Двадцать шесть. Наверно, ругательства, которые я выкрикнула, ударившись о землю, были понятны на любом языке

Наверно, ругательства, которые я выкрикнула, ударившись о землю, были понятны на любом языке. До чего же больно!

Сами кусты не особенно кололись, но и мягкими не были. Ну, как бы то ни было, они замедлили мое падение, но не помешали подвернуть ногу в щиколотке.

— Дерьмо! — Пробормотала я сквозь стиснутые зубы, поднимаясь на ноги.

Что-то часто мне приходится ругаться в России. Перенеся вес на пострадавшую ногу, я почувствовала боль, но стоять могла. Растяжение, слава богу, а не перелом. Тем не менее, даже такое повреждение замедлит побег.

Я заковыляла прочь, стараясь ускорить шаг, не обращая внимания на боль. Передо мной извивался дурацкий лабиринт из живой изгороди, которым я так восхищалась во время прогулки по саду. Небо затянули облака, но вряд ли лунный свет помог бы продираться сквозь такую массу веток и листьев. Нет смысла это делать, лучше добрести до конца изгороди и попросту обойти ее.

К несчастью, практически обойдя дом, я обнаружила печальную истину: живая изгородь была везде, окружала особняк наподобие средневекового рва. Бесило то, что вряд ли Галина устроила ее в интересах самозащиты. Скорее всего, ею руководило чисто эстетическое соображение, в результате чего в особняке появились хрустальные люстры и старинные картины.

Я выбрала место наобум, протиснулась в лабиринт и двинулась по нему. Повсюду лежали тени, мешая разглядеть тупики. Кусты были настолько высоки, что, войдя в лабиринт, я уже не видела крышу дома. Если бы она могла служить мне своего рода маяком, я просто постаралась бы двигаться по прямой линии (или почти по прямой) от нее.

А так неизвестно — может, я возвращаюсь к дому или хожу кругами? В какой-то момент создалось впечатление, что мимо вот этой шпалеры с жасмином я проходила уже три раза. Я попыталась вспомнить рассказы о том, как люди выбирались из лабиринтов. Что они использовали? Крошки хлеба? Нить? Черт его знает. Время шло, щиколотка болела все сильнее, и я начала терять мужество. Подумать только! Далеко не в лучшей форме я сумела убить стригоя, но не могу выбраться из каких-то дурацких кустов. Стыд какой!

— Роза! — Издалека прилетел с ветром голос.

Я замерла. Нет. Это немыслимо. Дмитрий. Он уцелел.

— Роза, я знаю, что ты здесь, — крикнул он. — Я чувствую твой запах.

Может, блефует? Он был слишком далеко, чтобы на меня накатила тошнота, и воздух перенасыщен запахами цветов. Как он может учуять мой запах, пусть даже я сильно вспотела? Он обманывает меня, чтобы я выдала свое местоположение.

Вновь исполнившись решимости, я зашагала к следующему повороту, молясь о том, чтобы обнаружился выход.

«Ладно, Господи, — думала я. — Выведи меня отсюда, и я перестану относиться к Тебе так легкомысленно, как раньше. Ты уже провел меня мимо целой шайки стригоев. В смысле, заманить того в ловушку между дверями никак не должно было получиться. Выходит, без Тебя тогда точно не обошлось. Дай мне выбраться отсюда, и я… ну, не знаю. Пожертвую деньги Адриана бедным. Крещусь. Уйду в монастырь. Нет. Только не последнее».

Дмитрий продолжал взывать ко мне.

— Я не стану убивать тебя, если ты сдашься. Клянусь! Ты ради меня уничтожила Галину, и теперь я тут главный. Это произошло чуть раньше, чем было задумано, но ничего страшного. Конечно, теперь, когда Натан и остальные мертвы, тут, собственно, и командовать-то почти некем, но это поправимо.

Невероятно! Он сумел справиться со значительно превосходящими его силами. Живой или не-мертвый, бывший страж Беликов был поистине крут. Как он мог одолеть тех троих? И тем не менее… Мне уже приходилось видеть раньше, как он побеждал при подавляющем неравенстве сил. И вот оно, доказательство его поразительных способностей — то, что он здесь.

