Старая Мила

Убитый выглядел совершенно обыкновенно — именно так и должен выглядеть мертвый человек. Олег обыскал его, осмотрел, насколько позволяла темнота, оружие. Ничего необычного найти не удалось, зато обнаружились ломоть хлеба и мешочек сушеного мяса. По всему получалось, что ведун сразился вовсе не с нечистью, а с обыкновенным человеком. Вот только служил этот человек необыкновенному хозяину, полностью подчинил свою душу ему.

“Аура-то у него была почти черной! — мысленно напомнил себе Олег. — И сам сознался, что служит умруну-чародею. Значит, все-таки нечисть”.

Но крест этого предположения не подтвердил: как ни водил им ведун над телом — серебро не нагрелось. Аура мертвеца медленно распадалась, черные клочья растворялись в воздухе. До рассвета было еще очень далеко, время от времени откуда-то долетал вой. Олег почувствовал озноб и решил развести костер. Волки, насколько он помнил, боятся огня — да и Ставра оставлять лежать в лесу не стоило.

Ведун поколебался несколько мгновений, но не решился отсечь трупу голову. Почти вся жизнь уже ушла из остывшего тела, непохоже было, что воин вдруг встанет. На всякий случай отбросив подальше его меч, Олег начал собирать хворост. Поворачиваться к мертвому спиной он не боялся, собственная аура продолжала чутко реагировать на все происходящее вокруг Это отнимало много сил, но, похоже, пришла наконец пора их тратить.

Набрав достаточно топлива, Олег потел к Ставру, чтобы уложить его на погребальный костер. Именно в тот момент, когда он нагнулся к воину, за спиной ведуна появилось какое-то движение, стремительное, несущее смерть Олег нырнул вперед, упал на мертвеца, и неведомый враг пронесся выше. Выхватывая саблю, Середин вскочил на ноги и увидел прямо перед собой висящий в воздухе меч.

Много всего может присниться в страшных снах, но действительность просто обязана быть не так кошмарна. Даже если это действительность ведуна, истребителя ночной нечисти, крикс да жировиков. Есть некий предел любой магической власти, иначе она стала бы непобедимой. Олег не хотел признаваться даже себе, но умрун давно уже подошел к этому пределу — слишком легко играл чародей Серединым, не говоря о других людях. Однако признаться самому себе, что попал в ловушку, что полностью находишься во власти врага, означало бы проиграть заранее. Вот только летающий по лесу кусок кованого железа, рядом с которым ведун не мог рассмотреть никаких признаков жизни, — это было уже чересчур.

Олег откатился в сторону, и меч второй раз промахнулся. Описав изящную кривую, оружие мертвого Ставра опять полетело к ведуну. На этот раз Середин встретил его клинком, отразив удар, и тут же вынужден был вступить в сечу. Впрочем, на бой это не было похоже: меч, не имеющий руки, не нуждался и в замахах. Олегу приходилось постоянно отступать, уворачиваться от свободно вертящегося в воздухе оружия.

Хуже всего, что он даже приблизительно не понимал, как можно победить такого врага. Где его слабое место, куда рубить?. Однако решение нашлось, как только прошел первый приступ паники. Олег, увернувшись от очередного выпада меча, схватил его за рукоять. Железо в руке задрожало, будто сильная диковинная рыба, пойманная за хвост. Крепко сжав пальцы, Середин усмирил врага, победно вскинул руку вверх.

— Я победил! — вырвалось у ведуна. Он был уверен, что умрун его слышит. — Я снова победил тебя! Вот так-то, электрическая сила!

Ответом ему стал шорох в еловых ветвях, где-то наверху. Оглянувшись, Олег увидел на фоне залитого лунным светом неба еще один меч. Рядом с ним тут же появился другой, потом два сразу... Будто издеваясь над ведуном, семь клинков повисли над его головой — оружие рассыпавшихся призраков. И снова Олег не различил рядом с ними ничего, что могло бы приводить оружие в движение, питать силой.

— Электрическая сила! — Мечи, словно стая железных птиц, дружно пали вниз, и ведун едва успел спрятаться за дерево. Полетели в стороны куски срезанной коры. — Вот это ква в одном флаконе!

Думать было некогда. Сам воздух, казалось, теперь был соткан из клинков, со всех сторон раздавались звон, гудение. Отмахиваясь саблей и “плененным” оружием, Олег бессистемно метался между елями, губы шептали наговор:

— Стану не помолясь, выйду не благословясь, из избы не дверьми, из двора не воротами — мышьей норой, собачьей тропой, окладным бревном; выйду на широкую улицу... — Несколько раз он сбился, пришлось начинать сначала. Энергетическая оболочка пульсировала, создавая вторую, ложную, ауру. Сможет ли она обмануть того, кого нет?.. — Дай мне, луна, меня, дай мне брата не родного, не названого...

