Лесные жены

Когда-то давным-давно в одном селении северной провинции Китая Хэйлунцзян жил-был охотник со своей молодой и пригожей же­нушкой. Он был опытным ловцом ценных пушных зверей и уходил на промысел в тайгу на довольно длительный срок. И вот пришло время очередного сезона. Охотник собрался в дорогу, поцеловал на прощание кареглазую красавицу жену. Она обняла его и поплакала на плече, сказав, что будет безмерно скучать.

Охотник жил в лесной избушке, набирая на продажу ценный мех. Он без конца ходил по лесу, ставил капканы и петли, потом проверял их, приносил в избушку добычу, обдирал и за­саливал шкуры. Охотник так уставал, что во время короткого отдыха падал без сил и мгно­венно проваливался в сон.

И вот однажды он проснулся оттого, что кто-то звал его нежным голоском. Охотник от­крыл глаза и сел на топчане. Дверь в избушку была раскрыта, в ее проеме клубился туман. Постепенно из него выступила прекрасная, как встающая за ней заря, девушка. Глаза ее были словно карие полумесяцы. Волосы рас­пущены и падали на спину пушистой волной. Охотник протер глаза, недоумевая. Девушка подошла плавной походкой, села на топчан, и охотник с изумлением понял, что это остав­ленная дома жена, которая стала еще прекрас­нее.

- Как ты тут оказалась, милая? — спросил он, заглядывая в ее раскрасневшееся лицо.

— Соскучилась я по тебе. Вот выспросила у охотников путь к твоей избушке и пришла. Ты не сердишься?

Он притянул ее к себе. Она легла рядом и крепко обняла его. В этот день ни о какой охоте речи не было. Охотник был счастлив и занят только своей любимой женушкой. Но на сле­дующее утро он опомнился и отправился в лес, наказав ей сидеть в избушке и дожидаться. На закате вернулся с богатой добычей. Жена жда­ла у двери. Довольный охотник бросил ей под ноги тушки двух лисиц и куницы. Жена присе­ла перед ними на корточки и погладила их пу­шистые спинки, приговаривая:

— Спите, мои подружки, скоро и мой че­ред.

Охотник безмерно удивился ее речам, но она тут же встала и, улыбаясь, крепко его об­няла. Потом завела в избушку и накормила вкусным ужином.

— Что-то ты на себя не похожа, — заметил охотник, уплетая жаркое из молодого кабана, добытого за день до ее прихода.

— Это я, — спокойно ответила она, — твоя любимая женушка. Просто в лесу мне непри­вычно, вот и кажусь тебе другой.

Ночью охотник проснулся оттого, что за­мерз. Провел рукой по топчану, но жены ря­дом не было. В тревоге он встал и вышел из избы. Полная луна заливала окрестности ярким голубоватым светом.

— Милая, где ты? — позвал он.

И увидел, как в лесной чаще загораются две точки чьих-то глаз. Они перемещались в его сторону, затем пропали. А из-за угла избы вы­шла жена в одной сорочке.

- Где ты была? — с недоумением спросил он.

- Выходила по малой нужде, — спокойно ответила жена и ушла в избу.

Утром охотник вновь отправился в лес.

Так прошел месяц. Охотничий сезон закан­чивался. Охотник собрался в деревню с засо­ленными и увязанными шкурами. Жена понес­ла торбу с высушенным мясом. Но чем ближе они подходили к дому, тем беспокойнее она становилась.

И вот на берегу речки, за которой в низине уже виднелись крыши деревенских домов, охотник направился к броду и пропустил жену вперед. Но внезапно она остановилась, словно не в силах ступить в воду.

- Иди! Чего ты? — засмеялся он. — Тут ку­рице по колено.

Но жена как-то странно затрясла головой, что-то забормотала и решительно отказалась входить в речку. Охотник с недоумением смотрел в ее изменившееся лицо. Оно словно вытя­нулось вперед, стало узким и длинным.

И тут радуга упала через реку, как разно­цветный широкий мост. Ее конец коснулся жены. Она вскрикнула, уменьшилась и превратилась в рыжую лисицу. Охотник, не веря сво­им глазам, закричал от ужаса. Лисица развер­нулась и опрометью бросилась в лес. А он по­бежал через реку в деревню. Привязанные к спине шкуры бились, лисьи хвосты развева­лись рыжими языками. И охотнику казалось, что оборотень гонится за ним.Он влетел в свой двор, мокрый от пота. На крыльцо вышла настоящая жена и с испугом смотрела на его красное перекошенное лицо. - Милый, - ласково сказала она, - что случилось? От кого ты так бежишь?

Она боязливо выглянула на улицу, потом плотно затворила калитку. Охотник впился взглядом в ее лицо и постепенно пришел в се­бя. Но о том, что было в лесу, никому не рас­сказал.