Путь впереди раздваивался, и я наугад свернула вправо. Дорожка уходила далеко во тьму, и я испустила вздох облегчения. Удача. Несмотря на его беззаботный тон, я знала, что он тоже идет по лабиринту, подбираясь все ближе и ближе. И в отличие от меня он хорошо изучил его и знал, как выбраться.

— Я не сержусь и за то, что ты напала на меня. На твоем месте я поступил бы точно так же. Просто это еще одна причина, почему мы должны быть вместе.

За следующим поворотом обнаружился тупик, заросший вьющимся луноцветом. Я мысленно выругалась и повернула обратно.

— Ты, однако, по-прежнему опасна. Если я найду тебя, то, скорее всего, вынужден буду убить. Я не хочу этого, но начинаю склоняться к мысли, что нам обоим нет места в этом мире. Выйди ко мне добровольно, и я пробужу тебя. Мы вместе будем править империей Галины.

Я чуть не рассмеялась. Даже если бы я захотела найти его, то не сумела бы сделать этого в такой-то путанице. Обладай я этой возможностью, я бы…

Живот слегка свело. Ох, нет! Он подобрался еще ближе. Интересно, он понимает это? Я не знала точно, как сила тошноты связана с расстоянием, но это не имело особого значения. Он был слишком близко, и точка. Как близко он должен подойти, чтобы действительно унюхать меня? Услышать шуршание моих шагов по траве? Каждое мгновение приближало его к победе. Стоит ему найти мой след, и я пропала. Сердце заколотилось сильнее, чем раньше, прилив адреналина обезболил щиколотку, хотя я по-прежнему шла медленнее, чем обычно.

Еще один тупик, и я снова повернула обратно, пытаясь успокоиться, потому что понимала: паника сделает меня неосторожной и невнимательной. Тошнота увеличивалась.

— Даже если ты выберешься отсюда, куда ты пойдешь? — Взывал Дмитрий. — Мы в самом центре пустынной местности.

Его слова действовали как яд, просачивающийся сквозь кожу. Если не суметь абстрагироваться от них, страх победит и я сдамся. Скорчусь где-нибудь в уголке, он найдет меня и вряд ли сохранит жизнь. Еще несколько минут, и я, возможно, буду мертва.

За поворотом влево обнаружилась еще одна стена глянцевитых зеленых листьев. Я быстро обошла ее, двинулась в противоположном направлении и увидела… поле.

Бескрайнее пространство травы распростерлось передо мной; вдали виднелись небольшие группки деревьев. Вопреки всему, я сделала это! К несчастью, тошнота усилилась. На таком близком расстоянии он наверняка знал, что я здесь. Я повела взглядом по сторонам и убедилась в правоте его слов. Мы находились в центре обширной пустынной местности. Куда идти? Я понятия не имела, где мы.

Вот оно! Слева от себя я увидела над горизонтом слабое багровое свечение, которое заметила еще той, первой ночью. Тогда я не поняла, что это такое, но теперь знала. Это были огни города, скорее всего, Новосибирска — если именно там банда Галины проворачивала свои дела. Пусть не Новосибирск, все равно цивилизация. Люди. Безопасность. Мне могут оказать помощь.

Наконец я рванула с места и побежала со всей возможной скоростью, стуча ногами по твердой земле. Эти удары с каждым шагом отдавались болью в ноге, и тут даже адреналин не помогал. Впрочем, щиколотка держалась. Я не падала и даже по-настоящему не хромала. Дышала тяжело, неровно и все еще чувствовала слабость в теле от того, через что пришлось пройти. Да, впереди замаячила цель, но я понимала, что до города еще мили и мили.

И все время усиливалась тошнота. Дмитрий догонял. Наверно, сейчас он тоже вышел из лабиринта, но я не рискнула оглянуться. Просто продолжала бежать в направлении багрового свечения у горизонта, хотя на пути уже вырастала роща. Может быть — может быть! — я смогу в ней укрыться.

