Марта 01:10

Призрак и сам не смог бы объяснить, по­чему он помчался в тюрьму посреди ночи, почему не дождался утра, зачем ему понадо­билось поднимать на ноги охранников и бу­дить самого арестованного, дремавшего в ка­мере — обычной камере предварительного заключения, три стенки и решетка. На него словно что-то нашло.

— Сэмюэл? — окликнул он сквозь прутья. — Это агент Малдер.

— Чего вам? — грубо отозвался маль­чик, поднимаясь с койки.

— Я хочу поговорить с тобой. Если же­лаешь, при разговоре будет присутствовать твой адвокат.

— Да как угодно, — отмахнулся аресто­ванный. — Мне он не нужен.

Малдер кивнул охраннику, чтобы тот отомкнул решетку, и попросил:

— Позвоните шерифу Дэниэлсу, пусть приедет.

• Войдя в камеру, Фоке без предисловий заявил:

— Мы ходатайствуем, чтобы тебя вы­пустили.

— Зачем вы это делаете? — почти с не­навистью бросил Сэмюэл. — Вы же были там. Вы сами видели, как я убил женщину.

— Ты отравил Маргарет Холлман? Или что ты сделал?

— Как это — отравил? — недоуменно переспросил мальчик.

— Я говорю, что ты должен был отра­вить ее цианистым калием или натрием. Именно из-за этого она и умерла.

— О чем вы говорите! Какая чушь! — Этот взрыв негодования мгновенно сменился

тихой усталостью. Сэмюэл сел на койку. — Никого я не отравлял,

— Возможно, яд был в святой воде, хотя вряд ли, — невозмутимо продолжал При­зрак.

— Я не знаю, что вы себе думаете, мис­тер Малдер, но я не имею к этому никакого отношения.

— Улики будут представлены обвинению завтра же, а пока тебя могут отпустить. От­правляйся домой и отдохни:

— Да оставьте вы меня в покое.

— Сэмюэл, послушай. Если ты думаешь, что смерть невинных людей — это наказа­ние тебе за грехи...

— Сам Господь дал показания против меня, мистер Малдер!

Мальчишка повысил голос, и Малдер не­вольно сделал то же самое:

— Я не могу стоять здесь всю ночь и упражняться в риторике и богословии, но я точно знаю, что закон признает тебя не­виновным!

Сэмюэл промолчал.

Фоке опустился на корточки, глаза у не­го сделались совсем больными, умоляю­щими.

— Ты говорил, что можешь видеть мою боль...

Мальчишка не реагировал.

— Посмотри на меня, — коротко потре­бовал Фоке.

Тот подчинился.

— Что ты видишь сейчас?

— Ничего, — жестко ответил чудотво­рец. — Я ослеп.

— Я тебе не верю, — попросил Фоке. — Я видел ее. Это была она, ведь правда?

— Ваша сестра?

~ Это ты заставил ее появиться передо мной, правда?

Мальчишка снова отвел взгляд.

— Посмотри на меня, — повторил Фоке, но на этот раз не сработало.

— Я очень устал, мистер Малдер, — твердо, по-взрослому, сказал Сэмюэл и по­вернулся, собираясь лечь.

— Она жива? Скажи! Я в это должен поверить, да? Или... или это какой-то фо­кус?

Глаза Сэмюэла зажглись жестоким огонь­ком.

— Фокус? Вы хотите сказать — продел­ка дьявола?

— Охрана! — не своим голосом закри­чал Малдер, бросаясь к решетке.

Та сила, которая приволокла его сюда, внезапно исчезла. А смятение осталось и

с каждой секундой нарастало. Едва лишь охранник отпер замок, Фоке бегом бросил­ся прочь от камеры.

Юный чудотворец смотрел ему вслед, не скрывая торжества.

Шериф дожидался агента ФБР у входа в тюрьму.

— Вы что-то задержались, — язвитель­но сказал он.

— Мальчика придется отпустить. Он не­виновен.

— Я не знаю, что вы о себе воображае­те, мистер Малдер. Возможно, для вас это новость, но в нашем штате собственное за­конодательство, и мы не подчиняемся ва­шингтонским выскочкам. К тому же маль­чик все равно никуда не уйдет. Он хочет остаться здесь. Вам это о чем-нибудь гово­рит?

Малдер, уже рванувшийся к двери, при­остановился:

— Да. Это говорит мне, что вы обвини­ли совершенно невиновного человека. А на­стоящий убийца — до сих пор на свободе., И стремительно вышел.

Морис Дэниэлс покинул тюрьму только час спустя. А еще через полчаса решетка

камеры Сэмюэла с грохотом поползла вбок, разбудив задремавшего парнишку.

— Сэм! — сообщил охранник с плохо скрытым злорадством. — Тут к тебе гости пожаловали.

Смертная тоска отразилась в черных гла­зах чудотворца. Он-медленно поднялся на­встречу двум высоким широкоплечим муж­чинам, по очереди перешагнувшим порог камеры.

Охранник прошел дальше. Когда он воз­вращался, произошло нечто, настоятельно требующее его вмешательства: мальчик, пролетев через полкамеры, обрушился на решетку и повис, широко раскинув руки. Его пальцы, побелевшие от напряжения, вцепились в толстые прутья. Черные гла­за на разбитом лице на мгновение остек­ленели, затем сфокусировались на охран­нике.

— Чего уставился, обезьяна? — ух­мыльнулся тот и прошел мимо.

Новый удар еще глубже впечатал маль­чишеское тело в проем решетки. Били с оттяжкой, деловито и неторопливо.

Сэмюэл, раскинув руки, висел на решет­ке. Он продолжал висеть, стискивая желез­ные прутья, и тогда, когда сознание покину­ло его. Он так и не издал ни единого звука.