Различие между психоаналитической консультацией и терапией

Пример фрау Г. ярко демонстрирует, что имен­но я имею в виду под «освобождением от функции защиты» в определенных педагогически проблема­тичных действиях или поведении. Хотя в центре это­го процесса и стоит задача сделать сознательными некоторые отраженные (механизмами защиты) стремления и чувства (в данном случае в первую оче­редь чувство вины, сопровождавшее развод), тем не менее, это еще далеко не психоаналитическая тера­пия.

Для психоаналитика осознание чувства вины или ненависти по отношению к бывшему супругу (реакции на пережитые обиды), а также страха мате­ри, что ребенок может лишить ее за это своей любви, могло быть лишь вводом в дальнейшую работу по распознанию бессознательных влечений женщины.

Дело в том, что эти чувства, являясь в общем нор­мальными реакциями на переживания, в то же время укреплены в бессознательном фрау Г. и связаны с глубинными конфликтами и вытеснениями, уходя­щими корнями в ее ранее детство, что и наделяет их силой и императивной властью.

Эта связь, в свою очередь, «приглашает» к переносам внутренних кон­фликтов, которым когда-то была подвержена девоч­ка, экзиснеционально целиком зависимая от своих родителей. Но эти глубинные родительские реакции на развод возможно переработать лишь в рамках ана­литической терапии.

Итак, в психоаналитически-педагогической консультации, хотя мы и здесь рассчитываем на ста­новление сознательным отраженного (механизмами защиты) содержания, цели наши все же гораздо более скромны, чем цели психоанализа или психоаналити­ческой терапии¹⁰*.

Если вопрос касается изменения динамики и экономики¹⁰'' центральных внутрипсихи-ческих конфликтов, достигающих раннего детства (с целью значительного изменения личности, которое не в последнюю очередь заключается в том, чтобы снизить общее, латентное стремление к переносу дет­ских бед на всевозможные ситуации взрослой жизни), то в психоаналитически-педагогической консульта­ции родителей мы ограничиваемся:

во-первых, описанной выше областью личности, а именно педагогически сомнительными действиями;

и, во-вторых, мы думаем не о переработке всех бессознательных конфликтов, на которых держатся эти действия, а всего лишь об «отделении» их от цель­ного невротического комплекса.

^т Психоаналитики делают различие между психоанализом («клас­сический анализ» или «стандартный анализ») и психотерапией, в которой традиционные условия аналитических сеттингов (кушетка, высокая час­тота сеттингов), а также технические методы приспосабливаются к внеш­ним условиям и данной патологии. Но в нашем повествовании данный вопрос можно опустить.

" " Под термином «экономика» в психоаналитической теории подра­зумевается квантитативное соотношение различных психических сил.

Намерение сделать сознательной бессознатель­ную часть отношения данной матери (данного отца) к своему разводу ограничивается для нас верхним слоем защиты, то есть в известной степени внешней оболочной невроза.

И все же, здесь речь идет о заметном вторжении в психическое равновесие субъекта, в ином случае происходящие в родителях изменения не могли бы быть сколько-нибудь значительными, особенно на протяженными времени.

Теперь встает вопрос, каким образом можно достигнуть подобных изменений? Вернемся к фрау Г.: как удалось нам сделать созна­тельным ее чувство вины по отношению к сыну? По­чему она вдруг оказалась в состоянии выносить те чувства, которые раньше нуждались в отражении ме­ханизмами защиты? (Заметим, удалось это нам в ус­ловиях немногочисленных сеттингов, столь сильно отличающихся от психоаналитически-терапевтичес­кого процесса лечения.)

В отличие от наших терапевтических пациен­тов, работая с родителями, мы не можем рассчиты­вать на их готовность к рефлексии и самопознанию. Приходя к нам, они не готовы что-либо привнести, а рассчитывают только получить совет и помощь.

Поэтому для нас остается недоступным метод свободных ассоциаций, являющийся чрезвычайно важным вспомогательным средством превращения бессознательного душевного содержания в сознательное.

Однако процессы становления сознательным в психоаналитической терапии чаще всего базируют­ся не непосредственно на бессознательных аспектах жизненной практики пациента, а на бессознательных аспектах его отношения к психоаналитику (перенос) и особенно на переработке сопротивления (вступаю­щего в силу в связи с переносами).

Конечно, во время консультации мы тоже рассчитываем на «позитивные переносы», но здесь мы вынуждены избегать всякого рода негативных процессов переноса и, тем более, со­противления, поскольку в условиях отсутствия тера­певтического рабочего союза между аналитиком и па­циентом они, скорее всего, приведут к провалу или обрыву консультации¹¹⁰.

Дальнейшее основное правило психоанали­тически-терапевтической работы именуется «прин­ципом воздержания»: это означает, что вместо того, чтобы исполнять желания, психоаналитик лишь анализирует их, но сила желаний пациента необхо­дима для его готовности к (трудной) аналитической работе.

Однако как можно «удерживать» родителей «на расстоянии», когда они не проявляют готовно­сти к терапии, мало того, они приходят к нам как раз в ожидании, что мы поможем им в их трудной ситуации и поддержим их в их полной беспомощ­ности?

Отказ от защиты, как правило, вызывает боль­шой страх, иначе в самой защите, собственно, не бы­ло бы надобности. Для того чтобы найти в себе силы выносить этот страх, необходимы надежные, стабиль­ные (терапевтические) отношения и прежде всего -надежная цель. Итак, каким образом мы можем до­биться всего этого в считанные часы?

Конечно, психоаналитик прошел чрезвычайно длительное обучение и получил весьма специальное образование. Должно ли это означать, что психоана­литически-педагогическая консультация родителей может осуществляться только силами психоаналити­ков? Но тогда — при существующем огромном спро­се — этот метод, собственно, не имел бы практическо­го значения.

Однако технические проблемы представляют­ся непреодолимыми лишь до тех пор, пока рассмат­риваются только с топографической точки зрения¹¹¹ и «экономических соотношений», то есть когда ко­личество энергетической и контрэнергетической на­грузки упускается из виду. Иными словами, если не брать в расчет размер защиты или «глубину» вытесне­ния.

Конфликты психической поверхности (среди них чувства вины и беспомощности, ненависть и же­лание мести, раненная гордость, страх перед одино­чеством и потерей любви — это и есть те душевные побуждения, которые удерживаются в бессознатель­ном проблематичными действиями родителей) чаще всего настолько плохо вытеснены, что располагаются в самой непосредственной близости от сознательно­го, их можно почти «почувствовать», они просто «рвутся» в сознание. И именно потому, что они так настойчиво стремятся стать сознательными, их необ­ходимо постоянно отражать, и часто в довольно дра­матичных акциях. Итак, здесь, в отличие от терапев­тического анализа, экономическое соотношение «на нашей стороне».