День первый. – Вот он, Барнет, – сказал Фэрду, глядя на экран телевизора

– Вот он, Барнет, – сказал Фэрду, глядя на экран телевизора. – Мы зажали его на таможенном складе, в аэропорту. И думали, что он сдастся, ведь у него не было выхода. – Фэрду крякнул. – А он выход нашел. Он попросту взял в заложники водителя.

Появившаяся из кабины инкассаторской машины человеческая фигура (с пистолетом в правой руке) левой вытащила следом за собой еще одного человека и прикрылась им, как щитом. Ствол оружия тут же прилип к виску «щита». Агенты ФБР охватили пару полукругом, пистолеты – в положении прицельной стрельбы.

– А где Малдер? – спросила Скалли.

Она решила начать со сбора информации о Барнете. И для этого встретилась с Реджи Фэрду. А он начал с того, что потащил ее смотреть запись давней операции по задержанию.

– Вон, видишь? Сзади обходит. Барнет его не замечает.

Из-за кузова машины, из тени за спиной Барнета, выдвинулась еще одна человеческая фигура с пистолетом.

– Для точного выстрела позиция – лучше не придумаешь, – заметила Скалли.

– Да, – сказал Фэрду.

Скалли продолжала смотреть на экран.

Фигуры, занимавшие прежнюю диспозицию, были почти неподвижны. Видимо, велись переговоры – звука запись не имела. А потом начались активные действия. Вздрогнул и повалился на землю «щит». Правая рука Барнета метнулась в сторону, и тут же рухнул один из стоявших перед ним агентов.

Фэрду остановил запись и чуть ли не крикнул:

– Малдеру нужно было стрелять сразу!

Скалли оторвалась от экрана и с удивлением глянула на Фэрду:

– Но он же не мог! Ведь заложнику грозила смертельная опасность!

Фэрду как-то сразу увял, положил на стол пульт управления, снял очки, сунул их в карман пиджака.

– Да, заложник был в опасности, – в голосе Фэрду зазвучала откровенная усталость. Словно ему чертовски надоело доказывать недоказуемое. – Конечно же, он не мог…

– Он действовал по инструкции, – сказала Скалли.

– Его выстрел спас бы как минимум одну жизнь. А может, и две! – Фэрду сел в кресло, закрыл глаза и принялся массировать лысину. – Потому что этот мерзавец Барнет не начал бы палить направо и налево.

Скалли взяла пульт и нажала кнопку «Play».

Застывшие фигуры на экране ожили. Чуть дернулась правая рука Малдера, и Барнет, выронив оружие, скрючился в три погибели, упал на колени, схватившись левой рукой за правую.

Скалли победоносно глянула на Фэрду:

– Но ведь Малдер все-таки выстрелил в Барнета!..

– Да, дважды. – Фэрду закончил сеанс самомассажа. – Он попал Барнету в руку и в плечо. Но уже после того, как тот убил заложника. И агента Стива Уоленберга. - Фэрду открыл глаза и посмотрел на экран. – Малдер так и не простил себя за это. Слышали бы вы, что он выдал на судебном заседании!

Осуждения в голосе Фэрду не прозвучала, но Скалли тем не менее бросилась в контратаку.

– А может, причиной этой выходки была мягкость приговора…

Фэрду словно не слышал ее:

– Никогда не забуду… Малдер как раз покинул свидетельское место, и тут Барнет пообещал, что когда-нибудь пришьет его. – Фэрду натужно вздохнул. – ПО правде говоря, я всегда жалел, что Малдер прострелил Барнету руку и плечо… Уж лучше бы он попал ему в затылок!

Натужный вздох Фэрду открыл Скалли главное – бывший шеф вовсе не осуждал, как ей показалось, бывшего подчиненного. И она почувствовала к этому пожилому усталому человеку самую настоящую симпатию.

Когда Скалли вернулась в отдел, напарник был уже на месте. Стоял возле работающего факса – из недр аппарата как раз выползал край какого-то документа – и выглядел не слишком радостным.

– Ну, что сказала Хендерсон?

– На девяносто пять процентов уверена, что почерк Барнета. – Малдер оторвал выползший из затихшего факса кусок рулона и принялся изучать его содержимое.

– А это что за бумага, Малдер?

– Из Федерального департамента тюрем, – Малдер стал читать вслух: – Свидетельство о смерти. Имя – Барнет Джон Ирвин. Причина смерти – острая сердечная недостаточность. Дата смерти – шестнадцатое сентября восемьдесят девятого года. Смерть засвидетельствована доктором Джозефом Ригли.

Скалли обрадованно воскликнула:

– Значит, ту записку под Барнета сработали!

– Такое объяснение кажется Хендерсон маловероятным.

Малдер отложил полученный факс в сторону и задумался.

– Отпечатки есть?

– Отсутствуют, – пробормотал он.

Скалли вдруг сообразила, что именно пришло напарнику в голову:

– Слушай, почему ты решил, что он жив? Ведь у Барнета было много времени в тюрьме. И времени, и приятелей… Может, он заранее написал записку и попросил кого-нибудь из них? Когда тот освободится…

Малдер понимающе кивнул:

– Месть из могилы? – и тут же замотал головой. – Записка написана не более сорока восьми часов назад. К тому же это было бы слишком!

– Но он же обещал, что убьет тебя… А как он мог сдержать обещание иным способом!

Малдер удивленно вскинул глаза, и Скалли поспешила объяснить:

– Я только что поговорила с агентом Фэрду…

– Он показал тебе видеозапись, где мы берем Барнета? – в голосе Малдера прозвучала что-то, похожее на боль.

Скалли подошла к нему, положила руку на плечо:

– Малдер! Ты тогда поступил абсолютно верно. Ни на что другое ты не имел права.

– Да неужели!? – Малдер стряхнул ее руку. – А тебе известно, моя дорогая, что у Стива Уоленберга осталось двое детей? А тебе известно, что один из его парней сейчас лучший игрок в футбольной команде? – голос Малдера поднимался и натягивался, как струна. – А тебе известно, радость моя, что, нажми я на курок двумя секундами раньше, Уоленберг сегодня пошел бы на стадион болеть за своего сына! – Малдер так хватил кулаком по крышке стола, что подпрыгнул факс. – Но он лежит на кладбище, а какой-то… труп смердящий грабит магазины, убивает людей и оставляет мне идиотские послания! – Малдер еще раз хватил кулаком по столу, смерил Скалли ненавидящим взглядом и выскочил за дверь.

А Скалли, вздохнув, прочитала копию свидетельства о смерти Джона Барнета. И принялась обдумывать ситуацию.

Ситуация сложной ей не представлялась. Малдер, судя по всему, считает, что Барнет каким-то образом остался в живых. Федеральный департамент тюрем считает, что он мертв. Значит, надо определить, кто из них прав.

Этим она и занялась.