Полночный гость

От остывшей земли поднималась ночная прохлада, а на ясном небе зажигались первые звёзды, настолько выразительные, что их свет едва ли не превосходил по яркости солнечный. Маленькие серебристые точки над головой были похожи на дырки от пуль, словно кто-то всемогущий прострелил в потолке мира несколько крохотных дырочек, через которые едва проглядывался рай. Ночь была тихой и умиротворенной. Смолкла музыка в отеле, притихли птичьи трели, замолкли гул и голоса постояльцев - всё погрузилось в сон, поглотилось спокойствием, однако только четверо парней в эту ночь не спали - каждому из них предстояла борьба за жизнь.

Гарри стоял в одних трусах на краю пирса, зябко потирая предплечья и переминаясь с ноги на ногу. Его одежда, небрежно скомканная, уже валялась рядом, парень снял её, чтобы не замочить, а сам готовился к прыжку в холодную воду.
- Так, ладно, - обратился он к себе. - Просто сделай это.

Брюнет последний раз резко выдохнул, подготавливая себя к прыжку. Следующим движением парень оттолкнулся от пирса, взмыл вперёд, вытягивая руки над головой и вскоре почувствовал, как ожидаемо ледяная поверхность воды полоснула по его голой коже. Стиснув зубы и борясь с желанием вернуться на берег, Гарри продолжал грести вглубь, поджимаясь всем телом и мелко дрожа. Через некоторое время самонасилия он доплыл до дна и начал вслепую ощупывать пальцами мягкий илистый песок, в котором была затеряна древняя статуэтка.
- Да где же ты?! - брюнет был готов выть от отчаяния, его тело переставало слушаться хозяина, постепенно отмерзало и теряло чувствительность. - Слава тебе, Господи!

Он обернул пальцы одной руки вокруг талии небольшой скульптуры женщины с рыбьим хвостом и стал стремительно всплывать на поверхность, чтобы глотнуть воздуха. Гарри уже чувствовал, что находится близко к водной глади - яркий лунный свет слепил даже плотно замкнутые глаза, а вода рассекалась руками легче; парень вынырнул, с наслаждением наполнив лёгкие, и точно пес после купания, замотал головой, откидывая назад прилипшие мокрые волосы. По-прежнему безмятежная атмосфера встретила Стайлса лишь шумом прибоя, что заметно облегчило весьма взволнованное состояние Гарри.

Он поплыл к берегу. Не торопясь, в медленном темпе; ранее невыносимая вода уже не казалась такой холодной, а сердце постепенно восстанавливало ритм. Ничего не предвещало беды, парень уже приближался к понтону, как вдруг чья-то сильная рука ухватила его за щиколотку и дёрнула вниз.

Брюнет захлебнулся, забарахтался, пиная второй ногой назойливую кисть. Ему хотелось освободить вторую руку, чтобы грести быстрее, тогда Гарри замахнулся и выкинул статуэтку на понтон, всем сердцем надеясь, что она мягко приземлиться на доски и не расколется на несколько частей.

Ловким движением кудрявый вывернулся, с облегчением чувствуя, как его ступня выскальзывает из ладони нападающего, а длинные пальцы с острыми ногтями пытаются ухватиться хотя бы за пятку. Гарри направился к берегу. Он знал, что не успеет взобраться на пирс - его сразу же схватят, а вот вариант добраться до сухопутной границы его вполне привлекал. Но привлекал он не только одного Гарри.

Подводный маньяк, видимо, ощутил азарт, горячий, жаркий - догнать добычу, которая была почти в руках, усмирить, подчинить.. Он принял условия игры и пустился в погоню.

Стайлс плыл слажено, ровными, спортивными рывками, почти стелясь по воде и не сбавляя темпа, не оглядываясь назад. Если бы он оглянулся, то заметил бы, как из воды показалась вторая макушка и пара хищных глаз, рассчитывающих траекторию его движения. Луи сразу понял, что добыча пытается его обмануть, изобразив путь по прямой, на самом деле нацелившись на дальние мостки, возле которых покачивалась чья-то трухлявая лодка. Шатен снова погрузился в воду и решил перерезать своей жертве путь. Время от времени появляясь, он пугал бедного мальчишку, направляя туда, откуда уже не было выхода, заставлял взять курс на лагуну, окружённую со всех сторон обрывом. Луи последний раз приподнялся над водой и понял, что загнал жертву в угол - теперь Гарри быстро и беспорядочно молотил руками по воде, приближаясь в песчаному откосу, где его ноги почти обвивали длинные водоросли. Шатен прекрасно знал, что добыча в ловушке - берег, куда пытался забраться кудрявый, был очень высок. Загнав беглеца на отмель, Луи невольно залюбовался — парень был очень хорош. Гибкое быстрое тело с энергией дикого животного выбралось из воды и попробовало подняться по осыпающемуся песчаному склону. Пару раз съехав по рыхлому песку вниз и поняв, что так ничего не выйдет, Гарри откинулся спиной на склон и обернулся, встречаясь глазами со своим маньяком.

Сердце брюнета забилось сильнее, спина покрылась мурашками, а волосы у корней похолодели и даже поднялись - Луи приближался.
- Не подходи ко мне, - грозно, но в то же время жалко предупредил Гарри. В его положении обычно не грозят убийцам, что и вызвало улыбку на лице Томлинсона.
- Или что ты мне сделаешь? - поинтересовался шатен.

Ответа не последовало, и Луи подплыл ближе, пригвоздив парня к песчаной стене позади, на что получил болезненный толчок в грудь. Но это его только раззадорило, и Томлинсон вжался телом в непослушного мальчика.

— Тихо, тихо, тихо… — забормотал шатен, затыкая свободолюбивому подростку рот, пытаясь удержать в руках отчаянно вырывающееся, скользкое как у ужа, и такое же юркое тело. — Все, тихо, тихо уже, попался, не уйдешь…

Кудрявый отбивался изо всех сил, громко сопел, и все норовил ударить ногой в стратегически важные места, заставляя Томлинсона звереть и продолжать теснить упирающегося негодяя в заросли экзотических цветов. Молчаливая возня в водорослях закончилась победой охотника — его добыча еще несколько раз дернулась и, отчаявшись, обессилено повисла на руках Луи, тяжело переводя дух.

— Ну что, добегался? — прохрипел он, разворачивая парня к себе и обнимая поперёк спины. — И что теперь с тобой сделать, а, Гарри?
- Откуда ты..
- Я многое знаю и давно за тобой слежу, - пояснил тот. - Так что мне с тобой сделать?
- Отпустить?.. - предположил Стайлс, вопросительно передёрнув плечом.
- Отпустить? - переспросил Луи, сделав вид, что еще обдумывает предложение. - Я слишком долго за отбой гонялся, чтобы так просто взять и тебя отпустить. У меня есть другие планы, - он взял Гарри пальцами за подбородок и обратил его лицо к себе.

Их глаза были всего в паре сантиметров друг от друга, и кудрявый мог поклясться, что видел каждую жилку в миндалевидных зрачках своего ночного гостя, с удивлением рассматривал ресницы юноши, походившие на слипшиеся иголочки, заметил тонкий слой слизи, покрывавшей его кожу. Часть тела Луи, не скрытая под водой была похожа на грудь обычного парня, однако серебристый отблеск и жаберные щели все же неоспоримо указывали на сверхъестественное происхождение этого существа. Луи был красив. Он совсем не походил на кровожадного убийцу, разодравшего не одну дюжину людей, напротив - его чистая, невинная, ангельская внешность сразу располагала к себе и вызывала полное доверие. Он робко улыбнулся и игриво спустился пальцами к шее парня напротив, погладил его грудь, после чего шаловливо поднял взгляд на брюнета:
- Я хочу тебя поцеловать, Гарри.

Уголок губ Стайлса едва заметно дёрнулся, выражая согласие и одобрение. Ему было наплевать на слизь, на жабры, тем более, он знал, что у людей существует такая мутация (на ранних стадиях развития жаберные щели не зарастают), и не считал её безобразной. Да и всё, что касалось этого таинственного незнакомца по определению быть безобразным не могло - парень был идеальным. Гарри открыл было рот, чтобы что-то сказать, но так и застыл, не издав ни звука, когда что-то живое, гладкое и широкое лизнуло его икру.
- Это хвост, - пояснил Луи, заметив недоуменное выражение лица брюнета.
-...Хвост?
- Ну да, хвост, - улыбнулся Томлинсон, залюбовавшись кудрявым парнем, удивлённо выпучившим глаза и всматривающимся под воду. - Пойдём, покажу.

Луи взял за руку Гарри и повёл его на мель, где среди невысоких пальм с широкими листьями затесалось скромное бунгало, сплетённое, судя по всему, вручную. Стайлс уже чувствовал ступнями дно и шёл на ногах, когда существо, державшее его за руку плыло, пока мелкие кораллы не начали упираться в основание хвоста.
- Всё, - устало выдохнул шатен, переворачиваясь на спину и подтягивая к себе хвост сильными руками, - С ним столько проблем, ты не представляешь.

Увидев огромный сросшийся кусок плоти, начинавшийся от бёдер и заканчивающийся широким плавником, Гарри потерял дар речи. Ноги его подкосились от шока, и он медленно сел рядом. Кудрявый потряс головой, но ухмыляющийся Луи никуда не исчез. Впрочем, как и его хвост. Болезненный щипок в предплечье доказал, что это реальность. Несколько секунд они смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Гарри просто пялился на настоящее чудо перед ним, а Луи наслаждался этим интересом.
- А можно… - Стайлс нерешительно замялся, – потрогать можно?

Шатен очаровательно захихикал и подвинул хвост ближе к парню:
- Трогай.

Гарри протянул руку к хвосту и провел пальцами по гладкой и шелковистой чешуе, которая больше всего была похожа на ощупь на нежную кожу девичьих щек. Однако она была прохладной, и места стыка чешуек были четкими и твердыми. Сердце гулко бухало в груди, юноша сглотнул, а потом сказал, только чтобы хоть что-то сказать:
- Мягкая.
- Не поспорю, - кивнул Луи, с огромными усилиями подсаживаясь ближе.

Брюнет заметил, как нелегко это движение даётся его новому приятелю, поэтому сам пододвинулся к нему и невольно опустил взгляд на его промежность, полностью покрытую на этот раз до пупка чешуёй.
- Можно неприличный вопрос? - спросил он, смущённо опуская ресницы.
- Конечно.
- Как вы размножаетесь? У тебя же нет члена.

Луи прыснул, мило скрыв улыбку, закусив губу и убирая со лба мокрые прядки.
- Член у меня есть, и это - самая важная часть моего организма, поэтому природа дала мне две морфы: эту, когда Он защищён чешуёй и толстым слоем кожи - чтобы лишний раз не подвергать Его опасности, и вторую - когда член полностью открыт - для полового сношения или для охоты.
- Для охоты? Зачем он тебе на охоте? - удивился Гарри, подтягивая под себя ноги и устраиваясь поудобнее.

Парень напротив еле заметно смутился, явно посчитав, что сказал слишком много, после чего выдал, слегка покраснев:
- Я могу охотиться только в возбуждённом состоянии. И не спрашивай меня, почему.

Гарри согласно кивнул, продолжая с интересом рассматривать то чудо, что сидело рядом и скромно похлапывало плавником по поверхности воды. Юноша был очарователен. Его по-женски плоский живот немного поджимался от холода, а коричневые соски затвердели, обдаваемые ветром. Да и сам Гарри выглядел не хуже - его корпус был более мужественным и широким, чем спина шатена, кудрявый слегка ссутулился, наклоняясь к молодому русалу, как бы невербально выдавая свое расположение к нему. Луи, однако, так и не удосужился ему ответить, ведь если бы он только поднял глаза на брюнета, между их лицами оставалось бы всего несколько сантиметров, но он смотрел куда-то вниз, и его губы тронула мимолётная улыбка.

Гарри проследил за его взглядом и, наконец, понял, чему улыбается парень - за любованием чудесного хвостатого создания, Стайлс совсем забыл, что сидел рядом в одних боксерах, мокрая ткань которых тесно облепила его пенис.
- Нравится? - нескромно спросил он.
- Да..
- Можешь потрогать, я не против. Я ведь твой хвост трогал.

Луи мог бы сделать вид, что ему это все безразлично, и повести себя как целомудренная девушка старых порядков, но кто его будет осуждать? Кому будет дело до того, что сейчас происходит между двумя юными гомосексуалистами? Кто об этом вообще узнает? Да и зачем уклоняться от приятного времяпровождения, когда становится очевидно, что между мальчиками произошла необъяснимая химия?

Луи робко, как бы ещё спрашивая разрешения, потянулся рукой к члену и, прежде чем накрыть его ладонью, посмотрел на Гарри.
- Давай уже, - усмехнулся тот и следующей секундой почувствовал ласковые пальцы на своём органе. - Оххх...

Томлинсон сначала огладил член через ткань, полностью, стараясь охватить его по всему диаметру, насколько это позволяла сырая ткань, а потом игриво прошёлся двумя пальчиками, очерчивая его и задерживаясь на головке. Шатен заметил, как напряглось под ним упругое тело, а пенис как в предвкушении ожил, тогда Луи продолжил ласкать головку массажными, круговыми движениями, слегка надавливая. Ткань мешала продвинуться дальше.
- К черту их, - Гарри психанул и начал с себя снимать трусы, прочно прилипшие к коже хозяина. - Дьявол, - выругался он.

Когда парень стянул боксеры до щиколоток и снова сел рядом, Луи уже в нетерпении вернулся к своему занятию, заключив член в кольцо пальцев и нежно подрачивая брюнету в медленном темпе. Он делал это именно так, как надо: не быстро, не медленно, а невероятно сладко, тягучими движениями, так, что Гарри оставалось только толкаться в кулак и тихонько постанывать. Спустя минуту томного удовольствия шатен поднял член вверх и наклонился, обдавая головку горячим дыханием и касаясь одним лишь кончиком языка щёлки. Он щекотал чувствительную кожу, после чего одним резким движением присосался к ней, вобрав полностью одну лишь головку; Гарри чувствовал, что часть его тела попала в жаркий, пленительный рай на земле, самый лучший из всех, который можно подарить ртом.

Томлинсон расслабил горло и медленно вобрал до основания, чувствуя подбородком яички, на мгновение остановился в таком положении и начал постепенно выпускать член на свободу, старательно обхватывая его губами. Второй раз он насадился на Гарри чуть быстрее, с наслаждением слушая, как сверху стонет его мальчик. Луи наращивал темп и вскоре, не жалея себя и своего горла он грубо давал себя трахать, позволяя партнеру самому толкаться себе в рот.
- Мммм.. Да, вот так.. Ещё.. Даааа..

Он не знал имя таинственного мастера минетов и не мог простонать его имя в благодарность, однако брюнет отчётливо понимал, что этот парень знает, как он, Гарри, хочет это сделать и более потрясающего отсоса ему никто в этой жизни не сделает.

После нескольких толчков Стайлс кончил, откидываясь назад и позволяя маленьким волнам качать его мутную от эмоций голову, а шатен, вытерев губы тыльной стороной ладони, ловкой рыбкой проскользнул в объятия своего нового знакомого и устроился у него на груди.
- Это всё очень странно, но я даже не знаю твоего имени. Как тебя зовут? - Гарри было немного неловко задавать этот вопрос, но лучше поздно, чем никогда, ведь так?
- Луи, - ответил тот. - Меня зовут Луи.
- Красивое имя, - протянул Стайлс, крепче прижимая к себе юношу. - Впрочем, как и всё в тебе, - он опустил руку и обнял Луи за талию, чувствуя, как отстают от его кожи чешуйки.
- Ой, - шатен сел на месте. - Мне лучше сбросить её, пока не вросла, - и начал сдирать чешую огромными пластами. Процесс не был болезненным из-за слизи, выступившей в местах сращения хвоста и ног.

