Вандея прикончила Бретань

Бретань -- завзятая мятежница. Но всякий раз, когда в течение двух

тысяч лет она подымалась, правда была на ее стороне; но на сей раз она

впервые оказалась неправа. И, однако, боролась ли она против революции, или

против монархии, против делегатов Конвента или против своих хозяев --

герцогов и пэров, против выпуска ассигнатов или против соляного налога,

бралась ли она за оружие под водительством Никола Рапэна, Франсуа де Лану,

капитана Плювио или госпожи де Ла Гарнаш, Стоффле, Кокеро или Лешанделье де

Пьервиль, шла ли она за Роганом против короля или с Ларошжакленом за короля,

-- Бретань всегда вела одну и ту же войну, противопоставляла себя

центральной власти.

Старинные бретонские провинции можно уподобить пруду: стоячие воды не

желали течь; дыхание ветра не освежало, а лишь будоражило их поверхность.

Для бретонцев Финистером кончалась Франция, им замыкался мир, отведенный

человеку, тут прекращался разбег поколений. " Стой! " -- кричал океан земле, а

варварство -- цивилизации. Каждый раз, как из центра, из Парижа шел толчок,

-- исходил ли он от монархии, или от республики, был ли он на руку

деспотизму, или свободе, -- все равно это оказывалось новшеством, и вся

Бретань злобно ощетинивалась. Оставьте нас в покое! Что вам от нас нужно? И

жители равнины брались за вилы, а жители Дубравы -- за карабин. Все наши

начинания, наши первые шаги в законодательстве и просвещении, наши

энциклопедии, наши философы, наши гении, наша слава разлетались в прах,

натолкнувшись у подступов к Бретани на Гуру; набат в Базуже возвещает угрозу

французской революции; забытая богом пустошь Гау подымается против наших

шумливых площадей, а колокол в О-де-Пре объявляет войну башням Лувра.

Трагическая глухота.

Вандейский мятеж был зловещим недоразумением.

Стычка колоссов, свара титанов, неслыханный по своим масштабам мятеж,

коему суждено было оставить в истории лишь одно имя: Вандея -- знаменитое,

но черное имя; Вандея готова была кончить самоубийством ради того, что уже

кончилось. Вандея -- приносившая себя в жертву ради заядлых эгоистов,

отдававшая свою беззаветную отвагу ради трусов, не имевшая в войне ни

стратегии, ни тактики, ни плана, ни цели, ни вождя, ни ответственности.

Вандея, показавшая, в какой мере воля может стать бессилием; рыцарственная и

дикая, нелепая в своем разнузданном зверстве, воздвигавшая против света

преграду тьмы; невежество, целые годы оказывающее глупое и спесивое

сопротивление истине, справедливости, праву, разуму, свободе; пугало,

страшившее страну целых восемь лет; опустошение четырнадцати провинций;

вытоптанные нивы, сожженные села, разрушенные, разграбленные города и

жилища, убийство женщин и детей; горящий факел, сунутый в солому; меч,

вонзенный в сердце, угроза цивилизации, вся надежда господина Питта -- вот

какова была эта война, это бессознательное покушение на отцеубийство.

В итоге же Вандея послужила делу прогресса, ибо доказала, что

необходимо рассеять древний бретонский мрак, пронизать эти джунгли всеми

стрелами света. Катастрофы имеют странное свойство -- делать на свой

зловещий лад добро.