Станислав Ежи Лем 3 страница

Вот сидит могучий Каршит, умеющий творить лю­дей и скот, двигать солнце и луну, дробить на куски крепчайшие скалы. На соседней вершине высится фи­гура главного управителя людских судеб, отважного богатыря Майдере. Это он сотворил из камыша и гли­ны первую женщину на земле. Далее восседает непо­бедимый богатырь Мангдышире. Он сверг под землю зловредных Керей-Кана и Бий-Караша, а затем и са­мого владыку Царства мертвых — великого Эрлика. Вот пророк настоящего и будущего, хранитель челове­ческих душ, верховный творец жизни и смерти — му­дрый Дьайачи.

А вот и тот, кому камлал Тордоор в день нашего знакомства: защитник и покровитель человечества Дьайык. В его ведении и обновление природы, и уро­жай, и приплод. И замыкает мистический круг глава всех сверхъестественных помощников каждого шама­на, покровитель камов Каракушкан.

Глубокая медитация покрывала небесных братьев. Могучи и многоопытны боги Верхнего мира. Но все они застыли, склонив головы перед всесильным от­цом своим, верховным божеством, создателем и творцом всего сущего, великим демиургом Ульгенем.

«Но где же он? Ведь его место у алтаря вселенского обрядового пространства, — спрашивал я себя. — Он должен быть там, где находится центральная вершина Табына!»

И тут с благоговейным трепетом и мистическим ужасом я осознаю, что Вседержитель находится надо мной, вокруг, внутри и снаружи меня. Что я — толь­ко маленькая пылинка у подножия его золотого тро­на! Я не вижу его целостного образа, но явственно испытываю поразительное ощущение себя в Боге и Бога в себе! Мы едины с ним сейчас. Я хоть и ни­чтожная, но полноценная частица своего небесного Отца! Он спустился в наш Средний мир на вселен­ское камлание великих богов! Он теперь со мной, и я с ним!

«Посмотри, — прозвучал у меня в голове голос Тор- доора, — как стремительно несутся по склонам золо­той горы воды могучего Долбора. Это река мирового сознания. Миллионами ручейков вливаются в нее от­дельные сознания всех существ. Далеко в Верхнем ми­ре, у самой оконечности Мирового древа, лежит ее ис­ток. Принимая в пути притоки сознания, Долбор ско­ро становится могучей стремниной, несущей духовные йоды в преисподнюю Нижнего мира. Нам с тобой предстоит путешествие по великой реке мирового со­знания, в поисках души принцессы Кадын. Но начать его можно, лишь отыскав истоки рек наших собствен­ных сознаний. По ним мы и вольемся в мистические воды всеведущего Дол бора...»

Необходимо объяснить, почему нам понадобилось пу­скаться в такое трудное и опасное путешествие, чтобы узнать тайну «принцессы». Дело в том, что после смер­ти любого человека три составные части его души по­лучают разную судьбу. Душа-сульде остается жить под­ле нас в Среднем мире. Она поселяется где-нибудь среди природы, неподалеку от захороненного тела, и никогда уже не переродится вновь. Душа-сунесу от­правляется в загробный Нижний мир и ожидает там перерождения в каком-нибудь новом теле. А душа-ами улетает в Верхний мир и также ждет следующего пере­рождения.

Конечно, проще всего было бы поискать сульде «принцессы», призвав ее обычным камланием, но это было невозможно, так как мы не знали истинного имени таинственной девушки. Оставалось лишь по­пытаться узнать ее имя и судьбу у хозяев Нижнего или Верхнего миров, попав туда по руслу Долбора...

И вот, призвав на помощь духов собственных онго- нов, мы с Тордоором пустились на поиски истоков своих шаманских сознаний. Я, как и предполагал, на­шел свой исток в дебрях приамурской тайги. Стреми­тельный полет вдоль его вод к Долбору — это волшеб­ная лента пленительных воспоминаний о своей пред­шествующей жизни. Они пролетели коротким сном, и вот я уже вижу Тордоора, поджидающего меня на вол­шебном берегу...

В путь! Скорей! — кричит он мне. — Скорей, по­ка звучат варганы твоих товарищей. Скорей, пока ме­дитируют боги, открыв нам дорогу в свои миры...

Упоительный восторг охватывает мою душу при слиянии с могучим потоком всеобщего сознания ми­ров. Я то плыву стремительной рыбой в его водах, то бегу быстрым оленем вдоль берега... Тордоор летит ря­дом быстрокрылым орлом, а порой бросается щепкой в буруны и водовороты Долбора...

Дальше!.. Вниз!.. Дальше!.. Вниз!..

И вот уже впереди показалась черная зияющая яма. Со страшным грохотом обрушиваются воды Долбора в пещеру, ведущую в Нижний мир.

Это царство могучего Эрлика. Равновелик он по си­ле Ульгеню, но властвует над Царством мертвых. Здесь есть обширные болота с человеческими страстями и озера, наполненные выплаканными слезами. Крова­вые реки текут меж лесов из костей. Только половин­ки солнца и луны тускло мерцают во мраке страха и смердящей мглы...

Но владыку нельзя тревожить по пустякам, и мы обращаемся к его сыну.

Его зовут Караш, и живет он на 5-м слое подземного мира в чугунном дворце. Вечный ворон Караша ведает обо всех душах-сунесу, пребывающих в Нижнем мире.

Но огорчила нас мудрая птица: ни одна из душ не задерживается тут более ста земных лет, стало быть, нет здесь сейчас сунесу «принцессы»...

И полетели мы скорее обратно из мрачной преис­подни стезею птиц, воздушной тропой над Долбором, среди стаи душ, возвращающихся в Средний мир для очередного перерождения. Они спустились туда, а мы под звуки варганов полетели дальше, в Верхний мир, ще высоко в поднебесье, у кроны Мирового древа, лежит исток могучего Долбора. Рядом с ним стоит бревенчатая изба, в которой живет матушка Умай. Эта бо­гиня и является хранительницей людских душ. Райскими птичками порхают они в кроне Древа, ожидая позволения матушки на свое перерождение. А получив его — быстро ныряют в воды Долбора, чтобы отпра­виться в Средний мир и войти в тело новорожденного ребенка.

— Ответь, матушка! Ведь люди должны знать имя

той, перед кем преклоняются... Ответь, великая боги-

ня Верхнего мира!

Недолго ждали мы ответа всесильной богини. Та

душа, которую мы искали в долгом путешествии, была

любимой птичкой Умай. Никогда за истекшие тыся- челетия не отпускала ее от себя богиня Верхнего мира.

И нам не позволила даже увидеть наперсницу. Но зато

І

назвала ее имя. Звали ее Хатхоретт, и последнее ее те­ло проживало в Египте!

И снова вниз по Долбору. Вниз со сладким ощуще­нием приоткрытой тайны, с тонкой ниточкой, веду­щей к клубку ответов. Я уже чувствовал душой их бли­зость и мечтал лишь о том, чтобы побыстрее вновь оказаться у могилы загадочной «принцессы»...

Сознание вернулось в тело, оцепеневшее на верши­не Табына, и я вновь увидел погруженных в медита­цию богов. Тут взгляд скользнул вниз, и я узрел карти­ну, которую мне никогда не суждено забыть.

В лучах духовного света лежащие в кольце семигорья ледники стали совершенно прозрачными. И под этим гигантским природным стеклом словно на ви­трине покоились неисчислимые россыпи золота, ка­меньев и драгоценных изделий. Они сверкали, искри­лись и переливались всевозможными цветами, будто волшебные картинки огромного, неохватного глазом калейдоскопа...

— Это загадочное золото скифов, надежно упря­танное от людей в таинственной казне священных гор. Ведь только всесильные духи могут навечно за­хоронить то, ради чего человек добровольно готов вновь и вновь превращаться в животное, — сказал Тордоор. — Скифы собрали и вернули Земле принад­лежащие только ей богатства. Потому что они были Воинами...

Потому что они были язычниками...

Мы все вернулись с горы. И все стали другими. Никто ничего не рассказывал друг другу и ничего не спраши­вал. Таинство есть таинство...

Экспедиция спустилась к раскопу могилы «прин­цессы», и Тордоор провел общее камлание, вызвав дух-сульде загадочной Кадын-Хатхоретт. И дух по­ведал, что была она верховной жрицей Верхнего Египта и по высшему повелению пришла когда-то умирать к священному семигорью, потому что Табын — это Гол нашей планеты, сердцевина, где в гармонии соприкасается физическая и духовная ее суть. Это древний сакральный центр для всех языч­ников земли. Сюда, в место, где сходятся и время, и пространство, и возможности, всегда приходили умирать высшие из тех, кто умел соприкасаться с ду­ховной жизнью всех трех миров. Они хотели, чтобы после смерти их души-сульде поселились в этом свя­щенном месте и стали невидимыми, но могуще­ственными стражами казны...

Вот и тюрки когда-то хотели сюда попасть. Но не за мудростью, а за золотом устремлялись они. Лежат они с тех пор вечным уроком для всех, обуреваемых корыстью.

А тела духовных защитников находятся здесь, в уви­денном нами обрядовом пространстве: шаманы, волх­вы, сильфы, корнбоки, вайли, никсы — языческие

жрецы всех народов и времен. Всего 99 курганов. И давно уже ждет Табын сотого жреца, ибо, по преда­нию, он принесет в хранилище священной казны по­следние щупальца зловещего золотого спрута, дела­ющего людей рабами. Очень долго ждет...

Долго, но еще надеется... Потому и тайну нам рас­крыл.

Плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия.

Св. апостол Павел (IKop. 15, 50)

Согласитесь, что самый главный вопрос человечества звучит так: «Что будет с нами после смерти и будет ли что-нибудь вообще?»

Ответ на него уже давно разделил всех людей на два духовно-биологических подвида: Homo sapiens чело- иск разумный,) и Homo spirichuels (человек духовный,). Большинство первых не верят в Бога и в загробную жизнь, а потому страшатся окончания своего земного нуги, особенно если он протекает в достатке. Некото­рые из них, правда, уверены, что почитать Создателя «надо», и даже посещают церковь. Но и они боятся

Смерти, справедливо ожидая за ней Страшного суда, а Потому жаждут прожить на этой планете как можно дольше и комфортней.

Вторые не страшатся смерти, так как считают ны­нешнюю жизнь лишь прелюдией к другой, более со­вершенной, право на которую надо заслужить терни­стым, но праведным путем совершенствования души. А есть среди них и такие, которые не только не боятся смерти, но и добровольно просят Создателя об укоро­чении своего земного пути и, как правило, получают у него на это Божественное благословение. И есть на свете места, где происходят таинства такого ухода из жизни, называемого в народе белая смерть...

«Что-то я никогда не слышал такого термина в хри­стианстве», — подумает иной читатель.

Да, этот термин эзотерический. Но он тесно связан с христианством, и многие его святые уходили именно таким образом...

Об одном из мест, где могут происходить такие та­инства, и пойдет речь в данном рассказе. Но чтобы было проще понять смысл происходящего там, мне необходимо напомнить читателю некоторые основы эзотерических знаний о сути человека и смысле его существования на земле.

Тот факт, что существо человеческое трехчастно и со­стоит из тела, души и духа, был осознан многими еще в глубокой древности. Три Деджотас индийской Тримурти; Три Головы еврейской каббалы; Троица егип­тян и Троица мифологической Греции — не единственные тому доказательства. «Три Духа живут и по­буждают человека к действию, — учил еще Парацельс, — три мира изливают свои лучи на него». Об этом же дважды повторял в своих посланиях и святой апо­стол Павел. Даже материалисты признают теперь факт существования у человека души, когда пытаются объ­яснить сложную работу мозга, феномен индивидуаль­ного сознания, богатейшую палитру человеческих чувств.

— спросите вы.

Дух есть нечто Божественное, присланное свыше и совершенно отличное от человеческой души. Именно дух, посланник могучей воли Создателя, фактически оживляет наши душевные тела после рождения, вклю­чай в нас таинственный дар сознания. «Я введу дух в нас, и оживете... и узнаете, что Я — Господь», — объ­яснял Создатель свои деяния святому пророку Иезекиилю (Иез. 37, 2—10).

Дух обладает великой силой воздействия как на ду­шу, гак и на физическое тело. Пронизывая каждую его клетку, он заведует всеми функциями тела. А раз это Так, значит, он не случайно послан в каждого из нас. Значит, он принес какое-то задание для нашей души, Какую-то волю Создателя.

У каждого человека, конечно, есть своя индивиду­альная судьба. Но она не дается Богом, а формируется в его предыдущей жизни по законам кармы. Здесь же речь идет о смысле существования человечества в це­лом!

Догадываюсь, и далеко не я один. Уже на следу­ющей странице объясню вам свою точку зрения. А по­ка вернемся к небесному духу, входящему в каждого из нас.

В чем же смысл его Божественной миссии?

Приведу пример: «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владико, по глаголу Твоему с миром, яко видесте они мои спасение Твое...»

Эти слова в светлый день Сретения Господня вос­пел праведный Симеон Богоприимец (Лк. 2, 29—32). Бесконечно долго ждал он смерти, будучи не в силах и не вправе умереть, ибо, по слову ангела, должен был своими глазами увидеть родившегося от Девы Спаси­теля, взять Его на руки, ощутить и возвестить челове­честву, что пришел посланник Божий. Возвестить хо­лодеющими устами, отходя с миром в жизнь вечную и исполнив Завет, данный ему Святым Духом.

Так какую же волю Создателя приносит дух в душу каждого из нас? Согласно эзотерическим воззрениям, все дело заключается вот в чем. Наша матушка-планета рождает Homo sapiens, то есть человека разумного, со­стоящего из видимого физического тела и семи тонко­материальных и духовных оболочек-сфер, окутыва ющих эмбрион того бесплотного вселенского суще­ства, которое и должно в конце концов получиться из каждого в ходе длительной эволюции. Пребывание на Земле для него — это как обучение в первом классе своеобразной космической школы. Множество со­блазнов и испытаний уготовила плотская жизнь для народившейся души. Ведь в земной жизни мы во всех делах и поступках руководствуемся велениями соб­ственного разума: рационального, расчетливого и хо­лодного. Вспомним одну евангельскую притчу:

«У одного богатого человека был хороший урожай в поле; и он рассуждал сам с собою: что мне делать? Не­куда мне собрать плодов моих. И сказал: вот что сделаю: сломаю житницы мои и построю большие, и соберу туда весь мой хлеб и все добро мое. И скажу душе моей: душа! Много добра лежит у тебя на многие годы; покойся, ешь, пей, веселись. Но Бог сказал ему: безумный! В сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил?» (Лк. 12, 16—20).

К сожалению, далеко не каждый из нас живет в со­ответствии со словами Иисуса: «Не собирайте себе со­кровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут; но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут» (Мф. 6, 19—20).

Так вот! Божественный наставник, святой и беспо­рочный Дух посылается в каждого из нас, чтобы доне­сти до сознания человеческой души не только эти, но и многие другие заповеди Божьи. Его цель — стать для

нее духовным поводырем в этом мире, полном соблаз­нов и искушений плоти.

«Ни человеческие молитвы, ни кровь другого человека не могут спасти нас от индивидуального уничтожения после смерти, если мы крепко не привяжемся в течение нашей земной жизни к нашему собственному бессмерт­ному духу — нашему Богу»[8].

Главная задача Духа в том, чтобы за короткий отре­зок земной жизни помочь Homo sapiens превратиться в Homo spirichuels! Да, именно в этом и заключается смысл нашей жизни на планете, смысл эволюции че­ловеческого существа: впервые родившись в матери­альной плоти человека разумного, наша душа должна пройти нелегкий путь, чтобы стать душой человека ду­ховного!

Из человека, живущего велениями разума, нам на­до стать Человеком, живущим движениями сердца! Ведь именно в нем, главном органе нашего физиче­ского тела, и обитает Божественный праведный Дух, помогая душе бороться с дьявольскими похотями, низменными страстями и алкающим чревом. Ибо, как сказал святой апостол Павел, «плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия»(1 Кор. 15, 50).

Иными словами, Homo sapiens изначально обречен на бренную жизнь, так как является лишь материаль­ной оболочкой, своеобразной первичной скорлупой для духовного эмбриона бесплотного звездного суще­ства, называемого в эзотерике Anima Mundil

Именно им и должен в конце концов стать каждый из нас, сбрасывая поочередно в ходе своей длительной эволюции все семь укутывающих нас ныне оболо­чек...

И большая беда ждет тех из людей, кто удовлетво­рился мнимыми радостями и счастьем земной жизни во плоти. После естественного распада этой самой плоти их ждет и духовная смерть. Такая душа теряет личностное ЭГО; собственное «Я», присущее ей в зем­ной жизни, и полностью развоплощается.

Совсем иная судьба у развоплотившейся души, су­мевшей стать Homo spirichuels. Ведь она жила в соот­ветствии с великим словом Господа нашего: «Кто не собирает со Мною, тот расточает» (Мф. 12, 30) — и собирала плоды исполнения заповедей Христовых, о которых прекрасно сказал в своей проповеди архи­епископ Лука (В. Ф. Войно-Ясенецкий): «Надо стать нищими духом, смиренными, плачущими, надо стяжать великий дар слез, который так немногим свойствен; на­до стяжать кротость вместо гордости, грубости и са­мопревозношения; надо всем сердцем алкать и жаждать правды Божией; надо стяжать сокровища милосердия, стать чистыми сердцем, быть миротворцами... И когда придет смертный час такого человека, тогда ангелы Бо- жии понесут впереди него на золотых блюдах все доброе, что сделал он: все дела любви, дела милосердия, все слова добрые слова истины, стремления высокие и чистые — понесут, понесут...»

