Двадцать восемь. Лиссе не требовалось ничего объяснять, чтобы я поняла, в каком она шоке

Лиссе не требовалось ничего объяснять, чтобы я поняла, в каком она шоке. Хлынувшее в меня ощущение полного потрясения говорило само за себя. Мне, однако, нужно было срочно кое-что сказать ей: «Пригнись!»

Думаю, это от удивления она среагировала так быстро — припала к полу. Слегка неуклюжее движение, но оно устранило возможность прямого нападения Рида и слегка отодвинуло ее от окна. И хотя он все же задел ее плечо и висок, боль была несильной.

Конечно, слова «несильная боль» означали не одно и то же для нее и для меня. Лиссу два раза пытали, но в основном ей приходилось сражаться психически. У нее отсутствовал опыт физической схватки один на один. Если, скажем, меня швыряли о стену, это, с моей точки зрения, был заурядный инцидент; но для нее даже несильный удар по голове вырастал в нечто грандиозное.

«Отползай, — приказала я. — Отодвигайся от него и от окна. Если получится, в сторону двери».

Лисса поползла на руках и коленях, но слишком медленно. Рид схватил ее за волосы. У меня возникло чувство, будто мы играем с ней в «испорченный телефон». Пока я дам ей очередное указание да пока она осознает, что нужно делать… с таким же успехом можно передавать ей указания через пяток посредников. Хотелось бы мне управлять ее телом, словно кукловод марионеткой, но я же не пользователь духа.

«Это будет больно, но развернись, насколько сможешь, и ударь его».

Ох, это было больно! Рид не выпускал ее волос, только сильнее тянул за них. Впрочем, она справилась неплохо и принялась молотить Рида руками. Неумело, нескоординировано, но это удивило его настолько, что он отпустил ее волосы и начал отбиваться. В этот момент я заметила, что с координацией у него тоже не все в порядке. Он был сильнее Лиссы, да, но явно не обучался боевым искусствам и знал только самые простые удары, плохо балансируя вес тела. Он пришел сюда не в расчете на драку как таковую; он пришел с целью просто столкнуть ее с окна.

«Уходи, если сможешь! Уходи, если сможешь».

Она ползла по полу, но, к сожалению, не в направлении двери, а дальше в глубину комнаты, пока не ударилась спиной о вращающееся кресло у письменного стола.

«Хватай его! Ударь Рида!»

Легче сказать, чем сделать. Он не отставал, пытаясь схватить ее и поставить на ноги. Она вцепилась в кресло и начала разворачивать его к Риду. Я хотела, чтобы Лисса подняла кресло и ударила им Рида, но для нее оно было тяжеловато. Однако она сумела встать и поместить кресло между ними.

Я велела ей продолжать бить его креслом с целью заставить отступить. Отчасти это у нее получилось, но серьезного вреда причинить ему не удалось — на это у нее не хватало сил.

Я тем временем отчасти ожидала, что в драку вмешается Эйвери. Она запросто могла помочь Риду, чтобы сломить Лиссу. Вместо этого, заметила я краешком глаза Лиссы, она сидела совершенно спокойно, с утратившим фокус и слегка остекленевшим взглядом. Ладно. Это странно, но я не против, чтобы она не участвовала в конфликте.

Между тем Лисса и Рид оказались в патовой ситуации, и я должна была помочь ей вырваться.

«Хватит защищаться, — сказала я. — Ты должна атаковать его».

Тут же пришел ответ.

«Что? Я не умею делать такие вещи! Просто не знаю как!»

«Я покажу тебе. Ударь его ногой — желательно между ног. Большинство парней от этого сразу выходят из строя».

