Чистка командного состава

Еще одним следствием Февральской революции, непосредственно затронувшим армию, стала чистка среди генералитета РИА, организованная первым военным министром Временного правительства Гучковым. В результате увольнения неблагонадежных из армии устранили более 140 генералов, в их числе 35 командиров корпусов и 75 начальников дивизий. Подполковники получали должности в обход генералов от инфантерии — шок для профессиональных военных, привыкших к спискам и очередности назначений. Официально все маскировалось идеей уничтожения «устаревшего и неспособного» и появления «талантливого и энергичного».

·

1 ГУЧКОВ

PrevNext

Большая чистка быстро закончилась, но чехарда в командном составе вплоть до должности Главковерха продолжалась весь 1917 год. Реальной целью кадровых перестановок было создание лояльного новой власти командного состава, но добиться абсолютной преданности правительству не удалось.

О преследовании каких-то рациональных целей в этом процессе не приходится и говорить. Субординация и боевая эффективность оказались принесены в жертву политикам, опасавшимся «революции справа». Генерал Деникин заметил по этому поводу:

Улучшился ли действительно в серьезной степени командный состав? Думаю, что цель эта достигнута не была… Быть может, выдвинулось несколько единичных «талантов», но наряду с ними, двинулись вверх десятки, сотни людей случая, а не знания и энергии.

Одновременно с избиением генералитета шла самостоятельная солдатская чистка офицерских рядов. Комитеты только в марте 1917 года и только на Западном фронте потребовали отстранения от должности 22 офицеров. Точное количество отстранённых таким образом командиров установить невозможно, но их число неуклонно росло. Огульное обвинение в «старорежимности» могло стать достаточным основанием для смещения офицера с практически любой должности. Нередко офицеры сами писали рапорты на оставление частей после того, как солдаты высказывали им ультимативное требование.

В марте обычным явлением стали самовольные аресты командиров полков (Клеванский полк, Каширский полк), а во второй Кавказской гренадерской дивизии солдаты сместили поголовно весь комсостав не только дивизии, но и корпуса. Командование неоднократно заявляло о недопустимости выборов начальства во фронтовых частях, но правительство шло на поводу у солдатской массы и в большинстве случаев удовлетворяло их требования. Ответственности за самовольные аресты и смещения никто не нес.

Были и курьёзные случаи. Генерал Селивачёв записал в дневнике 13 марта:

Саперная отдельная 74-я рота, стоящая при дивизии, подала мне заявление на к-ра роты шт.-кап. Яковлева, обвиняя его в том, что он читает им не все распоряжения Временного Правительства, объяснив это тем, что они идиоты и все равно ничего не поймут… Тут же саперы заявили, что они никак не могут служить с прапорщиком Мейстером и фельдфебелем, так как они дерутся…

В особенно неблагополучных частях неподчинение принимало совсем отвратительные формы. Генерал Краснов вспоминал:

Один полк был застигнут праздником Пасхи на походе. Солдаты потребовали, чтобы им было устроено разговенье, даны яйца и куличи. Ротные и полковой комитет бросились по деревням искать яйца и муку, но в разоренном войною Полесье ничего не нашли. Тогда солдаты постановили расстрелять командира полка за недостаточную к ним заботливость. Командира полка поставили у дерева и целая рота явилась его расстреливать. Он стоял на коленях перед солдатами, клялся и божился, что он употребил все усилия, чтобы достать разговенье, и ценою страшного унижения и жестоких оскорблений выторговал себе жизнь.

В ответ офицерство объединилось в «профессиональный союз», призванный защитить обладателей золотых погон от произвола как политиков, так и солдат. Вместе с офицерским союзом консервативные объединения стали охватывать и другие отдельные группы военных (например, Союз георгиевских кавалеров и Союз Казачьих войск). «Союзы» в советские времена было принято определять как «контрреволюционную военщину». Доля правды в этом есть — организации офицеров, георгиевских кавалеров и казаков находились в открытой конфронтации с пораженцами. Уже в апреле «Союз офицеров» выпустил резолюцию:

Офицерство в своем огромном большинстве категорически настаивает в целях спасения Родины и добытой свободы на энергичном продолжении войны…

«Категорический» тон резолюции послужил причиной появления очередной трещины между офицером и солдатом, в скором будущем превратившейся в пропасть.

