Теория и практика

Существует несколько школ, представители которых выступают против такого подхода к истории политической науки, отрицая возможность про­гресса в получении «объективных» знаний на основании того, что достичь объективности невозможно, а стремление к ней ведет лишь к «наукообразию» и топтанию на месте. Если следовать такой точке зрения, любые попытки достижения профессиональной объективности заранее обречены на неудачу. Поэтому ученый должен определить для себя ту политическую силу, на сто­роне которой он выступает, и осознанно использовать свои знания для слу­жения благим политическим целям. Для представителей различных неомарк­систских направлений это означает применение своих знаний в интересах со­циализма.

В истории марксизма был момент, когда сторонники одного из его направ­лений отвергли такой диалектический подход к научным исследованиям. В работе «Идеология и утопия» К. Маннгейм пришел к выводу о том, что в политической науке объективность возможна. «Учитывая все вышеизложен­ное, на вопрос о том, возможно ли существование науки о политике, и можно ли ей кого-то обучить, необходимо дать положительный ответ». Дока­зательство возможности существования объективной политической науки он приписывает М. Веберу (Mannheim, 1949, р. 146). Несмотря на то, что для Маннгейма объективность политического знания стала возможной, эта цель может быть достигнута лишь в том случае, когда исследования ведутся «пред­ставителями той социальной страты, которая не связана непосредственно с интересами какого-то определенного класса, и позиции ее в обществе не слишком прочны... Такой стратой, не имеющей прочных корней в обществе и не связанной обязательствами ни с каким классом, если использовать терми­нологию А. Вебера, является " социально неприкаянная интеллигенция"» (Mannheim, 1949, р. 171). В среде современных ученых гарантом поисков объек­тивности вместо маннгеймовской «неприкаянной интеллигенции» функции своего рода становится «профессионализм», понимаемый как принадлежность специалистов к профессиональному сообществу, взаимное доверие к работе друг друга, совместное наблюдение за деятельностью молодых ученых и т.п. В те годы, когда А. Вебер и Маннгейм выдвигали свои концепции, профессио­нальные ассоциации специалистов в области социальных наук в целом и поли­тической науки и социологии, в частности, еще только зарождались. В этой связи следует отметить, что именно поиск объективности в профессионализ­ме остается объектом нападок как со стороны современных неомарксистов, так и со стороны других «левых» критиков.

Полемика, направленная против «этической нейтральности» и «поиска объективности», ведется по нескольким направлениям. Представители Франк­фуртской школы, в рамках которой с подачи теоретика-марксиста Д. Лукача и при участии М. Хоркхаймера, Т. Адорно, Г. Маркузе, а позднее Ю. Хабермаса, сложилась «критическая теория» — рассматривают проведение политичес-

ких исследований, как одну из составляющих «общей ситуации, сложившей­ся в ходе социальных изменений... Позитивисты не смогли понять, что про­цесс познания нельзя отделить от исторической борьбы, которую род челове­ческий ведет с окружающим миром. Теория и теоретические изыскания со­ставляют неотъемлемую часть социальной жизни. Теоретик не может оставать­ся пассивным сторонним наблюдателем, лишь созерцающим, отражающим и описывающим " общество" или " природу"» (Held, 1980, р. 162 ff.).

В одной из своих недавних публикаций Хабермас подтвердил этот тезис о единстве теории и «практики» (Habermas, 1992, р. 439 ff.). В 70—80-е годы эта точка зрения нашла свое отражение в концептуальном осмыслении региональ­ных исследований, проводившихся в Латинской Америке, Африке и других районах мира, и получила название «теории зависимости» (Packenham, 1992).

Каким образом можно оценить марксистское и неомарксистские течения с позиций предложенного в этой главе прогрессистски-эклектичного подхода к истории политической науки? Работы представителей этих течений весьма многочисленны — сотни научных книг и статей. Некоторые из этих трудов, основанные на серьезных эмпирических исследованиях классовых и полити­ческих отношений (основополагающих для этого направления) внесли весо­мый вклад в историю политической науки. Тем не менее, обращая основное внимание на экономическое развитие и социальную структуру, ученые-марк­систы недостаточно учитывают другие весьма важные объяснительные пере­менные, в частности, такие, как политические институты, религиозные и этнические факторы, международное положение, роль отдельных руководи­телей, непредвиденных обстоятельств и случайностей. Марксистская концеп­ция экономического развития в свое время была чрезмерно упрощена и примитизирована. В связи с тем, что современная экономика значительно дивер­сифицировала и интернационализировала рабочую силу, способность маркси­стских теоретиков к осмыслению и убедительному объяснению экономических, социальных и политических изменений существенно ослабла. Таким образом, несмотря на то, что представители различных направлений марксистской мысли значительно расширили объем сведений, находящихся в научном обороте ис­ториков и специалистов других социальных наук, логика их выводов далеко не всегда была безупречной и нередко толкование полученных ими сведений извращалось. Э. Хобсбаум и другие историки-марксисты (Hobsbawm, 1962; 1987; 1994; Hill, 1982; Hilton, 1990; Thompson, 1963) внесли большой вклад в изучение научного наследия XIX и предыдущих столетий, однако при интер­претации и объяснении проблем XX в. они столкнулись с большими трудно­стями (Judt, 1995).