«До чего же ты глупая! — Прошептал голосок в сознании. — От него нигде не укрыться».

Добежав до редкого ряда деревьев, я ненадолго остановилась, прижавшись к большому стволу и хватая ртом воздух. Решилась в конце концов оглянуться, но не увидела ничего. В отдалении мерцал огнями дом, окруженный темной массой лабиринта живой изгороди. В животе хуже не стало; может, мне удалось обмануть Дмитрия? В лабиринте несколько выходов; он не знал точно, из какого я вышла.

После короткой передышки я побежала дальше, ориентируясь на проглядывающее между ветвями деревьев свечение. Определенно Дмитрий найдет меня, это лишь проблема времени. Щиколотка не позволяла ускорить бег. Пытаться убежать от него — это вообще иллюзия. Оставшиеся с прошлой осени листья хрустели под ногами, но я не могла позволить себе обходить их. И стоило ли думать о том, сможет Дмитрий меня унюхать или нет? Меня выдавал шум.

— Роза! Клянусь, еще не поздно.

Черт! Его голос звучал совсем рядом. Я принялась лихорадочно оглядываться, но не разглядела его. Впрочем, раз он все еще взвывал ко мне, значит, тоже меня не видел. Дымка над городом по-прежнему оставалась моей путеводной звездой, но меня отделяли от него деревья и тьма. Внезапно на память пришла одна женщина, Таша Озера, тетя Кристиана, очень значительная личность, предтеча возникшего в среде мороев движения за то, чтобы они научились сражаться со стригоями.

— Если всего только отступать и отступать, то нас загонят в угол, — говорила она когда-то. — А ведь можно не ждать, выйти из тени и встретить врага там и тогда, где и когда сами изберем. Не они.

«Ладно, Таша, — подумала я. — Давай посмотрим, останусь ли жива, если последую твоему совету».

Оглянувшись, я заметила дерево с ветвями, до которых могла дотянуться. Сунув кол в карман, я ухватилась за самую нижнюю ветку и полезла наверх. Щиколотка ныла, но если не считать этого, ветвей для прочного упора хватало. Я карабкалась до тех пор, пока не нашла толстую, прочную ветку, которая, как мне показалось, способна выдержать мой вес. Я уселась на нее, оставаясь около ствола и тщательно проверяя ветку на прочность. Она выдержала. Я достала кол из кармана и замерла в ожидании.

Спустя минуту или чуть больше я услышала очень слабое шуршание листьев. Дмитрий двигался гораздо тише меня. Показалась его высокая, темная фигура — зловещая тень в ночи. Он шел очень медленно, очень настороженно, блуждая по сторонам взглядом. Не сомневаюсь, остальные его чувства тоже были обострены.

— Роза… — негромко заговорил он. — Я знаю, ты здесь. У тебя нет ни малейшего шанса сбежать. Ни малейшего шанса спрятаться.

Его взгляд был направлен вниз. Он думал, что я спряталась за деревом или съежилась на земле. Еще несколько шагов — вот все, что мне от него требовалось. Рука, сжимающая кол, начала потеть, но я не могла ее вытереть. Я замерла, даже не осмеливаясь дышать.

— Роза…

Этот голос ласкал кожу, холодный и смертоносный. По-прежнему шаря взглядом по сторонам, Дмитрий сделал шаг вперед. И еще один. И еще.

Думаю, он случайно посмотрел вверх в то мгновение, когда я прыгнула. Мое тело врезалось в него, свалив на землю спиной вниз. Он попытался стряхнуть меня, а я попыталась вонзить кол в его сердце. Признаки усталости и его недавних сражений бросались в глаза. Он одолел остальных стригоев, но это не прошло для него даром, хотя вряд ли и я была в лучшей форме. Мы схватились, и мне удалось оцарапать его колом по щеке. Он зарычал от боли, но продолжал умело защищать грудь. Рубашка в том месте, где я в первый раз проткнула ее, была порвана, но рана, конечно, уже исцелилась.

— Ты… изумительна, — сказал он с гордостью и боевой яростью в голосе.

