Основные направления борьбы с организованной преступностью (ИДМ-преступностью)

Если попытаться применить представления об ИДМ-преступности на практике, то деятельность правоохранительных органов может наполниться новым смыслом: борьбой не столько с самой преступностью, сколько с наиболее опасными ее качествами.

Первое направление деятельности правоохранительных органов должно состоять в том, чтобы интрузивные качества преступности, связанные с проникновением ее во все поры общества, менялись на экструзивные, т.е. преступность выдавливалась бы из обще­ственных отношений и из легальных сфер деятельности.

Экструзируясь, т.е. выдавливаясь усилиями правоохранитель­ных органов через фильтры целенаправленной политики, преступ­ность может создавать свои собственные криминальные отноше­ния и структуры, криминальные сферы деятельности, развивать криминальные традиции, порождать криминальную субкульту­ру — строить, по существу, свое альтернативное общество. Н али­чие криминального альтернативного общества, этой «сточной ямы социальных отходов», однако, — не столь опасное явление, как тотальная криминализация общественных отношений, когда в об­щественном сознании стираются грани между преступным и не­преступным и вся общественная жизнь начинает подчиняться интересам преступных сообществ.

Второе направление деятельности правоохранительных органов должно быть нацелено против деструктивных проявлений органи­зованной преступности. Как показывает мировой опыт, организо­ванная преступность может играть в обществе в определенном смысле и конструктивную роль, т.е. содержать конструктивные элементы, быть заинтересованной, например, в развитии тех сек­торов экономики, над которыми устанавливается криминальный контроль, в строительстве и расширении инфраструктуры, в част­ности, связанной с игорным и туристическим бизнесом.

Отмывание криминальных доходов путем инвестирования их в реальные сферы экономики, безусловно, содержит известные опасности, особенно для неокрепших социально-экономических систем, однако это все же значительно меньшее зло, чем извлече­ние криминальных доходов из разрушения производственных от­ношений, перераспределения собственности или непосредственно путем антиинвестиций, т.е. изъятия денежных средств у миллионов людей и из бюджетов местного, регионального и федерального уровней.

Таким образом, следует различать деструктивные и условно конструктивные элементы в организованной преступной деятель­ности. Что касается деструктивной преступности, то в борьбе с ней необходимо применять самые решительнее меры, опираясь на концепции радикальной криминологии.

Привлекая аналитику образов, заметим, что уголовная практи­ка должна быть направлена на борьбу прежде всего с теми элемен­тами организованной преступности, которые составляют злока­чественные опухоли и своими метастазами разрушают обществен­ный организм, их породивший. В то же время те элементы системы организованной преступности, которые паразитируют на несовер­шенстве экономических, социальных и государственных отноше­ний, некоторое время могут заполнять определенные ниши обще­ственной жизни, поскольку природа дает неисчерпаемые примеры довольно гармоничного соседства самых разнообразных паразитов как рядом, так и внутри организма.

Третье направление усилий правоохранительных органов впол­не очевидно — это преодоление неуязвимости высших эшелонов криминальной иерархии, ослабление системы защиты организо­ванной преступности. Сложившаяся система защищенности авто­ритетов, лидеров преступного мира и их пособников из числа кор­румпированных чиновников обусловлена многоуровневым влия­нием преступных сообществ на властные структуры и огромными объемами денежных средств, которые оборачиваются в преступном бизнесе.

Не раз уже говорилось о необходимости подрыва экономиче­ских баз и финансовых возможностей организованных преступ­ных сообществ, а также о необходимости заслона для «выдвижен­цев» преступного мира на пути во властные и управленческие структуры.

Основная задача третьего направления борьбы за «требуемые» качества организованной преступности наряду с совершенствова­нием уголовно-правового законодательства, уголовно-процессу­альной и судебной систем привлечения выявленных преступников к ответственности заключается в укреплении оперативных пози­ций в криминальной среде и в различных сферах организованной преступной деятельности, что означает установление контроля, а в идеале — и создание механизмов управления криминальными процессами в обществе.

■ Деятельность правоохранительных органов, уголовно-правовая политика государства должны быть направлены на борьбу с наиболее опасными качествами современной организованной преступности — интрузивностью, деструктивностью, мимикрийностью.

Если представить, что достигнуты конкретные успехи в дви­жении по трем намеченным направлениям, то мы можем полу­чить вполне приемлемый образ организованной преступности будущего.

Во-первых, эта преступность имеет экструзивный характер, она вытеснена из всех сфер общественных отношений и из многих сфер легальной деятельности. Представляя собой некоторое альтернативное общество, притягивающее к себе криминально настроенных по тем или иным причинам личностей, она является «сточной канавой» для негативных социальных устремлений.

Во-вторых, эта преступность содержит определенные конструктивные элементы, давая выход отрицательным социальным энер­гиям, с одной стороны. Паразитируя, с другой стороны, на обще­ственном организме, она питается его «отходами», заполняя толь­ко те социальные и экономические ниши, которые в данный момент не представляют интереса для здорового общества.

Наконец, в-третьих, эта преступность контролируема и управ­ляема. Ее лидеры и авторитеты в любой момент могут оказаться в местах лишения свободы, если в деятельности их организованных групп и сообществ будут выявлены деструктивные или интрузив­ные элементы.

Как альтернативу интрузивно-деструктивно-мимикрийной пре­ступности, т.е. ИДМ-преступности, можно сформировать и пред­ставление об экструзивно-конструктивно-управляемой преступ­ности, т.е. об ЭКУ-преступности.

Предположение о возможности движения в сторону реализации некоторого позитивного образа, в данном случае ЭКУ-преступности, выглядит в настоящее время довольно фантастическим и мо­жет вызвать скептические улыбки.

Естественно, гипотетически рассмотренная «идеальная» ситуа­ция вряд ли достижима и, вероятнее всего, нигде и никогда не бу­дет реализована.

Но необходим хоть какой-то «позитивный» образ преступности будущего. А иначе, к чему стремиться, рассуждая то ли о борьбе, то ли о противодействии, то ли о контроле над организованной преступностью?