А через какое-то время он услышал разго­вор двух стариков из деревни о лесных женах. Один из них будто бы оказался в такой же, как и охотник, ситуации, только его лесная жена обернулась белым горностаем.

ЛЕГЕНДА О ВАМПИРЕ СО СТЕКЛЯННОЙ РУКОЙ

Это произошло во Франции. В 1453 году французы освободили Бордо, английский гар­низон, располагавшийся там, капитулировал, и это положило конец Столетней войне. Изму­ченный народ жарко приветствовал наступле­ние мира. По всем городам и селам начались празднования в честь победы и избавления от гнета англичан. В небольшой деревеньке непо­далеку от Бордо был устроен настоящий пир. Сельчане бурно радовались победе и угощали французских воинов местным вином. Стоял октябрь. Молодое вино выносилось из погре­бов и лилось рекой. К вечеру в деревне не оста­лось ни одного трезвого. На лугу были устрое­ны танцы. Нарядно одетые девушки отплясыва­ли и со своими парнями, и с едва держащими­ся на ногах воинами.

Внезапно среди танцующих появился куз­нец Жан. Видно было, что он тоже весело от­метил праздник. Он шатался, но упорно бро­дил между парнями и девушками и заглядывал им в лица.

- Эй, Жано! - - крикнула одна из селя­нок. — Кого ты потерял?

- Ищу мою Бланш, — заплетающимся языком ответил он. — Куда-то подевалась моя милая! Я лошадь подковывал одному из гос­под-начальников, она все вертелась возле и ныла, что хочет на танцы, а меня не дождаться. А потом вот пропала. И не могу найти!

- Да твоя Бланш уже давно в рощице с ка­ким-нибудь из солдат! — рассмеялся один из парней.

- Но-но! - грозно сказал Жан. -- Она у меня не такая! У нас уже свадьба назначена че­рез неделю.

- А ты сбегай, проверь! — не унимался парень.

Жан сжал кулаки и двинулся в сторону рощи. Он сам по себе обладал ревнивым нравом и взрывным характером, а сейчас еще и моло­дое красное вино горячило его воображение. Но пока он дошел до рощи, хмель почти вы­ветрился из его головы. Жан начал вглядывать­ся в кусты, в просветы между деревьями. Но уже стемнело, а белые стволы берез вводили в заблуждение и казались стройными силуэтами девушек. И Жан, поддавшись этой иллюзии, бегал от одного дерева к другому. И вот он уви­дел впереди парочку. Девушка прильнула к мужчине. Он крепко обнимал ее. Они замерли, потом медленно опустились под кусты в высо­кую, уже начавшую желтеть траву. Жан обом­лел, так как ему показалось, что он узнает длинные светлые волосы Бланш и ее серебри­стый нежный голосок. Он подкрался. Парочка была занята собой и ни на что не обращала внимания. Мужчина уже расстегнул пояс и от­бросил его в сторону. Жан услышал, как стук­нула сабля о пенек. Он согнулся, приблизился и осторожно вынул саблю из ножен, горя же­ланием немедленно посчитаться с неверной возлюбленной. Но девушка в этот момент вскрикнула, раздался звук поцелуя, потом ее смех. И вот она быстро проговорила:

- Поль, ты такой сильный! И ты мне сразу так понравился! Останешься у нас в деревне? Нам нужны такие сильные ловкие парни!

Жан замер. Это был голос не его Бланш. Ошибиться он не мог. Он вытер пот и попя­тился. Когда отошел от парочки на безопасное расстояние, глубоко вздохнул и стал ругать се­бя в душе. Потом перекрестился, пробормотал, что чуть грех на душу не взял, и двинулся в сторону деревни. На пути был небольшой ов­раг, а прямо за ним и стояла его кузница. Жан решил не обходить овраг, а перебраться по не­му на другую сторону. Правда, он не любил этот путь, так как овраг сильно зарос кустами малины, и продираться сквозь них не очень-то хотелось. И тут Жан понял, что сабля все еще в его руке. Он так и не бросил ее, но находился в таком смятении, что даже не обратил внима­ния на тяжесть.

- А вот это кстати! — радостно сказал

он. — Прочищу путь!