У меня не было сил на ответ. Я хотела одного — добраться до его сердца. Мне удавалось сохранить свое положение, и наконец кол вонзился в его грудь — но Дмитрий был слишком быстр. Он оттолкнул мою руку прежде, чем я успела полностью пронзить его грудь. Более того, ему удалось скинуть меня. Я отлетела на несколько футов, по милости судьбы не ударившись ни об одно дерево. В ошеломлении поднялась на ноги и увидела, что он устремился ко мне.

Он был быстр, да — но не настолько, как в предшествующих схватках. Похоже, нам предстояло погибнуть в попытке убить друг друга.

Преимущество внезапности теперь было утрачено, и я побежала между деревьями. Я была уверена, что он способен догнать и даже перегнать меня, но если бы я смогла хоть немного оторваться, найти другое удобное место для атаки и…

— А-а-а-а!

Мой вопль зазвенел в ночи, резкий на фоне тишины и мрака. Ноги ушли из-под меня, и я быстро заскользила по крутому склону холма, не в силах остановиться. Деревьев было мало, но камни и неудачное положение тела делали спуск болезненным, в особенности если учесть, что на мне были не джинсы, а лишь удлиненный свитер. Как я ухитрилась не выронить кол, выше моего понимания. Я с силой ударилась о ровную землю, но сумела быстро подняться, сделала несколько неуверенных шагов и снова упала — в воду.

Огляделась по сторонам. Словно по команде, из-за облаков вынырнула луна, и в ее свете я разглядела перед собой огромное пространство черной, быстро бегущей воды. Сначала я в полном смятении таращилась на нее, но потом повернула в направлении города. Это была Обь, река, протекающая через Новосибирск. Река, устремляющаяся прямо к нему. Оглянувшись, я увидела на гребне холма Дмитрия. В отличие от кое-кого он, по-видимому, смотрел, куда ставит ногу. А может, просто мой крик предостерег его, что впереди опасность.

Спуск займет у него меньше минуты. Я огляделась. Хорошо. Быстро текущая река. Возможно, глубокая. Очень широкая. Она снимет давление с щиколотки, хотя я не строила иллюзий насчет своих шансов не утонуть. Согласно легендам, вампиры не могут пересекать текущую воду. Господи, вот хорошо бы! Хотя наверняка это просто миф.

Посмотрев влево, я едва смогла различить что-то темное над водой. Мост? Это было бы лучше всего. Я заколебалась, прежде чем устремиться к нему; мне требовалось, чтобы Дмитрий начал спуск. Я не собиралась убегать, пока существовала опасность, что он догонит меня на мосту. Его спуск вниз позволит мне выиграть время. Вот. Он поставил ногу на склон, и я, не оглядываясь, рванула по берегу. Мост становился все ближе и ближе; вскоре стало ясно, насколько он высок. С места падения я недооценила его размеры. По сторонам от него вверх уходили склоны, выше того, по которому я скатилась. Придется карабкаться чертовски высоко.

Никаких проблем. Этим можно озаботиться позже — у меня осталось ведь около тридцати секунд, которые понадобятся Дмитрию, чтобы догнать меня. Я слышала позади его шаги по мелкой воде — звуки, которые становились все ближе. Если бы мне удалось добраться до моста, подняться по склону и перейти на другой берег…

На меня нахлынула тошнота. Рука вцепилась в куртку и дернула меня назад. Я свалилась на Дмитрия и тут же стала отбиваться, пытаясь освободиться. Но господи, как же я устала! Каждая клеточка тела болела; может, он тоже устал, но я наверняка сильнее.

— Прекрати! — Он схватил меня за руки. — Неужели все еще не поняла? Ты не можешь победить!

— Тогда убей меня! — Я изворачивалась изо всех сил, но он так крепко держал меня, что даже с колом в руке я ничего сделать не могла. — Ты сказал, что убьешь меня, если я не сдамся добровольно. Догадываешься? Я не сдалась. И не сдамся. Поэтому кончай с этим, и все.

