в черном костюме и шоферской фуражке.

— Мистер Кроуфорд. — Шофер коротко кивнул и с отстраненным видом открыл заднюю дверцу.

— Сэмюель, — обронил в ответ он и, положив руку мне на спину, усадил меня в машину. — Едем домой.

— Да, сэр, — сказал шофер, когда мистер Кроуфорд, до той поры известный мне под именем Загадочный, скользнув в огромный салон лимузина, опустился на роскошное сиденье рядом со мной. Не то что там не хватало места, просто, по-видимому, на следующие пару лет личное пространство будет для меня непозволительной роскошью.

Через несколько секунд лимузин уже мчал по улицам Чикаго. Мистер Кроуфорд вздохнул и поерзал на сиденье, натягивая брюки поудобнее. «Взять на заметку: с его возбуждением лучше не шутить…» Я незаметно усмехнулась.

— Ты живешь в Чикаго? — спросил он, нарушив затянувшуюся тишину.

— Нет. В Хиллсборо, — коротко ответила я.

За стеклом мелькали городские огни. Улицы были полны счастливых людей, в жизни которых, казалось, просто не существовало никаких забот. Я подумала, что если бы мир не возненавидел за что-то меня и мою семью, в любых других обстоятельствах я могла бы стать такой же, как они.

— Зачем ты это делаешь, Дилейн?

Тогда я не была расположена откровенничать, и контракт меня к этому не обязывал, поэтому предпочла не слишком сближаться с человеком, который меня только что купил.

— А вы зачем? — выпалила я в ответ. Как видно, фильтр в мозгах у меня по-прежнему не работал.

Он снова нахмурился, и я, признаться, где-то в душе пожалела, что задиралась с ним, потому что представила, как он может меня наказать. Но пожалела очень глубоко в душе.

— Ты же понимаешь, что теперь принадлежишь мне, да? Помни свое место. Я вовсе не жестокий человек, но твой острый язык и вспыльчивость действуют мне на нервы, — со строгим видом предупредил он меня.

Наверняка в ту минуту я выглядела как испуганный котенок (во всяком случае, чувствовала себя именно так), но гордость не позволила мне опустить глаза, и я смотрела на него в упор. Хотя, возможно, страх заставлял меня не упускать из виду его резких движений. Но, скорее всего, причина была в другом: он был чертовски красивым мужиком, и я проклинала себя за слабость.

— Слушай, я понимаю, что ты всю жизнь о таком не мечтала, и у тебя, вероятно, есть свои причины… Как и у меня есть свои, — начал он. — Но факт остается фактом: на ближайшие два года мы связаны. Так что нам обоим будет намного проще, если мы хотя бы попытаемся поладить. Я не хочу препираться с тобой на каждом шагу. Я не стану с тобой препираться. Ты будешь делать, как я скажу, и точка. Если не хочешь рассказывать мне о своей жизни — не надо. Я не стану спрашивать. Но ты принадлежишь мне, и я не потерплю неповиновения, Дилейн. Ты все поняла?

Я, прищурившись, ответила:

— Прекрасно. Я буду делать все, что вы говорите, только не думайте, что смогу получать от этого удовольствие.

Губы его растянулись в ухмылке, он положил руку на мое голое колено. Его пальцы начали медленно ласкать кожу, потом поползли вверх, под юбку. Он наклонился ко мне, я почувствовала его горячее дыхание на шее, и от этого ощущения по коже побежали мурашки.

— Я думаю, что ты будешь получать удовольствие, Дилейн.

Его хрипловатый голос пробудил во мне жутко непристойные мысли. В другое время мне было бы противно думать о таком… А потом он прижался приоткрытыми губами к шее у меня под самым ухом, а его длинные пальцы скользнули по тайнику между ног. Мое глупое предательское тело ответило на эти прикосновения, и я мгновенно растаяла в его более чем умелых руках. Кажется, даже слегка ахнула, когда он резко отстранился.

Машина остановилась.

— Вот мы и дома, — сказал он.

Стряхнув с себя чары моего Загадочного мужчины, я посмотрела через затемненное стекло. Это был даже не дом, а настоящий особняк. Клянусь, внутри легко могло бы поместиться полгорода. Если бы я не знала истинного положения вещей, то решила бы, что он такой громадиной компенсирует скромные размеры своего тела. Но тут явно речь о компенсации не шла.