И он начал рубить ближайшие ветки. Сабля оказалась очень острой, и малинник легко поддался. Жан прорубил проход и двинулся вниз. В этот момент тучи рассеялись и показа­лась луна. Она осветила дно оврага, и Жан за­мер. Внизу, в отдалении, на поваленном стволе сидела еще одна парочка. Они обнимались и целовались и явно ничего не слышали. К тому же дно оврага было довольно укромным ме­стом. Луна освещала золотистые волосы де­вушки и черные — юноши. Жан скользнул вниз и побежал к ним. Девушка оторвалась от парня и вскрикнула. В лунном свете ясно было видно ее нежное лицо. Это была Бланш. Тут уже Жан не мог ошибиться. Она вскочила и заслонила собой парня, подняв левую руку перед лицом. Но Жан будто обезумел и взмахнул саблей. Кисть полетела вниз, Бланш закричала и поте­ряла сознание. Парень и не подумал оказать ей Помощь и ринулся наверх. Он скрылся в кустах, а Жан отбросил саблю и склонился над Бланш. Кровь хлестала из обрубка, и он пер­вым делом наложил жгут. Потом взвалил де­вушку на плечо и потащил в кузницу. Она по-прежнему находилась в бессознательном со­стоянии. Он донес ее до небольшого сарая в углу двора и осторожно положил на охапку се­на возле стены. Но Бланш так и не пришла в себя. К тому же Жан увидел, как сено под ее поврежденной рукой мгновенно окрасилось. Кровь текла безостановочно, несмотря на жгут. Жан склонился над девушкой, пытался перетянуть туже плечо. Но как только он кос­нулся руки, Бланш застонала и открыла мут­ные глаза.

— Милая, любимая, — исступленно зашеп­тал он, заглядывая ей в глаза, — как ты? Все будет хорошо, сейчас остановлю кровь. Ты по­правишься, и заживем вместе! Вот увидишь, я все исправлю!

Жана уже трясло, так как он видел, что она плохо понимает его, что находится на грани очередного обморока.

- Будь ты проклят! - вдруг воскликнула Бланш и приподнялась, словно силы на миг вернулись к ней.

Но тут же рухнула навзничь. Жан оцепенел, не сводя с нее глаз. В этот момент свет луны проник в распахнутую дверь сарая. Какая-то тень влетела внутрь. Могильный холод повеял от нее, и Жан истово перекрестился и начал читать молитвы. Однако тень это не испугало. Она остановилась возле неподвижной девушки. Жан от ужаса не мог сдвинуться с места. Он решил, что Бланш умерла, а это явился Ан­гел Смерти, чтобы забрать ее. Тень уплотни­лась и превратилась в высокую женщину в чер­ной длинной одежде. Ее распущенные черные волосы скрывали лицо. Она склонилась над Бланш и хрипло рассмеялась. Жан уже был на грани помешательства, но смотрел, не отрыва­ясь. Но вот женщина, не обращая на него ни­какого внимания, отодвинулась и встала. Мертвенно бледное лицо с тонкими чертами было Жану незнакомым. Но увидев, что ее гу­бы в крови, он отшатнулся и сжался в комок. Много страшных рассказов о вампирах слы­шал он. А во время Столетней войны их появи­лось невероятное количество. И почти никто не сомневался, что вампиры существуют.

- Не трясись! — засмеялась женщина. — Я шла по следу ее крови от самого леса. Я сыта! А твоя подружка все еще жива! И будет жива...

вечно!

Женщина резко взмыла вверх и тенью про­неслась мимо Жана. Он закрыл лицо руками. Его зубы стучали. Прошло какое-то время. Жан все так же сидел, сжавшись в комок и уткнув лицо в ладони. Когда он немного пришел в себя и осмотрелся, то понял, что вампир ис­чез, а в сарае лишь он и Бланш. Ее распростер­тое тело по-прежнему находилось на охапке сена. Жан приблизился. Бланш была необы­чайно бледна, но ее лицо выглядело покой­ным. На шее виднелись следы укуса. Жан на­чал креститься и читать все молитвы, которые пришли ему в голову. Он не сомневался, что Бланш отныне вампир.

— Боже, помоги! - шептал он. -- Она не может жить! Когда она очнется, всем нам при­дется худо! И первым она укусит меня! Боже! Бланш пошевелилась, ее бледные губы улыбнулись. Жан отскочил назад и споткнулся о большие бутыли для вина. Они были сложены в углу сарая. И тут он вспомнил, как его дя­дя, стеклодув из Бордо, рассказывал о древнем способе изготовления статуй, который исполь­зовали в Риме. Брали пленника-варвара, обыч­но уже умершего, заливали его с головой рас­плавленным стеклом, потом остужали. Затем сверлили дырочку, а в дырочку заливали соля­ную кислоту. Кислота растворяла труп, и через некоторое время эту жижу сливали. А в стек­лянном массиве оставалась идеальная форма. Тогда форму заполняли расплавленной брон­зой. Стекло разбивали и освобождали готовую статую. Дядя тогда добавил, что таким спосо­бом римляне уничтожали ослабленных обез­движенных вампиров. Только для заполнения использовали колокольную бронзу, в которую входило серебро. Дядя даже рассказал, что у какого-то римского сенатора имелась тайная галерея, где были выставлены бронзовые ста­туи умерщвленных таким способом вампиров. Все это молнией пронеслось в голове Жана. Он подхватил две стеклянные бутыли и пота­щил их в кузницу. О чем он думал, трудно предположить, ведь колокольной бронзы у не­го в наличии не было. К тому же куда проще было просто проткнуть сердце Бланш осино­вым колом. Но, может, Жан хотел отлить ста-_тую любимой и таким образом сохранить ее _Образ для себя? Кто знает... Жан поставил на малый горн огромный ковш с длинной ручкой и расплавил бутыль.

- Чем это ты тут занимаешься, милый? — услышал он нежный голос за спиной и так сильно вздрогнул, что часть стекла выплесну­лась в огонь и защелкала.

Жан повернулся. Бланш стояла сзади и лас­ково на него смотрела. От укусов на шее не ос­талось ни следа. Но выражение лица было странным. Словно она только что проснулась и не вполне понимала, где она и что с ней про­изошло. Бланш подняла поврежденную руку и с изумлением на нее посмотрела.

- А это что такое? — спросила она. — Ах да! Припоминаю... Ведь это ты меня изуродо­вал, милый!

Ее глаза угрожающе сверкнули, она тихо за­рычала. Жан с ужасом увидел, как ее рот распа­хивается и появляются длинные острые клыки.

- Гори ты в аду! — заорал он и плеснул расплавленным стеклом на ее приподнявшую­ся руку.

- А-а-а! — закричала она, глядя, как ее ру­ка с обрубленным концом заливается стек­лом. — Ой! — повторила она уже тише.

Жан, уже совершенно обезумев от ужаса, Увидел, что на месте отрубленной кисти появи­лась стеклянная. Бланш пошевелила прозрач­ными пальцами и заулыбалась.

- Ты все исправил, милый, — радостно сказала она. — И у меня сейчас такая красивая рука. Одно меня сейчас волнует, — задумчиво добавила она, — как я буду маникюр делать? А?!

И Бланш занесла над ним растопыренные стеклянные пальцы с длинными острыми ког­тями. Жан не успел ответить, так как умер в следующую секунду. Его сердце, видимо, не выдержало.

И с тех пор в этих краях появился вампир, которого прозвали «Стеклянная Рука». Селяне боялись после захода солнца выходить на ули­цу. Вампир отличался непомерной жестоко­стью. Мало того, что он пил кровь жертвы, он еще и раздирал ее горло. В народе говорили, что таким образом вампир «лечит» свою стек­лянную руку и что если он не будет всаживать ее в еще теплое горло, то постепенно процесс остекления пойдет дальше.

И скоро в этих краях начали находить жертв Стеклянной Руки. Никто не сомневался, что это дело рук именно Бланш, так как тела были обескровлены, а их глотки разодраны. Местные жители обвешивали дома чесночны­ми гирляндами, кропили стены святой водой, заготавливали осиновые колья целыми связка­ми, не снимали серебряных цепочек с крести­ками ни днем, ни ночью. Но скоро поползли слухи, что Стеклянная Рука не обычный вам­пир и что все эти средства против нее бессиль­ны. И вот брат погибшего Жана по имени Жак поехал в Бордо. Он встретился с дядей-стекло­дувом и о чем-то долго с ним разговаривал. Через несколько дней вернулся в деревню с ог­ромным деревянным ящиком и спрятал его в сарай. Сельчанам сказал, что знает, как унич­тожить Бланш — Стеклянную Руку. Оказалось, что эта разновидность вампиров боится лишь одного — стекла. Дядя выдул огромную стек­лянную емкость с двумя большими отверстия­ми, которые плотно закрывались крышками. Жак сам решил послужить приманкой для Бланш. Он поставил емкость в сарай на окраи­не деревни и забрался внутрь. Несколько но­чей он проводил в сарае, сжавшись внутри ем­кости. И вот в полнолуние в распахнутую дверь влетела тень и, мерзко расхохотавшись, нырнула в емкость. Жак пулей выскочил с дру­гой стороны, а двое его подручных мгновенно закрыли отверстия стеклянными крышками. Бланш оказалась в ловушке. Она пыталась раз­рушить емкость, билась в ней, но безрезультат­но. Даже если вампира оставят без пищи, он может жить еще очень долго, питаясь своей кровью. Достаточно высосать из собственного запястья пару капель, и силы возвращаются. Но совсем не так происходит со стеклянным вампиром. Он не может погрузить руку в соб­ственное горло. Поэтому, оставаясь в изоляции, в отсутствие жертв такой вампир постепенно стекленеет, процесс распространяется с руки по всему телу, словно гангрена, и довольно скоро он превращается в стеклянную статую. Есть еще шанс спасти такого вампира, если погрузить его с головой в ванну из крови. Но если разбить такую статую на мелкие осколки, то вампир будет уничтожен навсегда. Так и произошло с Бланш. Она остекленела в изоля­ции, и Жак разбил емкость вместе со статуей на мелкие кусочки. Таков был конец Стеклян­ной Руки.

