Билет 21. Аристотель трудился едва ли не во всех известных тогда научных областях, о чем говорят названия его трудов: «Метафизика» (в 13 книгах)

Аристотель трудился едва ли не во всех известных тогда научных областях, о чем говорят названия его трудов: «Метафизика» (в 13 книгах), «Этика» (в 10 книгах), «Риторика» (в 3 книгах), «Физика» (в 8 книгах), «О душе» (в 3 книгах), «О животных» (в 10 книгах), «О небе», «Метеорология», «Политика» и др. Писал он труды и специальные для учеников, и популярные для более широкого круга.

В трактате «Риторика» Аристотель обсуждает проблемы ораторского искусства, а также стиля, главное достоинство которого – ясность. Он рассматривал изобразительные средства языка, природу метафор, эпитетов и сравнений, разработал основные принципы стилистики в ее классической форме.

Трактат «Поэтика», этот вклад в мировую эстетическую мысль, дошел до нас в очень неполном виде. Как можно судить по сведениям из античных каталогов, он состоял из двух книг; сохранилась лишь первая, представляющая разбор трагедии и менее подробную характеристику эпоса. Вторая часть должна была включать в себя аналогичный разбор комедии, а также ямба, т. е. сатирической лирики.

В первой части формулировалось коренное положение эстетики Аристотеля, его теория подражания («мимесиса»), составляющая сущность любого вида искусства. «Сочинение эпоса, трагедий, а также дифирамбов… все это в целом не что иное, как подражания (mimeseis); различаются они между собой трояко: или разными средствами подражания, или разными его предметами, или разными нетождественными способами», – писал Аристотель в начале своего труда. Литература «подражает» посредством слов и метров.

Сердцевина «Поэтики», той ее части, где речь идет о словесном искусстве, – это учение Аристотеля о трагедии. Он вошел в историю эстетической мысли как теоретик трагического искусства.

Прежде всего, пафос трагедии определяется предметом «важным и законченным», иначе говоря, значительной темой. Она должна быть произведением «определенного объема», что диктуется законами сцены, возможностями не чтения, а именно сценического воплощения. Далее, в трагедии «подражание» осуществляется действием. Оно проявляется в поступках героев, которым необходимо обладать определенным характером и образом мыслей, ибо от них зависят «удача или неудача». Важнейший элемент трагедии – «услашенная речь», т. е. речь, имеющая «ритм, гармонию и напев». Необходима для трагедии мысль, т. е. умение говорить существенное и уместное в речах. То же относится к «убранству зрелища», к музыкальной части, к декорациям, костюмам. Непременное качество трагедии – цельность и одновременно острый драматизм действия, запечатлевшего «перелом от несчастья к счастью или от счастья к несчастью».

Наконец, Аристотель рассуждает о воздействии трагедии на зрителя «посредством сострадания и страха, очищения подобных чувств». Говоря о «трагическом очищении», Аристотель ввел термин катарсис. Однако не предложил для него точного, исчерпывающего разъяснения. Видимо, если осмыслять катарсис в общем, широком контексте философско-эстетических воззрений Аристотеля, то речь идет о возвышающем, облагораживающем воздействии, вызываемом истинно трагическими переживаниями и событиями.