Мистер Кроуфорд — боже, как мне было противно так его называть! — вышел из лимузина и протянул руку. Не приняв помощи, я выбралась сама.

Мощеная подъездная дорога обходила по кругу каменный фонтан, подсвеченный мягким белым светом. Столбы воды, взлетая в воздух, падали дождем в стеклянный бассейн. Осмотревшись, я не увидела ничего, кроме идеально подстриженной травы и зеленых кустов, обрезанных в форме оленей.

Черт возьми, здесь что, жил Эдвард Руки-ножницы?

— Сюда, мисс, — сказал Сэмюель, взяв у меня сумку и возвращая мое внимание к дому. Пилоны по обеим сторонам лестницы перед входом были украшены бетонными статуями,

тоже в форме оленей. Олени наклонили головы, будто приготовив гигантские рога для боя, у каждого поднята одна нога. Клянусь, мне показалось, что я услышала воинственное пыхтение, но они, конечно, не были живыми.

Парадную дверь обрамляли две высоченные белые колонны, от внушительных размеров порога до второго этажа. Сэмюель распахнул перед нами двустворчатые двери, а Загадочный жестом пригласил меня входить первой. Я ступила на мраморный пол, а высоко над головой увидела купол.

Однако внимание мое привлекла лестница. Начиналась она прямо напротив двери и вела на площадку наверху, где переходила в две отдельные лестницы, расходившиеся в противоположных направлениях. Больше всего это напоминало одну из тех парадных дворцовых лестниц, на верхней площадке которых обычно появляется принцесса, ожидающая, когда о ее появлении объявят притихшей толпе внизу, чтобы грациозно спуститься для приветствия гостей.

Я бы, наверное, споткнулась на первой же ступеньке и, кубарем прокатившись по остальным, шлепнулась на пол в самом низу. И это было бы не грациозно. Совсем.

— Что скажешь? — широко разводя руками, спросил Загадочный. Он явно гордился своим жилищем.

— Да, ничего. Если вы из тех, кто любит кичиться крайностями, — ответила я, равнодушно пожав плечами.

На самом деле увиденное меня не могло не поразить.

— Дом достался мне по наследству. И я не люблю кичиться, — сказал он. — Поднимемся наверх. Там есть куда более уютное местечко, там можно даже спать… Сегодня был долгий день, и меня не покидает чувство, что завтрашний будет еще дольше… Как и каждый день моей жизни следующие два года.

Он, развернувшись, с независимым видом стал подниматься по лестнице. Мне не оставалось ничего — и я последовала за ним.

— Ну что ж, хоть в чем-то мы сошлись, мистер Кроуфорд, — сказала я. Он вдруг остановился и несколько раздраженно взглянул на меня.

— Ной, — отчеканил он. — Только прислуга называет меня мистер Кроуфорд.

— А разве я не прислуга? Вы мне платите за то, чтобы я находилась здесь, точно так же как им, — с вызовом произнесла я.

— Поверь, им платят гораздо меньше, чем тебе. — Он дошел до площадки и повернул к лестнице, ведущей направо. — К тому же ближайшую пару лет ты почти всегда будешь находиться рядом со мной. Нужно, чтобы люди поверили, будто у нас все по-настоящему. Но кто в это поверит, если ты будешь называть меня мистером Кроуфордом?

— Ну хорошо, Ной, — сказала я, пробуя звучание имени. — Которая из комнат моя? — спросила, когда мы дошли до длинного коридора с большими картинами на стенах.

— Нам в конец коридора, — продолжая идти вперед, ответил он.

— Подождите. Нам?

— Ты будешь спать со мной. Разве это непонятно?

— Но мы даже не обсудили условия контракта, — напомнила я.

Он открыл дверь в самом конце коридора, и я последовала за ним. Как только за мной закрылась дверь, он прижал меня к ней своим телом.

— Условия очень простые, — произнес он, скользя губами по моей шее. — Ты принадлежишь мне, и я могу делать с тобой все, что захочу.

Его губы оказались у моих, и он крепко поцеловал меня, но я не ответила на поцелуй.

Движения его сделались мягче, проникновеннее, он попытался заставить меня ответить.

— Поцелуй меня, Дилейн. — Его настойчивые губы и та штуковина в штанах все-таки пробудили во мне женщину. — Тебе понравится.

