Глава XI. В эту ночь Синегривка долго не могла уснуть, но потом она провалилась в тяжелый страшный сон, полный голосов

В эту ночь Синегривка долго не могла уснуть, но потом она провалилась в тяжелый страшный сон, полный голосов, криков и мечущихся теней. Синегривке снилось, как звезды в безумном хороводе кружат над растрепанным ветрами лесом. Налетевший с пустошей вихрь вцепился в ее шерсть, подтолкнув к самому краю обрыва, и она, пошатываясь, замерла, в ужасе глядя на бушующий внизу поток. Вот в волнах мелькнуло что-то белое, уносимое вниз бурным течением.

— Белогривка! — закричала Синегривка, но порыв ветра отнес ее испуганный вопль прочь. Вот сестра снова скрылась в волнах, но потом на краткий миг появилась на поверхности, успев истошно крикнуть:

— Белыш!

Дикий ужас когтями впился в сердце Синегривки, когда она увидела маленького белого котенка, уносимого течением вниз по реке.

«Мой сынок!» — отчаянный вопль Белогривки эхом отлетел от высоких скал, между которых с бешеной яростью пробивался пенный поток.

«Нет!»

Синегривка бросилась к краю ущелья. Она перелезала через камни, перепрыгивала с выступа на выступ, торопясь поскорее добраться до конца ущелья, где бурный поток превращался в спокойную реку. Там она сможет перехватить Белыша и Белогривку, если только они раньше не разобьются о торчащие из реки острые камни.

Она видела их страх, видела, как они беспомощно колотят лапами по воде в тщетном усилии справиться с могучим течением, в то время как вода заливала им глаза и уши и безжалостно тащила вниз, на глубину.

Синегривка чувствовала, как их легкие мучительно сжимаются от недостатка воздуха, как ее сестра и племянник судорожно сражаются за каждый вдох. С диким ужасом она смотрела, как их хрупкие тела бьются о скалы, а безжалостное течение тащит их по острым камням и швыряет с одного валуна на другой.

Когда ущелье закончилось, и успокоившаяся река спокойно потекла вдоль невысоких берегов, Синегривка вошла в воду и посмотрела вверх по течению, выискивая глазами Белыша и Белогривку. Ее шерсть быстро пропиталась водой и тянула вниз, но Синегривка только крепче впилась когтями в камни и взмолилась Звездному племени:

— Пусть лучше я утону, а они выплывут! Это моя судьба, а не их. Возьмите мою жизнь, пожалуйста.

Первой показалась Белогривка. С трудом приподняв над водой голову, она отчаянно выкрикнула:

— Спаси моего сына!

В следующий миг волны вновь сомкнулись над ее головой, заглушив рвущийся крик.

«Белогривка!»

Обезумев от страха, Синегривка попыталась броситься к сестре, но течение отшвырнуло ее назад.

«Белыш!»

Она может спасти хотя бы его. Крошечный белый комочек несся ей навстречу, бешено молотя лапами и громко вереща от ужаса.

«Я не позволю тебе погибнуть!»

Бросившись в воду, Синегривка изо всех сил вытянула шею, схватила проплывавшего мимо котенка за загривок и подтащила к себе. Без устали работая лапами, она подплыла к берегу и вскоре почувствовала под собой твердый берег. Поднатужившись, она вытащила обмякшее тельце малыша на песок.

«Теперь ты в безопасности, — пропыхтела она и закашлялась, оплевывая воду. Все хорошо! — с горячностью выкрикнула она, ожидая, что он откроет глаза. — Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось, слышишь?»

Но Белыш не шевелился. Вода струилась по его шерсти, пузырями лопалась на губах.

Синегривка подавила подступающую панику.

«Очнись! Ведь я спасла тебя!»

Она задрожала, почувствовав, как холодные струйки воды текут по шее.

— Мышиный помет! — раздался у нее над ухом сердитый возглас Космача. — Опять крыша протекла.

Синегривка резко села. Дождь лил в палатку, струйками капал с ветвей тиса, мочил кошачью шерсть. С отвращением спрыгнув с мокрой подстилки, Синегривка вышла из палатки.

— Белыш! — крикнула она, бросаясь в детскую. В темноте вспыхнули круглые от испуга кошачьи глаза.

— Синегривка? — раздался из тьмы взволнованный голос Зарянки. — Что случилось?

