Соблюдение требований законодательной техники как средство предотвращения правотворческих ошибок

Анализ юридической литературы и современного состояния российского законодательства позволяет сегодня говорить о требованиях законодательной техники как о своеобразном тандеме, то есть объединении двух блоков правил, во-первых, это правила нормативно закрепленные в Конституции, федеральных конституционных законах, федеральных законах, нормативных указах Президента, а также в целом ряде подзаконных нормативных документов исполнительных органов власти, а во-вторых, это доктринальные установки, то есть идеи, принципы, специальные правила (стандарты) поведения, исходящие из содержания научных трудов ученых юристов. В современных реалиях соблюдение требовании законодательной техникиявляются особенно важными, при чем это касается всех без исключения видов правотворческого процесса, будь это законодательная деятельность федерального парламента, либо законодательных (представительных) органов субъектов Федерации.

Конечно, лучший вариант для правового регулирования, если вести речь с аксиологической точки зрения, когда эти требования закреплены нормативно на уровне акта, обладающего высшей юридической силой, тогда они выступают правовым форпостом перед правотворческими ошибками. Законными (легитимными) нормативные акты могут быть только тогда, когда они приняты в соответствии с требованиями законности, то есть источником данных требований является Конституция, федеральные конституционные законы и федеральные законы. Однако здесь следует заметить, что даже четкое и неуклонное соблюдение таких требований субъектами, обеспечивающими правотворческий процесс и субъектами правотворчества и не дает полную гарантию от правотворческих ошибок, но, тем не менее, значительно минимизирует их количество, придает нормативным актам такое качество как легитимность.

Проведенный мониторинг современного российского законодательства⁸⁶, а также научных работ, посвященных нормотворчеству и законодательной технике позволяет выделить следующие требования, которые следует предъявлять не только к федеральным законам, но и к проектам иных нормативных актов.

По нашему мнению, важное значение имеют требования, предъявляемые к содержанию нормативных актов, где одним из главных следует выделить требование соответствия общепризнанным международным документам о правах и свободах человека и гражданина.

При этом, международные стандарты в области прав человека и гражданина нельзя назвать раз и навсегда установленными «каноническим правилами», так как возникнув в определенный период истории развития общества и государства они, бесспорно, подлежат видоизменению в связи с конкретными условиями функционирования и реформирования государства, с изменением общества и его индивидов.

Однако если говорить не только о законности, поскольку в национальном праве отдельных государств закреплялись и нормы античеловеческой направленности (Германия, Чили, Камбоджа и т. д.), но и о принципе гуманизма и демократизма правотворчества, то естественно принимаемый акт должен соответствовать действующим международным принципам и нормам о правах и свободах человека и гражданина. В связи с этим в правотворческих органах создаются рабочие группы и комиссии, которые проверяют соответствие нормативных актов, принимаемых в этих структурах международным стандартам в области прав и свобод человека и гражданина. Помимо этого, аналогичной экспертизе подвергаются и проекты нормативных актов, которые разрабатываются данными органами и учреждениями, но принимаются другими властными структурами. Такая деятельность, несомненно, способствует повышению качества принимаемых нормативных документов, поскольку значительно снижается количество правотворческих ошибок, в основном гносеологического плана.

Следующее требование напрямую корреспондируется с первым, однако, по нашему мнению, его можно выделить отдельно. Оно заключается в том, что в нормативных актах не должно содержаться норм, ущемляющих или ограничивающих законные права человека и гражданина. Последние в соответствии со ст. 55 Конституции могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Из данной нормы следует, что ограничение прав и свобод граждан возможно только в особых, исключительных случаях и то только на основе норм, обладающих высшей юридической силой закона.

Тем не менее, сами законодательные нормы не всегда являются образцами законности, поскольку иногда принимаются федеральные законы и иные акты прямо, либо косвенно ущемляющие права, свободы и законные интересы граждан. К большому сожалению, в государстве, провозгласившем себя «правовым», в отдельных законодательных нормах закреплена юридическая ответственность за совершенно правомерные действия. Так, например, ч. 1 ст. 12.26 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях предусматривает карательную санкцию в виде лишения права управления транспортным средством на срок от полутора до двух лет за невыполнение водителем «требования сотрудника милиции о прохождении медицинского освидетельствование на состояние опьянения». В данном случае просматривает преднамеренная правотворческая ошибка законодателя, который явно подменил понятие «право» понятием «обязанность», что является недопустимым, поскольку право – это мера возможного поведения людей, а юридическая обязанность, или как говорили в советское время, позитивное обязывание, мера должного поведения людей.

