Картина вторая

Комната в квартире Бороздиных. Видна столовая и часть передней. ВАРВАРА КАПИТОНОВНА укладывает в дорожный мешок вещи, МАРК с упорством разучивает на рояле пассаж.

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА (кричит). ИРИНА!.. МАРК, подожди, пожалуйста.

Марк прекращает игру.

Ирина, захвати утюг!

Голос Ирины: «Слышу!»

Время, время летит... И никого. Знает ли он?

МАРК. Степан побежал — скажет.

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА. А у Вероники ли он?

МАРК. На работе нет, — значит, там.

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА. Никому ничего не сказать... Так непохоже на Борю...

МАРК. Очень похоже. Ставить в известность после свершения факта — его манера.

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА. Решать одному, не посоветовавшись...

МАРК. Да, довольно странно.

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА. Достань, пожалуйста, из его ящика запонки. Те, что в коробочке из-под перьев.

МАРК. Вы еще пару крахмальных воротничков не забудьте.

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА. Не возражай, пожалуйста. Места займут немного, а ему будет приятно. Вероникин подарок.

МАРК (достает запонки). Вряд ли у него там будет время заниматься лирикой.

Варвара Капитоновна заворачивает запонки в бумагу, кладет в мешок. Входит Ирина. В руках у нее утюг.

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА (взяв утюг). Ну что же, в конце концов, отец придет?

ИРИНА. Я же звонила! Он на операции. И Бориса все нет.

МАРК. Исчез!

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА (гладит рубашку). А нельзя ли ему до завтра задержаться?

МАРК. В повестке точно — в двадцать два часа.

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА. Какая-то бумажка — и уносит человека сразу, вдруг.

МАРК. Да, и сопротивляться нельзя.

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА (показывая на рубашку, Ирине). Это ты ему подарила, помнишь?

ИРИНА. Разве?

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА (Марку). Позвони Феде еще раз, — может быть, освободился?

МАРК (набирая номер). Не знаю, как и сказать...

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА. Не сразу — ведь будто снег на голову.

МАРК (в трубку). Больница?.. Доктор Бороздин освободился?.. Попро­сите, пожалуйста. (Ирине.) Ты сводку читала?

ИРИНА. Еще бы!

МАРК. Занятно!

ИРИНА. Что?

МАРК. Ведем войну на чужой территории! А?

ИРИНА. Ну и что? Что?

МАРК. Ничего, просто никогда не думал, что Минск — это загра­ница. (В трубку.) Дядя Федя?.. Дядя Федя, ты можешь сейчас домой приехать?.. Да нет, ничего особенного. Тут БОРИС трюк выкинул... (Варваре Капитоновне.) Он ругается, не знаю, как подойти...

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА. Дай мне. (Берет трубку.) Федя, это я... Да нет, нет, это Марк напрасно сказал. Ничего не случилось. Ты во сколько сегодня кончаешь работу?.. Пожалуйста, не го рячись... Повторяю тебе: решительно ничего не случилось. Сидим дома, тихо, славно... Я передаю трубку Ирине.

ИРИНА (взяв трубку). Папа, Борис через час уезжает в армию... Экстренно?.. Оказывается, он еще двадцать третьего числа подал заявление, сам... Нет, его нет... Ну приезжай, дома и отругаешь.

(Вешает трубку.)

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА. Всех на ноги поднял, весь дом.

МАРК. Ему полагалась броня, мы это отлично знали. И Степан говорил... Глупость он какую-то делает, глупость.

ИРИНА. Глупо, что не сказал, а остальное все, может быть, очень правильно.

МАРК. Еще ты пойди в санитарки запишись.

ИРИНА. Надо будет, и пойду.

МАРК А я считаю: если вышестоящие органы находят нужным оставлять человека здесь, в тылу, значит, именно здесь он наиболее полезен. Винтовку держать каждый умеет.

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА Время, время летит.

МАРК. Придет мне повестка — пойду, не заплачу.

ИРИНА. Свинство, если он все еще у Вероники.

МАРК А ты что думала? Он там будет сидеть до последней минуты — сюда только за вещами забежит. Впрочем, в этих делах ты мало понимаешь.

Входит БОРИС.

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА. Боренька, Боря!..

ИРИНА. Ты что, с ума сошел?

БОРИС. Вы хотите знать, почему я вам ничего не сказал? Так вот: только затем, чтобы не было этих восклицаний и долгих обсуждений. Все. (Смотрит на вещи, которые собирает бабушка, на стол, накрытый Ириной, и смущается.)

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА. Нехорошо, Боренька.

МАРК. А мы тебя ждали, ждали...

ИРИНА. Что с тобой?

МАРК. С Вероникой поругался?

ИРИНА. Ты думаешь, мы осуждаем тебя? Да я... я завидую тебе.

МАРК. Ишъ ты!

ИРИНА. Балда с высшим музыкальным образованием! (Уходит.)

МАРК. Строга!

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА. Сказать надо было, Боря, хотя бы отцу!

БОРИС (показывая на вещевой мешок). Бабушка, ну куда так мно­го? Нужно только необходимое.

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА. Да все кажется необходимым.

БОРИС. Главное — полегче. Папе звонили?

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА. Сейчас придет.

МАРК. Ругался в трубку на чем свет.

БОРИС (подавая Марку тетради и чертежи). Отнеси завтра на завод. Найдешь Кузьмина Анатолия Александровича — отдай. Или позвони ему.

МАРК. Зачем? Конечно, отнесу. Надо вина купить... Я сбегаю.

БОРИС. Не обязательно.

МАРК. Ну, такой случай...

БОРИС. Традиционная выпивка на проводах, с горя?

МАРК. Я — красненького, за твои успехи.(Уходит.)

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА. Может быть, и традиционная, но и я непременно рюмочку выпью... Почему ты без Веро­ники?

БОРИС. Она сейчас придет.

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА. Что у нее?

БОРИС. Придет... (Роется в ящике, откуда Марк достал запонки.)

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА. Я их уже положила, Боря. Вас сразу.., на фронт?

БОРИС. Наверно. (Садится к столу, пишет.)

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА. Вот и до нашей семьи дошло. У Аносовых обоих сыновей взяли. В каждой семье волнение, про­воды, слезы. Сорокины из Москвы уезжают, говорят — опасно. Как ты думаешь, Боря, долетят до Москвы?

Борис пишет

Наверное, долетят. А может быть, и нет... Что будет, что будет... Столбом поднимется... Я не поеду. Лучше умереть здесь, чем где-то скитаться по чужим углам. Тревожное время...

Борис окончил писать, взял сверток, с которым вошел, развер­нул его. Там — большая плюшевая белка с пушистым хвостом и ушами. На ней подвешено лукошко с золотыми орехами, перевязанное лентой. БОРИС развязал ленту, высыпал орехи, по­ложил на дно записку, всыпал орехи обратно, завязал ленту, завернул сверток.

БОРИС. Бабушка, я к вам с просьбой.

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА. Что, Боренька?

БОРИС. Завтра утром, если можно — пораньше, отнесите ей.

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА. Что это? Нет-нет, я не спрашиваю. Так что — отдать и?..

БОРИС. Завтра у нее день рождения. И еще, если ей будет трудно, — мало ли что, война, — помогите ей.

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА. А если я умру?

БОРИС. Вам умирать не полагается, особенно теперь, когда у вас столько секретов.

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА. А я вот возьму и умру...

Входит Федор Иванович.

ФЕДОР ИВАНОВИЧ. Э-эх! Двадцать пять лет, и быть, извини меня, таким дураком! Что мы — дети? Игрушки это? Прятки? Роман­тизма хочешь? Характер! Где Ирина? Марк?