Мне не пришло в голову, что он может быть прав, но я знала, что и так уже слишком долго испытываю судьбу: вряд ли он долго будет терпеть мои выходки. Маме нужна операция, и этим сказано все. К тому же (я в этом не сомневалась) у нас будут гораздо более интимные отношения, так что пришлось мне проглотить свою гордость и сдаться.

Я сделала глубокий вдох, моя грудь прижалась к его груди, а потом я раздвинула губы и поймала ими его нижнюю губу. Он застонал и переменил позу, его бедро оказалось у меня между ног, а руки — на моих ягодицах. Голову он слегка наклонил — так, судя по всему, ему было удобнее. Его язык скользнул между моих губ, и я поняла, что не пожалею о том, что уступила.

Не могу сказать, что целовалась со многими парнями, и уж точно не была экспертом в этом вопросе. Но если мужчина может делать языком такое…

Положив ладони ему на плечи, я почувствовала рельефные мышцы под тканью пиджака. Мне захотелось оказаться ближе к нему, и я решила, что ему может понравиться, если я проявлю немного инициативы… Я положила руки ему на грудь, под пиджак. А потом и вовсе сбросила его. Он подхватил пиджак одной рукой и кинул на спинку кресла рядом с нами. Затем снова взял меня за ягодицы и притянул к себе ближе. Я обхватила его за шею, оплела своим языком его язык и начала нежно посасывать. Он застонал, а потом вдруг неожиданно оттолкнулся от меня, оставив стоять с закрытыми глазами, с наклоненной набок головой, с

поднятыми руками и вытянутыми для поцелуя губами.

Это было похоже на тот эпизод в «Грязных танцах», когда Джонни оставляет Бэби в комнате среди незнакомых людей и она продолжает танцевать одна.

— Видишь? Я же говорил, что тебе понравится, — сказал он с полуулыбкой.

Почему он мог преспокойно говорить об этом, тогда как мое тело готово было взорваться?

— Не волнуйся, мы еще продолжим, но сначала — дело, потом — удовольствия, — сказал он и отошел на пару шагов. — Итак, условия контракта: я анонимно перевожу деньги на указанный тобой счет, как ты и просила. Далее: я надеюсь, что ты не станешь никому рассказывать о подробностях наших отношений, и тогда я тоже буду держать язык за зубами. Все мои родственники и коллеги будут думать, что я познакомился с тобой во время одной из деловых поездок и мы без ума друг от друга. Ты станешь сопровождать меня на всех официальных мероприятиях, будешь вести себя как воспитанная и образованная девушка, и таковой тебя все воспримут. Здесь, наедине, мы спим вместе, и ты удовлетворяешь меня физически так, как я пожелаю. Должен предупредить: у меня развитое воображение. Я что-то упустил?

Возможно. Но у меня все еще кружилась голова от поцелуя, и соображала я с трудом, поэтому просто кивнула.

— Хорошо, — сказал он, упав на огромную кровать и подперев голову рукой (все, что его окружало, начала замечать я, было огромных размеров). — Теперь раздевайся.

— Что? — выдохнула я.

— Дилейн, мы часто будем видеть друг друга голыми, так что лучше тебе отбросить скромность и стыдливость. — Он ощупал меня взглядом сверху донизу и многообещающе облизал губы. Наши взгляды встретились, и в его пронзительных ореховых глазах я увидела такое выражение, от которого у меня подкосились ноги. — Покажи, что у тебя есть, и я покажу, что есть у меня.

Неплохое предложение, верно? Я сбросила туфли, взялась за подол юбки и начала стаскивать ее через голову.

— Медленнее, — произнес он хрипловатым голосом. Я закатила глаза — как банально!

— Может, еще включите музыку, чтобы я вам тут стриптиз исполнила?

— Вот ты и начинаешь понимать, что к чему, — сказал он, потом, подмигнув, переполз на другой край кровати и взял со столика пульт дистанционного управления. Он нажал на пульте кнопку, зазвучала чувственная музыка. Откуда она звучала, было непонятно — казалось, будто она льется отовсюду.

— Нет! Я… Я не могу. То есть… Я не…

— Да я шучу. — Он выключил музыку и вернулся на прежнее место. — Может, как-нибудь в следующий раз.

Облегченно вздохнув, я расстегнула молнию на юбке и сбросила ее на пол.

— Стой.

Ной, поднявшись с кровати, подошел ко мне. Я засмущалась, одной рукой прикрыла грудь, другую руку опустила на живот и потупила взгляд. Он обошел меня кругом. Я буквально почувствовала, как его глаза шарят по моему телу. Кончики его пальцев заскользили по моим рукам, дошли до кистей, он взял их и отвел в стороны.