ЛЕГЕНДА О ВОЗНИКНОВЕНИИ ПЛЕМЕНИ СЛАВОВ

Существует очень древнее племя оборот­ней, это люди-рыси. Они называют себя

сла­вы» и почитают своим Отцом славянского кня­зя Изяслава. Легенда гласит следующее:

«Суп­руга Сварога¹ Лада любила обращаться белой лебедушкой (Лебедь-Сва). И вот

как-то она опустилась в виде прекрасной птицы на озеро розовым туманным ранним утром. А на берегу дремал князь Изяслав. Увидел он птицу, не признал в густом тумане прекрасную Лебедь, решил, что это дикая утка, и поднял лук. Но не успел он пустить стрелу, так как Лебедь будто растворилась в тумане, а испуганный князь ус­лышал женский смех. Разгневался Сварог на князя, схватил его и бросил на серп заходящей луны. Зацепился князь кафтаном за острый конец серпа и повис. И начал он умолять Ладу простить его. Ее женское сердце не выдержало, обратилась она белой лебедушкой и полетела к князю, чтобы помочь ему спуститься на землю. Но Сварог так разъярился, наблюдая за этим, что обратил Изяслава в рысь. Прыгнула рысь с серпа, зарычала. Лада испугалась и улетела прочь. А рысь благополучно опустилась на землю и исчезла в лесу. Вот с тех пор и вел князь Изяслав двойную жизнь, пока не умер в довольно преклонном возрасте. Оставил он многочисленное потомство. И все его дети бы­ли оборотнями, людьми-рысями.

ЛЕГЕНДА О БАГРОВОЙ ЖЕМЧУЖИНЕ

Есть у людей-рысей одна реликвия. Она священна и хранится у главы клана, передава­ясь от сына к сыну. Это Багровая Жемчужина. Те, кому посчастливилось увидеть ее, расска­зывают, что это очень крупная ровная круглая бусина, похожая своей перламутровой поверх­ностью на жемчуг. Но цвет ее необычен. Жем­чужина угольно-черная, с легким серебристым отливом. Однако ее называют багровой. И вот

почему.

Как гласит легенда, во времена князя Изяслава его потомство было очень могуществен­ным. Многочисленные сыновья все как один славились умом, красотой, силой, ловкостью, звериным чутьем и бесстрашием. И вот наконец родилась у него и дочка. Назвали ее Арысь, в честь сказочной рыси, преданной любящей матери Арысь-поле. Арыська, так ее все звали, росла на удивление нежной и доброй. Она на­поминала не дикого гордого зверя, а пушисто­го милого котенка. Всем старалась помочь, всех утешала и озаряла своей прекрасной улыбкой. Но по природе она была рысью, как и все дети Изяслава. И в положенное время обращалась в зверя и уходила в лес. И конечно, каждое пол­нолуние она вместе с братьями резвилась в тайге. Но сама никогда не нападала на дичь, а ела лишь то, что добывали на охоте ее братья. Когда Арыське исполнилось шестнадцать, встретила она простого юношу, такого же, как она, тихого, доброго и нежного. Он был ее ро­весником, жил в соседнем селении в несколь­ких километрах от города князя Изяслава. Зва­ли его Всемил. Он зарабатывал на жизнь все­возможными поделками: плел лапти, корзины, туески, вытачивал дудочки, делал из глины свистульки и продавал все это на базаре на го­родской площади. Арыська как-то в ясный майский день прогуливалась там. Она остано­вилась возле разложенных на траве цветастых шалей. И тут услышала мелодичный пере­свист. Оглянувшись, увидела ребятишек, кото­рые играли со свистульками. Возле них стоял продавец — пригожий кудрявый светловоло­сый парень. Арыська подошла ближе. Парень ясно ей улыбнулся и предложил расписную глиняную свистульку в виде птички. Она купи­ла. Так они и познакомились и сразу полюби­ли друг друга. Арыська была дочерью князя, к тому же

___________________________________________________________________

«Сварог (от санскр. «небо») — один из ос­новных славянских богов.

оборотнем, а Всемил сыном бедной вдовы. Но это не помешало им встречаться. Свидания проходили вечерами. Арыська при­бегала за городские ворота, Всемил уже ждал ее. Они шли, обнявшись, в луга, на опушку ле­са, сидели на поваленных бревнах, любовались туманными майскими закатами.

Но не нравились двум младшим братьям Хемнославу и Ведославу эти свидания. Они считали, что Всемил не ровня их сестре. Все знали в городе князя, что правят у них люди-рыси, но никто на это внимания не обращал. Князья сами по себе, а простой люд — сам по себе. Издревле так было заведено. К тому же соблюдался негласный закон — молчать об этом и пришлым людям не рассказывать. Все­мил, конечно, слышал о рысях-оборотнях, но никогда не верил в это. Он жил в своем мире, старался делать добро, общался чаще всего с ребятишками. Но раз он любил Арыську, то поневоле пришлось ему столкнуться и с ее ми­ром. Она мечтала, что выйдет за него замуж, что построят они хорошую избу, что уйдет она из княжеского терема к мужу и заживут они счастливо.