Гарри снова почувствовал этот запах, снова его глаза налились желанием. Усталость от первого оргазма как рукой сняло и он, ранее обессиленный, поднялся и начал вдыхать уникальный аромат, наполненный феромонами. Когда Луи закончил, кудрявый юноша уже ждал.
- Насколько я помню, ты хотел меня поцеловать? - и, не дожидаясь ответа, страстно засосал шатена.

Следующие полтора часа ночной берег слушал оргазменные вопли и стоны двух молодых людей, бесстыдно занимающихся сексом на мелководье.

Сцепка

- Ммм, - Лиам сладко потянулся, ёрзая на постели, - Доброе утро, Зейни.

Утро обещало быть добрым - светлый день застал шатена во всей своей полуденной красе - его разбудило ласковое солнце, заботливо лизнувшее мягкими тёплыми лучами его щёку, а приятная инструментальная музыка, что играла в ресторане под гостиничным номером молодых людей, сделала пробуждение юноши поистине прекрасным. Мальчики снова были в их номере как в день приезда, но наедине друг с другом, без Гарри, и этот факт заставлял поволноваться уже абсолютно бодрого Зейна, сидевшего за письменным столом и изучающего потёртые листы бумаги, которые парни нашли в своей темнице.
- Ага. - не поднимая взгляда от записей ответил брюнет.
- Что " ага"? - улыбнулся Лиам, лениво слезая с постели и направляясь к своему приятелю, - Я тебе пожелал доброго утра, - он сонно потёр глаз.

Лиам подошёл со спины к другу, погладил его плечи, после чего надавил ладонью между лопаток, выпрямляя согнутую спину, и намекая приятелю, чтобы тот не горбился.
- И тебе, малыш, - он не сдержался, позволив легкой полуулыбке всплыть на своём лице.
- А ты всё читаешь, - констатировал Пейн, кивая на записи, к которым прибавились новые заметки, написанные, очевидно, на вырванных страницах из книги жалоб и предложений ручкой, свистнутой у персонала.

Зейн лишь устало выдохнул, собирая бумаги в одну стопку.
- Ну, да. А чем ещё заняться, когда за тобой и дорогим тебе человеком охотится сверхъестественное существо? А теперь я и Гарри не могу найти.

Лиам расплылся в улыбке, надеясь, что Зейн не обернётся в этот момент и не заметит, какое впечатление произвели на него эти слова. (" Охотится за дорогим человеком и Гарри". Значит, я ему всё ещё дорог? - думал шатен, минуту смакуя эту мысль). Но, так или иначе, ему нужно было нарушить повисшее молчание.
- Мне так стыдно, я ведь всю ночь спал, пока ты решал проблемы. - выдал Пейн, - Прости, я просто.. не знаю, у меня раньше такого не было, тем более, так агрессивно и грубо. Я просто не мог ни о чём связно думать, но теперь я готов помочь. - Он присел на краешек стола и обратился к записям друга.
- Нет, нет, ты не виноват, - Зейн вдруг отвлёкся от дел, обращая всё внимание на юношу перед собой, замотал головой и взял руки Лиама в свои, подняв на парня обеспокоенный взгляд блестящих глаз, - Тебя неслабо потрепали, и это естественно, что тебе нужен отдых. И.. насколько я знаю, это же первый раз?

Лиам печально кивнул.
- Я представлял его иначе. Думал, это будет чем-то запоминающимся и волшебным, а оказалось не так. Запомниться - оно запомнилось, волшебство в виде хвоста тоже было, но я имел ввиду образное выражение, что всё будет замечательно, а этот секс меня просто разочаровал.
- Это был не секс, Лиам. Это было насилие. Я уверен, что в следующий раз, когда ты для этого созреешь, ты получишь то, что ожидал. Секс - это здорово, и я так же не удивлюсь, что после первого раза ты не будешь выпускать партнёра из постели - как это будет приятно. - Брюнет по-доброму усмехнулся.
- Откуда ты знаешь? - спросил парень, болезненно трогая ниже поясницы, - Тебе ведь не с чем сравнивать. Мы же хотели сохранить свой первый раз друг для друга.

Зейн виновато опустил ресницы, стараясь не встречаться взглядом с тем, кому не мог врать в лицо.
- Зейн? - позвал его шатен, - Я прав?
- Да, - Малик старался сказать это уверенно, но его голос дрогнул на последней ноте, тогда пакистанец сделал вид что всего лишь закашлялся.
-Ты мне что-то недоговариваешь, - Пейн снова нахмурился, складывая руки на своей груди.

Зейн молчал - уже не было смысла оправдываться, ведь Лиам мог прочитать его как по бумаге.
- Мы с Гарри спали.

В комнате воцарила тишина. Брюнет всё так же не мог поднять глаза на возлюбленного, но кожей чувствовал его злой, пожирающий взгляд, вызывающий мурашки по всему телу.
- И давно? - терпеливо спросил Пейн, изо всех сил сдерживая раздражение.
- До тебя.
- Не ври мне! - он со звучным шлепком швырнул на стол заметки, - Так вот куда ты постоянно отлучался, когда я хотел провести с тобой время! Скажи мне правду: как давно вы с Гарри спите?

Зейн зажмурился, съёживаясь от громкого крика.
- Говори. - Повторил шатен.
- Каждую неделю, пока мы с тобой встречались. - Парень прошептал негромко, но этого было достаточно, чтобы услышал Лиам.

Следующей секундой Зейн почувствовал звонкую пощёчину, которая горела и жгла место удара. Ему было не столько больно, сколько паршиво на душе - признаться любимому человеку в измене, но не выслушать истерику, как любил решать споры эмоциональный Гарри, а принять это спокойствие в котором отчётливо читалось: " Значит, так надо. Это его выбор".
- Ну, что ты от меня хотел?!! У меня есть свои потребности, и если я не удовлетворю их с тобой - удовлетворю с другим человеком, - Зейн психанул, поддевая рукой собственные записи и раскидывая их в воздухе, - На тебе земля клином не сошлась! Ты поступал эгоистично по отношению ко мне, вот я и нашёл выход!

- Знаешь, что, искатель выходов, - Лиам раздражённо пихнул в плечо приятеля, - Если ты научился обходиться без меня, я думаю, ты и в этот раз справишься, - он не оглянувшись направился к двери, но не дошёл - его вовремя схватил за футболку подорвавшийся Малик, запихивая обратно в номер.
- Тебе что - мало? - брюнет указал на искалеченные, все в гематомах открытые руки парня, - Ещё хочешь? Тогда давай, иди - это чудовище только и ждёт, когда мы разделимся и отловит нас поодиночке, чтобы ещё пару раз отжарить со всей жестокостью!
- Уж лучше так, чем сидеть здесь с тобой. От него я хоть знаю, чего ожидать, а ты, Зейн, не оправдал моего доверия, и я не знаю, могу ли я снова на тебя положиться, - его губы вытянулись в узкую полоску, а почти испепеляющий взгляд, казалось, уже начинал испарять влагу с карих глаз пакистанца.

Лиам ушёл, громко хлопнув дверью и Зейн был не в силах ему помешать.

***
POV Гарри

Моё утро было бесподобным. Я проснулся на мерно вздымающейся груди Луи, чувствуя, как натягивается рёбрами его кожа при дыхании. Мы лежали в стареньком, соломенном бунгало, очевидно, принадлежавшем моему партнёру - всё здесь было построено для него: огромная кровать, на которой мы расположились; в дальнем от выхода углу стояла деревянная купель гигантских размеров, до середины заполненная водой, контейнеры, из которых торчали ошметки чешуи, а так же большой выбор столовых ножей, которыми он эту чешую сдирал до безупречной гладкости ног. Скажу честно, прошлой ночью нам было совсем не до его физиологии, поэтому теперь я чувствовал, как мелкие костные щитки на его бёдрах царапают мою ногу. Не то, что бы это меня раздражало - всё, что касается Луи не могло меня раздражать, хоть это и трудно поддаётся объяснению, но всё-таки было достаточно некомфортно - они раздирали мне кожу до крови.