Без дальнейших рассуждений я попыталась передать ей непосредственное ощущение — как напрячь мышцы, как нанести удар. Исполнившись решимости, она откатила кресло в сторону, открыв себе доступ к Риду. Это удивило его, он на мгновение открылся, и она врезала ему ногой. В самое уязвимое место не попала, но ударила по колену. Почти так же хорошо. Нога под ним подломилась, он пошатнулся и еле-еле успел схватиться за кресло. Под его руками оно развернулось, что на пользу Риду не пошло.

Без дальнейших понуканий Лисса рванула к двери… вот только та оказалась блокирована. Только что вошел Симон. На мгновение и Лиссу, и меня охватило чувство облегчения. Страж! Стражи — это безопасность. Стражи защищают нас. Штука в том, что этот страж работал на Эйвери, и моментально стало ясно, что он готов охранять ее не только от стригоев. Войдя в комнату, он без колебаний схватил Лиссу и грубо потащил ее к окну.

Я на мгновение заколебалась. Я неплохо справлялась, показывая ей, как отбиваться от молодого парня. Но страж? И конечно, молодой парень быстро пришел в себя и присоединился к Симону, чтобы довершить начатое.

«Примени к нему принуждение!»

Последнее отчаянное указание. В этом Лисса была сильна. К несчастью, хотя ее организм в достаточной степени переработал выпитый раньше алкоголь, чтобы координация улучшилась, с точки зрения управления духом его воздействие все еще сказывалось. Она не могла дотянуться до своей силы, лишь совсем чуть-чуть и нескладно. Тем не менее ее решимость была чрезвычайно сильна. Она притянула столько духа, сколько смогла, направляя его в принуждение. Ничего не произошло. Потом я почувствовала странное покалывание в голове и сначала подумала, что это Эйвери «проснулась». Но нет, это подоспела помощь, кто-то дотянулся через меня до Лиссы.

Сила хлынула в Лиссу, и до меня дошло, что именно случилось. Оксана все еще была здесь, где-то на заднем плане, и она снова отдавала свою силу — через меня Лиссе. Симон замер, и это выглядело почти смешно. Он покачивался туда и обратно, пытаясь тащить ее дальше и довести до конца свою смертоносную задачу. Как будто застрял в «Джелло».^[5]

Лисса не решалась бежать, из страха, что утратит контроль. Вдобавок оставалась проблема с Ридом, который не находился под принуждением, но к этому моменту он выглядел слишком сбитым с толку.

— Ты не можешь вот так взять и убить меня! — Выпалила Лисса. — Думаешь, люди не станут задавать вопросы, когда найдут мое выброшенное из окна тело?

— Они ничего не заметят, — натянуто ответил Симон, даже каждое слово требовало от него усилий. — Тебя воскресят. Если же не получится, тогда спишут на трагический инцидент, случившийся с неуравновешенной девушкой.

Медленно, но верно он начал вырываться из-под принуждения. Ее сила ослабела немного — где-то существовала брешь, через которую она утекала. Может, под воздействием Эйвери, а может, Лисса просто устала. Или и то и другое. На лице Симона возникло выражение крайнего удовлетворения, он дернул Лиссу вперед и потом…

…замер снова.

На периферии зрения Лиссы вспыхнула золотистая аура. Она оглянулась и увидела в дверном проеме Адриана. С обычным для него смешливым выражением лица и в подпитии, он тем не менее понял достаточно, чтобы нацелиться на Симона. Сейчас стража удерживало на месте принуждение Адриана. Лисса вырвалась из рук Симона, стараясь как можно дальше отодвинуться от проклятого окна.

— Держи его! — Закричала она.

Адриан состроил гримасу.

— Не… могу. Что за черт? Такое чувство, будто здесь кто-то еще…

— Эйвери, — сказала Лисса, бросив на ту быстрый взгляд.

Лицо Эйвери было бледно даже для моройки, дышала она тяжело и сильно потела. Это она боролась с принуждением Адриана. Несколько мгновений спустя Симон снова освободился и начал надвигаться на Лиссу и Адриана, хотя его движения выглядели вялыми.

«Сукин сын», — подумала я.