Призрачный лунный свет упал на его лицо, заставив кожу выглядеть абсолютно белой на фоне ночи. Как будто все краски мира выцвели. Глаза были как темные провалы, но умственным взором я видела, что в них мерцает огонь. Выражение лица холодное, расчетливое.

«Не мой Дмитрий».

— Я еще не готов убить тебя, Роза, — ответил он. — Для этого нужно гораздо больше.

Не очень-то я ему поверила. По-прежнему не давая шансов вырваться, он наклонился ко мне. Сейчас укусит. Острые зубы проткнут мою кожу, и он превратит меня в монстра или будет пить мою кровь, пока я не умру. В любом случае я буду слишком одурманена, чтобы осознавать происходящее. Личность по имени Роза Хэзевей покинет этот мир навсегда.

Меня с головой накрыла паника — хотя что-то в глубине души после долгого воздержания по-прежнему страшно жаждало восхитительных эндорфинов. Нет, нет. Я не могу допустить, чтобы это произошло. Каждый нерв пылал огнем, напрягаясь для защиты, нападения, чего угодно… чего угодно, только бы помешать этому. Меня не обратят. Меня не могут обратить. Я готова на все, лишь бы спасти себя. Мое существо жаждало этого, готовое взорваться, готовое к…

С величайшим трудом пальцами левой руки я подцепила и сдвинула кольцо Оксаны. Оно соскользнуло и упало на землю, как раз в тот момент, когда клыки Дмитрия коснулись моей кожи.

Это было похоже на ядерный взрыв. Призраки и духи, которых я вызывала по пути в Бийск, внезапно возникли рядом, полупрозрачные, отсвечивающие бледно-зеленым, голубым, желтым и серебристым светом. Я отбросила всякую защиту, позволила эмоциям полностью поглотить себя, чего не позволяла себе раньше. Исцеляющая сила кольца больше не сдерживала меня; все барьеры на пути моей силы рухнули.

Дмитрий отпрянул, широко распахнув глаза. Как и стригои в сарае, он замахал руками, отгоняя духов, точно комаров. Его руки безрезультатно проходили сквозь них. Правда, их нападение тоже не причиняло реального физического вреда, но они оказывали воздействие на его сознание и чертовски здорово отвлекали. Как там Марк сказал? Мертвые ненавидят не-мертвых. И по тому, как они роились вокруг Дмитрия, было ясно, что так оно и есть.

Я попятилась, обшаривая взглядом землю под ногами. Вот. В луже мерцало серебряное колечко. Я подобрала его и бросилась бежать, предоставив Дмитрия его судьбе. Он не кричал в полном смысле этого слова, но издавал исполненные ужаса звуки. Это разрывало мне сердце, но я продолжала мчаться к мосту и добралась до него через минуту или чуть больше. Он располагался так высоко, как я и опасалась, но выглядел устойчивым и прочным, хотя и узким. В сельской местности такая конструкция позволяет за раз проехать только одной машине.

Я подняла взгляд на верхний край берега, на который опирался мост. Он был не только выше того, с которого я свалилась, но и круче. Я сунула кольцо и кол в карман и полезла вверх, цепляясь руками за землю. Наполовину карабкалась, наполовину ползла. Щиколотка получила временную передышку: это было упражнение для верхней части тела. Поднимаясь все выше, я, однако, начала кое-что замечать. Слабые вспышки, видимые только периферийным зрением. Лица и черепа вокруг. И пульсирующая головная боль в затылке.

Ох, нет! Такое уже случалось прежде. Охваченная паникой, я сама была не в состоянии отгонять мертвецов, и теперь они приближались ко мне, скорее любопытные, чем агрессивные. Однако по мере того, как их число возрастало, они дезориентировали меня, как и Дмитрия.

Они не могли причинить мне вреда, но ужасно досаждали и беспокоили, а сопутствующая их появлению головная боль вызывала головокружение. Оглянувшись на Дмитрия, я была потрясена. Он все еще продолжал преследовать меня. Ну, чем не бог? Только безжалостный бог, с каждым шагом приближающий мою смерть. Призраки, словно облако, по-прежнему роились вокруг него, и все же он продвигался вперед, делая один мучительный шаг за другим. Отвернувшись, я продолжала взбираться, стараясь, насколько возможно, игнорировать светящихся спутников.