Пока мой случайный любовник сладко посапывал над моим ухом, у меня было время о многом подумать чем я и занялся.

Во-первых, нельзя отрицать, что вчерашний секс был великолепен. И даже не потому, что все четыре разя меня хорошенько, от души поимели, а благодаря какой-то странной химии, творившейся между нами. Вообще, всё, что касается Луи нельзя было назвать нормальным, однако это меня в нём и привлекало - он был непохож на других моих партнёров не только тем, что умел отращивать рыбий хвост, но и своей способностью двигаться так, будто мы были одним организмом, единым целым. Он знал, что я хочу и когда хочу, будто читал мои мысли; именно этот парень умел гладить моё тело с такой нежностью и мягкостью, что пушистые облака в раю, наверное, не идут ни в какое сравнение с этим блаженством. Я окунулся в воспоминания.

Этот акт был чем-то поистине волшебным. И дело было опять же не в чешуе - Луи сам по себе был великолепен. Никогда не забуду тот приятный холодок - символ предвкушения - когда он, смочив своей слюной палец, размазывал её по моему заднему проходу, а потом одним долгим движением скользнул указательным пальцем внутрь и слушал, как я шумно выдыхаю весь воздух из лёгких. Помню, я громко застонал, когда ощутил второй его палец, нетерпеливо вонзившийся рядом с первым. Когда Луи погладил обоими простату, я, как девственник проскулив, двинулся им навстречу, не обращая внимания на ехидный смешок, которого это существо не могло сдержать, наблюдая за своей послушной сучкой.

Я нетерпеливо ждал третьего пальца, но его не было. Вместо него Луи заменил пальцы головкой члена и двинулся вперед на середину длины. Я снова жалобно застонал и опустил голову, пытаясь расслабить мышцы. Иначе будет больно. Какое-то время мы оставались неподвижными, затем он медленно и осторожно двинулся назад, чтобы в следующее мгновение вновь податься вперед и вглубь одним протяжным толчком, всадить мне по самые яйца. Это я так думал. Мне казалось, я заполнен настолько, что дальше пихать просто было некуда, однако у Луи было в запасе пару сантиметров на этот счёт. Его половой орган начал выделять ту ароматную слизь, которая действовала на меня дурманяще, и я чудом держался, чтобы не встать с члена, повернуться к нему лицом и начать жадно обсасывать сочащуюся головку - настолько мне этого хотелось. Ни один из моих партнёров не мог учудить подобного - мы всегда пользовались смазкой, а теперь её не требовалось, и это причудливое чувство только добавило остроты ощущениям. Переместив вес тела на одну руку, я подался назад и, взяв в ладонь собственный член, начал его гладить. Волны удовольствия позволили расслабиться и мышцам сфинктера. Я хотел большего и двинулся к любовнику, негласно приглашая его углубить проникновение до конца. И он меня понял.

Через пару неглубоких толчков я почувствовал, как его яйца прижались к моей заднице. Я одобрительно хмыкнул, расслабился и поднял выше аккуратную попку, расставляя шире ноги, откликаясь на каждый толчок тихим вскриком. Луи, по-моему, и не заметил, как я сам начал насаживаться, задавая слишком быстрый темп, и ему оставалось только попридержать такого жеребца за бедра, чтобы этот активный наездник не слетел с члена. Точно, как неопытный девственник, пытающийся доказать партнёру, что чего-то стоит. Тогда я настолько сильно прогнулся в спине, что сам удивился, как мой позвоночник ещё не сломался. Нет, я не выпендривался, мне только хотелось раскрыться как можно глубже, чтобы он мог трахнуть меня так сильно, как нам обоим хотелось. В тот момент я не думал ни о чем. Это было похоже на слияние и движения двух тел, отчаянно нуждающихся в оргазме, страстно использующих свою плоть, чтобы уничтожить малейшее препятствие. Господи, я говорю, как романтик.

Теперь он мог задевать мою простату при каждом толчке. Я нагнулся и прижался щекой к холодным простыням на кровати, где мы это делали. Ощущение ледяного покрытия на разгоряченной коже было замечательным. Я снова подался назад, подставляясь под движения Луи. Я был готов выть, от мучительного удовольствия. Пусть в этом и стыдно признаться, но надолго меня не хватило; мой сфинктер начинал сжиматься, я был близок к финалу. Не прошло и минуты, как я бурно кончил, оглашая криками пустое бунгало. Выплеснувшись на простыни, я все еще чувствовал каждое нервное окончание в своей заднице. И точно знал, что этот обаятельный, невероятно хороший засранец оставил на моих бедрах стремительно синеющие полумесяцы ногтей.

А ему всё было мало, он все еще двигался во мне, слушая пошлые, влажные звуки, создаваемые между его членом и моим анусом. Невзирая на боль, я обеими руками растянул ягодицы, открывая ему еще больший доступ. Я расслабился, позволяя уставшим рукам опасть на пол. Луи недолго вколачивался в моё податливое тело, вскоре он излился, полностью войдя в меня, и застыл, пытаясь восстановить дыхание. И тут случилось нечто.

Он не мог из меня выйти. Я чувствовал, как разбухла головка его члена, и как сильно сузился мой задний проход. Моя спина покрылась холодным потом, я начинал паниковать, как вдруг услышал тихое:
- Насаживайся. Езди на мне так жёстко, как сможешь..

Сначала я подумал, что я ослышался, но Луи повторил громче и гораздо агрессивнее:
- Давай же, чёрт тебя дери!

Я снова почувствовал запах слизи, и тут мне сорвало крышу. Я откинулся назад, усаживаясь на член и укладывая Луи на спину, сжал зубы, впился пальцами в простыни и с невероятной скоростью начал насаживаться на его орган, не думая ни о чём больше, кроме своего удовольствия; я поднимался настолько высоко, что его пенис мог в любой момент выскользнуть из меня, делал это так быстро, что Луи вместе с моими криками глухо постанывал после каждого толчка; я просто вытрахивал из него эти невероятно сексуальные звуки. Кончал он громко рыча и матерясь, после чего, наконец, его член мягко вышел из меня.

Не поверите, но на этом сюрпризы не заканчивались.

Я вдруг почувствовал, как из моей дырочки вытекает жидкость. Нет, не сперма, а нечто более густое, более вязкое, по консистенции походившее скорее на желе. И это что-то имело свой специфический запах, на который у Луи была своя реакция.

Я ожидал продолжения и был потрясен, когда его мягкий, но настойчивый язык прикоснулся к моему проходу. Да, он и после секса был со мной осторожен, ведь кто знает - может, я тоже рыбка своенравная.
Я вскрикнул:
— Луи?! – вложив в его имя вопрос и удивление.

Он облизнул отверстие и робче, чем надо спросил:
— Ты хочешь, чтобы я прекратил?

Надо сказать, это прозвучало довольно застенчиво. Возможно, он посчитал, что мне не понравилось или он выбрал неверное время для таких ласк.

— О, нет, не останавливайся, — выдохнул я в ответ, устраиваясь поудобнее на многострадальных коленях, внимательно прислушиваясь к реакции партнёра. Луи не без удовольствия вернулся к своему занятию, и снова случилось то, чего я никак не мог ожидать.

" Вылизывал бы его вечно", — произнёс голос Луи в моей голове, причём с нескрываемым и каким-то священным ужасом.

- Что, прости? - я переспросил.

Луи замер, и как-то рассеянно ответил:
- Ни-ичего. Я ничего не говорил.
- Но я же слышал сейчас.
- Возможно, тебе показалось? - Сказал Луи уже увереннее.

Я опять потёк, как девочка и русал, позабыв обо всём, снова начал слизывать по каплям прозрачную, желеобразную жидкость. Происходящее, сам слегка извращенный акт, разжигал желание, и я тоже наслаждался процессом. Спустя некоторое время он снова трахал меня, но уже языком, а я в ответ лишь громко постанывал, подмахивая попкой. Остаток ночи мы продолжали заниматься сексом, но меня больше ничего не смущало. Даже скорее, не имело значения.