Арыська, как и ее братья, не могла одолеть свою звериную сущность и каждое полнолуние убегала в лес в виде рыси. Но она сразу преду­предила об этом Всемила. Однако он упорно не хотел верить в то, что его любимая оборо­тень. Такой уж у него был характер. Ему лучше было жить в детских сказках. Тогда она, отча­явшись доказать ему, решила встретиться с ним в ближайшее полнолуние. Арыська дума­ла, что, увидев, как она обратится в зверя, Все­мил наконец поймет, кто его любимая. Она хо­тела, чтобы он женился на ней с открытыми глазами. Или, если не сможет смириться, то оставил бы ее навсегда. Она пришла к Темно-сдаву и Ведославу, которые были ей ближе всего по возрасту и с которыми она особенно нежно дружила, и попросила их помощи. А им только этого и надо было. Давно они уже заду­мали разлучить влюбленных. Арыська попро­сила их спрятаться за изгородью и посмотреть, что будет происходить. Она боялась, что Все-мил, несмотря на свою большую любовь к ней, увидев ее в образе рыси, испугается и, не дай бог, попытается выстрелить в нее из лука. Она, конечно, не верила в такой исход, так как зна­ла его мягкий характер. Но все-таки решила, что так будет лучше. Только она очень просила братьев, даже если любимый решит выстре­лить в рысь, не трогать его, а лишь крепко на­пугать. Они пообещали.

Наступило полнолуние. Как начало тем­неть, Арыська поспешила на свидание. Она очень торопилась, так как знала, что, как толь­ко луна полностью выйдет из-за леса, начнется превращение. Братья следовали за ней, дер­жась на расстоянии. Но они уже договорились, что бы ни случилось, убить Всемила, а Арысь-ке сказать, что таким образом они защитили ее от неминуемой смерти. Влюбленные встрети­лись на опушке леса. Арыська дрожала от стра­ха, но Всемил был спокоен и сказал ей, что по­любит ее и в виде зверя, если она действитель­но превратится в рысь. Как только лунный диск вышел из-за горизонта, Арыська затряс­лась и тихо зарычала. Всемил отошел от нее на пару шагов, но глаз не опустил. Она уже по­крылась шерстью, ее прекрасное лицо превра­тилось в мордочку молодой красивой рыси, на заострившихся ушах выросли черные кисточки. Рысь подпрыгнула и зарычала. Но Всемил сказал: «Как ты прекрасна! Все равно я вижу мою милую Арыську! И люблю тебя по-преж­нему!»

Тут выскочили браться. Они тоже начали превращаться, поэтому спешили. Темнослав, у которого ноги уже превратились в задние ла­пы, а руки пока оставались человеческими, на­нес удар ножом, но рысь бросилась ему под ноги. Он упал. Нож лишь разрезал Всемилу плечо. Тогда ударил Ведослав, но в свалке по­пал по сестре. Он рассек ей горло, хлынула кровь. Она упала и превратилась в Арыську. А братья уже стали рысями и убежали в тайгу. Арыська лежала на земле, кровь хлестала из ее горла. Обезумевший Всемил пытался как-то помочь любимой, но она была уже в агонии из-за смертельной потери крови. Тогда он в от­чаянии разрезал себе вену и начал вливать све­жую кровь в рану на ее горле. Но это не помог­ло. Хуже того, Всемил сам потерял столько крови, что впал в беспамятство. Его голова опустилась на грудь любимой. И скоро их души, ставшие равными, отлетели в мир иной. Их тела ушли под землю, а на месте их гибели выросли не обычные желтые, а белые купавки, укрыв ок­ровавленную землю своими цветами. На рас­свете братья вновь приняли человеческий об­лик и вернулись на место трагедии. Они увиде­ли полянку, покрытую цветами. Как только они приблизились, из одной купавки выкати­лась последняя капля крови и превратилась в багровую жемчужину. Братья взяли ее и с удивлением начали разглядывать. И вдруг ку­павка стала покачиваться и говорить голосом сестры: «Жестоко вы поступили со мной, бра­тья! Но я прощаю вас, верю, что вы заботились о моем счастье. Когда мы с любимым умирали, то наша кровь смешалась. Часть ее ушла в зем­лю, а часть соединилась. И получилась магиче­ская жемчужина. Она останется от меня на веч­ную память всему роду, как о любящей Арыське. И она может являть чудеса, лечить неизле­чимое, творить кровь в обескровленных. Заве­щаю хранить этот могущественный талисман и использовать его для процветания рода».

Голос затих. Упали братья на колени и низ­ко поклонились земле, покрытой белыми ку­павками.