Синегривка обвела глазами детскую, выискивая белую шерстку Белыша.

— Где он? — выкрикнула она.

«Великое Звездное племя! Я не могу потерять и его тоже!»

— Синегривка! — раздался радостный писк из гнезда Зарянки, и в темноте засветилось белое пятнышко. — Что ты тут делаешь? Сейчас же ночь!

Синегривка бросилась к Белышу, свернулась клубочком вокруг его маленького тельца, прижала к себе и с благодарностью закрыла глаза.

«Слава Звездному племени! Спасибо вам, небесные предки. Это был всего лишь сон!»

— Ой, ну что ты делаешь! Ты меня раздавишь! — протестующе пискнул Белыш. Он вырвался из объятий Синегривки, выкатился на свободное пространство и, широко зевнув, растянулся рядом. Боясь дышать, Синегривка лежала рядом с ним, не сводя глаз со спящего котенка, пока рассвет не заструился сквозь ежевичные ветви.

Белыш мгновенно проснулся и раскрыл голубые глазки.

— А я думал, мне приснилось, что ты пришла, — пропищал он. — Я рад, что ты здесь! Я скучал без тебя.

Он вытянул шею и лизнул ее в щеку. Острый шип вины пронзил сердце Синегривки. Как она могла быть такой жестокой? Почему хотела отказаться от него? Ведь этот маленький котенок был единственным, что осталось у нее от Белогривки!

— Смотри, что я умею! — завопил Белыш, отбегая от нее.

Припав к полу палатки, он высоко задрал хвост и прижался животом к земле так, что получилась идеальная охотничья стойка.

— Вот это да! — замурлыкала Синегривка. — Кто же тебя научил этому?

— Львиногрив! — гордо ответил Белыш и умоляюще посмотрел на нее своими круглыми голубыми глазами, так похожими на глаза своей матери. — А ты научишь меня боевым приемам?

— Обязательно, когда ты немного подрастешь.

Пеструшка выкатилась из гнезда Ветреницы.

Белые пятна на ее пестрой шерстке светились в тусклом утреннем свете. Белыш тут же подскочил к ней и завопил:

— Хочешь, научу тебя охотничьей стойке?

Малышка кивнула и послушно прижалась к земле, а Белыш важно выпрямил ей хвостик.

— Хвост нужно держать неподвижно, — пропыхтел он, не разжимая зубов.

Щуплая бурая королева сонно подняла голову и посмотрела на играющих котят. Снежинка и Чернушка протестующее завозились под материнским животом.

— Он такой славный котенок, — промурлыкала Зарянка. — Вечно всем помогает, никогда ни с кем не ссорится.

Синегривка почувствовала камень в горле. С трудом откашлявшись, она выдавила:

— Мне жаль, что я так редко навещала его.

Зарянка ласково обхватила ее хвостом за плечи и вздохнула.

— Малыши легко прощают, — прошептала она. — Они помнят только то, что ты сделала, и забывают то, чего не делала. Если захочешь, ты сможешь все изменить.

Синегривка с мольбой посмотрела в ее добрые желтые глаза.

— Я хочу.

— Нападаю! — закричал Белыш, бросаясь на Синегривку. Крошечные лапки вцепились в ее шерсть. Синегривка зарычала, как барсучиха, и побежала по палатке, делая вид, будто хочет сбросить с себя котенка. Белыш заливался счастливым хохотом.

Чья-то тень мелькнула на пороге.

— Остролап! — восторженно закричал Белыш, с радостью бросаясь навстречу отцу.

Остролап сердито уставился на Синегривку поверх головы малыша.

— Что ты здесь делаешь?

— Пришла навестить Белыша, — твердо ответила она, не дрогнув под грозным взглядом Остролапа.

— Солнцезвезд назначил тебя в патруль, — сухо сообщил Остролап. — Иди отсюда.

Он сощурил глаза и добавил:

— И чем быстрее, тем лучше.

Затем он повернулся к Белышу и подтолкнул его лапой к выходу.

— Ну, маленький воитель, готов поработать над боевыми приемами, которым я тебя научил? Вдруг какой-нибудь блохастый Речной кот решит тайком пролезть в наш лагерь, и тебе придется защищаться?

Синегривка, насторожив уши, вышла из палатки.

«Что задумал Остролап? Белыш еще маленький, ему рано заниматься боевой подготовкой!»