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА. Ирина на кухне, кофе готовит, а Марк пошел купить красненького.

ФЕДОР ИВАНОВИЧ Кофе? Красненького? Мельчают люди, мель­чают. (Кричит.) Ирина!

Входит Ирина.

ИРИНА. Наконец-то!

ФЕДОР ИВАНОВИЧ У меня в шкафчике, на заветной полочке, неси.

Ирина уходит.

А Вероника где?

БОРИС. Сейчас придет.

ФЕДОР ИВАНОВИЧ. Где она?

БОРИС. Дома, занята.

ФЕДОР ИВАНОВИЧ. Чем это занята? Нехорошо. Должна быть здесь — жених уезжает.

БОРИС. Не жених.

ФЕДОР ИВАНОВИЧ. А кто?

БОРИС. Ну, просто так...

ФЕДОР ИВАНОВИЧ Что значит «просто так»? «Просто так» — это что-то подозрительное.

БОРИС Я не в этом смысле!

ФЕДОР ИВАНОВИЧ А в каком?

БОРИС Хватит тебе придираться!

ФЕДОР ИВАНОВИЧ. Ты что — поссорился с ней?

БОРИС Нет.

ФЕДОР ИВАНОВИЧ. Смотри! В такие минуты, Борис, только ра­дость, только прямота!

Входит Ирина с пузырьком в руках.

(Ирине.) Разбавь согласно правилам. (Борису.) Тогда и там будет о чем вспоминать, будет куда возвращаться, будет хотеть­ся жить, жить назло всем бомбам и пулеметам! Жить, чтобы вернуться сюда, где твои самые близкие люди, вернуться славно, поднявши нос кверху!

Входит Марк.

МАРК Купил.

ФЕДОР ИВАНОВИЧ. Красненькое?

МАРК Да.

ФЕДОР ИВАНОВИЧ Вот и будешь сам лакать. Мы найдем более содержательную жидкость. Все в сборе? Садитесь.

Все рассаживаются вокруг стола.

ИРИНА. Марк, не садись на мое место.

МАРК Откуплено?

ФЕДОР ИВАНОВИЧ Не откуплено, а ты знаешь, я не люблю, чтобы за столом мелькали. Сидели так двадцать лет и еще пятьдесят просидим. (Борису.) Ты на это место вот каким сел — от горшка три вершка. Так оно твое и будет, пока свой дом не заве­дешь. А Ирина когда замуж выйдет — я ее стул на чердак выброшу.

ИРИНА С диссертацией отмучаюсь и выйду.

ФЕДОР ИВАНОВИЧ. Ты бы мои записки посмотрела, я их лет тридцать собирал: выписки, факты, наблюдения. Думал книгу написать, звание получить. Работал, работал, все думал — успеется, а теперь вижу — поздно.

ИРИНА. Я уже кончаю их просматривать.

ФЕДОР ИВАНОВИЧ Ну как?

ИРИНА Заключение — потом.

ФЕДОР ИВАНОВИЧ Ого! Того гляди, двойку залепишь!

ИРИНА Посмотрим.

Сборы у стола окончены.

ФЕДОР ИВАНОВИЧ (поднимает рюмку). Ну, за твою жизнь, Борис! (Пьет, садится.)

Звонок.

МАРК Вероника! (Бежит к дверям.)

Входят Даша и Люба со свертками в руках.

ДАША Здравствуйте!

ЛЮБА Здравствуйте! БОРИС Федорович, мы к вам от завода...

ДАША Нам поручили передать эти подарки и сказать от имени заводского комитета...

ЛЮБА И комсомольской ячейки...

ФЕДОР ИВАНОВИЧ Держись, мол, товарищ Бороздин, до послед­ней капли крови, бейте проклятых фашистов, а наш завод здесь, в тылу, будет выполнять и перевыполнять... Это мы все знаем, не бойтесь, не подведем. Вы лучше... садитесь и выпей­те на дальнюю дорогу моему сыну Борьке...