- Ты уже проснулся? - хриплым голосом поинтересовалось очаровательное существо в кольце рук которого я дремал, - Как спалось?
- С тобой - замечательно, рыбка моя, - я подарил ему кокетливый поцелуй в щёку, на что Луи скривил губы.

" Рыбка" - с долей скептицизма повторил его внутренний голос в моей голове - " Не люблю этих безмозглых существ. Как он додумался меня с ними сравнить. Засранец".

Я улыбнулся, глядя, как между его бровей залегает морщинка.
- Не принимай близко к сердцу.

Он неопределённо хмыкнул, закатывая глаза, после чего посмотрел на меня и добавил:
- Я думаю, после этой ночи у тебя возникли некоторые вопросы, - он поигрался с моим соском, потерев его между пальцами, - и сегодня ты узнаешь на них ответы.

" Я изнасиловал его и убил"

- Я бы для начала перекусил, - ответил Гарри, - вчера, сам понимаешь, было не до ужина. У тебя есть что-нибудь вкусненькое?

Луи усмехнулся.
- Смотря, что ты считаешь вкусненьким. За ширмой у меня лежит целый бак живой рыбы. - Гарри вопросительно поднял бровь, на что Луи незамедлительно ответил, - Больше у меня нет ничего, что могло бы тебе понравиться.

Так или иначе, рёв умирающего кита из желудка Стайлса оповестил, что он не против хоть какой-нибудь пищи.
- Ладно, давай свою рыбу, пожарю.

Томлинсона не надо было просить дважды, он выскользнул из-под головы любовника, откинул простынь, под которой они ночью сладко спали, опустил на деревянный пол босые ноги и, совсем не стесняясь своей наготы, направился за соломенную ширму, где, очевидно, и находился этот бак. Вернулся он с двумя толстыми живыми рыбёхами, ловко изворачивающимися в его руках, одну из которых кинул брюнету в постель.
- Лови.

Трехкилограммовая сырая рыбина шлёпнулась на белые простыни пред носом Гарри, мгновенно образовав вокруг себя большую лужу, и начала с пугающим энтузиазмом прыгать над постелью, грозясь надавать хвостом пощёчин бедному парню, чьё полусонное состояние как рукой сняло.
- Ты что делаешь?!?! - завопил он, подскакивая с кровати, как был, голый, - На голову больной.

Луи заливисто смеялся. Хохот неудержимым потоком лился из его груди и всякий раз, как он возвращал взгляд на потерянное, испуганное лицо мальчишки, его захлёстывал новый приступ веселья.
- Не вижу ничего смешного! - фыркнул Гарри, - Давай я тебе сутра осьминога в постель подкину, посмотрим, как ТЫ себя будешь вести!

К счастью, в доме Луи оказались не только запасы морепродуктов, но и несколько коробок дорогих конфет от Элеанор, сиротливо заброшеных в дальний угол. Ими и Гарри и перекусил.

Утерев с глаз слёзы, Томлинсон последний раз выдохнул, восстанавливая дыхание после долгого хохота. На его лице по-прежнему была очаровательная улыбка, которую можно было назвать не меньше, чем чудом света, доступным человечеству в исключительно редких случаях - Луи никогда не улыбался.
- Такое хорошее чувство, - сказал он больше сам себе, чем Гарри, - у меня такого ещё не было.
- Ты никогда не смеялся? - удивился Стайлс.
– Нет, - шатен безразлично пожал плечами, усаживаясь рядом на сухой островок их постели и придавливая рукой буйную форель, всё ещё надеявшуюся вырваться на свободу, в море, - Я видел, как надрываясь смеются жители отеля, но мне, честно сказать, их подёргивания напоминали скорее предсмертные конвульсии. - Он изобразил на лице гримасу отвращения и, как ни в чём не бывало, откусил голову живой рыбе, которой планировал позавтракать.
- Фууу, - Гарри закрыл рот рукой, вполне готовый, что его желудок сейчас вывернет наизнанку, - Фу, Лу, что ты делаешь?!

Рот Луи был уже весь в крови, а на месте, где у форели должна была быть голова, зияла неестественная пустота. Рыба последний раз подёргивала хвостом, а шатен похрустывал её черепом, смакуя и наслаждаясь вкусом некогда живого существа.
- Очень даже вкусно, - он проигнорировал реакцию Гарри, к горлу которого подкатывался ком, - Хочешь? - Томлинсон, не сдерживая улыбки протянул парню мёртвую тушку так, чтобы брюнет мог видеть место укуса, а оттуда - позвонки, к которым крепилась голова.
- Убери её от меня, - с отвращением фыркнул Стайлс, - Живодёр!

Луи спрятал смешок в кулачке.
- Господи, и этими губами ты меня вчера целовал! Мало ли кого ты вечером успел сожрать!

Томлинсон загадочно улыбнулся и подвинулся к краю кровати, где всё так же стоял приросший к полу кудряш:
- А я хочу ещё, - он потянулся за поцелуем, но Гарри упирался.
- Сначала почисть зубы от этой дряни.
- Но я хочу сейчас, - лукаво протянул Томлинсон, пристраиваясь вплотную.

Запах крови, исходивший от его рта сразу ударил в нос темноволосому парню, и аромат этот был резким, но вполне приятным. Никогда раньше кровь для Гарри не была чем-то пикантным, но он не мог не признать, что на губах Луи она выглядела соблазнительно. Стайлс сам не осознал, как наклонился вперёд и втянул шатена в долгий, мучительно-горячий поцелуй, размазывая бордовую кровь по лицу. Когда они закончили, Луи коварно сощурил глаза, потянулся окровавленной рукой, чтобы обнять брюнета за шею, но тот перехватил его ладонь, поднёс ко рту и широко лизнул, вдыхая аромат испустившего дух живого существа.

Томлинсон затаил дыхание. Заворожённый, он смотрел, как молодой, красивый голый парень с прекрасным телом обсасывает его пальцы, то прикрывая от наслаждения глаза, то внезапно их распахнув, устремляет взгляд на предмет соблазнения - на него, на Луи.
- Поиграть со мной захотел? - спросил русал и обернул пальцы вокруг члена любовника, протяжно подрачивая в стабильном темпе.

Гарри не смог ответить. Он прикрыл глаза, прислушиваясь к потрясающим ощущениям, и не мог вымолвить ни слова. Лучшее, что он мог сделать, это стонать и всхлипывать, чтобы шатен знал, как ему нравится. Луи посильнее сжал руку и увеличил темп, а кудрявый мелко двигал бедрами, выражая свою потребность ответить на ласку. Он чувствовал, что подтекает, спермы выделялось всё больше, и от этих влажных, хлюпающих звуков он возбуждался все сильнее.
— Гарри, — довольно прошептал Томлинсон, прижимаясь лбом к плоскому животу партнера и прикусывая нежную кожу над пахом. Когда тот вскрикнул, русал задвигался еще быстрее, с каждым движением прихватывая крайнюю плоть члена, и заставляя Стайлса томно стонать. Оргазм заставил парня судорожно поджать пальцы ног, Гарри вцепился пальцами в плечи юноши, шипя сквозь сжатые зубы, и выплескивая на живот любовника сперму.

" Трахайте меня семеро, он великолепен", - в голове Стайлса пронеслась едва разборчивая мысль, - " Если я ещё раз с ним не пересплю, я удавлюсь. Надо подумать, когда мы сможем повторить".

Луи теперь разминал шею и вдруг уставился на парня так, будто знал, о чём он думает. Шатен хмыкнул и медленно, как бы невзначай, обвёл взглядом помещение, задерживаясь на богатой коллекции кухонных ножей, которых подворовывал из отеля.

" Наивный" - усмехнулся голос Луи в голове Гарри, - " Ну, разок-то мы ещё точно свидимся. Нельзя, чтобы такая талантливая дырка пропадала. Да и дельце у меня к тебе есть, которое вряд ли тебе понравится", - он снова посмотрел на самый большой тесак.

Брюнет одарил его одновременно непонимающим и подозрительным взглядом.

