Северус, ты знаешь что это? — прошептала мадам Помфри.

Он помотал головой и взглянул на доску. Обезболивающее зелье. ЧТО в него умудрились положить эти бездари, чтобы оно ТАК взорвалось? Дверь позади них скрипнула и, в ярости обернувшись, Северус увидел МакКормика.

Убирайтесь! — резко потребовал он.

Простите, сэр, — парень явно побаивался, но подошел к нему, — Я только хотел сказать, что зелье взорвалось после того, как мы добавили в него рог единорога.

Это был ваш котел? — с ненавистью спросил Снейп.

Нет, — Джеффри покачал головой и, показывая на парту Мелза, добавил, — Вот пакетики из-под ингредиентов... Возможно, это поможет вам...

Хорошо, — Северус постарался говорить спокойно, — Теперь идите...

МакКормик ушел. Зельевар поднялся и сунул в карман мантии раскиданные на парте пакетики. Затем он подхватил Гермиону на руки и сквозь зубы обронил:

Поппи, принеси мне остатки котла, пожалуйста.

Мадам Помфри кивнула и поспешно принялась собирать с пола куски котла. Северус с Гермионой на руках покинул класс зельеварения и стремительно зашагал к себе.

Бережно опустив жену на кровать, он присел рядом, пытаясь рассмотреть повреждения. Дрожащими руками он стал убирать с лица прилипшие волосы, но они плотно засели в ранах и не поддавались. Он не видел ее глаз и не мог понять, остались ли они целы, или кипящая смесь выжгла их, и никто никогда больше не сможет увидеть их удивительный блеск. Губы превратились в кровоточащую рану, и Северус с содроганием представил, как ему придется раздвигать их, причиняя ей боль, чтобы дать лекарство. Его охватила паника, ужас сковал сердце. Профессор зарычал и вцепился зубами в кулак, сдерживая рвущиеся наружу рыдания. Он думал, что уже не способен плакать, но скупые слезы покатились из его глаз, капая на лицо Гермионы. Она пошевельнулась и застонала. Северус резко выпрямился и внимательно посмотрел на нее, но волшебница по-прежнему была без сознания.

Мерлин, девочка моя, — прошептал он, — за что это тебе? Разве ты недостаточно уже натерпелась?

Снейп постарался отогнать навалившееся на него ощущение безысходности и взять себя в руки. Гермионе требовалась помощь, а не причитания. Он стал освобождать ее от одежды, но мантия и блузка прилипли к ране на груди. Северус левитировал к кровати столик, наколдовал тазик и наполнил его водой. Осторожно разрезая одежду и отмачивая ее по кусочкам, ему, наконец, удалось очистить раны на груди. Он заскрипел зубами при виде того, во что превратилась ее красивая грудь. Вода в тазике стала красной от крови. Убрав эту воду, зельевар наполнил тазик чистой водой и стал очищать лицо. С трудом отделяя слипшиеся, спутанные волосы, смешавшиеся с ее изуродованной плотью, Северус проклинал все на свете. Он лихорадочно перебирал в уме всевозможные комбинации компонентов, которые могли бы привести к такому ужасному результату. Ярость и боль, разгоравшиеся в нем, были так велики, что он был готов растерзать ученика, допустившего эту оплошность при приготовлении зелья.

Закончив очищать раны Гермионы, профессор поднялся и направился в кабинет за зельями. Там его дожидалась мадам Помфри, разложившая на столе куски злополучного котла. Северус посмотрел на нее с раздражением и принялся составлять нужные ему флаконы на столе. Противоожоговое, обезболивающее, восстанавливающее, ранозаживляющее. Он извлекал со своих полок все, что могло понадобиться.

Мадам Помфри, наблюдавшая за его лихорадочными движениями, осторожно спросила: