![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Глава 7. Я проснулась от криков в коридоре и резко села, сразу же пожалев об этом: мозг, по ощущениям, едва не вывалился из головы
Я проснулась от криков в коридоре и резко села, сразу же пожалев об этом: мозг, по ощущениям, едва не вывалился из головы. В висках пульсировала боль. Я соображала, где я, оглядывая незнакомую палату. – Майкл! – раздался крик медсестры Келл. – Отойди от него! – Держись от нее подальше, или, клянусь богом, я тебе шею сверну! Я ахнула – это был голос Релма. Я быстро слезла с кровати и пошла к двери, приоткрыв ее буквально на сантиметр. Релм прижал Роджера к стене, локтем под горло. Роджер молчал, но глядел задиристо. – Майкл, – снова сказала Келл, на этот раз мягче. Она тронула Релма, и он неожиданно опустил руку, отчего Роджер сполз на пол. Несколько секунд я думала, что Релм его пнет, но он отступил, явно сдерживаясь. Я приоткрыла дверь шире, и она скрипнула. Все трое посмотрели на меня. Медсестра Келл немедленно ощетинилась. – Слоун, вернись в свою палату. – Она без церемоний взяла Релма за локоть. – А ты немедленно к доктору Уоррен. Релм пожал плечами, глядя на меня почти виновато, и позволил себя увести. Сердце забилось, распираемое беспокойством. Что, если его переведут или накажут? Релм мой единственный друг, неужели и его у меня отнимут? Я перевела глаза на Роджера, по-прежнему сидевшего на полу. Он подмигнул мне и, кое-как поднявшись, поковылял прочь.
Я ждала в столовой, не прикасаясь к еде. Релма все не приводили, и я уже паниковала. Я никому не сказала о случившемся, но Дерек и другие парни говорили, что Релм врезал хендлеру и теперь его переводят в другой корпус. Дрожащими пальцами я поднесла ко рту ложку виноградного желе. – Можно к тебе? – спросила Табита, показывая на свободный стол напротив. – Конечно. У меня впервые появилась возможность ее разглядеть. Волосы у нее выкрашены в красный цвет, но корни темные. Кожа бледная, глаза светло-карие. Даже красива, если вам нравится стиль эмо. Немного напоминает Лейси – прежнюю Лейси. – У тебя повязка, – заметила она, орудуя ложкой. – Ты что, вены резала? – Типа того. Но я не пыталась покончить с собой, просто разозлилась. Табита засмеялась. – Ну да. А где Релм? – поинтересовалась она. Я поняла, что именно за этим она ко мне и подсела. – Он обещал, что сегодня я буду играть с ним в карты. – Она сделала паузу и улыбнулась: – Может, он и тебя позовет. Он классный. И красивый, скажи? Я смотрела на Табиту, соображая, где у нее признаки повреждения мозга. Я не слышала, чтобы кто-то выжил после «Быстрой смерти». Лейси собиралась отравиться вместе с Миллером. Стоп. Миллер. Что случилось с Миллером? – Что ты так смотришь? По-твоему, он не красивый? – улыбнулась Табита. Я не ответила, не сводя глаз с подноса. Что с Миллером-то случилось? Он вроде как был – и вдруг пропал. – Боже мой, – выдавила я. – Я не помню! – Ты чего? – испугалась Табита. – Позвать медсестру? – Нет, – сразу ответила я, накрыв ее руку своей. – У меня забирают воспоминания, – прошептала я. – Стирают мою личность. Табита быстро заморгала, будто очень хорошо меня понимая, но тут же ее глаза остекленели. – Ты такого не говори, – прочирикала она. – Иначе мы обе загремим в другой корпус, и все начнется сначала. Она резко встала и ушла, прихватив поднос. Моя рука заледенела на белой столешнице, я дрожала. Сперва кольцо, теперь Миллер. Что еще исчезло? Чего еще мне не найти? Что со мной происходит? Вдруг меня осенило, что надо делать, если хочу сохранить остальное. Оставив поднос на столе, я пошла к выходу. В дверях меня остановил пожилой хендлер: – Ты куда? – В туалет. – Вон туалет, – он показал на дальнюю стену. – Там нет тампонов, – нашлась я. Он оглядел меня, словно по внешнему виду можно определить наличие менструации, и пропустил. – Поторопись, – сказал он, жестом выпроваживая меня в коридор. Я выбежала, не зная, где его искать. Слезы отчаяния жгли глаза. Надо быть сильной. Надо спастись. Я увидела его возле кладовой и резко остановилась, поскользнувшись в моих тапках-носках. Внутри свело от отвращения. Он считал рулоны туалетной бумаги и записывал на клипборд. При виде меня он улыбнулся. – Здравствуйте, мисс Барстоу. Я чем-нибудь могу вам помочь? – Да, Роджер, – я едва не подавилась этим именем. – Думаю, можете.
