Звонок (рингтон).

Ковалев: (сонно) Алло, слушаю…

Литвиненко: (тревожно и сухо) Не разбудила?

Ковалев: (сонно) Ну, не совсем…

Литвиненко: Очень быстро. Ты не знаешь, где обычно собирается по вечерам наше «криминальное трио»?

Ковалев: (чуть яснее) Э-э… Мульпямяну, Раевских, и Вика?

Литвиненко: (резко) Да!

Ковалев: (более-менее бодро) Нет… а что?

Литвиненко: Тогда слушай. Игорь Иванов недавно поругался с Викой…

Ковалев: (совсем бодро и удивленно) А они дружат, что ли?!

Литвиненко: (сердито) Не перебивай! Она не отвечает на его звонки, сбрасывает. На мои тоже. Она мне тогда звонила, по ситуации с Игорем, потом объясню…

Ковалев: (энергично) Что нужно сделать?

Литвиненко: Во-первых, напрячь всех своих возможных и невозможных друзей, как-то попытаться, можно ли узнать, где находится сейчас она с телефоном. Хоть и Эф-Эс-Бэ! Во-вторых, выпить кофе и немедленно – слышишь? Немедленно приехать ко мне. Я в школе, в твоем кабинете.

Ковалев: (неуверенно) Тома… но тогда же про нас будут точно сплетни!

Литвиненко: (зло) Плевать на сплетни. Игорь почему-то уверен, и именно сейчас, что Вика в страшной опасности… В-общем, жду!

Гудки зуммера (связь прервана)

Сцена 3.

Сцена изображает заброшенный парк – примерно то же место, в котором сидели в 1-м акте Мульпямяну, Раевских и Ковригина. Деревья, гаражи, бетонные блоки, мусор. Очень темно, только один тусклый фонарь. Сейчас на блоках сидит Ковригина, читает какую-то книжку. Иногда она смотрит на телефон, морщится и сбрасывает звонки. На ней джинсы, сланцы, спортивная куртка темная с оторванными карманами и прорехой на локте. Под курткой – та самая грязноватая тельняшка.

Из темноты появляется девушка – Татьяна Арнольди, в белом плаще, брюках, кроссовках. Она испуганно озирается, ожидая увидеть трио.

К о в р и г и н а: (хмуро, не отрываясь от своего занятия) Привет. Бабки принесла?

А р н о л ь д и: (нехотя) Да… Все.

К о в р и г и н а: (поднимает голову, ухмыляется) А че так быстро-то?

А р н о л ь д и: (отворачиваясь) Материно колечко продала. Подарок был.

К о в р и г и н а: А-а… (тянет) Ну, давай! (протягивает руку, не глядя).

А р н о л ь д и: (шмыгая носом) Пересчитай только!

Ковригина пересчитывает. Арнольди обеспокоенно посматривает по сторонам. Переминается на месте.

А р н о л ь д и: (неуверенно, но сунув руки в карманы) Я могу идти?

К о в р и г и н а: (встает, фыркает) Можешь. Погодь… вот, короче, бери. И больше это никому не приноси. Никому, поняла? Ни мне, ни Муле, ни Вите.

Ковригина отдает ей эту пачку денег, Арнольди с ужасом отдергивает руки, тогда Ковригина запихивает их в карман ее плаща.

А р н о л ь д и: (ошеломленно) Как это так? То есть… вы не будете больше с нас собирать?!

К о в р и г и н а: (угрюмо) Не будем. Никто не будет. Стопудово, зуб даю.

Арнольди отходит, но вдруг возвращается и заглядывает в глаза Ковригиной.

А р н о л ь д и: Вика… Вика, а тебе не страшно?!

К о в р и г и н а: Неа. Не страшно.

А р н о л ь д и: (счастливо смеется) А мне тоже сейчас совсем не страшно. Когда тогда меня голую увидели, я боялась ужасно… Что пальцем тыкать будут, смеяться. А мне… а я как в кипятке побывала и не сварилась! Вика… Ты береги себя! Мы за тебя все – если что!

К о в р и г и н а: (бурчит) Угу. Слышь, а курить есть?

А р н о л ь д и: (улыбается) Ты что? Я же не курю…

К о в р и г и н а: (вздыхает горестно) Вот, блин, засада, ничо-то у вас никогда нет… Лана, иди. (кричит ей вслед) И всем скажи: все, финиш! Мобилки я всем верну, раздам, ясно?!

Проходит несколько минут. Где-то в парке играет шлягер Ротару на стихи Пастернака «Вот и лето прошло, только этого мало…». Ковригина вслушивается. Звук подъехавшей машины, хлопанье дверей. В квадрате света появляется Виталина Раевских (белая дубленочка короткая, сапоги-чулки), Варвара Мульпямяну (куртеха, треники) и еще двое бритых угрюмых парней, в кожанках, шапочках, с руками в наколках.

