Глава 2. Старикам везде почёт

Назавтра, как впоследствии скажут в популярном фильме, был другой день.

По-прежнему влажный, но не такой дождливый. Дождь поутих, но на улицах и тротуарах были лужи. В такие дни решать, что надеть — все равно что планировать военную операцию. И поверьте — у меня внушительный опыт и в том, и в другом. К счастью, одеваться мне нравится так же сильно, как раздеваться. Так что я провела пару приятных часов в квартире с кучей блузок, юбок, костюмов, шляп и — скажем прямо — дамского белья. И с зеркалом. Секрет не просто в том, чтобы быть великолепной, что удается мне довольно просто, если честно. Сложнее оставаться на точном уровне великолепия, необходимом к случаю.
Вечеринка в честь выхода нового фильма Старлайт была, как мне кажется, довольно высоко по шкале великолепия. А вот путь по Нью-Йорку на вечеринку — нет.
Длинный стильный плащ с модным разрезом, ансамбль дополнила моя любимая фетровая шляпа.
Некоторое время я репетировала свое появление на мероприятии — скидывая мое серое пальто и позволяя воображаемым гостям восхититься контрастом милых кружев, вызывающей сетки и великолепного атласа. Довольно долго репетировала, на самом деле.
Мне никогда особо не удавалось выглядеть беззащитной. Но бывают случаи, когда это необходимо, и один из этих случаев — когда ловишь такси в дождь. Несколько джентльменов были столь любезны, что уступили мне такси. Глаза водителя задержались на зеркале заднего вида намного дольше, чем было нужно, пока он спрашивал, как далеко я еду.
— До конца, — ответила я, дав ему адрес. Никогда не могла удержаться от двусмысленности.
— Ваш акцент — вы британка? — спросил он. Проницательный и раскрепощенный.
— Только акцент, — заверила я его. — Все остальное… многонационально.
Он понимающе кивнул, объезжая пешехода.
— Никогда там не был.
— Вы многое потеряли.
Надвигался вечер, машины включали фары, светящие сквозь дождь.
Я смотрела, как капли рисуют линии на окнах такси. В поездке было две опции — ехать или стоять. Езда была быстрой, а остановка — внезапной. Водитель часто жал на гудок, видимо, чтобы компенсировать неиспользование светового индикатора.
Наконец такси остановилось на обочине так резко, будто встало на козла. Козел же сидел за рулем, пока я приходила в себя.
— Вас потом еще подвезти? — спросил он, похоже, всерьез.
Я отсчитала ровно столько, сколько была должна за поездку. На случай, если он хотел чаевых, я уже была готова сказать «На красный лучше тормозить». Но он никак не прокомментировал деньги, которые я протянула, и вскоре исчез в какофонии гудков и тормозных колодок.
Ниже по Ист-стрит была пробка, и он высадил меня на углу. Дождь поутих, но я все равно решила, что не дам ему ни лишней копейки. Я подняла воротник и опустила края шляпы, прежде чем направиться к месту встречи.
Не важно, интригует дело или нет, я ждала этой вечеринки. Она проходила в местечке «У Ника», и любой скажет вам, что это место нужно видеть. Миллионеры ходят к «Нику» на завтрак, модели забегают на ланч, а сенаторы и боссы мафии должны заказывать за многие недели, если хотят ухватить столик для обеда.
Я увидела на противоположном конце улицы тент. Остатки дождя стекали по его краям, создавая прозрачный занавес вокруг красной дорожки и швейцаров в униформе. Струйка шикарно одетых людей текла под тент, изо всех сил стараясь не намокнуть и при этом сохраняя достоинство.
Через дорогу от «У Ника» был небольшой парк, окруженный чугунным ограждением. Женщина и ребенок - статуи, держась за руки, смотрели через дорогу прямо на главный вход в ресторан. Я секунду смотрела на них, затем отвернулась. Когда я снова перевела взгляд на статую, та стояла на месте.