Спустя, казалось, целую вечность, я вскарабкалась наверх и, оступаясь и пошатываясь, пошла по мосту. Ноги едва держали меня, я ужасно ослабела. Сделав несколько шагов, я рухнула на руки и колени. Все больше духов кружились вокруг, голова готова была взорваться. Дмитрий медленно продолжал свой путь. Я попыталась встать, используя для поддержки перила, но у меня ничего не получилось, только оцарапала голые ноги об ограждающую решетку моста.

— Проклятье…

Я знала, что нужно сделать, чтобы спасти себя, хотя это с таким же успехом могло и убить меня. Сунув дрожащую руку в карман, я достала кольцо. Меня так трясло, что я боялась уронить его, но все же каким-то образом ухитрилась надеть на палец. Его слабенькое, но теплое излучение помогло, и я почувствовала, что чуть-чуть лучше владею телом. К несчастью, призраки никуда не делись.

Остатки страха смерти или превращения в стригоя все еще жили во мне, но стали меньше, ведь непосредственная опасность мне не угрожала. Чувствуя себя более уравновешенной, я изо всех сил пыталась снова воздвигнуть защитные барьеры, чтобы отогнать прочь «гостей».

— Уходите, уходите, уходите… — шептала я, плотно зажмурившись.

Все равно что попытаться сдвинуть гору или вырвать с корнем столетнее дерево. Марк не зря предупреждал меня об опасности. Мертвые — могущественные союзники, но стоило их призвать, потом от них не отделаешься. Как говорил Марк? Застывшие на грани тьмы и безумия, не должны подвергать себя такому риску.

— Уходите! — Закричала я со всей возможной настойчивостью.

Один за другим окружающие меня фантомы начали исчезать. Мир перестал вращаться. Вот только, глянув вниз, я увидела, что призраки покидают и Дмитрия — чего и следовало ожидать. Он продолжил свой путь.

— Проклятье…

Слово дня (или, точнее, ночи) для меня.

Дмитрий устремился вверх по склону в тот момент, когда я сумела встать на ноги. И снова он двигался медленнее обычного — но достаточно быстро. Я попятилась, не спуская с него взгляда. Избавление от призраков прибавило мне сил, но на бегство их не хватало. Итак, Дмитрий побеждал.

— Еще один эффект того, что ты «поцелованная тьмой»? — Спросил он, ступив на мост.

— Да. — Я сглотнула. — Стригоям не нравится отгонять призраков.

— И тебе, кажется, тоже.

Я отступила на шаг. Что делать? Как только я повернусь и побегу, он схватит меня.

— Теперь я сделала достаточно, чтобы отбить у тебя желание обращать меня? — Спросила я, стараясь, чтобы голос звучал как можно более жизнерадостно.

Он одарил меня кривой улыбкой.

— Нет. Твои способности как «поцелованной тьмой» могут быть очень полезны… Жаль, что ты утратишь их, когда пробудишься.

Итак, он по-прежнему не отказался от своей идеи. Как бы сильно я ни разозлила его, он все еще хотел, чтобы я была рядом целую вечность.

— Тебе не удастся пробудить меня, — заявила я.

— Роза, у тебя нет выхода…

— Нет.

Я уселась на перила моста, свесив одну ногу. Он замер.

— Что ты делаешь?

— Я же объясняла тебе. Лучше умереть, чем стать стригоем. Я не хочу быть такой, как ты и остальные. Я не хочу этого. И ты тоже когда-то не хотел.

Ночной ветер холодил лицо и высушивал следы слез на щеках.

Я перекинула через перила вторую ногу и посмотрела вниз, на ревущий поток воды. Высота с двухэтажный дом. Я сильно ударюсь при падении в воду, и, если даже переживу его, у меня не хватит сил доплыть до берега поперек течения. Глядя вниз и размышляя о своей смерти, я вспомнила, как мы с Дмитрием сидели на заднем сиденье внедорожника и обсуждали эту самую тему.