Р а е в с к и х: (широко улыбаясь) Вику-у-уля! Как я тя рада видеть! Как твое ничего?!

К о в р и г и н а: (бурчит) Ништяково.

Р а е в с к и х: А ты говорят, дымку поела? Ну, на праздничке, да?

К о в р и г и н а: (вытаскивает ступню из сланца, играет резинкой между пальцев) Да не… Фигня.

Р а е в с к и х: (прищуриваясь) А чо ты так косячно-то все сделала? Ты ж дымовуху запалить должна была, а ты, мля, ее сама потушила на хрен…

К о в р и г и н а: (неуверенно) Да, блин… че-то я лоханулась, походу. Не догнала.

Р а е в с к и х: (льстиво улыбаясь) Ну, ты же умненькая у нас, спроси у Иванчика, подскажет… Догонять будешь! (замечает за поясом джинсов Ковригиной книжку, вырывает ее) Во, ёп… а это такое?! Топа-чо? (с издевательским смехом) Ты че, Ка-аврига, в натуре читать научилась?

К о в р и г и н а: (сквозь зубы) Топо-нимика. Про названия городов типа.

Р а е в с к и х: Про города-а… Иванчик дал, да? Умнеешь, ты смари-ка… (резко отшвыривает книжку в сторону, моментально меняя выражение лица и тон) Бабло принесла? Давай быстрее.

К о в р и г и н а: (угрюмо) Нет бабла.

Р а е в с к и х: Не по-о-оняла… это как?!

К о в р и г и н а: (смотря в небо) Так. Нет и больше не будет. Никто больше ничо не даст. Харэ, короче.

Р а е в с к и х: (заходясь в истерическом смехе, переходящем в хрип и кашель) Да ты… ах, ты… су-у-х-ха… кхе-кха! Мля, каз-за… Да мы все знаем, пОняла? Что ты нас слила с Верстой, сучка, что ты спалила тогда у Глины… окно нарочно разбила... и с дымовухой ты. Бабло гони, говорю!!! Быстро!!!

К о в р и г и н а: (глупо улыбаясь) Да я ж говорю – нет…

Р а е в с к и х: (отскакивая) Муля! Вали ее! Вали ее на хрен, прям здеся! Мордой в грязь её вали!

Мульпямяну вдруг отодвигает Раевских плечом и выходит вперед, немного загораживая собой Ковригину.

М у л ь п я м я н у: (глухо, сквозь зубы) Кароч… Завали хайло, поняла? Ты все слышала. Все, мы с хвоста срубаемся. Все, мы с Ковригой не при делах больше.

Р а е в с к и х: (приплясывает на месте, рвет с себя цепочки, визжит, захлебывается) Ты! Да ты!!! Ты, каз-за… Чурка молдаванская! Я тебя из грязи… Ты!!! Подстилка черножопая! Чурочье!

Мульпямяну делает к ней навстречу два больших, угрожающих шага. В этот момент один из парней, стоявших сбоку, ловко бьет Мульпямяну какой-то гибкой черной палкой по затылку. Мульпямяну глухо вскрикивает и хватается за голову. По ее пальцам ручьем струится кажущаяся черной кровь. Мульпямяну валится мешком на блоки. Вика стоит, сжав кулаки, бледная.

К о в р и г и н а: (кричит, отбрасывая со лба волосы) Все равно! Все равно бабок больше не будет! Всё! Отбазарилась ты! Никто тебе ничего не даст, пОняла, дура истеричная! Все, больше…

Второй парень неторопливо приближается к Ковригиной, быстрым движением выхватывает пистолет, и, приставив к груди Вики, стреляет. Громкий звук выстрела. Вика с открытыми глазами падает почти навзничь, на Мульпямяну. В это время в кармане ее куртки громко звонит мобильный.

Визжащую и изрыгающую ругательства Раевских парни кое-как утаскивают. Хлопают дверцы машины. Звук мотора. А мобильник всё звонит.

Из темноты вырывается Иванов – джинсы, курточка в земле, на белую рубашку. Падает на колени над Ковригиной, хватается за нее, сморит на кровь на своих руках. Потом вытаскивает из ее кармана смолкший мобильник, лихорадочно тычет пальцем в кнопки и кричит со слезами.

И в а н о в: Скорая?! Алё!!! Это скорая?! Какое спасение?! Мне «скорую»… а, да! Срочно! Она умирает! Слышите, умирает она! Скорее! Это кто, «скорая»… что? Я не понимаю! Да выезжайте же! Я тут… А? Я тут, в парке… В парке городком, за каруселями… Умирает она!

Иванов мобильник после этого некоторое он держит в руке, разглядывает. Переводит взгляд на книгу «Топонимика для всех», валяющуюся рядом. Роняет мобильник. Хватает книгу, подносит ее к глазам (так чтобы было видно зрителям). И сам падает на грудь Ковригиной, утыкается в ее тело головой, сжимая в руках эту книгу.

Над парком воют полицейские сирены.