ДАША А как же подарки?

ФЕДОР ИВАНОВИЧ А подарки возьмем. Что там? (Разворачи­вает сверток.) Безопасная бритва, мыльница, почтовая бумага, конверты... все как полагается. (Разворачивает второй сверток.) Пирожные. Одни наполеоны.

ЛЮБА Это мы от себя по дороге купили, Борис Федорович, мы ви­дели, всегда в буфете эти пирожные брал.

ФЕДОР ИВАНОВИЧ Ешь, Борис, больше — воевать по-наполеонов­ски будешь! Подарок со смыслом! Мы по первой выпили, так теперь — по второй. (Наливает.) Жизнь на земном шаре еще не устроена так складно, как нам этого хотелось бы, вот ты и уезжаешь. За тебя, Борис! (Пьет,)

ДАША Вчера я брата провожала, мама так плакала!

ФЕДОР ИВАНОВИЧ А вы?

ДАША И я плакала.

ФЕДОР ИВАНОВИЧ От месткома или так, по-домашнему?

ДАША (смеется). По-домашнему.

ЛЮБА А у нас провожать некого — три сестры и мама... Даже неудобно, у всех уезжают...

ФЕДОР ИВАНОВИЧ Да, когда наши вернутся, вы нам позави­дуете.

МАРК В том-то и ужас, что не все вернутся.

ФЕДОР ИВАНОВИЧ. А кто не вернется — тем памятник до неба! И каждое имя — золотом. За тебя, Борис! (Пьет.)

Звонок.

Не иначе как от дирекции.

Марк бросился открывать.

БОРИС. Я сам. (Уходит, возвращается с Кузьминым.)

КУЗЬМИН Здравствуйте. Простите, пожалуйста, я некстати: про­воды сына... Я понимаю... Простите, я даже не отрекомендо­вался. Кузьмин — товарищ Бориса Федоровича по работе. Борис Федорович, конечно, вы поступили не совсем честно... прости­те, не совсем правильно. Вы постарались опередить судьбу. Но, разумеется, смешно было бы вас осуждать, особенно мне. Вы отказались от брони, а, вероятно, именно вы получили бы ее. Я остаюсь. (Всем.) Конечно, может быть, это нехорошо, но война, фронт... меня, знаете, как-то не манят. Вы знаете, мне даже неприятно, когда мальчишки стреляют из ключа: набьют в обыкновенный ключ от замка спичечных головок, заткнут гвоздем, а потом как ахнут об стенку!.. Чрезвычайно неприятно. Конечно, если и я понадоблюсь... Ну что же, возьму, как гово­рят, штык в руки... Борис Федорович, простите, на прошлой не­деле мы говорили с вами о соединительной трубке к цапфе...

БОРИС. Да-да, я сделал расчет. Как раз просил брата отнести вам. Вот. (Подает Кузьмину тетради и чертежи.) В расчете получи­лось, за практику не ручаюсь. Проверьте.

ФЕДОР ИВАНОВИЧ. Товарищ Кузьмин, присаживайтесь к столу.

КУЗЬМИН. Благодарю вас, благодарю, ни под каким видом. Спешу. (Борису.) Обещаю вам работать не покладая рук за двоих, за десятерых. Кстати, Люба, хоть вы и молодая лаборантка, но порядок должны знать: ушли и оставили на столе прибор. Могла попасть пыль. За него две тысячи золотом заплачено. Так мы с вами можем не сработаться. (Всем.) Я еще раз про­шу прощения. Ну, Борис Федорович, до встречи! Разрешите, я вас обниму! (Обнимает и целует Бориса.) Только, пожалуй­ста, пусть с вами ничего не случится... а то я буду чувствовать себя совершенно неловко. (Улыбается.)

