![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Двусторонний поток информации
Действительно ли опросы способствуют обеспечению двустороннего потока информации? Сформулированный таким образом вопрос представляется одновременно риторическим и эмпирическим. Информация действительно возвращается к проводящему опрос, и ее можно оценить. Однако двусторонний ли это обмен информацией? По-моему, в этом понятии есть или должна быть предусмотрена определенная взаимность, основывающаяся хотя бы на приблизительном равенстве сообщающихся сторон. Другими словами, двусторонний обмен не может иметь место, когда между двумя сторонами существует фундаментальное неравенство — экономическое, политическое, расовое и т. д. При наличии факторов, нарушающих или уничтожающих равенство при обмене, двусторонний взаимный поток неизбежно превращается в односторонний манипулятивный эксплуататорский канал. Если задающий вопрос в силу своего положения или ассоциативной роли в социальной структуре может каким бы то ни было образом применить силу или власть к опрашиваемому, то опрос превращается в инструмент потенциального угнетения и принуждения. Как прикажете расценивать, например, опрос, финансировавшийся частной организацией «Друзья ФБР», задача которого заключалась в том, чтобы выяснить отношение 2500 молодых американцев (в возрасте от 14 до 25 лет) к Федеральному бюро расследований? Получив результаты обследования, организация эта пришла к выводу, что «они выявили необходимость проведения информационной программы среди американцев в возрасте от 14 до 25 лет» 32. Если применить критерий равенства власти между проводящим опрос и опрашиваемым в качестве меры демократического потенциала опроса, то сразу становится очевидно, что опросы представляют собой механизм ма-нипулятивного управления. На чьей стороне сила, когда корпорации финансируют опросы потребителей или Когда ТВ проводит выборочное изучение своей аудитории? Безусловно, не на стороне потребителя или зрителя. В конечном счете ситуация будет использована компанией для извлечения дополнительных прибылей, а потому ответы потребителей и зрителей выступают лишь против них, хотя внешне все будет подано в абсолютно искаженном виде, например: «Потребитель —король!» Так, если телеаудиторию спрашивают, какие виды электрических ножей для нарезки мяса она предпочитает, то главный вопрос — стоит ли производить такие ножи вообще — игнорируется. Если предположить, что проводящий опрос так или пначе представляет господствующие слои стратифицированного общества, то его интересы, за исключением малозначащих административных исследований, противоречат потребностям опрашиваемого. Конечно, это относится не к плюралистическому, а к многослоевому обществу, построенному в виде пирамиды, где власть расположена в самой верхней части. Именно по этой причине финансируемые Соединенными Штатами зарубежные опросы, проводимые правительственными (ЮСИА) или деловыми организациями, могут быть нспользовапы лишь против более слабой стороны. Покойный Хэрвуд Чайлдз заметил как-то по этому поводу: «Для тех, кто хочет руководить другими людь-ми, знание их мнений и установок обязательно»33. Опрос может подсказать власть имущим различные подходы к достижению тех же целей. В структурно разделенном обществе лидеров нужно тщательно отбирать, чтобы определить, какие части общества являются «ведущими», а какие «ведомыми». Один из ученых, занимающийся изучением общественного мнения и внешней политики, писал: «Современные ученые, специалисты в области изучения общественного мнения и внешней политики постоянно подчеркивают способность лидеров формировать общественное мнепие, к которому они, по идее, прислушиваются, и использовать это мнение для подтверждения собственных взглядов...» 34 Умозрительно опросы могут выступать в роли нейтральных методов, но в практическом использовании они играют политическую роль для достижения ряда (антисоциальных целей. Позволяют ли опросы получить объективную информацию? Сторонники опросов утверждают, что к результатам ответственно проведенных исследований следует относиться как к научно обоснованным фактам. Мы не станем приводить здесь многочисленные неоспоримые примеры того, как опросы, подчас проведенные наиболее респектабельными службами, прибегали к преднамеренному искажению с целью получения результатов, отвечающих интересам тех, кто их финансировал. Вопрос, на который мы пытаемся дать ответ, не так прост. Можно ли рассматривать данные опроса как научные, даже если предположить, что они получены честным способом и на основе тщательно разработанной методологии? Есть по крайней мере два основания для сомнений. Одип опытный исследователь аудитории писал о современных эмпирических бихевиористских исследованиях: «Дело в том, что эмпирическое исследование, осознаем мы это или нет, всегда предполагает существование какой-то изначальной концепции. Выбор объектов исследования и определение подхода включают неэмпирическую оценку, равно как для интерпретации результатов и их практического использования необходима концептуальная система, такая, которой подойдут ответы, полученные в результате