Вылетевший из середины груди мираж, копирующий ауру ведуна, отнял едва ли не половину накопленной энергии. Но это помогло — мечи бросились следом, пронзая со всех сторон энергетического “брата”. Дернулся следом и меч Ставра, но Олег удержал его. Передышка не будет длинной — минута, не больше, — и надо успеть понять, как справиться с напастью.

Олег быстро огляделся. Неподалеку торчал большой, кряжистый пень. Пригибаясь, будто мечи могли его увидеть, Середин подбежал к пню и старательно загнал в него плененное оружие, постучав еще рукоятью сабли. Потом осторожно отпустил — меч задрожал, но не смог самостоятельно выбраться.

— Вот как! — торжествующе, хотя и негромко отметил это событие Олег.

Он уже чувствовал приближение нового врага — один из мечей каким-то образом заметил его и летел в атаку, пока остальные продолжали гоняться за фантомом. Теперь ведун знал, что делать, и после нескольких пируэтов сумел схватить врага, а потом и заколотить его поглубже в пень. Уже два меча подрагивали рядом в бессильной ярости.

Дальше пришлось хуже: ведуна атаковали все шестеро оставшихся. Схватить меч оказалось просто, гораздо сложнее было удержаться, постоянно уворачиваясь от разящей стали, возле пня и вбить в него очередного пленника. Трижды Олег упускал мечи, не успевая вогнать их поглубже, но наконец, уже совершенно выбившись из сил, одолел-таки летающих убийц. Тяжело, хрипло дыша, ведун привалился спиной к вибрирующему пню, на минуту расслабился.

Чародей издевался над ним! Или испытывал — что, впрочем, было одно и то же. В голове быстро прокручивались произошедшие с Олегом события: где он ошибся? Все началось в корчме, с Глеба, которого, кстати, так и не удалось отыскать... Да и где его искать в темном, обширном лесу? А впрочем, нет, еще раньше угрожал чем-то оборотень, медведь. Может быть, стоило его послушать?

— Это ничего бы не изменило, — буркнул Олег, поднимаясь.

Да, что бы ни сказал ведуну оборотень, Середин все равно отправился бы помериться силой со старшим злом. И все равно угодил бы в расставленные сети... А как в них не угодить, если они везде? С того момента, как Олег пересек мостик, он уже ничего не может сделать, игру ведет умрун-чародей, даже имя которого неизвестно. Во сне и наяву он преследует Середина, добиваясь чего-то своего.

Старик в корчме говорил, что умрун забирает силу того, кого одолеет. Но каким образом?.. Вспомнился Ставр, Олег поискал его глазами. Однако на политом кровью мху тела не оказалось... Ведун сосредоточился, концентрируя остатки сил. Сзади!

Сабля со свистом рассекла воздух и остановилась, нацеленная в горло вставшему мертвецу. Но Ставр, если это все еще был он, спокойно смотрел прямо в глаза Олегу, грудь его не шевелилась.

— Ты хочешь знать, зачем ты пришел сюда? Но ведь я — тот, каким был, — и есть ответ на твой вопрос.

Олег продолжал смотреть на грудь воина. Нет, он не сделал вдоха, чтобы заговорить. Значит, тело его по-прежнему мертво, чародей поднял его своим усилием. Именно поэтому Олег и заметил его лишь в самый последний момент — энергии в трупе было меньше, чем в окружающих их деревьях. Что ж, хоть на этом фокусе удалось поймать умруна...

— Вот это я и хотел тебе сказать, — чуть улыбнулся Ставр. — Служи хозяину, как я служил. Люби его, как я любил. До тех пор, пока не услышишь зов, обращенный к тебе токмо...

Взяв саблю двумя руками, Олег глубоко вдохнул, поудобнее уперся в землю ногами и, хакнув, рубанул слева направо. Голова воина отделилась неожиданно легко. Не без грусти Середин отметил, что приобретает все новые полезные навыки — хоть сейчас в палачи.

Крови из обрубка шеи не показалось, труп успел остыть. Кулем повалившись на землю, тело замерло без движения, а вот голова Ставра покатилась колобком куда-то в сторону, замерла на границе видимости.

— Приглашаешь? — процедил Олег. — Спасибо, электрическая сила. Уже иду.