БОРИС До свидания, Анатолий Александрович. Ничего не случится. Мы еще поработаем вместе.

КУЗЬМИН (всем). Всего доброго. Будь она проклята, эта война! Ну до чего же она некстати! (Уходит.)

ФЕДОР ИВАНОВИЧ Да, Чапаев из него не получился бы.

МАРК В душе, наверно, рад, что Борис идет вместо него. Верно, Борька, может быть, ты из-за него?..

БОРИС Не трус он.

ЛЮБА Просто глубоко штатский.

БОРИС Человек опытный, знающий... А мне надо быть там. Пони­маете — там. Я не хочу говорить...

ФЕДОР ИВАНОВИЧ А ты не говори. Умный человек и так поймет. А для дураков язык трепать нечего.

ИРИНА Борька, ты мне родной брат, а я тебя вижу как будто впер­вые...

ФЕДОР ИВАНОВИЧ Семейные излияния — потом. Что же Вероника не идет?

БОРИС Да она сказала — может, и не успеет. Мы попрощались с ней.

ФЕДОР ИВАНОВИЧ А я слыхал, как ты ее зовешь. Белка! Вы тут, в комнате, шуры-муры, а я ухо к двери, подслушиваю. Вот уж белка так белка! Пусть сюда почаще приходит, попрыгает, а то Ирина не по годам серьезная. Марк... для него весь мир — му­зыка. А я в этой области профан. Бабушка отпрыгала свой век.

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА Вчера в домоуправлении рассказы­вали, как надо тушить зажигательные бомбы, — может быть, мне еще придется попрыгать на крыше.

БОРИС Мне пора, папа.

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА Уже?

ФЕДОР ИВАНОВИЧ. Ну что ж, пора так пора.

ИРИНА (подавая Борису маленькую книжку). Авось будет свобод­ная минута, откроешь — Лермонтов. (Обнимает и целует брата).

МАРК Ну вот, сказал бы раньше, я бы что-нибудь приготовил.

БОРИС Подари свою самописку, если не жалко.

МАРК Нашел подходящий момент выудить? Бери и пиши чаще. (Целует Бориса.)

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА. Раньше крестик бы я на тебя надела, а теперь не знаю... Разве что пуговицу от платья...

ФЕДОР ИВАНОВИЧ. Здорово! Срезай с нее пуговицу, самую боль­шую, вон с пояса.

Борис берет нож и срезает пуговицу. Бабушка дает ее и крестит.

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА Все-таки лучше.

ФЕДОР ИВАНОВИЧ Ну, мне дарить нечего, и так не забудешь — ругал я тебя немало. Провожать не пойду, устал. Дай глаза. (Целует Борису глаза.) Вот девушки проводят.

ДАША Конечно.

ЛЮБА Будьте спокойны — мы сегодня восьмого провожаем.

БОРИС (Марку). Ты не ходи.

МАРК Почему?

БОРИС Останься с отцом.

МАРК Понял. До трамвая провожу.

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА (отведя Бориса в сторону). Боря, ты по какому адресу сейчас едешь?

БОРИС Не нужно, бабушка. Так даже лучше. Вы скажите ей — с до­роги напишу. Если сейчас придет — отдайте. (Кивает на свер­ток с белкой.) Там записка.

МАРК Тронулись?

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА Дай в последний раз погляжу.

ФЕДОР ИВАНОВИЧ. Мама!

Все выходят, кроме Федора Ивановича и Варвары Капитоновны.

Э-эх! Выпить разве еще маленькую?

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА Выпей, Федя.

Федор Иванович хочет выпить, но отстраняет рюмку.

Не пьется одному?

ФЕДОР ИВАНОВИЧ. Не пьется. (Собирается уходить.)

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА. Ты куда?

ФЕДОР ИВАНОВИЧ На дежурство в больницу.

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА. Ты же в пятницу дежурил!