" Он будто мысли читает" - заметил голос Томлинсона, - " Надеюсь, мне кажется, иначе придётся ещё и с ним посуетиться. Хватило мне уже тех двоих любовничков".

- По-моему, мы слишком зачастили с сексом, - предположил Гарри, выбираясь из его объятий, - Мне пора возвращаться в номер; парни, наверное, меня уже потеряли. У тебя не будет какой-нибудь одежды, мне не очень хочется добираться до гостиницы в одних трусах.
- Да, конечно, - Луи встал с постели, подошёл к комоду и подобрал из своего гардероба то, что могло подойти Стайлсу. Выбор пал на белую гавайскую рубашку и бермуды из приятной ткани, которые больше не вмещали круглые ягодицы Томлинсона.
- Вот, - он протянул одежду кудрявому, - Если что-то не так и проблема во мне, ты можешь сказать вслух, я не обижусь

" Конечно, не так. Постоянно косишься на ножи; дело, говоришь, ко мне есть. Малоприятное, так скажем. Если ты с такой лёгкостью лишаешь жизни рыбу, то как мне знать, вдруг ты и глазом не моргнёшь, занося тесак над моей головой?! "

- Нет, мне правда пора, - сказал он вслух, - Всё было чудесно, Луи. Ты - замечательный.

" Как многого ты ещё не знаешь, глупый" - думал Томлинсон, - " Скоро я доберусь до тебя, и пара дней перерыва не будут многое значить".

Гарри собрался и вышел из бунгало, напоследок робко, для приличия помахав Луи.

***
Гарри шёл спешно, перепрыгивая через мелкие препятствия и срезая путь. Ему хотелось пораньше оказаться в кругу людей, которым он доверял - он тосковал по Лиаму и Зейну, даже несмотря на то, что разлука их была мимолётной.

Парень выбрал путь через пирс, чтобы забрать с него свою одежду и статуэтку женщины с рыбьим хвостом, ради которой и замышлялась вся поездка в Доминикану; и ему повезло, что за прошедшую ночь и утро не нашлось мелкого воришки, которому бы приглянулись его, Гарри, вещи.

Беспрепятственно добравшись до отеля, Стайлс пролез через опечатанную полицейской лентой кухню и поднялся наверх, в свой номер, где застал полностью раздавленного Лиама, глаза которого опухли от слёз.
- Гарри! - он убрал руки от лица, на котором мгновенно образовалась улыбка, какая бывает у матери, чей сын потерялся в супермаркете, но сам нашёл к ней дорогу. Он встал с пола и бросился в объятия друга, - Гарри, как я рад, что с тобой всё в порядке.

Но Гарри не был в порядке. Он ожидал, что будет счастлив встретить человека, с которым у него связано столько хорошего, но он не испытал тех же чувств и эмоций, которыми искрился его друг, а просто стоял в кольце рук юноши, по щекам которого снова струились слёзы, и ободряюще хлопал приятеля по плечу. Удивительно, но кудрявому было совсем наплевать на всё происходящее. Ну, нашёл он его, и что с того? После прошедшей ночи Лиам стал для него не более, чем вещью, способной самопроизвольно действовать, разводить шум и переживать. Да и переживания брюнету показались бессмысленным изведением нервов и сил. Будучи ранее эмоциональным молодым человеком, сейчас он не понимал, как можно заботиться о ком-то, радоваться его приходу, страдать, когда близкого человека нет рядом, предполагать, что тот находится в опасности.
- Гарри.. - шептал он, всхлипывая, - Гарри..

Стайлс погладил друга по мягким волосам и чувствовал, как тот улыбается, зарывшись лицом в изгиб его шеи.
- А где Зейн? - спросил кудрявый искусно маскируя безразличие.
- Он.. Он у-ушёл, - шатен заикался, глотая слёзы, - Он хочет убить Луи и оставил вот это.

Лиам протянул другу записку, в которой значилось:

" Дорогой Лиам,

Надеюсь, ты прочитаешь это, когда остынешь и вернёшься. Мне очень жаль что так вышло. Да, я вспылил, хоть и сам был виноват; я не доказывал свое отношение к тебе ни словами, ни поступками, но знай: я никогда не переставал думать о нас. Ты - единственный человек, который делает мою жизнь прекрасной только лишь по факту своего существования. И ты - единственный, потеряв кого моя жизнь потеряет смысл.

Многие вещи мы не замечаем, пока они находятся рядом, и только теперь, когда тебе начала угрожать опасность, я понял, насколько сильно я тебя люблю, и что я готов сделать всё от меня зависящее, чтобы тебя обезопасить. Я убью Луи.

Я не вижу смысла искать все ингредиенты для обряда, о котором мы читали. В конце концов, он ведь такой же человек как и мы, его можно убить так же, как и любого другого. Я знаю, где раздобыть охотничье ружьё и обещаю, даже если это будет стоить мне жизни, я всажу в него столько пуль, сколько будет возможно.

Вечно твой,
Зейн."

Всё это время, что Гарри читал письмо, Лиам выглядывал из-за его плеча и заново пробегался глазами по строчкам, написанным острым почерком пакистанца и снова начинал горько всхлипывать. А вот кудрявого в это время захлестнула жгучая волна ненависти, порыв которой он не мог объяснить.

- Ну, ну, - он постарался успокоить друга таким тоном, будто речь шла не о угрозе смерти, а о чём-то обыденном, - Ничего страшного, он ещё вернётся и ты его отговоришь.
- Вряд ли, Гарри, - Лиам оторвался от приятеля и сглотнул, небрежно утирая глаза, - Я уже искал Зейна по этажам и в окрестностях - его нигде нет. И всё это из-за меня.. Мне так плохо, Гарри, - он снова, не сдержав эмоций, прижался к груди парня, обернул руки вокруг его шеи и положил подбородок на его плечо.

Вкус страдания витал в воздухе, наполняя душу кудрявого умиротворением, спокойствием и даже блаженством. Ему вдруг очень захотелось физической близости, что было по своей природе странно - мало кто захочет секса в такой момент, особенно после того, как Луи утром уже устроил своему мальчику разрядку. Он страстно пожелал, чтобы Лиам слабо прикусил кожу на его, Гарри, шее, жалобно проскулил ему на ухо, мягко намекнул на приятное времяпровождение; однако, зная преданность друга, Стайлс не мог на это надеяться, но всё же горячо желал такого развития событий.

Вдруг шатен притих, опустил голову и нежно поцеловал ключицу друга расслабленными и припухшими губами. Стайлс довольно хмыкнул, как будто ожидал, что это должно случиться, и открыл парню больше простора для действий.
- Гарри, - вдруг позвал его друг и, дождавшись внимания брюнета, продолжил, - Я не знаю, что делаю. Я.. Я понимаю, что это совсем нелогично, но мне кажется правильным то, чем я сейчас занимаюсь.
- Ну, хорошо, молодец, - согласился кудрявый, и его голос прозвучал невероятно хрипло.

" Перестань молоть ересь и поцелуй уже меня в губы" - пожелал он, и Лиам незамедлительно повиновался, как под гипнозом.

***
- Так, подожди, давай ещё раз: что ты с ним сделал?!? - переспросил Луи, в изумлении и недоверии хмуря брови.
- Я.. Я изнасиловал его и убил.

Берег и вся пустынная территория вокруг него погрузились в давящую тишину, которую нарушал лишь громкий стук сердца Гарри, впервые в жизни так сильно взволнованного и дезориентированного.

Все ответы

POV Гарри:

Я застал своего случайного любовника на обрыве, на том самом, куда я собирался забраться в ночь нашего знакомства. Как я заметил позже, подобраться к нему можно было только с сухопутной границы - под ногами с каждым шагом откалывался кусочек песчаной земли, скатывался вниз и с характерным бульком плюхался в прозрачную воду. Луи опасно сидел почти на самом краешке. В его руках была удочка с длинной леской, а неподалёку - небольшой блок из шести жестяных банок пива, половина из которых уже были опустошены. Судя по его окровавленным рукам и струйкам крови, стекающим по подбородку, он снова кормился. Удивительно, как в него столько влезает. Но еще больше меня удивляло то, как он умудряется поддерживать форму - меня бы давно разнесло за берега.

Вопреки вашим ожиданиям, я не пошёл к нему сразу, хоть на то у меня и были веские причины, а медлил, пока солнце не спустилось к горизонту. Я испугался. Но испугался не Луи и его маниакальной любви к ножам или его весьма подозрительных замыслов, а себя. Мне было страшно осознавать происходящее, но то что я сделал уже случилось, и время не повернуть назад. Я испугался себя. Когда-то близкого друга я раздирал с таким энтузиазмом, с которым не отдавался ни одному делу в своей жизни. Сначала мы оба получали удовольствие; посредством мысли, я заставил его выполнять свои прихоти, но в какой-то момент, моё сознание помутилось, ноги стали ватными и я на время почти потерял в них чувствительность. Меня снесло на кровать и я слабо ощущал, как ткань шорт Луи рвётся по швам, между ног; кожа на внутренней стороне бёдер срастается, и из неё неприятно вырастают чешуйки. Мои стопы стали плоскими, пальцы вытянулись, образуя широкий плавник. У меня вырос хвост. Да, да. Почти такой же, как у Луи, только более светлый, свежий, без рубцов, и чешуйки его были мягче. Но была у меня и ещё одна немаловажная особенность: мой член не был спрятан. Не буду скрывать, но даже он изменился - значительно увеличился в размерах; на самом деле, таким агрегатом несложно и разорвать партнёра, но почему-то меня не заботил комфорт Лиама. Скорее, наоборот - мне хотелось его порвать. Когда Лиам перестал двигаться, а его дыхание остановилось, меня на секунду одолела паника, но в следующее мгновение я понял, что мне.. Мне абсолютно плевать. Да, он был моим другом. Да, мы вместе переживали самые волнительные моменты моей юности. Однако теперь он для меня не представлял особой ценности, ровно как кусок мяса на прилавке в магазине.

Сейчас я снова сидел напротив Луи. Он продолжал пялиться на меня с нескрываемым любопытством и недоверием - ему было сложно представить, что подобные изменения могут произойти с человеком, хоть и он, Луи, был тому живым доказательством. Парень, притом, был абсолютно спокоен и уравновешен. Скорее всего потому, что счёл мою историю ложью. Мне не оставалось другого выбора, как задрать штанину брюк, которых я опять же позаимствовал у уже мёртвого Лиама (шорты Луи были порваны, да и не скрывали чешую так укромно) и продемонстрировать своему партнёру аномалию на моей ноге.

Его глаза округлились, и Луи пришлось поверить. Он протянул руку и с сомнением потрогал мою кожу, отдирая от нее чешуйку. Это было похоже на выпадение молочного зуба - немного неприятно, но терпимо. И у меня была твёрдая уверенность в том, что на месте сброшенной чешуи вырастет новая.
- У меня для тебя, наверное, однополая семья, я прав? - вдруг спросил Луи.
- Н-нет, - я неуверенно замотал головой, - У меня есть мама и отчим. Это имеет отношение к хвосту?
- Имеет. - сказал он, - прямое отношение.
- Я всё равно не понимаю..
- У меня для тебя плохие новости, Гарри, - он взял из блока новую баночку пива и прокусил её цилиндр зубами, опустошая до дна - специальным язычком для открывания он не пользовался, - Ты - приёмный ребёнок.

Мне даже не надо было открывать рот и спрашивать его - вопрос сам читался в моих глазах, и Луи на него ответил:
- Потому что такие как мы рождаются только в гомосексуальных парах и только в мужских семьях.
- Но я живу со своей матерью всё свое сознательное детство. Такого не может быть! - я протестовал, но и сам мало верил своим словам. Версия Луи хоть и была странной, но убеждала больше.
- Значит, тебя подкинули ей младенцем. - предположил он, - Чтобы получился такой необычный ребёнок, необходимо сцепиться, как мы делали прошлой ночью. Да и то, тут уж дело случая - забеременеть нам сложно. Наш вид находится в самом конце пищевой цепи, мы можем выживать в самых сложных условиях и питаться всем, что попадётся, поэтому природа предусмотрела для нас весьма ограниченную рождаемость и невероятную заботу о потомстве: из сотни икринок жизнеспособной оказывается только одна. Первый мой отец погиб, спасая меня-зародыша от тигровой акулы, а второй после того случая не отплывал от меня ни на дюйм и однажды, когда аквалангисты загнали нас в подводную пещеру, ему пришлось есть собственное тело, чтобы не высунуться до того, как они закроют экспедицию. Он погиб, но дал жизнь мне, и я ему за это благодарен.

Я хотел его утешить, но язык намертво прирос к нёбу, и я не мог ничего сказать. Луи опустил голову, воткнул самодельную удочку в песок и, с горечью в голосе, продолжил:
- У моих родителей была связь, непонятная, но очевидная мне. Я бы не сказал, что они любили друг друга до упокоения на дне морском или были готовы пожертвовать собой ради счастья второй половинки, однако одно я видел ясно: они были счастливы вместе. Со смертью моего первого папы второй больше не жил, а скорее существовал. В то время я не превышал по массе детёныша дельфина, но ещё тем мальком я видел, как померкли его глаза. Единственное, что держало его на этом свете был я и, наверное, он был даже рад своей кончине.

Я потянулся в оставшейся баночке пива, но Луи больно шлёпнул меня по рукам, посмотрев озабоченным, тревожным взглядом сначала мне в глаза, а потом на мой живот.
- Не смей. Если ты через неделю выметешь икру с моими сперматозоидами, я не хочу, чтобы ты питался этой дрянью.

Я послушался.
- Но как такое возможно, у меня же нет матки, чтобы выносить ребёнка? Или что вы там вынашиваете? - я снова задал вопрос, и Луи снова с лёгкостью на него ответил, ухмыляясь так, будто сейчас поведает древнему римлянину, что Земля круглая.
- Я тебе больше скажу: у тебя вообще мало общих органов с обычным человеком. Так же у тебя есть иммунитет к большинству вирусных заболеваний; многих кишечных паразитов отравляет среда твоего организма. Я уверен, что ты ни разу в жизни не валялся с простудой или ветрянкой. Ведь так?

И действительно, я пытался вспомнить хоть один случай, когда меня оставляли на больничный, но всё время, сколько я себя помню, мама диву давалась, почему я совсем не болею. Бабушка приписывала эту заслугу себе, мол, научила с детства есть чеснок, вот и не болеет ребёнок, но кто же мог подумать что в этом случае не всё лежит на поверхности? Джемма, моя сестра, легко простужалась. Мама раза четыре за зиму сидела возле кровати сестры и отпаивала её куриным бульоном, а она, бедная, лежала под тремя пледами, с красным носом и вымученным видом, глотала таблетки, в то время как я брал коньки и бежал на каток в нескольких метрах от школы играть с Лиамом, Зейном и другими ребятами в хоккей.

- Есть такой метод изучения генетики человека - иммуногенетический. Если твоя " сестра" - он выделил это слово, - легко подхватывала вирус, а ты всю жизнь был здоров, это повод задуматься, течёт ли в вас одна и та же кровь?

Конечно, он снова читал мои мысли, и меня уже слабо интересовало, почему так происходит - я хотел знать ответы на вопросы посерьёзнее.

- И глистов у тебя, бьюсь об заклад, не было. - тем временем продолжал он, - В твоем кишечнике среда кислотная, а не щелочная, кислота разъедает их оболочку и они перевариваются вместе с пищей.
- Откуда ты столько знаешь? - я прервал его.
- Наше строение уникально, Гарри. И даже мозг наш уникален. Я могу заглянуть внутрь себя, внутрь любого механизма, понять как он работает. Выделяя особые феромоны, мы можем подчинять людей своей воле, мы могли бы править миром, если бы близость с человеком не была для нас опасной - они чуждаются всего необычного, им проще жить консервативно, чем принять что-то новое, лучшее и действенное.

