Полевая лошадь

Не берусь определить типа этой лошади, «hack», как на­зывают ее англичане. У каждого свой вкус, и каждый вы­бирает себе лошадь по своему темпераменту, привычкам, манере ездить, а главное, по своему умению ездить. Тем не менее полевая лошадь должна обладать некоторыми врож­денными достоинствами, отсутствие которых не восполнит ни выездка, ни выдержка. Условие — верность ноги на аллюрах. Ногу лошадь должна выносить смело из плеча и плотно ставить на землю.

Иная лошадь ставит ногу сначала на зацеп, то есть тянет ее по земле. При какой-либо неровности пути такая лошадь спотыкается, может упасть и наделать беды. Лошадь должна быть смела, то есть не пуглива. Никакая выездка не может сделать верной на ходу спотыкливую лошадь и превратить пугливую в смелую. Пугливая лошадь бросается в стороны, закидывается назад. Если такую лошадь вести постоянно в шенкелях, быть постоянно занятым ею, то ехать на ней кое-как и до некоторой степени благополучно еще возможно, но стоит только ослабить внимание, и ее придется привести до­мой в поводу. Сидя на строптивой лошади, всаднику следует быть особенно внимательным и к себе, и к ней и при ма­лейшем признаке беспокойства с ее стороны отвлечь ее чем-нибудь. Большинство всадников, боясь в этом случае еще более раздражить лошадь шенкелями, тянут ее за поводья, особенно за трензельные, то есть, поддерживая ее, помогают ей выкинуть какую-нибудь резкую и беспорядочную выход­ку. Если лошадь испугалась или заупрямилась и готовится за­кинуться, осадить или повернуть назад, то она начинает сна­чала упираться. Очевидно, тут надо сильными шенкелями по­сылать ее вперед и, воспользовавшись посылом, смело, но мягко взять ее на повод, а затем погнуть ее в сторону, обрат­ную той, с которой она испугалась, и смело подать вперед. Вопреки общему предубеждению, это самый безопасный прием, так как работа повода отвлекает внимание лошади от предмета испуга и не дает ей проявить своевольство. Конеч­но, большая или меньшая интенсивность приемов должна со­ответствовать степени беспокойства лошади. Общее правило: лишь только лошадь начнет беспокоиться, тотчас поставить ее на повод, и ее беспокойство пройдет.

Езда при таких условиях из удовольствия обращается в тяжелый труд, в постоянную, неприятную о себе и о ло­шади заботу и может опротиветь. Но выше верности ноги и смелости в лошади я ставлю энергию, пыл, благородное желание идти вперед, то есть горячность.

Лошадь с неверным шагом сама сознает свою слабость и всегда нерешительна и неприемиста.

Лошадь несмелая всегда держится за поводом.

Лошадь горячая, ходкая уверена в своих ногах, в самой себе, а потому и не заботится о том, что перед нею или во­круг нее, но весело подается вперед.

Дороги в лошади не ее порода и склад, а внутренние ка­чества, то есть энергия, сердце. Самый лучший локомотив, но без паров никуда не годен. Что бы ни говорили теорети­ки, но как для полевой езды, так и для высшей лучше всего иметь горячую лошадь.

Нельзя смешивать понятие о горячей лошади с понятием о лошади пугливой, беспорядочной в движениях, злой, уносливой.

Я признаю горячей ту лошадь, которая от избытка есте­ственного посыла держит сама себя в равновесии, подается вперед, а потому сама просится на повод. В горячую лошадь посыл вложен самой природой и сам собой дается всадни­ку, а без посыла и равновесия не может быть и езды. Я уже говорил, что удобнее пользоваться готовым посылом, чем возбуждать его. Горячая лошадь по сущности своей не мо­жет держаться за поводом (камень преткновения верховой езды), но всегда идет вперед.

При движении лошади вперед всадник меньше всего пе­ремещается в седле, почему, чтобы лошадь под ним ни де­лала, ему удобнее держаться на ней. Арабские лошади все­гда идут высоко, так как далеко подают задние конечности под центр, а так как они, кроме того, всегда и горячи, то ехать на них легко и удобно. Многие боятся, и совершенно напрасно, горячих лошадей. Горячая лошадь всегда откро­венна и ничего не делает исподтишка, а если иной раз и противится, то в силу своего темперамента, противится от­крыто и всегда подаваясь вперед.