Ему надолго запомнился этот путь. Вслед за головой мертвого воина, прочившего Середина на свое место, Олег шагал по молчащему ночному лесу. Мелькала между верхушками огромных елей луна, изредка долетал волчий вой. Ведун изгнал из головы все мысли, сосредоточился на наблюдении. Нерастраченные в бою силы медленно возвращались, хотя мышцы, напротив, ныли все сильнее, требуя отдыха. Но боль можно потерпеть.

Много раз удивлялся Середин искусству Ливона Ратмировича. Как он только сумел за недолгий, в сущности, срок сделать из обычного парня бойца, способного биться ночью в лесу с целой стаей летающих мечей и не получить ни царапины. Жаль, что этого нельзя было сказать об одежде: верная куртка превратилась в лохмотья, неприглядно свисали полоски кожи, а один рукав Олег и вовсе предпочел отодрать и выкинуть.

Безмолвный марш продолжался около часа. Наконец голова Ставра подпрыгнула, завертелась на месте и вдруг лопнула, обрызгав мозгами стволы деревьев. Ошарашенный Середин завертелся на месте, окружая себя стеной из мечущейся стальной молнии, но немедленного нападения не последовало.

— Куда же ты меня привел?.. — Олег осторожно подошел к жалким останкам Ставра. — Что дальше?

Между двумя елями, на мокрой от ночной росы траве вытянулась лунная дорожка. Искрящийся белый свет указывал путь к полянке, на которой можно было различить тонкую фигуру. Несколько раз мысленно вдохнув и выдохнув вселенную, Олег напитал ауру энергией, мобилизовал последние резервы психики. Только бы не дрогнуть, что бы ни случилось.

Когда он вышел на поляну, стало ясно, что в траве сидит старуха. Лет ей было никак не меньше сотни, крупный крючковатый нос и спутанные седые волосы — вот что бросалось в глаза прежде всего. Лохмотья, составлявшие наряд ведьмы, были неописуемо грязны, а запах вокруг стоял такой, что Середин даже попятился.

— Куда же ты, добрый молодец? — прокаркала старуха. — Разве не ко мне в гости пожаловал?

— Может, и к тебе. — Осторожно прощупывая почву ногами, Олег вышел на поляну. Он слышал, что к любому запаху можно привыкнуть за двадцать минут, но именно теперь поверить в это было сложно. — Давненько ты не мылась, бабушка.

— А ты мне баньку протопи да за стол посади... — пропела старуха и взмахнула костлявой рукой. — Эх, ничего мне уже не надобно... Слишком стара я.

— Как же мне тебя называть?

— Милой меня с детства кликали. А нынче Старой Милой зовут. Да ты садись, добрый человек, разговор у нас длинный получится. Летом я в своей избушке не живу, скучно мне там, вот и считай, что ты у меня в гостях.

— Да кто же ты такая, что на полянах гостей принимаешь? — Олег осторожно опустился на траву. Где-то далеко опять завыли волки. — Тоже умруну служишь?

— А скажи-ка мне сперва, кто ты сам такой. — Старуха вытащила откуда-то горсть смятых ягод, принялась одну за другой метать их в беззубый рот. — Пришел, не поздоровался по-людски, а вопросы задаешь.

— Звать меня Олег Середин, — ответил ведун. — Пришел я сюда, чтобы умруна-чародея извести.

— Зачем пришел — знаю, — хмыкнула Старая Мила. — Все вы за этим приходите. Вот и Ставр так же со мной говорил когда-то, на этой самой поляне. Он, правда, не один был... Да один жив остался. Все вы приходите на умруна-чародея охотиться. Чаще с юга да с востока, ты вот с запада, а дело-то у всех одно: как бы голову сложить половчее. Кто зов с того света услышит, тот и заявится. Что ж, пособлю советом... А умен окажешься — так и поймешь этот мой совет.

— Что же за совет?

— Сказку я тебе расскажу... — Старуха облизала опустевшую ладонь и задрала к ведуну бледное морщинистое лицо. — Ты вот хоть и взрослый, а, почитай, любишь сказки?

— Когда как, бабушка. У меня сейчас любимая сказка — про то, как дети старосты Бориса из Озерцов мужика одного в лес увели. Где мне его сыскать?

— Эту сказку я знаю, — покивала Старая Мила. — Да токмо вот не сказка это, а часть сказки, самый кончик. Не узнаешь начало — не поймешь и конца. Ты пришел умруна-чародея извести, а скажи: отчего его так зовут?

Олег ожидал продолжения, но старуха молчала, рассматривая лунный диск. Лес вокруг поляны замер неподвижной стеной, верхушки елей, словно пики, уставились в небо. Ведун обратил внимание, что облака скрыли все звезды, лишь луна будто выглядывала в окошко.