Наверное, так и должно быть. Но лучше перебдеть. Особенно когда дело касается статуй.
Мои каблуки выразительно цокали по тротуару, пока я шла к «Нику». На секунду я остановилась, чтобы вытащить пудреницу и проверить макияж. Помада может быть очень полезна, если ее правильно применить. Это одно из моих мощнейших орудий. Удостоверившись, что остальные орудия в достаточной степени обнажены, я снова двинулась вперед. Прямо на дороге стоял нищий — бродяга, который выскочил на аллею прямо передо мной. Очевидно, что он направлялся в совершенно другое место. Название которого оканчивается, к примеру, на «трущоба».
Тем не менее на нем был отличный костюм. Я хорошо разглядела вышивку «елочкой» на его левом рукаве. Костюм был порван, испачкан и размера на три больше, но я могла себе представить радость старика от находки такого подарка в чьем-то мусоре.
Я хорошо разглядела его рукав, потому что старик схватил меня за пальто. Я вздрогнула, подумав, куда он, возможно, целился, но сейчас у него в его сжатых, артритных пальцах была горсть пуговиц и заклепок.
— Я знал, что ты придешь, — его голос был таким хриплым, что, казалось, в гортани его перетерли на сырной терке.
— Простите? — это было одновременно и удивленное восклицание, и попытка побега, когда я попыталась его оттолкнуть. Пахло от него… интересно.
Но он все еще держал меня за пальто и, несмотря на внешнюю слабость, отпускать не собирался.
— Ты должна мне помочь… пожалуйста.
— Ладно. — уступила я, открывая клатч. — Сколько?
На секунду он выглядел удивленным. Я могу определить удивление, и сейчас это было именно оно.
— Мне не… — он закашлялся, дергая мое пальто туда-сюда, пока его грудь содрогалась. И моя тоже под его натиском. — Мне не нужны деньги, — наконец смог выдохнуть он.
Это было что-то новенькое. Он, наверное, тоже мог определить удивление, когда видел его.
— Мне нужна моя жизнь, — прохрипел он. — Я был человеком…
— Как и все мы, дорогой.
Я наконец смогла отцепить его пальцы от пальто. Надеюсь, складки со временем исчезнут. Я про пальто, а не про его пальцы. Для них лекарства не было, и виной тому — старость.
Он слабел.
— Ты сказала, что поможешь, — надежда умирала в его глазах.
— Я предложила тебе денег, — поправила я. — Мне жаль, правда, очень, но я не могу помочь тебе повернуть время вспять. Для этого мне бы пришлось потребовать ответной помощи у всех, кому я успела оказать услуги.
— Ты обещала, — он снова попытался уцепиться за пальто, но я ухитрилась отскочить. — Вчера, — продолжил он. — Вчера ты обещала помочь.
— Дорогуша… Я тебя в жизни не видела. И ты меня тоже.
И тут он действительно меня поразил. Он сунул руки в карманы пиджака и вытащил пригоршни денег. У него были маленькие руки, но пригоршни были большие. Десятидолларовые купюры, помятые и грязные, как его обветренное лицо. Он бросил деньги в мою сторону, прямо на улице. Они кружились вокруг моего лица на ветру. Люди останавливались, таращили глаза и хватали их.
Я просто смотрела. Смотрела, как деньги кружатся и падают. Смотрела, как последняя надежда покидает глаза старика, как он падает на колени, а затем на тротуар. Смотрела, как его рука падает в желоб, и вода течет в ливневую канализацию, смывая пыль и грязь с его манжет.
Под слоем возраста, морщин и оспин старика было почти не узнать. Почти. Но теперь я его узнала. Как узнала и его костюм, узор и цвет, когда вода смыла с него пыль и грязь.
Это был тот же костюм, в котором был Рок Рейлтон, когда вчера он пришел ко мне и я пообещала ему помочь.