Многие предпочитают лимфатичную лошадь (т.е. пассивную, неэнергичную, без стремления идти вперед). Лимфатичная лошадь может быть и неоткровенна и неверна на ходу. Лимфатичная лошадь никогда не отдается ездоку вполне, никогда не бывает приемиста и всегда имеет наклонность, что, по-моему, хуже всего, держаться за поводом. Конюшня у такой лошади всегда на уме, и она пользуется всяким слу­чаем, чтобы вернуться домой. (Всякая лошадь без исключе­ния, даже и горячая, всегда торопится, возвращаясь домой. Если дать ей волю, то она, усиливая аллюр, может взять привычку, возвращаясь домой, заносить. Выехав со двора, надо с места пройти хороший конец рысью, чтобы сразу размять лошадь. Возвращаться домой надо тихим ходом и не заворачивать назад по той дороге, по которой выехали из дома. Иная лошадь может заметить дорогу и, идя по обрат­ному пути, станет затягивать.) Для того чтобы усилить ал­люр лимфатичной лошади, надо прибегать к шпоре или хлысту, а иной раз приходится пускать их в ход и очень рез­ко. Часто в ответ на удар лошадь начинает противиться, и противится иной раз упорно. Не расходуя сил во время езды, она сохраняет их и их запас направляет на борьбу с всад­ником. В 1857 году в Шалоне на Соне в манеж привели для выездки двух лошадей. Одна была так вертлява и жива, что нельзя было поставить ногу в стремя, чтобы сесть на нее. В конце концов меня подняли за рейтузы и вскинули на нее. Едва я разобрал поводья, как лошадь понесла меня по ма­нежу. Другая лошадь стояла опустив голову, как ягненок. Владелец манежа сел на нее совершенно спокойно, но уси­дел недолго. Лошадь принялась бить на месте и сбросила его через голову. Я же тем временем на моей горячей лошади весело разъезжал по манежу. Советую не бояться лошадей и не доверять лимфатичной. Горячая лошадь направляет силы в пользу ездока, лимфатичная — во вред ему. Приемы вы­ездки с лимфатичной лошадью приходится применять рез­ко. Они принимают характер наказания, отчего, конечно, лошадь не может приобрести доверия к человеку. Горячая лошадь, напротив, по мере того, как сдается перед челове­ком, получает ласки, награды, отчего яснее отдает себе от­чет в своих промахах. Бояться ей человека нечего. Доверие между человеком и лошадью устанавливается легко.

Что можно сказать про породу? На первой странице моей книги я сказал, и сказал от всего сердца: «Я выезжаю толь­ко чистокровных лошадей**. Повторяю и теперь, что для вся­кого рода езды, по моему мнению, нет лошади выше чистокровной. Кто привык ездить на чистокровной лошади, тот уже не сядет на другую. Книгу эту я составлял как раз в то время, когда дебютировал на ипподроме на Жерминале и Маркире. Маркир был полукровный. Его выездку я довел до такого же совершенства, как и любой чистокровной лоша­ди. Обстоятельство это указывали мне как самопротиворе­чие. Несмотря на то, что Маркир был полукровный, я купил его за прекрасные формы и за необыкновенную гибкость и силу, которые я в нем заметил и которые подкупили меня в его пользу. Во все время моей работы с ним я сомневался, в состоянии ли будет Маркир, как полукровный, выдержать требования моей выездки. К удивлению моему, разочарова­ния я не испытал. Меня стало брать раздумье, верна ли ро­дословная Маркира, которую я при нем получил. По свидетельству Маркир был от чистокровной Терезины и по­лукровного норфолкского жеребца Weighton Merry legs. Для очищения совести я написал на конный завод Du Pin мое­му приятелю Г. Люнобль дю Тейль, прося его проверить родословную Маркира. Велики были мои изумление и ра­дость, когда я прочел: «Чистокровная Терезина была случе­на с Merry legs, но не приняла и через два месяца была опять случена с чистокровным англо-арабским жеребцом Cyras, от которого и произошел Маркир». Маркир оказался чисто­кровным, но страннее всего то, что дело раньше справки до­казало его чистокровность.

Чистокровная лошадь обладает чувствительными рычага­ми и упругими связками, двигающими эти рычаги. Развитая выездкой, она приобретает связность и гибкость. Ноги на землю ставит она так легко, что шаги ее еле слышны; она не ступает на землю, а касается ее, но касается энергично и отчетливо. Сличите ее поступь с поступью других лошадей. Шаг их так тяжел и слышно его так далеко, что кажется, будто нога уходит в землю. Но надо сказать честно, что и между чистокровными лошадьми, даже знаменитого проис­хождения, попадаются сущие клячи, а между полукровными, иногда по виду даже совсем беспородными, попадаются лошади удивительных способностей и силы. Ничего нет ошибочнее, даже относительно резвости, как основываться на родословной. Двойная наследственность отца и матери сбивает всякие расчеты.

Как я сказал выше, в лошади главное, чтобы она была горяча, а в энергии и сердце с чистокровной не может срав­ниться никакая лошадь.