Временное правительство, не доверявшее офицерству, потакало солдатам в их революционной бдительности и способствовало все большему разложения войск. Отдельные увещевания, например, рапорт генерала Алексеева на имя Гучкова, успеха не имели:

Разложившаяся армия — не армия, а вооруженная толпа, страшная не для врага, в для своего народа и для той свободы, которую он только что завоевал. Нам нужно остановиться в своем течении в сторону утопических вожделений и всем, всей России, громко сказать: родина в опасности…

Строки, принадлежащие генералу Снесарёву, выражали общее мнение военных, буквально кричавших о том, что процессы, начатые политиками, ведут к неминуемому краху:

Отмените войну, говорю я многим, а за этим вычеркните из жизни государства, все то, что зовётся вооруженной силой, но раз вы этого не можете, поступайте так, как указывает военная наука… другого выхода нет!

Результатом поиска «благонадежных» и «сознательных» офицеров стало выдвижение на всех армейских уровнях революционных демагогов, чьи профессиональные обязанности ограничивались заигрыванием с солдатской массой, заходившим все дальше и дальше. Между тем завоевать преданность солдат таким образом никому не удавалось, они слушали популистов ровно до той поры, пока их речи отвечали представлением самих солдат о справедливости.

Наглядно представим чехарду, инициированную чистками Гучкова:

С марта по ноябрь сменилось восемь Верховных Главнокомандующих:

— До 2 марта Император Николай II

— Первую неделю после революции Великий Князь Николай Николаевич

— 11 марта — 21 мая генерал М.В. Алексеев

— 22 мая − 19 июля — генерал А.А. Брусилов

— 19 июля — 27 августа — генерал Л.Г. Корнилов

— 30 августа — 3 ноября 1917 — А.Ф. Керенский

— 3 ноября — 20 ноября — генерал Н.Н. Духонин

По этим назначениям отчетливо видны метания правительства. Совершенно неуместного Великого Князя сменил либеральный генерал Алексеев, активный участник февральских событий. Он, впрочем, показал себя слишком рьяным защитником интересов армии и офицерства (открывал съезд Союза офицеров в Могилёве).

·

1 ГЕНЕРАЛ БРУСИЛОВ

PrevNext

Алексеева заменил более послушный Брусилов, но его политика слепого согласия с правительством потерпела полный крах в ходе летнего наступления и Керенскому в рамках срочных спасительных мер пришлось обратиться за помощью к «контр-эго» Брусилова — Корнилову. Потом Керенский, напуганный корниловским выступлением, лично возглавил армию. Наконец, место главковерха занял несчастный генерал Духонин, ставший алтарной жертвой революции.

На Северном фронте сменилось семь командующих фронтом.

На Западном фронте сменилось восемь командующих фронтом.

На Юго-Западном фронте сменилось восемь командующих фронтом.

И только на Румынском фронте, где официальным командующим был король Румынии, сменилось всего двое помощников командующего.

Такая же картина наблюдалась в армиях и корпусах. Остановимся для примера на 11-й армии Юго-Западного фронта:

До 5 апреля командующим армии был генерал Баланин.

Чуть больше месяца (с 15 апреля по 21 мая) армией командовал генерал Гутор.

Чуть больше двух недель (с 21 мая по 4 июня) армией командовал генерал Федотов.

С 4 июня по 9 июля в должности командующего был генерал Эрдели.

Затем ровно десять дней (до 19 июля) армией командовал генерал Балуев.

С 19 июля по декабрь 1917 года в армии сменилось еще три командующих — генералы Рерберг, Промтов и Такаревский.

В условиях, когда командующие фронтами и армиями выполняли свои функции по две-три недели, говорить о какой-то нормальной работе даже не приходилось.

«Омоложение» командного состава усилилось, во-первых, вследствие объективных боевых потерь и, во-вторых, благодаря интригам и перестановкам. Молодые офицеры «из народа» или со студенческой скамьи традиционно считались менее подверженными старорежимным и реакционным взглядам. А между тем офицеры, минувшие строевой ценз, «не сжившиеся с огнем», губительно влияли на части, в которых служили.

В этом заключалась гибельная армейская политика Временного правительства, особенно усугубившаяся в эпоху Керенского. Временному правительству требовалась победоносная армия, которую мог обеспечить только сильный офицерский корпус, но боязнь контрреволюционных настроений в офицерской среде заставляла новую власть отказаться от безоговорочной поддержки требований профессиональных военных.

·

1 ГЕНЕРАЛ ГУТОР

PrevNext

Вместо этого всеми силами задабривали солдат, в том числе назначая угодных им начальников. Любые возражения генералитета и робкие попытки сопротивления пресекались тут же, обычно путем отчисления от должности (таким образом Кавказский фронт лишился генерала Юденича, автора многих его побед). На двух стульях, к несчастью политиков, сидеть не удавалось, а попытки балансировать между здравым смыслом и идиотизмом приводили к печальным последствиям.

Боевая ценность армии снижалась со скоростью свободного падения. В этой печальной истине России очень скоро предстояло убедиться.