— Не прячься. — Его губы прикоснулись к основанию моей шеи.

Он, немного отклонившись, отпустил мои руки, потом провел по ним ладонями вверх, до плеч, и оттуда, перейдя на спину, начал опускаться вниз. Он не останавливался, пока не дошел до застежки бюстгальтера, и, прежде чем я успела понять, что у него на уме, он расстегнул

крючки. Потом его пальцы скользнули под лямки, и он через мои плечи неспешно стянул их, пока они не упали вниз, обнажая грудь. Я снова почувствовала жар его тела и теплое дыхание, разлившееся по моей коже, когда он медленно выдохнул. По шее, сверху вниз, и по плечам пролегла дорожка поцелуев, оставляя огненный след. Меня бросило в дрожь, но я точно знала, что не от холода, а от его внимания. Тело мое разгорячилось настолько, что мне начало казаться: еще чуть-чуть, и я вспыхну ярким пламенем.

А потом я почувствовала его руки у себя на бедрах. Пальцы скользнули под резинку трусиков, и он начал очень медленно стаскивать их. Я застыла, не зная, что делать.

— Расслабься. Я просто хочу увидеть тебя. Всю, — успокаивающим тоном произнес он.

Я, сделав глубокий вдох, попыталась расслабиться, но это оказалось не так просто: он был настолько красив, что в других обстоятельствах я бы, может, и сама на него набросилась.

А потом трусики оказались у меня на лодыжках.

Я стояла так, голая, беззащитная и полностью открытая перед мужчиной, который только что купил меня для своего удовольствия.

— Ну вот, ничего страшного, правда? — Он сделал паузу, ожидая ответа, который можно было не давать, он и без того все знал. — Теперь моя очередь. Можешь так и стоять спиной ко мне или повернуться и смотреть.

Я знала, что он делал. Он заставлял меня выбирать. Только выбора-то особого и не было. Если бы я не меняла позу, то выглядела бы маленькой испуганной девочкой, а если бы повернулась, стало бы понятно, что я хочу этого так же, как он. Для него это был беспроигрышный ход, для меня — выбор из двух никуда не годных вариантов.

Поэтому я повернулась. Если уж проигрывать, зачем отказывать себе в утешительном призе? И немного эротики стало бы вполне достаточным утешением.

Губы Ноя снова сложились в раздражающе сексуальную улыбку. Он явно был доволен моим решением (втайне от него — я тоже). Он начал медленно расстегивать пуговицы на рубашке, а я внимательно наблюдала за его движениями. Пальцы у него были толстые и длинные, «порнотические», как наверняка сказала бы Дез. Потом, отведя плечи назад, он стряхнул рубашку, под которой оказалась белая майка.

Хорошенького понемногу. Я ведь тоже не железная.

Когда он взялся за майку, я, шагнув к нему, остановила его руки. Он вопросительно поднял брови, и я повторила его выражение: мол, не хочешь? Он ничего не сказал. Тогда я положила ладони на его тело и повела их вверх. Ной поднял руки, я стащила майку через его голову и бросила ее на пол. Вернее, попыталась бросить, потому что он, ловко подхватив ее, повесил на спинку кресла рядом с пиджаком и рубашкой.

Еще до того, как он снова повернулся ко мне, я взялась за его ремень и начала расстегивать.

Потом, не снимая, расстегнула пуговицу на брюках и змейку.

— Не терпится? — спросил он с кривой усмешкой.

В ответ я посмотрела ему прямо в глаза и рывком стянула с него брюки. Что под ними? Аппетитные трусы-боксеры. Красные боксеры. Боксеры, служившие домом могучему и очень гордому воину.

Я, конечно, уже имела удовольствие видеть без всяких одежек его немалое достоинство. Но именно в том, как оно дыбило трусы, было что-то такое, отчего мой мотор завелся по- настоящему. Красная ткань давала возможность отчетливо различить скрытое под ней, но в то же время хранила все подробности сокрытого, оставляя элемент загадки. Это, если хотите, было похоже на коробку с подарком, с которой нужно снять обертку.

Ной подцепил резинку и, пристально глядя мне в глаза, снял их. Только после этого, когда он повернулся ко мне спиной, я позволила себе осмотреть его внимательнее. Он направился к

двери в другом конце комнаты, за которой, по-моему, находился гардероб, а я прошлась взглядом по его сильным плечам, потом опустилась вниз по мускулистой спине до…

— Ты на мою задницу смотришь? — не поворачивая головы, спросил Ной. Я тут же отвернулась, чтобы он не заметил.

— Э-э-э, нет. — Безусловно, голос у меня дрогнул, и мне пришлось закашляться.

— Конечно-конечно, — сказал Ной, закрывая дверь гардероба.

Он, приблизившись к креслу, достал из внутреннего кармана пиджака пачку сигарет и зажигалку, потом прошел к дивану у окна и сел, все еще совершенно голый. Что мне делать, я не понимала, поэтому просто смотрела, как он закурил и положил зажигалку с пачкой сигарет на стол.

Меня заворожило зрелище: его губы занимались любовью с сигаретой при каждой затяжке.

Он опустил руку и начал себя возбуждать, исследуя глазами мое тело.

— Иди сюда, — сказал он и кивнул, указывая глазами на мое место.

Я помедлила, увидев, как твердеет его член. Не испытывая ни малейшего стыда, он продолжал ласкать себя.

— Пришло время провести первый, урок. Я научу тебя настоящему минету.

Признаюсь, тут я чуть не подавилась. И у меня были причины, если вспомнить мою первую попытку, когда он чуть не лишился… весьма важной части своего тела. Но, понимая, что выбора нет, я подошла и встала на колени у него между ног в ожидании дальнейших указаний.

— Ты не поняла. Я хочу, чтобы ты села на диван.

Ной потушил сигарету в пепельнице на столе, встал и за плечи поднял меня. Потом усадил меня на свое место. Он оказался прямо передо мной. Весь.

— Сейчас я буду трахать твой рот, Дилейн. Это самый простой способ показать тебе, что нужно делать. Когда увидишь, что мне нравится, в следующий раз тебе будет проще. Надеюсь, ты быстро соображаешь.

Одной рукой он взялся за пенис, вторую положил мне на затылок и стал наклонять мою голову, пока не коснулся моих губ.

— Целуй. И не бойся использовать язык.

Я открыла рот, провела по головке языком и сомкнула на ней губы. Он застонал.

— А-а-а, как хорошо. Не останавливайся. Теперь немного пососи.

Я, расплющив язык, взяла всю головку в рот, посасывая ее, словно мороженое. Оказалось, это не так уж и сложно. Его подсказки отчего-то пробудили во мне желание постараться.

— Возьмись рукой за основание и немного сожми.

Послушавшись этого совета, я почувствовала ртом: он затвердел еще сильнее. Ной потянул мою голову на себя, чтобы я взяла его еще больше, бедра его встретили мое движение и снова подались назад.

— О боже! Да, вот так, — прорычал он и протолкнулся внутрь меня, упершись в заднюю стенку горла.

Не желая повторения того, что было в «Прелюдии», я взялась за его дружка повыше, чтобы он не смог глубже войти мне в рот.

Ной сжал волосы у меня на затылке и начал медленно водить моей головой взад-вперед. Когда мой рот привык к вторжению, движения его ускорились. В комнате стояла тишина, слышны были только сосущие, чмокающие звуки, которые я издавала, и грудное рычание, вырывавшееся у него из горла, пока он смотрел, как учит меня.

Одну ногу Ной поставил на диван. Движения бедрами ускорились, он начал рычать с каждым толчком. Я почувствовала, что у меня между ногами сделалось мокро, и едва не сгорела

от стыда при мысли о том, что могу испортить его диван. Я застонала от собственного возбуждения и почувствовала, что ему это приятно.

Он тоже застонал и стал двигаться быстрее и резче.

— О, черт! Как только я увидел твою улыбку, сразу понял, что у тебя талант, — произнес он хриплым голосом, задыхаясь и не переставая делать свое дело. Мне хотелось, чтобы он прикоснулся ко мне, потому что, черт возьми, он был таким сексуальным.

Чем больше он мычал, стонал и даже рычал, тем сильнее я заводилась. Его яички качались туда-сюда прямо у меня перед лицом, и мне захотелось узнать, какие они на ощупь, — я подняла вторую руку и осторожно положила их себе на ладонь.

— Дьявол! Я сейчас кончу!

Мне и хотелось этого, и не хотелось. Вернее, я не знала, что делать дальше.

— О… боже, — прохрипел он, ускоряя движения.

