![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
ГЛАВА 24. Поскольку Джек опоздал к завтраку, его мать приготовила ланч
ТАЛИЯ
Поскольку Джек опоздал к завтраку, его мать приготовила ланч. Мы ели странное блюдо, называемое хот-догом. Не знаю, почему она так быстро управилась. Нашим поварихам понадобилась бы целая ночь, чтобы соорудить замысловатую 11ачинку из колбасы и специй и поместить ее в особые продолговатые хлебцы. Мало того, мать Джека подала к хот-догам три сорта соусов: красный, зеленый и желтый. Желтый мне понравился больше всего. Я восхищалась кулинарными способностями этой женщины и никак не могла понять, почему Джек считает, что его мать не умеет готовить. — Можно мне еще один хот-дог с горчичным соусом? — спросила я. — Ну и ну! — удивился Джек. — Почти все девчонки, которых я знаю, едят жиденькие салаты с диетической приправой. Боятся потолстеть. — Я не боюсь, хотя тот человек в модельном агентстве и назвал меня толстой. На самом деле я даже похудела. Я это поняла по поясу джинсов, которые Джек купил мне в Европе. Тогда они были мне в самый раз, а теперь сваливались. Может, это тоже — дар фей? Современные идеалы красоты изменились. Возможно, и я изменилась вместе с ними. В мое время полнота женщины не считалась предосудительной. Наоборот, это свидетельствовало, что она хорошо усваивает пищу и способна выносить и родить здоровых детей. В мое время девиц, которых я видела на вечеринке, да и тех же Габи с Дженнифер, сочли бы либо больными, либо происходящими из очень бедных семей. Костлявые женщины у нас встречались только среди крестьянок. Конечно, ни о чем таком я даже не заикнулась. Джека только испугало бы, заговори я в его присутствии о широких бедрах и деторождении. Мужчины теперь не хотят жениться в раннем возрасте, а тем более — обременять себя детьми. Возможно, потому худощавые девушки и считаются красивыми. Я заметила, что женщины возраста матери Джека более полные. А еще я заметила, что каноны мужской красоты, в отличие от женской, изменились мало. Я украдкой поглядывала на Джека. Он и в мое время считался бы очень ладным. И весьма обаятельным. — Эй, — окликнул меня Джек. — Земля вызывает Талию. Ответьте на вызов. Я не совсем поняла эти слова. Вероятно, он хотел спросить, о чем я думаю. Нет, я никак не могла рассказать ему, что думаю о его красоте и о том, как мне приятно было бы вынашивать его детей. Пришлось опять соврать: — Я хотела спросить: твоя мама и Мерилл тоже пойдут с нами в сад? — Сомневаюсь, — ответил Джек и потянулся за красным соусом. — Моя мамочка давно никуда со мной не ходит. Его мать выслушала это молча, но наградила сына долгим, пристальным взглядом. — Я точно не пойду, — заявила Мерилл.— У меня есть занятия поинтереснее, чем болтаться среди кустов и смотреть на разных букашек. Я обрадовалась отказу Мерилл. Мне нравилась эта девочка, но порою она просто мешала Джеку влюбиться в меня. Не далее как вчера вечером она довольно сильно рассердила брата, начав распевать песенку собственного сочинения: «Сидели Джек и Талия на дереве высоком». Сама не зная, она попала в точку: мы действительно сидели на высоком дереве. — Миссис О' Нейл, мне бы хотелось, чтобы вы пошли с нами. Представляю, как хорошо вы разбираетесь во всех тонкостях садоводства. Нам с Джеком наверняка есть чему у вас поучиться, — сказала я и улыбнулась ей. — Какая ты замечательная и вежливая девушка. — Мама хочет сказать: совсем не то что та фифа Амбер, — пояснила Мерилл, пережевывая при этом очередной хот-дог. — Да. Именно это я и хотела сказать, — подтвердила миссис О'Нейл. Я попыталась покраснеть и опустить глаза вниз, как меня учили. Но втайне я посматривала на Джека. Мне хотелось увидеть, как он воспримет не слишком тактичные слова сестры. К счастью, Джека больше интересовал хот-дог. Он даже не потребовал от Мерилл заткнуться. — Благодарю вас, миссис О'Нейл. Меня учили уважать старших, даже крестьян. Боже, как это у меня вырвалось? От стыда я прикрыла рот рукой. — Я имела в виду... не то, что вы крестьяне, а только то, что вы старше меня... точнее... я хотела сказать. — Остановись, пока вконец не запуталась, — шепнул мне Джек. — Чего теперь останавливаться? — подхватила Мерилл. — Она назвала нашу мамочку старой крестьянкой! — Мерилл, ты не всегда понимаешь взрослые шутки, — сказала мать Джека. — В сад я не пойду, а тебе, Талия, желаю хорошо провести там время. Ведь тебе осталось гостить у нас всего несколько дней. Надо же! Хороша дипломатка! Как будто мне не твердили, что одним неуместным словом можно начисто разрушить благоприятное мнение о себе. Вот я и разрушила. Мать Джека молча ушла из кухни. Думаю, теперь она меня возненавидела. — Да не переживай ты, — успокоил меня Джек, дотрагиваясь до моего плеча. Вот теперь я по-настоящему покраснела и отвела глаза. На Джека я поглядывала искоса, чтобы он ни в коем случае не догадался о моих замыслах. Если бы я не уснула на триста лет, то должна была бы выйти замуж по выбору отца. Но все, кого он мог бы выбрать мне в мужья, давно мертвы. Я могу выбирать сама и кого захочу. Не будь Джек моей судьбой, выбрала бы я его? Он красив и хорошо сложен. Я успела привыкнуть к странной мужской одежде его времени, а также к нынешним прическам. В мое время волосы у мужчин были гораздо длиннее и локонами 11 испадали на плечи. Иногда у нас носили парики в стиле Людовика, дофина Франции (его сын, тоже Людовик, часто посещал нас, пока не состоялась его помолвка с какой-то принцессой с острова Сардиния)[38]. Даже парики выглядели гораздо элегантнее по сравнению с лохматыми волосами молодых людей и странными, короткими стрижками мужчин старшего возраста. И потом, Джек добр. Это так. Ведь я буквально навязала ему себя. После нашего бегства из замка ничто не мешало ему бросить меня в Бельгии или во Франции. Тогда я думала, что никто не посмеет бросить принцессу. Теперь понимаю: многие именно так бы и поступили. Только по доброте своей Джек перевез меня через несколько стран, купил одежду, сделал паспорт. Он не был обязан сажать меня в самолет, чтобы на другом краю света я очутилась в доме его родителей. Но он заботился обо мне. И вместе с тем Джек — еще мальчишка. Возможно, он еще не готов к любви и уж конечно не готов к женитьбе. Нет. Он обаятельный и добрый. Удивительный и забавный. Мне нравится быть рядом с ним. Как здорово мы вчера сидели на дереве. Я помню: тысячи крошечных иголочек закололи мое плечо, когда Джек до него дотронулся. Если бы только я сумела заставить его меня полюбить! Я все отчетливее понимаю: быть принцессой — не значит получать то, что захочешь. Здесь я ничем не отличаюсь от девушек из других сословий.
Вход в сад был платным. Джек купил нам билеты, а потом спросил, как добраться до какого-то «трамвайного тура». Мы шли по грунтовым дорожкам, обходили камни. Джек показывал мне разные кустарники и цветы. Мне очень понравился этот сад. Раньше я думала, что такое можно увидеть только в экзотических странах вроде Индии и Китая. Здесь были цветы всех оттенков радуги, как будто мы попали на свадьбу фей. — Как красиво, — наверное, уже в десятый раз повторила я. Я радовалась удивительному зрелищу, а еще — тому, какое у Джека замечательное увлечение. То, что называлось трамваем, больше напоминало открытый автобус. Я села почти вплотную к Джеку, нарушив правила приличия. — Мне немножко страшно, — соврала я. — Ты не возражаешь, если я сяду ближе к середине? Джек покачал головой. — Если хочешь, я буду тебя придерживать. Замирая от волнения, я протянула ему руку, но Джек нашел иной способ. Он обнял меня за плечи. Мы сидели настолько близко, что я чувствовала его дыхание. — Так хорошо? — спросил он, поворачиваясь ко мне. — Да! — выдохнула я. Его лицо находилось в нескольких дюймах от моего. Я думала и надеялась: сейчас он меня поцелует. Мне этого очень хотелось, и не только, чтобы доказать отцу: вот моя истинная любовь. Мне хотелось вновь почувствовать его губы на своих. Он почти приник ко мне. Но в это время трамвай резко остановился. Нас с Джеком оттолкнуло друг от друга, и вдруг я услышала голос старухи, ехавшей на том же трамвае: — Совсем стыд потеряли! Мы с Джеком выпрыгнули из трамвая и встали на приличном расстоянии, чтобы не дразнить старуху. Но ведь он собирался меня поцеловать! Знаю, что собирался. Может, еще поцелует. Джек повел меня к пруду, где росли просто сказочные цветы. Я едва не разинула рот от изумления. — Правда, здорово? — спросил Джек. — Да. Здорово, — прошептала я. Мне снова показалось, что сейчас он наклонится и поцелует меня. Но пока что он всего лишь сжал мою руку. Передо мной в неглубокой воде покачивался громадный цветок. Таких я никогда не видела, даже на картинках. Это вам не скромный розовый куст. Цветок был высотой с восьмилетнего ребенка. Хотя его лепестки были сомкнуты, шириной он превосходил мои плечи. Он напоминал гигантский ярко-красный рот, окаймленный колючими усами, где каждая щетинка была столь же длинной, как мои пальцы. — Это «виктория» — разновидность водяных лилий, — пояснил Джек. — Говорят, они достигают шести футов в ширину. — Быть того не может. — Что, в Эфразии такого нет? — Конечно. У нас только обыкновенные кувшинки. Я отвела взгляд, и мне показалось, что цветок движется. — Вам бы лучше прийти сюда утром, — сказал нам мужчина, стоящий рядом. — Когда лепестки раскрыты. — Неужели? Я не сводила глаз с лилии. Мне показалось, что ее лепестки дрожат. — Да, — продолжал мужчина. — Лилия раскрывается вечером, а закрывается в десять часов утра. — Тогда мне этого не увидеть, — засмеялся Джек. — Правда, Талия? — спросил он и слегка толкнул меня локтем. Но сейчас мне было не до Джека. Я смотрела только на цветок. Вопреки словам посетителя, невзирая на послеполуденное время, лепестки вдруг начали раскрываться. Да, они раскрывались. И не только раскрывались. Они... говорили! — Дорогая принцесса, час настал, — сказал цветок. Голос был глубоким, будто раздавался со дна пруда. — Кто... кто ты? — спросила я, хотя прекрасно знала кто. — Ах, принцесса, — произнес изменившимся голосом цветок. — Ты ведь хорошо знаешь, кто я. Мальволия! — Что тебе от меня надо? Почему ты постоянно... — Я хочу, чтобы исполнилось мое заклятие. — Оно исполнилось. Он меня любит, и я это знаю. — Ничего ты не знаешь, — насмешливым тоном возразил цветок. — Я сомневаюсь. Тебя обманули. Ты же сама говорила, что он тебя не любит. — Ничего подобного я не говорила! — Но ты так думала, а это одно и то же. — Талия! Голос Джека раздавался откуда-то издалека. Я попыталась отозваться, но не смогла. За это время цветок вырос и поднялся над мутноватой водой пруда. — Талия! Скажи что-нибудь! — волновался Джек. — Идем, принцесса. Зеленые листья закрыли от меня пространство. — Что тебе нужно от меня? — То, что мне причитается. Цветок превратился в плющ. Жесткие усики стали изогнутыми щупальцами и потянулись ко мне. Зеленые листья превратились в листья других деревьев, растущих на эфразийских холмах. Я была уже не в Майами, а в Эфразии. — Пора, принцесса. Идем со мной. Я провалилась в черноту.
|