И хранится с тех пор в племени славов Баг­ровая Жемчужина и оберегает весь род рысей.

ВАМПИР И РОЗА

Вампир мог видеть только ночью, поэтому весь день проводил в гробу. Его могила нахо­дилась в самом углу заброшенного кладбища. Здесь уже давно не хоронили, да и деревня вы­мирала. Осталось всего несколько домов, в ко­торых доживали свой век старики и старухи. Остальные постройки и домами уже трудно было назвать, все давно развалилось. Деревня находилась в глухом месте. С одной стороны ее окружала тайга, с другой — непроходимое бо­лото. Вампир давно жил здесь. Он уже сбился со счета, сколько времени прошло с тех пор, как его загнал в эту тайгу охотник. Вампир пе­ренесся через болото летучей мышью, а его преследователь остался на другой стороне, не в силах перейти гиблую топь. Местное кладбище приглянулось Вампиру. Он выбрал пустую мо­гилу. По ночам сколотил себе гроб, чтобы от­дыхать в нем днем. И скоро окончательно обосновался на новом месте. Ему все казалось, что охотник кружит где-то поблизости, поэто­му первое время он почти не выбирался из сво­его подземного убежища. На могиле сверху ле­жала каменная плита. Вампир выгреб землю из-под нее, углубил яму, поставил гроб на дно и был доволен, как он отлично устроился. Днем он лежал, так как всегда чувствовал слабость, но как только солнце заходило в лес, а затем закатывалось за горизонт, силы возвращались. И Вампир выбирался из могилы. Поначалу он охотился на людей. Но старался уходить как можно дальше от этой деревни, чтобы не наво­дить на свой след. Но скоро он обленился. Его существование располагало к этому. Ведь все интересы Вампира сводились лишь к тому, чтобы валяться весь день в гробу, а потом всю ночь искать пропитание. И напившись крови, снова уходить под землю до следующего захода солнца. Так прошла не одна сотня лет. Вампир наблюдал, как постепенно пустеет деревня, как молодежь уходит в города, забывая о своих стариках. Но его это волновало лишь с точки зрения пропитания. Однако лень делала свое. И когда в округе остались лишь старики, а их плохая слабая кровь мало привлекала Вампи­ра, он не отправился искать новое место для себя, а просто переключился на животных. Их в тайге все еще было предостаточно. Вампир знал, что будет жить вечно, поэтому особо не задумывался ни о чем. Он ел, лежал в гробу, иногда наблюдал за ночной жизнью лягушек в болоте. Их кваканье заменяло ему музыку.

Но однажды весной Вампир увидел какое-то Белое Существо, пролетевшее над его моги­лой. Солнце только что село, он вылез на по­верхность и заметил его. Но Существо пронес­лось быстро, и Вампир не смог понять, что это или кто это. Его обленившийся разум не хотел особо напрягаться и размышлять, поэтому Вампир постарался как можно скорее забыть увиденное. Хотя инстинктивно он чувствовал к этому Белому Существу непреодолимое от­вращение. И вот примерно через неделю он за­метил какой-то странный росток в изножий своей могилы. Он не походил на обычный бурьян, росший на кладбище. Темно-зеленый стебель пробился из земли. Он был толстень­ким и сочным. У Вампира появился новый ин­терес в жизни. Он недоумевал, что это такое может вырасти возле его могилы. И начал на­блюдать. И как только солнце уходило за гори­зонт, он тут же выбирался на поверхность и смотрел на росток. А тот все увеличивался. И постепенно превратился в стебель с резны­ми зелеными листьями. На его окончании Вампир заметил все увеличивающийся бутон. Но тут наступила засушливая пора. Земля на