— Чародеем его зовут, потому что волшбу знает, а умруном — потому что умер давно, но с этого света не ушел, черные дела творит, — как можно терпеливее ответил Олег. — Или не так?

— Откуда мне знать? — Старая Мила пожала плечами, вздохнула. — Давно живу, так давно, что уж годы свои не помню. Пробовала считать — и сбилась. Старость, что поделать... А вот молодость свою помню, будто вчерась это было. Рассказать?

— Послушай, бабушка, коли ты помочь мне хочешь, то расскажи лучше, как Глеба спасти, — взмолился Олег, без особой, впрочем, надежды. — Ведь погубят его, а с ним и детишек, и жену. Ежели же ты слуга умруна проклятого, то воля твоя, говори что знаешь.

— Нет, не слуга... — вздохнула Старая Мила. — И помочь тебе хочу. Но не знаешь ты, где твоя помощь. Глеб, которого я никогда не видала, да все о нем знаю, — вот кто слуга умруну. А ты не знаешь, где правда, где кривда, хоть и прозываешься ведуном. Какой же ты ведун? Токмо саблей махать умеешь. Вот в мое время иные были ведуны...

Старуха опять замолчала, рассматривая лунные моря. Середин всерьез подумал о том, чтобы разговорить старую каргу с помощью сабли, однако отверг эту идею. Что бы ни хотел ему сказать умрун, это стоит выслушать. Вдруг о чем-то важном проговорится... А Глебу, скорее всего, уже ничем не помочь.

— Хорошо, Старая Мила, я слушаю тебя.

— А разве я что-то говорю? — довольно глупо хихикнула старуха. — Сижу, молчу. Интересно это слушать?

— Ты сказку хотела рассказать. Про умруна.

— Про умруна?.. — расширила глаза Старая Мила. — Да что ты, милый, разве я стану тебе страшные сказки рассказывать?! Нет, не про умруна я тебе рассказать хотела, а про себя. Всего-то не помню, да большей части жизни считай что и не было — все забыла. А вот молодость помню. Так рассказать — или дальше по лесу плутать пойдешь? Скучно небось со старой в твои-то годы сидеть...

“Что настоящие старухи, что вот такие, больше к нечисти относящиеся, а все одинаково вредные”, — отметил про себя ведун, а вслух покорно сказал:

— Пожалуйста, бабушка, расскажи мне о том, что помнишь.

* * *

Крест на Старую Милу не реагировал, явно считая ее как раз самой обыкновенной старухой, хотя Олег уже не так сильно ему доверял. Впрочем, пока что и чутье подсказывало ему, что опасности поблизости нет. Еще бы ветерка, чтобы хоть немного разогнать этот запах... Даже не запах, а коктейль запахов, все составные части которого Середин мог бы легко перечислить, если бы не боялся, что его все-таки стошнит.

— Когда была молода, звали меня не Старая Мила, а просто Мила, — сообщила для начала старуха. — Волосы мои были не седыми, как теперича, а русыми да шелковистыми, рот был полон зубов, что жемчуг, а губы были красными, как ягода малина...

— Я догадывался, — не удержался Олег.

— Может, ты и про все остальное догадаешься? — мгновенно обиделась Старая Мила и, уткнувшись огромным носом в подол, принялась там что-то тщательно выглядывать.

— Да нет же! — поспешил уверить старую ведун. — Просто сразу подумал, как увидел тебя: наверняка эта бабушка в молодости была красавицей.

— Так и было, — охотно простила его рассказчица. — А жила я в деревне Глинки, с батюшкой да матушкой, и не дом у нас был, а хоромы. Могла бы я тебе про все рассказать: и про хозяйство наше, и про соседей, и про деревню нашу... Да знаю, скучно тебе станет. Потому расскажу лучше про то, как приехал в нашу деревню с востока один купец. Пробирался он то ли в Киев, то ли из Киева, и где-то его подранили злые люди. И подсказали купцу, что в наших Глинках ключ бьет целебный, в котором вода такая, что все раны прям на глазах затягиваются. Приехал купец к нам, раны на теле вылечил, а в душе новую получил: влюбился в первую красавицу. Остался жить у нас, богатство свое на приказчиков оставил, вскоре и свадьбу сыграли. Интересная сказка, ведун?

— Интересная, — послушно покивал Олег.

— А почто то и дело оглядываешься? Нету там никого.

Середин приноровился вдыхать через плечо — там воздух вроде бы хоть немного был свежее. Пришлось изобразить виноватую улыбку и дальше слушать, не отвлекаясь.