Следующее требование – это соответствие нормативных актов Конституции, законам и другим актам высших органов государственной власти. Согласно ч. 1 ст. 15 Конституции конституционные нормы имеют высшую юридическую силу, прямое действие и применяются на всей территории Российской Федерации. Законы и другие нормативные акты, которые принимаются в России, входят в систему ее законодательства и не должны противоречить Основному Закону. Так, например, 21 февраля 2007 г. Совет Федерации отклонил направленный ему на утверждение проект федерального закона «Об утверждении Договора о разграничении предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и Республикой Татарстан», поскольку проект данного акта закреплял исключительные условия для одного из субъектов Российской Федерации, подрывая тем самым единые нормы функционирования России как федеративного государства, основанного на равенстве субъектов Российской Федерации.

Тем не менее, соподчиненность многих нормативных актов, за исключением норм отдельных отраслей права, а также их виды, порядок подготовки и принятия до сих пор еще не закреплены федеральным законодателем, что позволяет говорить о наличии явного пробела в праве, что также можно позициировать как правотворческую ошибку.

В связи с этим, актуальной проблемой правового регулирования является принятие федерального закона «О нормативных правовых актах в Российской Федерации», который бы не только нормативно закрепил виды (формы) различных нормативных актов, порядок их разработки и принятия и другие стадии нормотворческого процесса, но и процедуру их толкования и систематизации. Помимо этого, принятие такого акта и вступление его в юридическую силу важно как одно из возможных цивилизованных и одобряемых государством современных правовых средств предотвращения возможных правотворческих ошибок.

Однако, здесь вероятен и обратный эффект, то есть чем больше будет правил, тем больше будет и ошибок, а это, как известно, может отразиться на регулировании общественных отношений различного плана (экономических, социальных, культурных и т. д.).

Далее хотелось бы остановиться на том, что нормы права должны соответствовать реальным общественным отношениям и нормам общественной морали. Требование соответствия нормативных актов реальным общественным отношениям означает соответствие тем связям, которые сложились в той или иной сфере, на определенных участках правовой жизни в ходе правоприменительной деятельности государственных и муниципальных служащих. Так, например, в период последней сессии работы Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации четвертого созыва были приняты законы о повышении базовой части трудовых пенсий, о двухуровневой системе высшего образования, о статистике, о создании госкорпораций «Росатом», о госкорпорации по строительству олимпийских объектов, закон об изменении в федерального бюджета 2007 года и ряд других федеральных законов. Принятие данных законов является ярким свидетельством создания норм права реально соответствующим насущным проблемам российского общества.

Отход от рассматриваемого требования приводит к таким правотворческим ошибкам как несоответствие содержания норм права реально существующим отношениям в социуме. Если само общество еще не готово к проведению тех или иных реформ, то они не пройдут либо, по субъективным причинам, то есть граждане и их объединения будут выражать свое неприятие новел в законодательстве, при чем как в ярко выраженной форме (пикетирование, забастовки, жалобы), так и в пассивном их несоблюдении, что тоже негативно сказывается на действии того или иного вида механизма правового регулирования, либо по вполне объективным причинам (отставание общественных отношений от позициируемых идей, отсутствие социальных институтов, неподготовленность общественного мнения и т. д.).

Несоблюдение перечисленных выше требований приводит не только к таким серьезным гносеологическим ошибкам как коллизии норм права, но и к ущемлению прав, свобод и законных интересов граждан. В данном случае под гносеологическими ошибками следует понимать несоответствие «сущего» «должному», иными словами желаемого, которое установил федеральный законодатель, реальному отходу от требований норм Конституции Российской Федерации, федеральных конституционных законов, федеральных законов, а также от общепризнанных моральных норм и принципов.