Тогда мы впервые сидели рядом, и тела наши соприкасались, вызывая восхитительное ощущение тепла. От него очень хорошо пахло — этот запах, этот запах живого Дмитрия, сейчас ушел, — он расслабился тогда, даже с намеком на улыбку. Мы разговаривали о том, что это такое — быть живым и подчиняться велениям души и что это такое — стать не-мертвым, лишиться любви, огня жизни и всех тех, кого ты знал. Глядя друг на друга, мы согласились, что смерть лучше такой судьбы.

Глядя на Дмитрия сейчас, я по-прежнему думала так же.

— Роза, не делай этого.

В его голосе послышались панические нотки. Спрыгнув, я погибну, и он потеряет меня. Никакого стригоя. Никакого пробуждения. Для обращения требуется убить меня, выпив всю мою кровь, а потом заставить выпить его кровь. Если я спрыгну, это убьет меня без всякого кровопускания. Я погибну задолго до того, как он найдет меня в реке.

— Пожалуйста, — умоляюще сказал он.

В его голосе прозвучала горестная нотка, напугавшая меня. Она проникала в сердце. Она слишком сильно напоминала о живом Дмитрии, о том, который не был монстром, который заботился обо мне, любил меня, верил в меня и занимался со мной любовью. Этот Дмитрий, в котором не было ничего от прежнего, сделал два осторожных шага вперед и остановился.

— Мы должны быть вместе.

— Зачем? — Негромко спросила я.

Ветер тут же унес его, но Дмитрий расслышал.

— Потому что я хочу тебя.

Я грустно улыбнулась ему, спрашивая себя, встретимся ли мы снова на том свете.

— Неправильный ответ.

Я прыгнула.

Только я начала падать, как он со своей безумной стригойской скоростью мгновенно оказался тут же. Схватил меня за руку и вытянул назад, на перила, правда, тело по-прежнему свисало над рекой.

— Перестань вырываться! — Выкрикнул он, продолжая тянуть меня за руку.

Он сам оказался в опасности, поскольку был вынужден сильно наклониться через перила, чтобы дотянуться до меня и продолжать удерживать.

— Отцепись от меня! — Закричала я.

Но он был слишком силен и сумел затащить на перила большую часть моего тела — достаточно, чтобы мне не угрожала опасность снова свалиться.

Смотрите, какая штука. За момент до того, как спрыгнуть, я реально размышляла о своей смерти.

И примирилась с ней. Одновременно я понимала, что Дмитрий способен вытащить меня — для этого он был достаточно быстр и хорош. И поэтому сжимала кол в свободно свисающей руке. Я посмотрела ему в глаза.

— Я всегда буду любить тебя.

И с этими словами вонзила кол в его грудь.

Удар получился не совсем точный, поскольку благодаря своей повышенной реакции Дмитрий успел увернуться. Я изо всех сил старалась вогнать кол как можно глубже, до самого сердца, хотя под таким углом это было невероятно трудно. Потом он перестал бороться. Его глаза потрясенно смотрели на меня, губы раздвинулись, почти в улыбке, хотя и болезненной, в чем-то даже отталкивающей.

— Именно это должен был сказать я… — задыхаясь, произнес он.

Это были его последние слова.

Пытаясь увернуться от кола, он потерял равновесие на краю. Остальное довершила магия кола, заглушив его рефлексы.

Дмитрий полетел вниз.

Он едва не утащил меня с собой, я лишь в самый последний момент сумела отцепиться от него и ухватиться за перила. Он падал все ниже, ниже… во тьму Оби и спустя мгновение исчез из вида.

Я смотрела вниз, надеясь разглядеть его в воде, если сильно прищурюсь. Ничего не получилось. Слишком темно, слишком далеко. Облака закрыли луну, и снова все погрузилось во тьму. Глядя вниз и осознавая, что я только что сделала, я испытала желание прыгнуть следом, потому что, конечно же, продолжать жить дальше просто невозможно. Это мгновение, однако, быстро прошло.