Длинные пальцы, сжимавшие волосы у меня на затылке, отводили мою голову и притягивали обратно навстречу толчкам. Держал он меня так крепко, что я должна была чувствовать боль, но, наоборот, лишь распалялась от этого все сильнее.

— Посмотрим, как ты глотаешь, — грубо произнес он и, прежде чем я успела осознать смысл его слов, снова глубоко вошел в мой рот. Гортанное рычание исторглось из его груди, и густая горячая струя плеснула в горло.

Сначала я чуть не подавилась, но потом справилась с рвотным рефлексом и начала глотать. Я солгу, если скажу, что на вкус это было лучше шоколада, фруктовой карамельки или чего-то наподобие. Но и отвращения я не испытала. Здравый смысл подсказывал: подобное обращение не должно мне нравиться. Но, я вспомнила, что этот совершенно чужой мне человек только что заплатил два миллиона долларов за то, чтобы сделать меня своей личной секс-рабыней, — все было терпимо.

Убравшись наконец из моего рта, он улыбнулся.

— Вот это, я понимаю, высший класс…

Тыльной стороной ладони я вытерла рот и попыталась изобразить отвращение (ему вовсе не нужно было знать, что мне понравилось). Но он только усмехнулся.

— В ванной есть жидкость для полоскания рта.

Он отошел от меня, за руку поднял с дивана и повел к другой двери. Мы вместе вошли в ванную, откуда-то из-под раковины Ной достал бутылочку и передал мне. Я налила немного жидкости в чашку и погоняла ее по рту, пока он, смочив полотенце, вытирался. Даже в расслабленном состоянии его размеры поражали.

— На вот. — Он протянул мне новую зубную щетку в упаковке.

Какое-то время мы стояли перед соседними умывальниками и в неловкой тишине чистили зубы. Он продолжал мне улыбаться, орудуя щеткой, и я была уверена, что его порядком веселило, как болтается моя грудь. Чтобы не видеть его довольного лица, я перевела взгляд и принялась осматривать ванную.

Это была королевская ванная комната, и центральную ее часть занимало огромное джакузи, в котором легко могло разместиться четыре человека. На одном краю поблескивал бронзовый смеситель, две ступеньки вели наверх и две — внутрь. Вдоль стенок шел ряд сидений. В той штуковине легко можно было бы устраивать вечеринки, и у меня закралось подозрение, что время от времени Ной так и поступал. Уж не знаю почему, но от такой мысли мне захотелось отпустить ему подзатыльник.

Что это на меня нашло, черт побери? Я в чем мать родила стою в ванной комнате и чищу зубы рядом с мужчиной, с которым едва познакомилась, о котором не знаю ровным счетом ничего и который только что смачно оттрахал меня в рот. А мне хочется только одного — его

треснуть за то, что он устраивал оргии в этой циклопической ванне… Пусть даже лишь в моем воображении. Наверное, его дружок проткнул мне мозги — иного объяснения моему состоянию просто не было.

Поборов сильнейшее желание выплюнуть зубную пасту ему в лицо, я сплюнула в раковину.

Рот мой теперь был чист, но я все еще чувствовала себя грязной.

— Идем ложиться, — сказал он, тоже вытерев лицо.

Я бросила на него убийственный взгляд, но вышла вместе с ним из ванной.

— Прошу прощения, — остановилась я у края кровати. — Я все еще голая. Где мои вещи?

— Я сплю без одежды. Ты теперь тоже.

Он откинул одеяло и лег. Я запыхтела недовольно, но делать было нечего, поэтому я забралась под одеяло с другой стороны как можно дальше от него, на самый краешек, стараясь пристроиться так, чтобы не свалиться на пол.

— Иди сюда, Дилейн.

Он, наверное, шутит, решила я. Ему мало того, что я сплю голая? Мало того, что он спит голый? Мало того, что мы только сейчас совершенно голые почистили зубы после того, как он отымел меня, голую, в рот и заставил думать, будто он, голый, устраивал дикие оргии в ванной? Теперь ему еще захотелось голышом пообниматься?

— Я сказал, иди сюда. — Он протянул руку через разделявшее нас расстояние, обвил мою талию и притянул к себе. — Ну вот, так лучше, — сказал, уткнувшись носом мне в шею. — Поспи немного. Тебе это не помешает.

Как, спрашивается, я могла заснуть, когда мне в зад упиралось его огромное достоинство?

3