«И что теперь?» — Спросила Лисса.

«Рид. Займись Ридом. Отделайся от него».

Пока шла схватка с Симоном, Рид стоял словно зачарованный. И, как у Симона, его движения казались немного замедленными. Тем не менее он снова устремился к Лиссе. Симон, видимо, рассматривал в качестве непосредственной угрозы Адриана и направился к нему. Самое время убедиться, верен ли лозунг «Разделяй и властвуй!».

«А как же Адриан?» — Спросила Лисса.

«На минутку предоставим ему действовать самостоятельно. Займись Ридом. Врежь ему».

«Что?»

И все же она послушалась, исполненная такой решимости, которая наполнила меня гордостью. Рид оскалился, словно рычащий зверь, он был слишком уверен в своих силах, хотя еще плохо соображал и двигался неуклюже. И снова я попыталась научить Лиссу без слов, попыталась заставить ее почувствовать, что это такое — ударить кого-то. Как откинуть назад руку, как сжать пальцы, как стянуть к ним всю свою силу. После того что она делала раньше, я могла рассчитывать лишь на какое-то подобие удара; главное, не подпустить его к себе, создать новое препятствие.

И тут произошло нечто поистине прекрасное.

Лисса ударила Рида по носу. В смысле, врезала от души. Мы обе услышали, как хрустнул нос. Хлынула кровь. Он отлетел назад с вытаращенными глазами. Лисса тоже широко распахнула глаза — никогда, никогда я не подумала бы, что она способна на такое. Милая, деликатная, прекрасная Лисса.

Мне хотелось вопить и плясать от радости. Но это был еще не конец.

«Не останавливайся! Врежь ему еще раз. Нужно вывести его из игры».

«Я уже сделала это!» — Закричала она, ужасаясь делам рук своих.

Ее кулак тоже болел. Эту часть я опустила, когда давала свои инструкции.

«Нет, ты должна вывести его из строя, — сказала я ей. — Думаю, он и Эйвери связаны, и она берет свою силу у него».

Сейчас это приобретало смысл, учитывая, что он замер, когда Эйвери вытягивала силу для принуждения, и что он знал, в какой момент нужно появиться. Она использовала их связь, чтобы вызвать его.

Тогда Лисса снова набросилась на Рида, нанесла ему два удара, один из которых отбросил его головой об стену. Он раскрыл рот, лицо обвисло, взгляд безучастный. Он сполз на пол, не то чтобы полностью без сознания, но на время явно вышел из игры. Я услышала, как в стороне негромко вскрикнула Эйвери.

Лисса повернулась к Адриану и Симону. Адриан оставил всякие попытки принуждения, потому что Симон набросился на него по-настоящему. На лице Адриана явственно виднелись следы нескольких ударов; судя по всему, он, как и Лисса, никогда не участвовал в рукопашных схватках. Мне не пришлось даже ничего подсказывать Лиссе. Она зашагала к ним и снова применила принуждение. Симон удивленно дернулся — она застала его врасплох. Лисса была еще слаба, но уверенности у нее прибавилось, как я и рассчитывала.

— Помоги мне! — Закричала Лисса Адриану.

На мгновение атака Симона приостановилась, и Адриан снова воззвал к духу. Магия потекла через него — Лисса видела и чувствовала изменения в его ауре. Он тоже психически атаковал Симона, а спустя мгновение я почувствовала, как к ним присоединилась и Оксана. Мне хотелось изображать из себя генерала и раздавать приказы, но теперь это было не мое сражение.

Глаза Симона широко распахнулись, и он упал на колени. Лисса чувствовала двух других пользователей духа — присутствие Оксаны ее удивило — и то, что они пытаются добиться от Симона не совсем того, что она. Лисса принуждала его прекратить атаку и просто сидеть, не шевелясь. На мгновение соприкоснувшись с магией Адриана, она поняла, что тот пытается усыпить стража, а Оксана добивалась, чтобы он выбежал из комнаты.