— Он может пораниться! — воскликнула она, подбегая к Остролапу.

Но тот уже приказал малышу присесть на короткие задние лапки.

— Давай, мой маленький воин! Посмотрим, сможешь ли ты увернуться! — с этими словами он размахнулся, и его когтистая лапа просвистела над самым ухом Белыша.

— Ты с ума сошел? — закричала Синегривка, заслоняя собой котенка. — Он еще не готов!

Остролап презрительно оскалил зубы.

— Ты-то откуда знаешь? — с вызовом спросил он. — Ты ведь целый месяц не подходила к нему!

Синегривка сморщилась, словно он ее ударил.

— У него теперь остался только я, — продолжал Остролап. — И я сделаю из него такого воителя, которым будет гордиться все племя.

— Я у него тоже есть! — крикнула Синегривка.

Но Остролап уже повел Белыша прочь. Синегривка в бессильном отчаянии смотрела им вслед.

Внезапно ее морду опалило зловонное дыхание Гусохвоста. Старик подошел так тихо, что она его даже не заметила.

— Острые лапы царапают больнее шипов, — прохрипел целитель. — Не позволяй Белышу пораниться о них.

Синегривка обернулась, но старик уже поплелся прочь, шаркая лапами и бормоча себе под нос, словно и не говорил с ней. Отчаяние охватило Синегривку.

«Почему Гусохвост все время говорит загадками? Что он хотел сейчас сказать? Что за острые лапы? Остролап? Он хотел предостеречь ее от Остролапа? Но ведь этот кот — отец Белыша! Разумеется, он имеет право воспитывать его. Белогривка любила Остролапа, доверяла ему, и Синегривка тоже должна верить в то, что он преданный и храбрый кот».

Она посмотрела на Остролапа, и колючее недоверие вползло ей под шерсть.

Остролап продолжал поучать Белыша:

— Когда уворачиваешься, старайся одновременно развернуться, понял?

«Неужели он всерьез думает, что маленький котенок способен выполнить этот сложный прием?»

— Вот ты где, Синегривка! — окликнул ее сидевший под скалой Солнцезвезд. — Я собираю патруль!

Космач, Рябинка, Змеезуб и Алосветик уже сидели вокруг предводителя, а Златошейка и Львиногрив нетерпеливо бегали рядом.

Синегривка встряхнула усами, отгоняя невеселые мысли, и подошла к ним.

— Где Пятнистый? — спросила она. Собирать патрули издавна было обязанностью глашатаев.

— Он заболел, — сказал Солнцезвезд.

— Разве ты не заметила, как он исхудал в последнее время? — спросила Златошейка.

Синегривке стало стыдно. Только сейчас она поняла, что была настолько поглощена своим горем, что не обращала внимания на окружающих.

— А что говорит Пышноус?

— Обещает облегчить его боли и в скором времени поставить на лапы, — ответил Солнцезвезд. — Но он знает, что с ним такое?

Глаза Солнцезвезда потемнели.

— Нет, но говорит, что это пройдет через несколько дней, как было раньше.

«Как раньше? Выходит, Пятнистый уже давно болеет?»

Синегривка испугалась. Голые деревья ждали их впереди, словно затаившаяся в засаде лиса. Сейчас не время болеть!

— Остролап сказал, что ты зачислил меня в патруль? — спросила она у предводителя.

— Рассветный патруль уже ушел.

— Извини, — виновато опустила хвост Синегривка. — Я пойду со следующим. — Ничего страшного, — отмахнулся Солнцезвезд. — Я рад слышать, что ты навестила Белыша.

Он посмотрел на белоснежного котенка, тренировавшегося на поляне вместе с отцом.

— Можешь пойти поохотиться с Остролапом. У Синегривки упало сердце.

Впрочем, нет худа без добра. По крайней мере, она хотя бы ненадолго уведет Остролапа от Белыша. И дело вовсе не в том, что ей хотелось разлучить малыша с отцом, просто она видела, что Остролап дает Белышу все более трудные задания, и тот начал заметно уставать. Котенок с самого утра ничего не ел, а солнце уже стояло довольно высоко над лесом.

«Надеюсь, ты не ошиблась в нем, Белогривка!»

Издалека доносилось рычание чудища Древогрыза. Остролап и Синегривка бежали в сторону Высоких сосен. В это время года, когда трава на всей территории Грозового племени заметно полегла и поредела от ветров и дождей, сосняк оставался почти единственным местом, где можно было поохотиться.

— Я уверен, что Солнцезвезд должен как можно скорее потребовать назад Нагретые Камни, — сказал Остролап.

Всю дорогу он без умолку говорил о том, что новый предводитель обязан прогнать Речных котов с территории Грозового племени, и порядком надоел Синегривке своей болтовней.

— Остальные племена тоже ждут этого шага, — продолжал Остролап. — Если мы не прогоним рыбомордых со своей земли до наступления Голых деревьев, они будут считать нас ничтожными слабаками!

Когда Гремящая тропа скрылась за грудой аккуратно сложенных стволов деревьев, Синегривка резко остановилась. Она почуяла запах белки. Присев, воительница насторожила уши и вскоре услышала топот маленьких лапок.

Вот серая спинка зверька мелькнула на устланной иглами земле. Такой маленькой белкой даже стариков не накормишь, однако чем быстрее они поймают хоть что-то, тем быстрее можно будет вернуться в лагерь. Одному Звездному племени известно, почему Солнцезвезд послал их на охоту вдвоем! Может быть, он надеялся, что за время охоты они как-то сблизятся друг с другом? В конце концов, их связывает Белыш…

Синегривка нахмурилась и снова сосредоточилась на охоте.

— Вторжение! — дикий вопль Остролапа спугнул белку, и она проворно взлетела на дерево.

«Мышиный помет!»

Синегривка сердито обернулась в сторону кучи сваленных деревьев.

— В чем дело?

Остролап, распушив шерсть на загривке, обыскивал древесные стволы. Когда он повел носом, Синегривка тоже почувствовала резкий смрад территории Двуногих и примешивавшийся к нему уже знакомый запах домашних.

Остролап припал животом к земле.

— Вторжение домашних! — прошипел он. — Иди за мной.

Раздраженная его начальственным тоном, Синегривка спрыгнула с кучи и пошла следом. Вскоре она поняла, что вокруг нет ничего, кроме запаха. Никакого вторжения.

«Зачем Остролап поднял такой шум из-за пустяка?»

— Судя по запаху, это был котенок, — заметила она.

— Котята вырастают и становятся котами, — наставительно ответил Остролап.

— Но не сейчас! — огрызнулась Синегривка. — Сегодня этот котенок останется котенком.

Остролап повернулся к ней.

— Хочешь делить нашу дичь с этими избалованными толстяками?

— Я этого не говорила, — обозлилась Синегривка и села. — Пойдем охотиться.

Но Остролап уже перешел границу и помчался к изгороди, окружавшей гнезда Двуногих. Взлетев на забор, он нахально пошел по нему вдоль чужой территории.

— Слезай! — зашипела Синегривка. — Это не наша земля!

— С какой стати я должен уходить? Домашние не пометили свою территорию, значит, я могу ходить тут, сколько хочу! — ответил Остролап.

Синегривка бросилась к нему.

— Говори тише!

— Боишься домашних?

— Я просто не понимаю, зачем нам сейчас затевать с ними драку! Ты не забыл, что мы пришли охотиться?

Остролап спрыгнул с забора и свирепо посмотрел на нее.

— Знаешь, в чем твоя беда, Синегривка? Ты слишком добренькая. Добрая к соседям, добрая к домашним. Я видел, как ты болтала с Желудем на Совете. Неужели у тебя нет ни капли преданности? Значит, Грозовое племя для тебя ничего не значит?

— Ты совсем спятил? — прошипела Синегривка. Да кто он такой, чтобы подвергать сомнению ее преданность?

— Кстати, если бы ты прислушался повнимательнее, то понял бы, что наш разговор с Желудем вовсе не был дружеским.

— Это все слова! Мне нужны доказательства, — рявкнул Остролап. — И пока я их не увижу, я не подпущу тебя к Белышу, — добавил он, снова поворачиваясь в сторону деревьев.

Синегривка со всех лап бросилась за ним.

— Но он мне не чужой! Он сын моей сестры!

— Где ты была, когда он в тебе нуждался? — прорычал Остролап. — Когда малыш потерял мать, плакал и искал утешения, ты пестовала собственное горе! Тебе он не был нужен. А я был рядом. Так что держись от него подальше… или я заставлю тебя это сделать.