Царский манифест 17 октября 1905 года Об усовершенствовании государственного порядка и его значение.

Манифестом 17 октября правительственная шайка открыто признала перед всем миром, что русская революция загнала ее в тупой переулок. Г. Витте, который заслужил недавно графский титул, подписавшись под военным позорищем русского самодержавия, теперь призван спасать Россию. Сперва народ должен был успокоиться под влиянием булыгинской Думы. А когда этого оказалось недостаточно, понадобилась конституция г. Витте.

И вот конституция дана.

Дана свобода собраний, но собрания оцепляют войсками.

Дана свобода слова, но цензура осталась неприкосновенной.

Дана свобода науки, но университеты заняты войсками.

Дана неприкосновенность личности, но тюрьмы переполнены заключенными.

Дан Витте, но оставлен Трепов.

Дана конституция, но оставлено самодержавие.

Все дано и не дано ничего. Жалкие лживые обещания даны с наглым расчетом обмануть народ!

Манифест 17 октября 1905 г., составленный Витте, был подписан в дни первой всеобщей политической стачки, которая парализовала правительственный аппарат и грозила превратиться в вооруженное восстание. Манифест заключал в себе обещания: гражданских свобод; всеобщего избирательного права, в том числе и для тех классов, кои были лишены их указом об учреждении Думы (6 августа 1905 г.); предоставления Думе прав законодательного органа. Несмотря на то, что манифест фактически давал одни лишь обещания (в самый день его опубликования, 18 октября, был издан и приказ Трепова " патронов не жалеть"), он все же имел большое значение, как первая уступка царского правительства революции. Издание манифеста было переломным пунктом в отношении к самодержавию различных общественных групп. До 17 октября против абсолютизма, за конституцию стояли более или менее решительно все группировки: " почти не было правых или если они были, то втихомолку, в скрытом состоянии. 17 октября заставило многих опомниться, образовало партии, заговорил патриотизм, чувство собственности, и русская телега начала волочить оглобли направо" - пишет Витте в своих " Воспоминаниях". Лишь виновник появления манифеста - революционный пролетариат - правильно оценил царское обещание. Решение продолжать забастовку было ответом Совета Рабочих Депутатов на предательский манифест. Текст высочайшего манифеста см. в Приложениях.

На обязанность правительства возлагаем мы выполнение

непреклонной нашей воли:

1. Даровать населению незыблемые основы гражданской свободы

на началах действительной неприкосновенности личности, свободы

совести, слова, собраний и союзов.

2. Не останавливая предназначенных выборов в Государственную

думу, привлечь теперь же к участию в Думе, в мере возможности,

соответствующей кратности остающегося до созыва Думы срока, те

классы населения, которые ныне совсем лишены избирательных прав,

предоставив за сим дальнейшее развитие начала общего

избирательною права вновь установленному законодательному

порядку, и

3. Установить как незыблемое правило, чтобы никакой закон не

мог восприять силу без одобрения Государственной думы и чтобы

выборным от народа обеспечена была возможность действительного

участия в надзоре за закономерностью действий поставленных от нас

властей.

Призываем всех верных сынов России вспомнить долг свой перед

Родиною, помочь прекращению сей неслыханной смуты и вместе с нами

напрячь все силы к восстановлению тишины и мира на родной земле.

Являлись ли манифест 17 октября и связанные с ним законодательные новшества Конституцией или ее эквивалентом? Общество хотело думать, что это так, царь и правительство не хотели думать, что это так. Мудрый кадет Петр Струве занял свою позицию сразу по обе стороны линии размежевания. По случаю третьей годовщины со дня принятия манифеста он писал: «Юридически, или в праве, русская конституция несомненно существует, потому что она вписана в манифест 17 октября и в основные законы. Но, с другой стороны, в правосознании фактически властвующих, правящих сил в России конституции не существует».

Как был воспринят общественным мнением России, которое к тому времени появилось на свет, манифест от 17 октября? Предлагаю мозаику суждений современников. «Я перекрестился и дал им все, чего они хотели», – грустно признался Николай II в письме к своей матери. Витте увещевал во всеподданнейшем докладе, с пометою императора «Принять к руководству»: «Следует верить в политический такт русского общества. Не может быть, чтобы русское общество желало анархии, угрожающей, помимо всех ужасов борьбы, расчленением государства». П.Н. Милюков предостерегал от расслабления на банкете вечером 17 октября: «Да, это успех, и успех большой. Но ведь не первый! Это новый этап борьбы». Василий Розанов: «Я сам порадовался (душою), когда ухом услышал свои же слова: «Господа! Мы должны радоваться не тому, что манифест дан: но что он не мог не быть дан, что мы его взяли!» Это когда Столыпин (А.А.), войдя в общую комнату, где все были «мы», сказал, что «Государь подписал манифест» (17 октября)… Все заволновались, и велели подать шампанское… Между тем мне в голову не приходило, что дело идет о конституции… Вдруг послезавтра узнаю, что «вчера шли по Невскому с красными флагами!!! … единственный и первый раз в русской истории, при «благосклонном сочувствии полиции»…

Лев Троцкий гремел в «Известиях» 18 октября от имени пролетариата: «Дан Витте, но оставлен Трепов. Пролетариат не хочет ни полицейского хулигана Трепова, ни либерального маклера Витте, ни волчьей пасти, ни лисьего хвоста. Он не желает нагайки, завернутой в пергамент конституции».

А вот некоторые итоги первого (1906-го) года, прожитого Россией в условиях «гражданской свободы». В результате террористических актов было убито 768 и ранено 820 представителей власти. 19 августа 1906 г. Столыпин подписал указ о введении военно-полевых судов, но представил его на рассмотрение Думы только весной 1907 г. За восемь месяцев действия указа было казнено 1100 человек. Закрывались профсоюзы, преследовались революционные партии, начались репрессии против печати.