Эти противоречащие друг другу посылы и в целом наплыв огромного количества силы создали такую мощную приливную волну духа, что защита Симона окончательно пала, он рухнул на пол и потерял сознание. Лисса и Адриан повернулись к Эйвери, но в этом не было нужды.

Как только волна духа накрыла Симона, Эйвери начала кричать. И кричала, и кричала без остановки, ужасающим, скрежещущим голосом, сжимая ладонями голову. Лисса и Адриан обменялись взглядами, не зная, как справиться с этой новой ситуацией.

— Ради бога… — еле слышно сказал совершенно вымотанный Адриан. — Как заставить ее заткнуться?

Лисса не знала. На мгновение мелькнула мысль подойти к Эйвери и помочь ей, несмотря на все случившееся. Однако очень быстро Эйвери смолкла сама. Она не потеряла сознания, просто сидела, тупо глядя перед собой. Ее лицо не оцепенело, как тогда, когда она призывала дух; оно не выражало… ничего. Как будто она была полностью внутренне опустошена.

— Ч-ч-что с ней? — Спросила Лисса.

Я знала ответ.

«Дух перетек от Симона к ней. Это выжгло ее».

Лисса вздрогнула.

«Почему он перетекал от Симона к ней?»

«Потому что они связаны».

«Ты же говорила, что она связана с Ридом!»

«Так и есть. Она связана с ними обоими».

Пока Лисса сражалась за собственную жизнь, ей было не до того, чтобы разглядывать ауры своих противников, зато я видела их ее глазами. Эйвери больше не маскировала свою, и она сияла чистым золотом, как у Лиссы и Адриана. Ауры Симона и Рида были почти идентичны — обычной окраски и обведенные черным. Они оба были «поцелованы тьмой», обоих из-за грани смерти вернула к жизни Эйвери.

Ни о чем больше не спрашивая, Лисса упала в объятия Адриана. В этом не было ничего романтического, просто оба испытывали отчаянную потребность в близости друга.

— Как ты догадался прийти? — Спросила его Лисса.

— Шутишь? Как я мог не прийти? Со всеми этими сражающимися духами вы пылали, точно костер. Я почувствовал его с другой стороны кампуса. — Он оглянулся. — Господи, у меня в голове тысяча вопросов.

— У меня не меньше, — пробормотала Лисса.

«Мне пора уходить», — сказала я ей.

Было грустно покидать их.

«Я скучаю по тебе. Ты вернешься?»

«Очень скоро».

«Спасибо тебе. Спасибо за то, что была здесь со мной».

«Всегда пожалуйста. — Думаю, в этот момент мое тело улыбнулось. — Ох, Лисса, знаешь что? Передай Адриану, что я горжусь им».

Комната Академии растаяла. Я снова сидела на кровати; нас с Лиссой разделяло полмира. Эйб с беспокойством смотрел на меня. Марк тоже беспокоился, но его взгляд был прикован к Оксане, лежащей рядом со мной. Она чуть-чуть напоминала Эйвери — такая же бледная и потная. Марк сжал ее руки.

— Как ты?

Она улыбнулась.

— Просто устала. Со мной все в порядке.

Мне хотелось обнять ее.

— Спасибо тебе. Огромное спасибо.

— Я рада, что оказалась полезной, — ответила она. — Но, надеюсь, никогда больше не придется делать такого. Это было… странно. Знаю, какую роль играла.

— Я тоже.

И это действительно было странно. Иногда казалось, что Оксана там, сражается вместе с Лиссой и остальными. В другие моменты возникало чувство, что Оксана как бы сливается со мной. Я вздрогнула. Слишком много разумов переплелись друг с другом.

— В следующий раз ты должна быть рядом с ней, — сказала Оксана. — В реальном мире.