«Нужно! — Произнес внутренний голос, гораздо увереннее и спокойнее, чем можно было ожидать. — Прежний Дмитрий хотел бы, чтобы ты жила. Если ты действительно любила его, то должна жить дальше».

Тяжело дыша, я перебралась через перила и встала на мосту, радуясь его прочности. Я не знала, как жить дальше, но понимала, что хочу этого. Чтобы почувствовать себя в безопасности, нужно было добраться до твердой земли. Ощущая, что тело буквально разваливается на части, я пошла по мосту, медленно, шаг за шагом. На том берегу передо мной встал выбор: идти вдоль реки или по дороге? Они слегка расходились, но все равно обе тянулись в направлении городских огней. Я выбрала дорогу, потому что хотела держаться подальше от реки. Я не думала о том, что только что произошло. Просто не могла. Мозг отказывался делать это.

«Лучше беспокойся сейчас о том, чтобы уцелеть, а уж потом будешь беспокоиться о том, как жить дальше».

Дорога, хотя и явно сельская, выглядела ровной, утрамбованной; идти по ней было легко — для любого другого. Пошел мелкий дождик, который только ухудшил положение. Хотелось сесть, отдохнуть, свернуться калачиком и не думать ни о чем.

«Нет, нет, нет».

Свет. Я должна идти на свет. Эта мысль чуть не заставила меня громко рассмеяться. Смешно, в самом деле. Я, типа, была из тех людей, которые находились на грани смерти и имели посмертные переживания в начальной стадии. Тут я и впрямь рассмеялась. Всю эту ночь я находилась на грани смерти, и происходящее сейчас было самым слабым из моих «посмертных» переживаний.

Оно было и последним. Я страстно желала добраться до города, но он находился слишком далеко. Не знаю, сколько я прошагала, прежде чем в конце концов остановилась и села.

«Всего на минутку, — сказала я себе. — Отдохну минутку и пойду дальше. Я должна продолжать двигаться».

Существовал безумный шанс, что я промахнулась мимо сердца Дмитрия, и тогда он в любой момент мог выбраться из реки. Или какой-то уцелевший в особняке стригой мог отправиться за мной в погоню.

Но конечно, минутой дело не обошлось. Думаю, я уснула, и не знаю точно, сколько просидела там, когда свет фар неожиданно заставил меня очнуться. Машина замедлила движение и остановилась. Я сумела встать на ноги и собраться.

Никакой стригой из машины не вышел. Это оказался старик. Он вгляделся в меня и сказал что-то по-русски. Я покачала головой и слегка попятилась. Он наклонился к машине, сказал что-то, и спустя мгновение к нему присоединилась старая женщина. При виде меня она широко распахнула глаза, с сочувственным выражением лица. Произнесла что-то, звучащее мягко, и протянула ко мне руку, с некоторой настороженностью типа того, когда имеешь дело с диким животным. Несколько долгих секунд я пристально смотрела на нее, а потом кивнула на багровый горизонт.

— Новосибирск, — сказала я.

Она проследила за моим взглядом и кивнула.

— Новосибирск. — Она сделала жест в сторону меня, а потом автомобиля. — Новосибирск.

Поколебавшись немного, я позволила ей усадить себя на заднее сиденье. Сняв пальто, она накрыла им меня, и только тогда я заметила, что промокла от дождя. Наверно, я выглядела ужасно после всех событий этой ночи. Чудо, что они вообще остановились. Машина тронулась с места, и у меня мелькнула мысль, что, может, я оказалась в машине с серийными убийцами. Какая разница — после всего, что случилось этой ночью?

Душевная и физическая боль начала обволакивать меня, и с последним усилием я облизнула губы и выдала еще одну «жемчужину» своего русского словаря:

— Пазванит?

Женщина удивленно оглянулась на меня. Я не была уверена, что правильно произнесла слово. Может, я попросила не сотовый телефон, а телефон-автомат — или даже жирафа, — но тем не менее она, видимо, поняла. Спустя мгновение она достала из сумочки и вручила мне сотовый телефон. Даже в Сибири все ими пользовались. Дрожащими руками я набрала номер. Женский голос ответил:

— Алло.

— Сидни? Это Роза…