К данному перечню требований можно присоединить и такое правило, как: принятие нормативных актов органами государственной власти в соответствии со своей компетенции⁸⁷. Так, например, согласно ст. 104 Конституции, Верховный Суд Российской Федерации имеет право законодательной инициативы только по вопросам его ведения. В целях реализации данной нормы в декабре 2007 г. Пленум Верховного Суда Российской Федерации принял Постановление № 53 от 27 декабря 2007 г. «О внесении в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации проекта федерального закона «О создании районных судов в Иркутской области и упразднении судов общей юрисдикции в Усть-Ордынском Бурятском автономном округе» и Постановление № 50 от 18 декабря 2007 г. «О внесении в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации проекта федерального закона «О создании Новочеркасского гарнизонного военного суда и упразднении 6-го гарнизонного военного суда».

Между тем, если бы Верховный Суд Российской Федерации инициировал в Государственную Думу Федерального Собрания законопроект социальной или экономической направленности, то он вряд ли был бы принят к рассмотрению, поскольку Верховный Суд Российской Федерации в отличии от Президента Российской Федерации, Правительства Российской Федерации, депутатов и иных субъектов, которые обладают общим правом законодательной инициативы, согласно ст. 104 Конституции Российской Федерации, обладает специальным правом законодательной инициативы, то есть данное ему право ограничено вопросами его «ведения».

Законодательные и исполнительные органы государственной власти должны издавать нормативные акты на основе и во исполнение федеральных конституционных законов, федеральных законов, указов и распоряжений Президента Российской Федерации, постановлений и распоряжений Правительства Российской Федерации, а также в пределах их компетенции. Из этого следует, что закон не подчинен другим правовым актам и поэтому должен содержать «первичные», базовые нормы, которые, как показывает практика, в большинстве случаев, нуждаются в конкретизации, как правило, осуществляющейся на подзаконном уровне⁸⁸. В связи с этим, федеральные органы исполнительной власти должны создавать только «производные» нормы, конкретизирующие и организационно обеспечивающие «первичные» нормы законов, а также нормативных указов Президента Российской Федерации. Примером может служить приказ МВД России от 31 августа 2007 г. № 768 «О мерах по реализации Указа Президента Российской Федерации от 08.05.2001 г. № 528».

Закрепление в нормативных актах федеральных органов исполнительной власти «первичных» норм без соответствующего разрешения следует рассматривать как компетенционную правотворческую ошибку, которая может привести к признанию нормативного акта ничтожным соответствующим судебным органом власти. Такие вопросы в соответствии со своей компетенцией уполномочен рассматривать Верховный Суд Российской Федерации. Он рассматривает дела о соответствии законности нормативных актов, принятых такими федеральными органами исполнительной власти, как федеральные министерства и федеральные службы, подведомственные Правительству Российской Федерации. Другим же федеральным органам исполнительной власти, в соответствии с указами Президента, устанавливающими структуру и систему федеральных органов исполнительной власти осуществлять нормативно-правовое регулирование запрещается⁸⁹. Таким образом, несоблюдение данного требования можно назвать ни чем иным как компетенционной ошибкой.

Однако нарушения компетенции не будет в том случае, если в федеральном законе содержится «прямое указание закона» на необходимость принятия нормативного акта такими федеральными органами исполнительной власти как федеральные службы и федеральные агентства, либо если федеральному органу исполнительной власти делегировано федеральным парламентом право на принятие нормативного акта, содержащего «первичные» нормы.

Второй блок требований, предъявляемых к нормативным актам составляют т ребования соответствия правилам юридической техники.

Несомненно, законодатель должен обладать высокой профессиональной квалификацией, необходимыми знаниями, умениями и навыками, чтобы сформулировать правило поведения с максимальной точностью и ясностью, что оно было «читаемо», понятно всем дееспособным людям, без исключения. Несоблюдение данного требования приводит к различным ошибкам технико-юридического плана. Например, к системно-структурным ошибкам. Так, например, в охранительной норме права может отсутствовать такой структурный элемент нормы права как санкция, что попросту делает данную норму «мертвой», то есть не способной защитить соответствующие общественные отношения от противоправных деяний. Также норма права, будучи элементом системы права, должна в обязательном порядке согласовываться с другими нормами и, естественно, им не противоречить, если этого нет, то это серьезная правотворческая ошибка, требующая устранения. В связи с этим, такое пристальное внимание сегодня уделяется требованиям, предъявляемым к законодательной технике. По нашему мнению, законодательная техника должна включать в себя следующие требования:

