Глава 16. На рассвете Шерис выскользнула из постели, накинула шелковый пеньюар, сварила на кухне кофе и вернулась в кровать

На рассвете Шерис выскользнула из постели, накинула шелковый пеньюар, сварила на кухне кофе и вернулась в кровать. Это все, что она могла сделать для брата Лукаса. Готовить для него она не собиралась, и чем меньше они будут видеться, тем лучше.

Во второй раз она проснулась поздно и решила провести день как обычно, не обращая внимания на присутствие незваного гостя.

Дверь в комнату Лукаса стояла открытой, но никаких признаков пребывания в ней Слэйда не обнаружилось. Постель оказалась заправленной. Может быть, он провел ночь на конюшне?

На кухне тоже не было никаких следов, даже грязной чашки. Но кофейник почти опустел, значит, не стоило надеяться на то, что он покинул ранчо ночью.

Она собиралась подлить свежей воды, чтобы заварить кофе послабее для себя, но не успела это сделать, как чьи-то руки обхватили ее талию. Чей-то подбородок уткнулся ей в шею. Она подскочила от страха, так как не слышала ни звука. Но повернув голову, увидела гладко выбритое лицо и с облегчением вздохнула:

– О, Лукас, ты напугал меня до полусмерти. Я думала, это…

Он злорадно рассмеялся:

– Я же говорил тебе, красотка, ты не заметишь разницы. Тебе даже не придется закрывать глаза, чтобы представить, что я – это он.

Шерис задохнулась от возмущения и оттолкнула его.

– Это вы! Может, вы и похожи внешне, но больше между вами нет ничего общего. Вы отвратительный, бессовестный, жестокий…

– Знаю, словом, настоящий убийца, – спокойно сказал он. – Так что, полагаю, тебе следует подумать, прежде чем раздражать меня.

– Я не боюсь вас, мистер Холт, – надменно ответила Шерис.

– Черт побери, – присвистнул он. – В конце концов ты обрела немного храбрости.

Он выдвинул стул и сел на него верхом, лицом к ней. Вымытый и выбритый, он до жути походил на Лукаса. Все было совершенно одинаково, включая бронзовый загар. Но Слэйд не обладал неотразимым обаянием Лукаса и не умел так по-мальчишески улыбаться. Это был холодный, насмешливый, возможно, даже жестокий и, безусловно, безнравственный человек. Однако же… порой она замечала эти черты и в Лукасе. Временами он казался таким же холодным и бесчувственным. И все же Лукас был живой и теплый, а Слэйд холодный и несгибаемый, как скала.

Она повернулась к нему спиной и стала наливать себе кофе.

– Мое присутствие раздражает тебя, не так ли? – тихо спросил он.

– Да.

– Ты привыкнешь.

– Очень сомневаюсь в этом, мистер Холт.

– Можешь называть меня Слайдом, раз ты выходишь замуж за моего брата и становишься членом нашей семьи.

Она обернулась и сердито посмотрела на него, вспоминая прошлую ночь.

– Да, я выхожу замуж за вашего брата, а не за вас.

– Апачи живут одной семьей, – заметил он. – Когда воин погибает, его вдова выходит замуж за брата мужа.

– Мы не апачи, – сказала она, не забывая, впрочем, что он жил среди индейцев.

– Ты не из здешних мест? – спросил он.

– Нет, я из… Сент-Луиса, – вздрогнув, ответила она, вспомнив придуманную Лукасом историю.

– Как ты познакомилась с Лукасом? Он уже пару лет не бывал на востоке. Она отвела взгляд.

– Лукас объяснит лучше, чем я.

– Это была любовь с первого взгляда?

– Мистер Холт!

– Только не говори, что это не мое дело. В конце концов, он мой брат, единственный, кто остался из моей родни.

– Жаль, что вы забыли об этом прошлой ночью, – резко бросила она.

Он пожал плечами:

– По мне, одно не имеет отношения к другому. Ты же еще не замужем за ним.

Нелепо надеяться, что он станет сожалеть о своем отвратительном поведении. Он не из таких. Слэйд встал, и его глаза заблестели еще ярче. Она ощутила, как что-то сжалось в ее груди, и ей пришлось глубоко вздохнуть, чтобы в легкие поступило хоть немного воздуха.

Он попытался приблизиться.

– Не подходите ко мне, Слэйд. Она предостерегающе вытянула перед собой чашку с горячим кофе.

Он остановился.

– Ты намерена продолжать сражаться?

– Непременно, – заявила она.

– Но ты не сможешь победить, – сказал он. – Даже будь у тебя оружие. Неужели ты не понимаешь? – Он протянул руку и стиснул ее запястье, заставив опустить руку и поставить чашку на столик. – Твоя стойкость делает тебе честь, душенька. – В его голосе прозвучали веселые нотки. – Но не растрачивай сил попусту. И надень свою прелестную голубую сорочку сегодня ночью.

Он быстро поцеловал ее, затем отпустил и вышел не оглядываясь.