Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Социальная действительность, доступная в непосредственном переживании






Ситуация лицом-к-лицу и «чистое» мы-отношение Я переживаю своего спутника непосредственно, если и когда он разделяет со мной общий сектор времени и про­странства. Общий сектор времени подразумевает одновре­менность наших потоков сознания: мой спутник и я растем (стареем) вместе. Общий сектор пространства подразумева­ет, что мой спутник является мне в качестве самого себя, а не кого-то другого. Его тело является мне в качестве единого комплекса конкретных симптомов, через которые для меня манифестируется его сознание. Эти непосредственности, временная и пространственная, являются существенными характеристиками ситуации лицом-к-лицу, которые оказы­вают влияние на стиль и структуру социальной интеракции в таких ситуациях.

Сначала рассмотрим, как конституируется ситуация лицом-к-лицу. Для того чтобы осознать такую ситуацию, я должен сознательно направить свое внимание на своего спут­ника, находящегося непосредственно передо мной. Мы назо­вем это осознание ты-ориентацией. Поскольку ситуация лицом-к-лицу предполагает такую ориентацию, опишем ее признаки.

Ты-ориентация есть общая форма, в которой любой кон­кретный спутник переживается лично. Сам факт, что в пре­делах непосредственно доступного для моего переживания я распознаю нечто как живого сознательного человека, консти­туирует ты-ориентацию. Во избежание недоразумений необ­ходимо подчеркнуть, что ты-ориентация не является сужде­нием по аналогии. Осознание стоящего передо мной человека не зависит от приписывания жизни и сознания объекту моего окружения путем рефлексивного мышления. Ты-ориентация является допредикативным переживанием < мной> спутника. В этом переживании я постигаю существование спутника как отдельно взятого лица, которое должно быть здесь и сейчас. Ты-ориентация предполагает наличие спутника во временной и пространственной непосредственности. Признание того, что спутник стоит передо мной, является существенным признаком ты-ориентации; ориентация не предполагает, что я знаю, каковы особенные характеристики этого спутника. Формальное понятие ты-ориентации относится к «чистому» переживанию < мной> другого Я как человека, живого и сознательного, в то время как специфическое содержание этого сознания остается неопределенным. Конечно, у меня никогда нет такого «чистого» переживания другого Я. Я всегда стою лицом-к-лицу с отдельно взятым спутником, живущим своей отдельной жизнью и имеющим свои особенные мысли. Поэтому фактически ты-ориентация не является «чистой», а всегда актуализируется в конкретности и специфичности раз­личной степени.

Ты-ориентация может быть либо односторонней, либо взаимной. Она односторонняя, если я обращаюсь к тебе, а ты игнорируешь мое присутствие. Она взаимная, если яориентирован на тебя и ты, в свою очередь, учитываешь мое существование. В этом случае конституируется социальное отношение. Мы назовем это отношение формально «чис­тым» мы-отношением, по меньшей мере зная, что фактичес­ки мы-отношение всегда наполнено содержанием, то есть что «чистое» мы-отношение актуализируется по аналогии с «чистой» ты-ориентацией в различной степени конкретности и специфичности. Если я и ты наблюдаем птицу в полете, то мои «наблюдения полета птицы» являются последователь­ностью переживаний в моем собственном сознании точно так. же, как твои «наблюдения полета птицы» являются переживаниями в твоем сознании. Ни ты, ни я, ни кто другой не может сказать, идентичны ли мои переживания твоим, поскольку никто не имеет прямого доступа к сознанию другого. Хотя я и не могу знать специфического и точного содержания твоего сознания, я тем не менее знаю, что ты человек, наделенный сознанием. Я знаю, что, каковы бы ни были твои переживания во время полета птицы, они одно­временны с моими (со-временны моим). Более того, я, может быть, наблюдал движения твоего тела и выражение твоего лица в эти моменты, интерпретируя их как показатели сосредоточенности твоего внимания на полете птицы. Поэ­тому я могу координировать событие «полет птицы» не только с фазами моего собственного сознания, но также с «соответствующими» фазами твоего сознания. Поскольку мы- вместе растем (становимся старше) во время полета птицы и поскольку у меня есть тому свидетельство — мои собствен­ные наблюдения, — постольку я могу сказать, что мы видим птицу в полете.