ФЕДОР ИВАНОВИЧ Сменю Федорова — старик устал, а мне ведь все равно не спать!

Федор Иванович ушел. Варвара Капитоновна убирает со стола.

Со свертком в руках входит Вероника.

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА Вот и вы, Вероника!..

ВЕРОНИКА Здравствуйте, Варвара Капитоновна!..

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА. Здравствуйте, здравствуйте! Боренька все глаза на двери просмотрел.

ВЕРОНИКА. Ушел?

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА. Да.

ВЕРОНИКА. Хотелось что-нибудь купить ему на дорогу... Зашла в магазин, а вышла — не могла улицу перебежать — мобилизован­ные идут... колонны... Трамваи остановились, машины. Все за­мерло... Только они идут, идут... Очень много... Куда он ушел?

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА Туда, на сборный пункт!

ВЕРОНИКА Где это?

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА Не сказал. Наверное, где-нибудь на Красной Пресне. Ирина и девушки провожать пошли.

ВЕРОНИКА Какие девушки?

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА. С завода приходили. От комсомоль­ской организации и от месткома, кажется. Милые такие.

ВЕРОНИКА (машинально идет за Варварой Капитоновной). Ско­ро как... Мне хотелось купить... а потом — все шли, шли...

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА. Федя держался хорошо. Слава богу, обошлось без слез.

ВЕРОНИКА. Без слез...

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА. Боря записку вам оставил и вот это. (Подает Веронике сверток.)

ВЕРОНИКА. Что это?

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА К завтрашнему дню — у вас рожде­ние... Там и записка...

ВЕРОНИКА (развернув сверток). А где же записка?

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА Тут разве нет?

ВЕРОНИКА Нет нигде. Может быть, на столе положил?

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА (осматривает стол). Не видно. Ви­димо, забыл впопыхах, с собой унес.

ВЕРОНИКА Забыл?

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА. Он вам с дороги скоро напишет.

ВЕРОНИКА До свидания... (Идет к двери.)

В это время входит МАРК.

МАРК Здравствуйте, Вероника. Что же вы опоздали? Куда вы? Нет-нет, я вас не отпущу. Не уходите, садитесь. У нас в доме вы как родная. Мы вас все любим, честное слово, дядя Федя сейчас об этом говорил. Берите пример с Бориса. Молодец — смеется, острит...

ВЕРОНИКА Почему острит?

МАРК Нет... просто так, для бодрости. Не надо его судить. Борис не мог сделать по-другому, это был бы не Борис. Тут закономер­ность времени, комсомол, идеи... Все это понятно... Это же массо­вый гипноз, как в цирке... Вы сидите...Все засыпают, потом пляшут, поют. А я никогда не поддавался гипнотизерам, даже когда хотел... Расскажите лучше, как ваши дела. Поступаете в институт?

ВЕРОНИКА. В какой институт?

МАРК Вы же хотели держать в Суриковский.

ВЕРОНИКА Зачем?

МАРК. Пусть война, а мы будеи работать. Я над своей сонатой, а вы должны поступить в институт. Должны! Иначе война может убить вас духовно, убить ваш талант. Кстати, вы были на последней выставке в Третьяковке?

ВЕРОНИКА Серова? Да-да... (Хочет уйти.)

МАРК И вы представляете себе, если бы великий Серов ушел в ту войну на фронт и погиб? Это была бы всемирная историческая глупость. Хотите я вам поиграю? Послушайте. (Играет на рояле).

Сквозь музыку врывается шум шагов — за окном идут колонны бойцов.

Вероника прислушивается к шагам, медленно идет к окну, приоткрывает штору. Бабушка гасит свет и тоже подхо­дит к окну. Затем подходит Марк.

Все трое смотрят в окно.

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА Москвичи идут...

МАРК В этом есть что-то торжественное... и жуткое.

ВАРВАРА КАПИТОНОВНА (тихо, в окно). Возвращайтесь жи­выми!