поверхности превратилась в серую пыль, жара стояла даже ночью. Бурьяну да полыни такая погода вреда не наносила, а вот неведомый цветок явно страдал от отсутствия влаги. Вам­пир понимал это, но его мозг не хотел прини­мать решения. Но когда однажды после особо жаркого дня он выглянул на поверхность, то увидел, что стебель поник. Вампир заволно­вался впервые, наверное, за последние лет пятьсот. Он шустро выбрался из могилы и ки­нулся к болотцу. Набрав в пригоршни воды, понес к цветку. Но по пути почти вся вода вы­лилась, и растению досталось всего несколько капель, слетевших с пальцев Вампира. Тогда он тщательно обыскал кладбище и обнаружил старую глиняную вазу с отбитым горлышком. Вампир на радостях даже изобразил что-то ти­па танца, подпрыгивая возле вазы и хлопая в ладоши. Затем схватил драгоценный сосуд и кинулся к болоту. Несколько раз бегал он туда-обратно, нося воду цветку. И когда земля возле него основательно пропиталась, успокоился и уселся на плиту. Он не сводил глаз с цветка всю ночь, и даже забыл найти хоть какую-то дичь. Начало светать. Край неба над болотом порозовел. Обычно на заре Вампир забирался в могилу. Но тут он заметил, что бутон начина­ет раскрываться. Темно-зеленая поверхность будто лопнула в нескольких местах, и он увидел алые полоски между свернутыми листья­ми. Это показалось ему настолько прекрас­ным, что Вампир впервые за много сотен лет он ощутил, что у него есть сердце, так как явственно услышал его стук. Но небо светлело, ро­зовая заря окрасила его в нежные тона. Вот-вот должно было взойти солнце. А Вампир не мог оставаться на поверхности, ведь солнеч­ные лучи сожгли бы его. И он, глянув в по­следний раз на бутон и вздохнув, нырнул в мо­гилу, плотно задвинув за собой плиту. Но он уже не мог, как раньше, спокойно отдыхать в гробу. Он думал о цветке, представлял, какой он сейчас, и ворочался с боку на бок, тяжко вздыхая. Едва солнце скрылось за лесом, Вам­пир выбрался на поверхность и не удержался от восторженного крика. На конце стебля але­ла прекрасная пышная роза. Ее тонкий слад­кий аромат проник, казалось, прямо ему в мозг. Голова закружилась от странных ощуще­ний. Вампир смотрел на бархатистые лепестки, на их совершенную закругленную форму и, сам не понимая, что делает, склонился к розе и коснулся ее губами. И она покачнулась, будто приветствовала его кивками. Вампир заулы­бался и сел на землю возле нее. Он не мог от­вести глаз от алых лепестков, не мог нады­шаться изысканным ароматом. Среди полыни и бурьяна, покрывающих заброшенные моги­лы, роза выглядела посланцем другого мира, где царили красота и гармония.

Его черная сущность начала разрушаться от созерцания совершенства, его разум пытался понять, отчего этот цветок вызывает у него та­кой восторг и преклонение, но он не мог найти происходящему объяснения. Вампир мучился, его ленивому спокойному бессмысленному существованию пришел конец. Едва солнце ухо­дило за горизонт, он выбирался из могилы и всю ночь сидел возле розы. Он уже даже начал довольствоваться кровью полевых мышей, бе­гающих в траве, лишь бы не уходить никуда от предмета своей страсти. Он поливал розу во­дой. И однажды, когда засиделся до критиче­ского освещения, не в силах уйти, первый луч солнца, показавшегося из-за болота, коснулся капелек воды на бархатных лепестках. И они заискрилось такими радужными огоньками, что Вампир задохнулся от невиданной доселе красоты. Ему чуть не выжгло глаза, но он смотрел, впитывая зрелище, сколько мог тер­петь. Но и поплатится за это. Когда он, зажму­рившись, сполз в могилу и с трудом задвинул плиту за собой, то видел настолько плохо, что все казалось размытым и туманным. «И пусть! - подумал он. — На что мне тут смотреть? На эти земляные стены и обветшалый гроб? Как все уродливо! Как мерзко!» И он улегся на спину и закрыл больные глаза. И внутренним зрением сразу увидел прекрасную алую розу, освещен­ную первыми лучами солнца. Капельки росы сверкали и украшали ее, и на губах Вампира застыла улыбка. Через несколько часов он ус­лышал шум ветра наверху, но не придал этому особого значения. Затем раздались раскаты грома. Однако Вампир даже обрадовался грозе, Думая, что его цветок хорошо промоет дождем, а земля напитается влагой. Так он и лежал до самого вечера, улыбаясь и думая о розе. Но когда Вампир выбрался на поверхность, то не поверил своим глазам. Он подумал, что все еще плохо видит, и несколько раз протер их. Одна­ко его бесценное сокровище погибло. Стебель был сломан, прекрасный цветок лежал голов­кой в грязи, часть лепестков облетела. Вампир взвыл от муки. Он бегал по кладбищу и грозил равнодушному черному небу, посылая ему страшные проклятья. Под утро он устал. Апа­тия навалилась на него. Он лег возле сломан­ного цветка и замер. Когда начала разгораться заря, Вампир лишь приподнял голову. Но его взгляд упал на темно-красные пятнышки на земле. Это были облетевшие лепестки. Тогда он сел, скрестив ноги, и оторвал стебель в мес­те слома. Погибшая роза выглядела жалко. Она потеряла часть лепестков, остальные уже увя­ли. Но для Вампира она оставалась самой пре­красной на свете. Он прижал ее к груди и под­нял лицо к встающему солнцу. Страха он не испытывал. Роза согревала его и казалась вто­рым сердцем. И он хотел уйти из этого мира вместе с ней. Солнце вставало медленно, но неуклонно. И вот сноп лучей появился из-за болота и залил окрестности золотым слепящим светом. И как только они коснулись Вампира, он моментально сгорел, так и не выпустив розу из сцепленных пальцев...