1. Выбор правильной формы нормативного акта и унификация данных форм. Например, федеральные законы должны содержать базовые нормы, которые затем будут конкретизированы подзаконными актами (указами Президента, постановлениями Правительства, ведомственными нормативными актами). В этом отношении законодательное оформление технико-юридических норм, содержащих требования, предъявляемые к автомобильным бензинам и дизельному топливу является ни чем иным как законодательной ошибкой, поскольку не логично закреплять такие нормы в форму федерального закона, по нашему мнению, они должны содержаться в соответствующих регламентах и утвержденных либо постановлением Правительства Российской Федерации, либо приказом соответствующего федерального министерства.

Чтобы избежать возможных проблем в выборе формы нормативного акта, законодателю следует обращаться к действующему законодательству в этой области.

В сегодняшних условиях проведения правовых реформ важное значение имеет унификация форм нормативных актов на уровне федерального закона, а не подзаконных актов, как это существует в современной ситуации. Так, например, согласно Правилам подготовки нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти и их государственной регистрации, утвержденным постановлением Правительства России 13 августа 1997 г. № 1009, нормативные акты федеральных органов исполнительной власти могут издаваться в форме постановлений, приказов, распоряжений, правил, инструкций и положений. Однако, отдельные министерства принимают нормативные акты в форме писем, инструктивных писем, циркулярных писем и т. п., что также следует отнести к явным правотворческим ошибкам, которые выражаются, в большей степени, в несоответствии формы содержанию, поскольку письмо, как таковое, - это не нормативный документ и оно, соответственно, не может содержать нормы права. Аналогичная ситуации с инструктивными и иными письмами.

Большое значение в унификации нормативных актов играют юридические конструкции, представляющие собой схемы-шаблоны, которыми пользуются компетентные органы при подготовке юридических документов. На сегодняшний день формы юридических конструкции закреплены в Типовой инструкции по делопроизводству в федеральных органах исполнительной власти, утвержденной приказом Министерства культуры и массовых коммуникаций Российской Федерации от 8 ноября 2005 г. № 536. Поэтому, если законодатель использует иную форму юридической конструкции, которая предусмотрена в данной инструкции, либо он перепутает, закрепленные указанным документом формы юридических конструкций, по незнанию, либо умышленно, то это также приведет к системно-структурным ошибкам.

В этой связи актуальной проблемой совершенствования правового регулирования является разработка и принятие общих, унифицированных для всех органов государственной власти образцов основных нормативных актов, с помощью которых исполнители могут определить нужную форму проекта подготавливаемого акта нормативного документа, а затем уже подготовить его проект.

По нашему мнению, в проекте федерального закона «О нормативных правовых актах в Российской Федерации», разработанного Советом Федерации Федерального Собрания Российской Федерации при участии научной общественности, должны быть четко определены формы нормативных актов, принимаемых в Российской Федерации.

Теперь остановимся на правилах, вытекающих из юридической лингвистики, то есть речь будем вести о «языке закона».

«Язык закона» - официальный язык законодателей, который представляет собой функциональный стиль литературного языка. Язык закона выступает определенным видом официального делового стиля, то есть такого языка, на котором государство, в лице своих органов власти, общается, иными словами «разговаривает» с другими субъектами правовых отношений (гражданами, их объединениями, апатридами, бипатридами, юридическими лицами, другими государствами и т. п.), утверждая уголовные, административные, финансовые и иные запреты, устанавливая обязанности, чем придает им легитимный характер и, конечно, закрепляя различные дозволения, а иногда даже и рекомендации. Поэтому, для более полной характеристики данного стиля литературного языка следует указать те особенности, которые свойственны именно для языка законодателей.

Тем не менее, приоритетным методом правового регулирования, применяемым законодателями даже в современных условиях, является императивный (властный, предписывающий) метод. Здесь справедливо задать вопрос: использование неверного метода правового регулирования – это законодательная ошибка? Очевидно, да, поскольку изменится не только способ правового регулирования, выбранный законодателем, но по сути и смысл норм права.

Как с общетеоретической точки зрения, так и с практической, для более полного раскрытия особенностей языка законодателей необходимо выделять в особую группу требования, предъявляемые именно к стилю языка закона. Рассмотрим их подробнее.