Смущенная, сбитая с толку, я посмотрела на свои руки. На пальце сверкнуло серебряное колечко. Я сняла его и протянула Оксане.

— Это кольцо спасло меня. Может оно исцелить тебя, хотя ты его и сделала?

Она подержала кольцо мгновение и вернула мне.

— Нет, как я уже говорила, со мной все будет в порядке. Я быстро исцеляюсь сама.

Наверно, так оно и есть. Мне приходилось видеть, как Лисса удивительно быстро исцеляла сама себя. Еще один из эффектов постоянного присутствия духа. Я смотрела на кольцо, испытывая смутное беспокойство. А-а, вот оно что. Эта мысль пришла мне в голову, пока пожилая пара везла меня в Новосибирск, а я то приходила в сознание, то снова теряла его.

— Оксана… один стригой касался этого кольца. И на несколько мгновений… пока он касался его… он не перестал быть стригоем, никаких сомнений. Но он стал почти таким, как прежде.

Оксана ответила не сразу. Она посмотрела на Марка, их взгляды встретились и задержались друг на друге надолго. Он прикусил губу и покачал головой.

— Нет, — сказал он. — Это выдумка.

— Что? — Воскликнула я, переводя взгляд с одного на другую. — Если вам известно что-то об этом — о стригоях, — вы должны рассказать мне.

Марк резко заговорил по-русски, с нотками предостережения в голосе. Оксана, со своей стороны, выглядела непреклонной.

— Не наше право — утаивать информацию, — ответила она и с очень серьезным видом посмотрела на меня. — Марк ведь рассказывал тебе о морое, с которым мы встретились много лет назад… еще одном пользователе духа?

— Да.

— Он часто рассказывал всякие истории… большинство которых походили на выдумки. В одной из них он утверждал, что вернул стригоя к жизни.

Эйб, до этого молчавший, фыркнул.

— Это уж точно небылица.

— Что? — Внезапно мир вокруг начал вращаться. — Как?

— Не знаю. В детали он никогда не вдавался, а если и вдавался, то они зачастую менялись. С головой у него было не в порядке. Думаю, половина того, что он рассказывал, игра воображения.

— Он сумасшедший, — сказал Марк. — Это неправда. Не следует поддаваться фантазиям безумца. Не зацикливайся на них, а не то это станет следующей целью твоих неусыпных поисков. Между тем тебе нужно возвращаться к своей подруге, с которой ты связана.

Я сглотнула, чувствуя, что вся внутри пылаю. Неужели пользователь духа действительно вернул стригоя к жизни? Теоретически, поскольку пользователи духа могут исцелять и даже оживлять мертвых, почему бы им не проделывать то же самое с не-мертвыми? И Дмитрий… Дмитрий определенно казался другим, пока держал в руке кольцо. Может, дух при этом воздействовал на него, дотягивался до некоторой частички его прежнего «я»? А я тогда подумала, что он размягчился под воздействием воспоминаний о своих родных…

— Мне нужно поговорить с этим мороем, — пробормотала я.

Хотя… зачем? Выдумка или нет, уже слишком поздно. Я сделала, что хотела. Убила Дмитрия. Теперь ничто не вернет его к жизни, никакое чудо духа. Сердце заколотилось чаще, я едва дышала. Внутренним взором я видела, как он падает, падает, падает… с колом в груди. Говорил ли он при этом, что любит меня? Всю оставшуюся жизнь я буду задаваться этим вопросом.

Боль и печаль затопили меня — но одновременно и облегчение. Дмитрий стал созданием зла, а я освободила его, даровала мир и покой. Может, он и Мейсон теперь вместе на небесах, оттачивают боевые приемы стражей. Я поступила правильно, и не о чем сожалеть.

Не догадываясь о моих переживаниях, Оксана среагировала на последние слова.

— Марк не шутит. Этот человек безумен — если вообще жив. В последний раз, когда мы встречались с ним, он едва был в состоянии поддерживать разговор или даже использовать свою магию. Он скрывается. Никто не знает, где он, — за исключением, может быть, его брата.