Я рожден в мир, населенный другими, которые будут сталкиваться со мной в ситуациях лицом-к-лицу. Мое пере­живание отдельно взятых спутников и мое знание о том, что существуют другие люди, из которых только некоторых я переживал непосредственно как спутников, возникают в этом a priori, данном при моем рождении. Шелер[5] справедливо утверждает, что мы-отношение образует основу переживания индивидом мира вообще. Здесь не может быть решена слож­ная проблема трансцендентальной конституции этого пережи­вания, а также переживания < мной> alter ego. Допуская обыденное существование других Я, мы можем обратиться к описанию происхождения переживаний спутников в мы-отношении.

Я «участвую» в сознательной жизни другого Я только тогда, когда я вовлечен в конкретное мы-отношение лицом-к-лицу. Если ты говоришь со мной, я понимаю объективный знаковый смысл слов. Но поскольку я «участвую» в последовательной конституции твоих выраженных в речи переживаний в одно­временности (со-временности) мы-отношения, я могу также постигать субъективную конфигурацию смысла, которую слова образуют для другого. Процесс, посредством которого я постигаю субъективную конфигурацию смысла, представляю­щую переживания ближнего, не должен смешиваться с собст­венно мы-отношением. Его слова являются первичными зна­ками в объективном контексте смысла. Они являются также показателями субъективного контекста, в котором любое переживание, включая речь, предстает перед ним. Но процесс, через который я постигаю его сознательную жизнь, с необхо­димостью является процессом моей сознательной жизни. Именно я интерпретирую слова как знаки в объективном контексте и как показатели его субъективных намерений. Сама возможность сделать это предполагает переживание мной другого Я как спутника, который разделяет переживания со мной в настоящем единстве пространства и времени; она предполагает «чистое» мы-отношение.

Поток конкретных переживаний, который наполняет мы-отношение «содержанием», очень схож с многообразным и продолжительным потоком моего собственного сознания. Но здесь есть одно фундаментальное различие. Поток моего со­знания внутренен, это «чистая» продолжительность. А мы-отношение заключается не только в со-общности времени, то есть в синхронизации двух его внутренних потоков; оно состоит также в со-общности пространства, то есть в телесном и, таким образом, внешнем присутствии спутника лицом-к-лицу со мной. Поэтому переживание < мной> спутника в мы-отношении, строго говоря, также «опосредованно»: я по­нимаю его сознательную жизнь, интерпретируя его телесные выражения как показатели субъективно-смысловых процес­сов. Тем не менее из всех само-трансцендирующих переживаний именно мы-отношение больше всего напоминает направ­ленную вовнутрь временность потока моего сознания. В этом смысле мы можем сказать, что я переживаю моего спутника «непосредственно» в мы-отношении.

Непосредственным переживание мной спутника является постольку, поскольку я прямо вовлечен в мы-отношение, то есть поскольку я участвую в общем потоке наших пережива­ний. Если я размышляю о нашем переживании, эта непосред­ственность разрушается. Я должен прервать мою прямую вовлеченность в мы-отношение. В некотором роде я должен выйти из ситуации лицом-к-лицу. В то время как я был вовлечен в мы-отношение, я был полон внимания к тебе; для того чтобы думать об этом, я должен разрушить прямую связь между нами. Прежде чем я смогу размышлять о нашем общем переживании, его реальные фазы, в которые мы были совмест­но вовлечены, должны завершиться. Непосредственная вовлеченность в мы-отношение возможна только в текущих переживаниях ситуации лицом-к-лицу, в то время как размышление имеет место ex post facto [6]. Оно начинается после того, как завершилось конкретное мы-отношение.

Ретроспективное постижение общих переживаний может быть ясным и отчетливым или же смутным и неопределенным. Чем более я вовлечен в размышление об общем переживании, тем менее непосредственно я живу им и тем отдаленнее живой, конкретный человек, являющийся моим партнером в мы-отношении. Спутник, которого я переживаю непосредст­венно, когда я активно вовлечен в наше общее переживание, становится, как только я начинаю размышлять о нас, простым объектом моей мысли.


Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.006 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал