Миф об отсутствии социальных конфликтов

Стремление сконцентрировать внимание на недостат­ках революционных общественных движений — это лишь один, международный, аспект деятельности манипулято­ров сознанием по скрытию от общественности реальности существования господства и эксплуатации.

Манипуляторы, рисуя картину жизни внутри страны, полностью отрицают наличие социальных конфликтов. На первый взгляд такая постановка вопроса кажется не­реальной. В конце концов насилие — такая же характер­ная черта Америки, как яблочвый пирог. Причем оно присутствует не только в реальной, но и в воображаемой жизни: в фильмах, на телевидении, по радио ежеднев­ная порция предлагаемых общественности сцен насилия просто поразительна. Как же этот карнавал конфликтов уживается с намерением заправил средств массовой ин­формации создать образ социальной гармонии? Однако это противоречие решается довольно просто.

Национальный аппарат обработки информации подает конфликт как дело исключительно индивидуальное и по его проявлениям, и по происхождению. Для манипулято­ров культурой и информацией социальные корни конф­ликта просто не существуют. Есть, правда, «славные ма­лые» и «бандиты», но, за исключением таких стандарт­ных ситуаций, как в вестернах, считающихся ушедшими в прошлое, ролевое отождествление больше не связы­вается с основными социальными категориями.

Черные, коричневые, желтые, красные и другие этни­ческие группы Америки всегда занимали неблаговидное место в продукции индустрии культуры. И все же это всего лишь меньшинства, которые в разной степени эксплуатировались всеми слоями белого населения. Что же касается главного разделения общества на рабочих и владельцев предприятий, то оно, как правило, не ана­лизировалось. Все внимание уделяется другим пробле­мам — в основном стремлению пробиться вверх среднего сословия, к которому, как полагают, относит себя боль­шинство населения.

Нежелание признать и объяснить наиболее глубокую из всех конфликтных ситуаций общественного строя в США отнюдь не новый аспект деятельности культурно-информационного аппарата. К подобной практике при­бегают давно. Подлинные, признающие эту реальность произведения весьма редко встречаются в массовом ин­формационном потоке. По сути банальность составляемых программ, особенно тех, которые касаются важнейших социальных событий, объясняется институциональной не­способностью средств массовой информации признавать и выявлять основы социальных конфликтов. Это вовсе не недосмотр и не признак творческой неспособности, а ре-

зультат намеренной политики, проводимой людьми, опре­деляющими политику в области культуры.

Правящая элита требует опущения или искажения со-циальной действительности. Правдивый анализ и обсуж­дение социального конфликта может лишь усилить сопро­тивление социальному неравенству. Могущественные в экономическом отношении группы и компании делаются весьма раздражительными, как только объектом внима­ния становится их эксплуататорская деятельность. Ре­дактор телевизионной программы «Вераети» Лес Браун описывает следующий случай. Компания «Кока-кола Фуд» и объединение «Флорида фрут энд веджетебл» весь­ма резко отреагировали на документальный фильм «Ко­чевник», в котором рассказывалось о кочующих сборщи­ках фруктов во Флориде. «Чудо, что фильм «Кочевник» вообще был снят», — писал Браун. Компания Эн-би-си получила предупреждение с требованием отказаться от демонстрации программы, поскольку она была «предвзя­той». От компании требовали вырезать некоторые кадры, и кое-что действительно пришлось вырезать. В конце кон­цов после демонстрации ««Кока-кола» отдала всю свою рекламу компаниям Си-би-эс и Эй-би-си» ^|0.

На уровне коммерческих передач показ фильмов, за­трагивающих социальные проблемы, вызывает у массо­вой аудитории чувство тревоги, так по крайней мере счи­тают исследователи аудитории. Поэтому для обеспечения как можно большей аудитории фирмы, заказывающие рекламные программы, всегда стремятся убрать потен­циально «противоречивый» материал.

В Соединенных Штатах из всех видов зрелищ и куль­турной продукции наибольшим успехом и поддержкой со стороны средств массовой информации неизменно поль­зуются те фильмы, телевизионные программы, книги и массовые зрелища (например, Диснейленд), которые предлагают более чем достаточную порцию насилия, но никогда не затрагивают социальных конфликтов. Как ука­зывает Фрейре, «такие понятия, как единство, организа­ция и борьба, немедленно получают ярлык опасных. И действительно, понятия эти представляют опасность для угнетателей, ибо их реализация необходима для осво­бодительной деятельности» ^и.

Когда в конце 60-х гг. разразился социальный конф­ликт, а протесты против войны во Вьетнаме и демонстра­ции за социальные изменения происходили почти

ежедневно, система массовой информации на какое-то вре­мя оказалась сбитой с толку. Однако она быстро справи­лась, и уже к концу десятилетия на экраны страны обру­шился поток фильмов с «чернокожими» сценариями. Имаму Амири Барака назвал подобные фильмы «совре­менными игрушками для черных». Они полностью соот­ветствовали предписанию, данному Джимом Брауном ки­норежиссерам: «Единственный подход, который оправдает себя, — это подход к кино как к индустрии, как к бизне­су. Чернокожие должны прекратить кричать «черный» и начать кричать «бизнес»» ¹². Вряд ли следует объяснять, что подобная продукция не позволяет проследить корни происходящих событий, а лишь затушевывает их поверх­ностными эффектами.