— Хватит, — предостерегающе сказал Марк.

В Эйбе, однако, пробудилось любопытство. Он наклонился вперед — вылитый змей.

— Как звать того человека?

Марк заколебался, но потом ответил:

— Роберт Дору.

Как бессмысленно все это, осознала я! Этого человека не найти; к тому же, вполне вероятно, в приступе безумия он вообразил всю эту историю со спасением стригоя. Дмитрий ушел, одна часть моей жизни подошла к концу. Я должна вернуться к Лиссе.

Тут я заметила, что Эйб подозрительно примолк.

— Ты знаешь его? — Спросила я.

— Нет. А ты?

— Нет. — Я вгляделась в лицо Эйба. — У тебя определенно такой вид, будто ты что-то знаешь, Змей.

— Мне кое-что известно о нем, — ответил Эйб. — Он незаконнорожденный королевский морой. У его отца была связь, результатом которой и стал Роберт. Отец всегда относился к нему как к члену семьи. Роберт и его сводный брат росли вместе, хотя не многие знали правду. — Но уж Эйб, безусловно, знал. — Дору — фамилия его матери.

Неудивительно. Среди королевских семей нет такой — Дору.

— А как фамилия его отца?

— Дашков. Трентон Дашков.

— Это имя мне известно, — сказала я.

Я встречалась с Трентоном Дашковым много лет назад, когда сопровождала Лиссу и ее родных на праздничный королевский прием. Тогда Трентон выглядел сутулым стариком, на грани смерти. Морои часто живут больше ста лет, но ему было сто двадцать — даже по их меркам это глубокая старость. Никаких слухов или перешептываний о наличии у него незаконнорожденного сына я не слышала, а вот его рожденный в браке сын присутствовал там. Даже танцевал со мной и вел себя в высшей степени любезно с безвестной дампирской девочкой.

— Трентон — отец Виктора Дашкова, — сказала я. — Ты хочешь сказать, что Роберт Дору — сводный брат Виктора Дашкова?

Эйб кивнул, по-прежнему не спуская с меня пристального взгляда. Такое впечатление, что он знал все; вполне вероятно, даже мою историю с Виктором.

— Виктор Дашков — важная персона? — Нахмурившись, спросила Оксана.

Из своего сибирского дома она внезапно перенеслась в запутанную неразбериху моройской политики, даже не догадываясь, что речь идет о человеке, который мог бы стать королем, но сейчас сидел в тюрьме.

Я засмеялась — но не потому, что ситуация казалась мне смешной. Вся история выглядела невероятной, и истерический смех был единственным способом «выпустить пар», а вместе с ним и владевшие мной безумные чувства. Раздражение. Смирение. Ирония.

— Что тебя так позабавило? — С некоторым испугом спросил Марк.

— Ничего, — ответила я, чувствуя, что если не перестану смеяться, то расплачусь. — Это просто так. Ничего забавного.

Какой удивительный поворот моей жизни! Единственным человеком, возможно знающим что-то о спасении стригоев, был сводный брат моего злейшего врага, Виктора Дашкова. И он же единственный, кто, возможно, знал, где Роберт. Виктору было удивительно много известно о духе, и теперь я догадывалась, из какого источника.

Впрочем, все это не имело значения. Даже если бы Виктор и сам мог вернуть к жизни стригоя, Дмитрий умер, от моей руки. Я не знала другого способа спасти его, и теперь он мертв. Когда мне пришлось выбирать между ним и Лиссой, я выбрала его. Теперь такой вопрос не возникал. Я выбираю ее. Она настоящая. Живая. Дмитрий остался в прошлом.

До этого я рассеянно смотрела в стену, а теперь подняла взгляд на Эйба.

— Ладно, старикан. Упаковывай меня и отправляй домой.