Принято считать чистокровных лошадей лимфатичными, почему и задают мне вопрос, как я, признавая главным до­стоинством лошади темперамент, вместе с тем могу быть поклонником чистокровной лошади? Отвечу на это, что между чистокровными, как и между другими лошадьми, бывают и лимфатичные и горячие, но что от чистокровной, благодаря ее врожденной энергии, скорее можно ожидать проявления ходкости и посыла, если ездить на ней так, как следует, и требовать от нее того, что она по складу и по силе своей может дать.

Для скачки нужно, чтобы лошадь растягивалась, стели­лась по земле, а лошадь на высоком ходу бракуется. Мне говорят, что чистокровная стелется по земле, а потому не годится; такую для езды нечего и брать. Лошадь с высоким ходом на скаковую конюшню не возьмут, такую-то лошадь и надо брать с радостью для езды. Такая-то лошадь мне и нужна, и для чего бы она ни назначалась, для полевой езды или для высшей, я добьюсь от нее энергии и темперамента.

Говорят также, но неизвестно почему, что у чистокров­ной лошади нет рыси. По складу своему она может идти хорошо всеми аллюрами. Весь вопрос в выездке. Мне при­ходилось видеть замечательных рысаков чистокровного про­исхождения. Выездка, то есть разумная гимнастика, не толь­ко развивает в лошади, если она, конечно, не порочна по складу, врожденные способности, но может вызвать прояв­ление скрытых достоинств. Выездка, уравновесив лошадь, делает ее ловкой, поворотливой и легкой на ходу. Для полевой езды достаточно, чтобы лошадь шла шагом, рысью и галопом, легко поворачивала бы, осаживала и при­нимала в обе стороны. Лошадь должна давать на себя са­диться без посторонней помощи, идти просторным шагом, размашистой рысью, темпистым галопом и прибавлять или убавлять рысь и галоп по воле ездока. Все это дает выездка. Вести лошадь на шагу нужно так, чтобы шею и голову она несла почти горизонтально и свободно. Поводьями не дей­ствовать, но держать так, чтобы они всегда были наготове. Чем свободнее вести лошадь, тем размашистее будет ее шаг. Нельзя давать лошади тропотить.

На обыкновенной рыси лошадь надо вести свободно, но в равновесии, на мягком поводу. Шею и голову лошадь дол­жна нести высоко. Удары диагоналей должны быть равны между собой и четки. В этом и выражается ее равновесие.

На растяжной, или широкой, рыси лошадь должна выно­сить ноги во весь мах. Голову и шею она должна нести по­чти горизонтально, но тем не менее смело идти на повод. Необходимо давать ей легкую поддержку трензелем.

Галоп разделяется на три категории: собранный, растяж­ной и карьер.

На собранном галопе лошадь должна шею и голову не­сти высоко и вперед подаваться немного (сильные шенкеля, мягкий повод, принимать и сдавать).

Существует еще так называемый полевой галоп «кентер». Собственно говоря, этот галоп должен бы быть тем же со­бранным галопом, но если бы им умели ездить. Каждое утро в Булонском лесу можно видеть множество чистокровных лошадей, достойных лучшей участи. Едут на них этим «кентером», но как едут? Идут эти лошади в полном разладе, на прямых задних ногах, с опущенной вниз головой.

На растяжном галопе надо отпускать лошадь немного более, чем на собранном, а так как на таком галопе она сильнее подается на повод, то поддерживать ее им надо чувствительнее, следовательно, сбор должен быть слабее. Шенкелями надо энергично посылать задние конечности лошади под центр тяжести.

На карьере, или на скаковом галопе, лошадь, идя во всю, должна шею совершенно вытянуть. Следовательно, ее нуж­но твердо поддерживать поводом, и о сборе не может быть и речи. Шенкеля должны делать свое дело, иначе не полу­чится полной быстроты. По воле всадника лошадь должна переходить из одного размера галопа в другой.

Лошадь должна уметь ходить галопом на обе ноги и ме­нять их на ходу. Необходимо это для того, чтобы всадник имел возможность, не задерживая лошади, делать с нею по­вороты на ходу. Впрочем, умение менять ноги на самом деле является роскошью, без которой можно и обойтись. Всегда можно лошадь задержать вовремя, перевести на рысь, повер­нуть и ехать дальше, подняв опять в галоп.

Необходимо, чтобы лошадь слушалась шенкелей и мгно­венно по указанию каждого из них подавала зад в сторо­ну. Положим, что вам нужно посторониться от встречного или обогнать и объехать другого всадника. Перед вы на­правляете поводом, а зад шенкелем. Если лошадь послуша­ется шенкеля, то она встанет боком, и вы можете или за­цепить всадника, или получить удар ногой от его лошади. Раз лошадь беспрекословно поддается шенкелю и если она в поводу, то вы можете подъехать, отъехать или отстать от всадников.