эмпирических исследований» 35. Вывод этот подкрепляется и положениями теории информации. Один автор отмечает: «В науке не существует «фактов»; только бесконечность возможных вариантов, из которых нужно сделать выбор, а выбор того или иного варианта не может не определяться «гипотезами» выбирающего. Гипотеза данной работы заключается в том, что знание, как таковое, не имеет ценности. Все знания без исключения служат средством достижения какой-то цели. С точки зрения теории информации: информация заключена во всем, но знания образуются лишь в контексте применяемой для достижения каких-то целей системы. А если это так, то законно спросить, в каких целях и кем используются знания» 36. Не относится ли это положение и к изучению общественного мнения и его результатам? Специфическая информация, полученная в результате опросов (независимо от того, насколько объективны были вопросы), все равно носит дискретный характер, она выбрапа из бесконечного множества возможной информации. Без полного поннма- ния контекста данные опроса не только вызывают сомнения с точки зрения эмпирической обоснованности, но даже опасны. Вместо того чтобы вскрывать, они скрывают действительные параметры анализируемых условий. Опросы общественного мнения, проводимые в Соединенных Штатах, а также повсюду, где действуют дочерние или подконтрольные Соединенным Штатам организации, систематически исключают анализ контекста той среды, из которой они пытаются извлечь значимую информаццю. На словах опросы представляют собой средство фиксирования мнений и выборов, а на деле (во всяком случае так было до сих пор) они служат механизмом ограничения выбора. Вот почему, как мы видим не без причины, опрос является любимым приемом защитников американской системы; он позволяет выставить напоказ видимость свободы выбора, скрывая при этом свою сущность как процесса ограниченного отбора информации. Следует также подчеркнуть, что опрос, касающийся абстрактных или политических проблем, при существующей модели фрагментированного распространения информации в Соединенных Штатах может выступать в роли весьма ловкого манипулятивного трюка. Коль скоро реальное представление людей об окружающей их действительности формируется вездесущим аппаратом манипулирования сознанием, то каков процент надежности их ответов на вопросы, еще больше искажающие содержание затрагиваемой проблемы? Один из исследователей коснулся этих тонких аспектов методологии опроса в работе, подвергнувшей анализу опрос об отношении общественности к войне во Вьетнаме, проведенный в 1967 г. Исследование показало, насколько плохо разбиралось опрашиваемое население в сути самой проблемы, тогда как результаты опроса свидетельствовали о твердо высказанном отношении. Автор пришел к следующему выводу: «Сформулировав варианты ответов для опрашиваемых, опрос отметил, что 80—90% имели вполне сложившееся «мнение». Эти «мнения» варьировались от вежливого согласия (навязанного обста-повкой интервью) до различной степени терпимости, одобрения и затруднения дать ответ. Выяснилось, что, применяя стандартные методы опроса, мы удваиваем количество тех, кто имеет определенное мнение, но когда тех же людей спросили, на чем основывается их мнение, то оказалось, что многие из них ST не в состоянии разобраться в информации, на базе которой они предположительно составляли свои мнения!»37 В 1945 г., на заре ары атомных открытий и опросов, Поль Лазарсфельд писал: «Допустим, что кто-нибудь написал бы предостережение относительно деятельности физиков: физические исследования опасны, ибо они ведут к созданию атомной бомбы. Совершенно очевидно, такое предостережение не возымело бы действия. Научный прогресс вряд ли можно остановить. Формы нашей социальной организации должны приспосабливаться к делаемым открытиям. То же относится и к опросам. Результаты правильно проведенных опросов являются научными фактами, но они могут быть неправильно истолкованы или использованы. Однако решение проблемы состоит не в запрещении опросов. Скорее всего следует задуматься над тем, как и кем они используются» 38. Как мы видели, сегодня научная обоснованность опросов вызывает немало сомнений. Что же касается необходимости задуматься над тем, «как и кем используются опросы», то полученные за все эти годы свидетельства позволяют сделать не оставляющие сомнений выводы. Они показывают, что опросы отрицательно сказались на демократических целях. Они способствовали созданию лживого мифа нейтральности и объективности. Они содействовали формированию иллюзии массового участия и свободы выбора, скрывая существование тщательно продуманного аппарата манипулирования сознанием. Мендельсон и Нреспи закончили свою книгу «Опросы, телевидение и новая политика» следующими словами: «Задача состоит в том, чтобы создать такой институциональный контроль, который положит конец манипуляции и дутому участию и будет способствовать истинному двустороннему обмену информацией между политическими лидерами и гражданами страны в соответствии с демократическими йринципами. Задача эта ждет своего решения» 39. К этому мы можем добавить лишь одно: к решению ее даже не приступали.
|