Повисло молчание, которое уже вошло в привычку за всё моё время пребывания в отеле. Тишина здесь была чем-то священным и благородным, её не избегали, и в ней чувствовали комфорт. И это я понял только сейчас, когда на меня так тепло, по-доброму, с ноткой сожаления смотрели красивые серые глаза.
- Слишком много информации для твоей тыковки, малыш, - Луи ободряюще улыбнулся и приобнял меня, укладывая мою голову у себя на плече, - Бывает такое, что наша с тобой редкая особенность спит глубоко внутри, и чтобы пробудить её, нужно дать толчок, который мы с тобой сделали не так давно.
- Да.. - кивнул я, растворяясь в его тёплых объятиях.
- Ты представить не можешь, как я рад, что теперь не один, - он прошептал это тихо и горько. Его голос, такой пленительный и идеальный больше не звучал как прежде; в тот день с моих глаз слетела пелена, плотным слоем застилавшая его недостатки и я увидел Луи настоящего - сироту, чьи родители погибли и оставили сынишку на воспитание жестокому миру, где ты не можешь никому открыться и показать себя таким, какой ты есть; миру, где не примут чужого, миру, где тебе просто нет места. Он не произносил ни слова, но его мысли были связаны только с этим, и я разделял его чувства, мне вдруг стало так плохо и одиноко, будто весь мир грустил, а всё хорошее в нём иссякло, растворилось в горе и отчаянии.

- Потом я нашёл ритуал, с помощью которого я мог сделать свой голос совершенным. И этот ритуал предусматривал ежемесячные или даже ежедневные убийства. Я грезил этой мечтой, хотел их признания! И казалось бы, осталось убить всего двух парней, но я не могу! Я должен был принести тебя в жертву в самый первый день, когда видел тебя на кухне, как ты чистишь картошку. Да, я следил за тобой, всё это время я знал, где ты находишься, чем занимаешься и о чём думаешь. Но я оттягивал момент твоей гибели, сам не зная, почему. Когда мы встретились, у меня была идеальная возможность разодрать тебя на куски и пересчитать все косточки, но вместо этого я отпустил тебя на следующий день! Ладно, пусть отпустил. Тогда я пообещал себе, что ещё доберусь до тебя, но позже, когда предоставится благоприятный случай и вот ты здесь, но я не хочу разгрызать тебе глотку! Что-то внутри не даёт мне это сделать и я долго не понимал, что именно. До этого момента, - он неуверенно, боясь провала, повернулся ко мне и спросил, - Скажи, Гарри, я тебе нравлюсь?

Вопрос был несуразен после того, как в своей речи он несколько раз в планах отправил меня на тот свет разными способами, но я почти не обратил на это внимания. Конечно, он мне нравился. Даже не зная его имени, я сходил с ума по его запаху, успел влюбиться в его движения и мастерство во время секса, а сейчас он открылся передо мной в новом свете, в человечном. И плевать, что снаружи он был монстром, погубившим не один десяток людей - в душе он был чистым, и я это видел.

Мне не нужно было отвечать, он и так всё понял, взял меня за руку и смущённо улыбнулся. Я первый раз видел, как Луи смущается, и это выглядело невероятно мило. Я самостоятельно наклонился и подарил ему нежный поцелуй, чувствуя, как в последнем чмоке улыбка моего парня становится шире.

- Моя жизнь больше никогда не станет прежней, Лу. Я больше не смогу вернуться и закончить школу или встретиться со своей семьёй, с друзьями, но знаешь.. Я об этом совсем не жалею. Теперь для меня есть только один человек, на которого мне не наплевать.

Луи усмехнулся и опустил взгляд.
- Если ты готов, мы можем уехать. Или уплыть отсюда далеко-далеко, где бы не знали наших имён, фамилий, где бы мы могли начать всё заново и, возможно, стать значимыми для этих людей. Только скажи мне, и мы начнём жить заново. - я чувствовал, как слегка сжимается его рука, а в серых глазах читался трепет.

Я кивнул.

***
Зейн пинком открыл дверь гостиничного номера, одновременно заряжая ружьё, которое он вынес из будки охранника.
- Иди сюда, тварь! - выкрикнул он и сразу осёкся. На полу перед ним в луже собственной крови лежал Лиам, как покойник накрытый белым покрывалом.

Брюнет аккуратно потянул за уголок простыни, которая не без труда отлипала от полуживого тела, и открыл рот в немом крике. Пейн выглядел ужасно. Половина головы его была снесена, шея сломалась, одна из ключиц порвала кожу и торчала справа. Из головы на паркет стекала кровь и жёлтая, напоминающая гной жидкость. Зейн мог видеть его мозг, серовато-белый, пульсирующий сквозь дыру в черепе. Эта дыра была шириной около пяти сантиметров и Малику оставалось удивляться, почему его друг ещё жив. Всё тело Лиама покрывали струи подсыхающей, вязкой крови, но Зейн не хотел отодвигать покрывало дальше - ему было достаточно того, что он сейчас видел, а так же просвечивающих через смоченную кровью и лимфой ткань кишков. Очевидно, живот ему тоже вспороли.

Услышав рядом с собой сбивчивое дыхание, перебиваемое всхлипываниями, шатен слабо дёрнулся. Его глаза мигнули и открылись. Радужка была залита кровью, он слепо водил зрачками вокруг. Он пытался пошевелить головой, но Зейн удержал его, вовремя подумав о сломанной шее. Видимо, травма мозга не устраняла боли.
- Зейн, - простонал Лиам и улыбнулся.

Эта улыбка была истерической, скорее всего, последней в его жизни, но он продолжал смотреть в глаза парню напротив, высасывая его энергию и мужество, оставляя за собой пустоту.
- Это Гарри, - прошептали окровавленные губы, - Будь осторожен..

Из его головы уже перестала литься мозговая жидкость, но Лиам продолжал кривить губы в усмешке, и от этого пакистанцу становилось не по себе. Ужас сжал сердце Малика холодными руками и сдавил.
- Зейни, я всегда относился к тебе по-особому, - он едва издавал звуки, и брюнету пришлось наклониться, чтобы отчётливее его слышать. Он мог поклясться, что мог чувствовать в его дыхании запах смерти, разложения, распада.

Договорить он не успел. Парень начал дёргаться, его мускулы разом напряглись. Он, казалось, продолжал искать взглядом Зейна, но всё же не видел его. В глазах помутнело. Он издал последний вздох, напоследок цепляясь за рукав куртки Малика и испустил дух.

Зейн сел, чувствуя, как одежда прилипает к телу - он насквозь пропотел, темнота застилала его взор, мир начал медленно кружиться вокруг него. Пытаясь осознать, что произошло, он отвернулся от мертвеца, спрятал голову в колени и до крови сдавил ногтями дёсны.

Он не был уверен, сколько времени прошло: может, час, а может - два. К реальности его вернули знакомые голоса за окном, напевающие какой-то известный мотив, и пение это было изумительным. В любой другой день оно могло соблазнить слух Зейна, но не сегодня - он медленно встал, поднял с пола ружьё, осторожно подошёл к окну, разбил стекло прикладом и прицелился.

За окном было чистое, спокойное синее море, из которого время от времени показывались два широких рыбьих плавника и две макушки: совсем тёмная и посветлее. Зейн выстрелил.

На мгновение вода над одним из хвостов стала красной, но в следующий же миг рана затянулась и мальчики плыли, как ни в чём не бывало. Рядом, держась за руки, навстречу новой жизни.

Зейн сделал ещё одну попытку. Он стрелял почти не целясь, озлобленно и ожесточённо. Его глаза застилали слёзы, но он продолжал, наблюдая, как пули тонут в морской воде. Его руки тряслись, он больше не попадал в цель.
- Сволочь! - он сильно пнул деревянный стул, вкладывая в удар всю свою ненависть.

Малик упал на колени, жмурясь и яростно стирая рукавом с глаз слёзы. Его жизнь потеряла смысл. Он опустил карабин и проверил запас патронов.

Оставался всего один, и Зейн знал, как его правильно использовать.