Роджер запер кладовую и повел меня в палату, улыбаясь всю дорогу и даже бубня под нос мотивчик. Я через силу заставляла себя передвигать ноги, но другого выхода не видела. Программа не оставила мне выбора, кроме как спасать немногое оставшееся. Роджер открыл дверь и отступил, пропуская меня. На меня пахнуло сильным запахом мяты; теперь меня будет тошнить при виде мятной жвачки. В палате я остановилась, не глядя на кровать. Когда Роджер запер дверь, я скрестила руки на груди. – Во-первых, скажите, что будет с Релмом. Роджер засмеялся. – С Майклом Релмом все будет замечательно. У него привычка вытворять такое, за что других наказывают. Я наморщила лоб. – Что это значит? – Он скоро вернется. Надеюсь, ты меня не за этим позвала? Он наклонил голову набок, будто и вправду любопытствуя. Я похолодела. – Откуда мне знать, что вы вернете мне мои воспоминания? – Я не могу вернуть утраченное, – сказал он почти с сожалением. – Но есть возможность сохранить отдельные воспоминания, блокировав их от антигенов. – Каких антигенов? – Желтая таблетка, которую ты принимаешь, отыскивает воспоминания, помеченные доктором Уоррен. Сперва ты пьешь красную – своего рода сыворотка правды. Пока ты говоришь, она действует как краска, прикрепляясь к воспоминаниям. А потом ты пьешь желтую, и она их стирает. Это, конечно, упрощенная схема. Скоро от тебя останется совсем мало, и воспоминания будет легче отследить. Таблетки съедают мои воспоминания. А доктор Уоррен говорила, красная помогает мне расслабиться. О чем еще она лжет? – Каким образом ты можешь помочь? – спросила я. – Что можешь сделать, чтобы меня… не стерли? Роджер сунул руку в карман, достал маленький контейнер и двумя пальцами извлек фиолетовую горошину. – Это может спасти воспоминание о чем-то одном. То, чего тебе очень не хочется потерять. С нее может поплохеть, но риск того стоит. Если проболтаешься доктору Уоррен, тебе сотрут память не избирательно, а полностью. Так что, если решишься, это должно остаться между нами. Я взяла фиолетовую таблетку, не зная, можно ли ему верить. Что, если Роджер лжет, чтобы сделать со мной что-то гнусное? – А чего ты хочешь взамен? Он улыбнулся. Кожа вокруг глаз собралась в складки. – Я не чудовище, Слоун, мне нужен лишь поцелуй. – Роджер помолчал. – На этот раз. – То есть дальше будет требование секса? – делано ужаснулась я, хотя и знала, что этим кончится. Знала и все равно попросила помочь. Я просто надеялась на другой ответ. – Конечно, нет, – ответил Роджер. – Один поцелуй. Маленькая симпатия. Легкая влюбленность способствует выздоровлению, Слоун, тебе на психотерапии не говорили? Хотя, похоже, это ты уже и сама выяснила. Я понимала, что он говорит о Релме, но отвечать не стала. Он думает, что у нас с Релмом роман, но это невозможно, я же вернусь к Джеймсу. Взяв таблетку у Роджера, я повертела ее в пальцах: – Как она действует? – Сосредотачиваешься на одном-единственном воспоминании, глотаешь таблетку и удерживаешь мысль, ни с чем не смешивая. Не пытайся удержать несколько воспоминаний, иначе в голове начнется путаница. Я смотрела то на таблетку, то на хендлера. Во рту пересохло, а ладони отчего-то вспотели. Всего лишь поцелуй, но ощущение, будто как перед прыжком с моста. Мне противно даже подойти к Роджеру. Решимость начала слабеть. – Что для тебя ценнее, Слоун? – тихо спросил он. – Ты дорожишь своим прошлым? Две слезы покатились по щекам. Я думала о Джеймсе, Брэйди и Миллере. Эта частица меня в Программе не выживет. Может, фиолетовая таблетка повлияет на исход? Может, она меня спасет? – Только поцелуй, – предупредила я. Роджер засмеялся. – Да, но я сам решу, сколько он продлится. И поцелуй должен быть настоящим, Слоун. Покажи мне страсть. Я с силой потерла лицо, так что кожа начала саднить, опустила таблетку в карман халата и нетвердо шагнула вперед. – Не заблуждайся, – прошептала я, глядя Роджеру прямо в глаза. – Я тебя ненавижу. Он улыбнулся: – Мне всегда нравились трудные задачи. Он грубо схватил меня, щипнув повыше локтя, и дернул к себе. Другая рука по-змеиному обвила талию. Он приник ко мне ртом, мокрым, жадным. Я попыталась отвернуться, но Роджер лишь крепче сжал меня в объятиях, и я почувствовала его эрекцию. Я всхлипнула и попыталась отодвинуться, когда его язык лизнул мои губы. – Заставь меня поверить, – выдохнул он. – Иначе заберу таблетку. Он снова меня поцеловал, и на этот раз я позволила его языку проникнуть мне в рот. Губы уже были вымазаны мятной слюной. Меня мутило. Я не могла больше выдержать ни секунды. Слезы текли по щекам, когда его рука опустилась мне на ягодицу, и он прижал меня к себе. Другая рука превратилась в железный подголовник, пока он целовал шею. – Какая ты вкусная, – промычал он мне в кожу. Я пыталась представить, что это Джеймс, но ласки были слишком агрессивными. Джеймс никогда не прикасался ко мне подобным образом. Я уже плакала, когда Роджер снова наклонился меня поцеловать. Его рука скользнула под рубашку. Я взорвалась и двинула ему коленом в пах, не попав по яйцам, но врезав в бедро. Он вскрикнул и отскочил. Я стояла, тихо плача. Он холодно засмеялся. – Да прекрати ты, Слоун. Что в этом плохого? Другие и не на такое соглашались. – Убирайся, – выговорила я, прислоняясь к спинке кровати. – Вон! – закричала я. Он вздрогнул и оглянулся на дверь. – Ладно, ладно, – он выставил ладонь. – Только не забудь, все строго между нами. Если ты скажешь… – Знаю! – Не в силах унять слезы, я с отвращением сплюнула его вкус прямо на линолеум. Роджер, кажется, удивился, что я настолько расстроена. – Новая таблетка только за обнаженную кожу, – предупредил он. – И держи себя в руках, слезы меня не заводят. На этом он повернулся и вышел, закрыв за собой дверь.
|