Это Дух, именно Божественный Дух умершего тела праведника, поведет за собой его чистую возвышен­ную душу по ступеням сияющей небесной лестницы к самому верху Божественного Престола!

Приходилось ли вам задумываться, почему смерть человека имеет у православных несколько наименова­ний. Церковь говорит, что человек не умер, а скончал­ся, почил, усоп, преставился...

Вовсе не об одном и том же. Эти термины исходят из всего вышесказанного и как нельзя лучше под­тверждают предположения о том, что существует чер­ная, серая и белая смерть.

Черная смерть — это смерть насильственная. Она от дьявола, и мы не будем ее касаться в разговоре о пра­ведном пути для души.

А естественный конец может наступить двояко.

Серая смерть ждет подавляющее большинство лю­дей. Наступает она тогда, когда «биоробот», т. е. их фи­зическое тело, уже износился окончательно и погибает еще до того срока, как дух сумел воспитать человека духовного из первоначального человека разумного.

нимаются в Божественной канцелярии уважительные при­чины?»

Конечно, принимаются. Божественная цель не вы­полнена, но если человеческая душа стремилась к Бо­гу, то двери не закроются перед ней. Ее ждет перерож­дение в следующем теле, где дух предпримет вторую (третью, четвертую, пятую и т. д.) попытку ее спасе­ния. О таком умершем говорят «почил»...

И это слово отражает временное состояние покоя, отдыха, а отнюдь не безысходности смерти.

Да, наверное. Только если под лаврами понимался погребальный венок для человека, прожившего до­стойную жизнь...

Если же душа умершего всю земную жизнь была порабощена проблемами человека разумного и не слышала велений сердца, то ее ждет духовная смерть — полное личностное развоплощение, о котором уже го­ворилось выше.

И о таком человеке принято говорить «скончался», то есть закончил свое существование как личность и на этом и на том свете.

Это народные упрощения того же полного конца...

Высшей же формой окончания человеком своего земного пути является белая смерть. Бывает так, что дух досрочно выполнил свою Божественную цель и просветленная душа одухотворилась настолько, что готова присоединиться к светлому Духовному ми­ру. Однако и тело, благодаря ей, окрепло настолько, что может жить еще долгие годы. И тогда душа, при поддержке духа, обращается к Создателю с прось­бой о досрочном освобождении ее из материального мира...

Вовсе нет. Здесь человек не сам налагает на себя ру­ки, а просит Бога забрать его созревшую душу раньше времени. Как Симеон Богоприимец, о котором я рас­сказывал. Он достиг права принять новорожденное тело Сына Божьего — чередой своих праведных жиз­ней — после этого испросил чести предстать перед Создателем!

Души святых людей могут выйти на такой контакт с Богом в любом месте. Пресвятая Богородица, напри­мер, избрала Своим смертным Дожем простую кро­вать, и архангел Гавриил украсил ее райской ветвью, сияющей небесным светом. Блаженным успением на­зываем мы Ее кончину. Она успела до срока выполнить Свое Божественное предназначение, и тело Ее уснуло блаженным вечным сном.

Блаженным успением, стоя на коленях перед обра­зом Пречистой Богородицы, отошел в иной мир пре­подобный и богоносный Серафим Саровский. Таким же путем ушел в вечность великий святитель земли русской Филарет, митрополит Московский, и многие другие святые.

Но успение — это путь для избранных духовников. Простые праведники же, став людьми духовными, мо­гут напрямую обращаться к Создателю с просьбой о досрочной смерти своего тела лишь в определенных, особых местах нашей матушки-планеты, — в тех ме­стах, где живая Земля сама говорит с ними...

Присоединив голос своей души к мощному потоку вибраций, исходящих из сердца планеты, Homo spirichuels будет услышан Вседержителем и предстанет перед его Престолом на справедливый Суд. И мы ска­жем про такую смерть: «Преставился».

Один из таких «коридоров», ведущих к Божьему Престолу, нам удалось посетить.

На самом севере Карелии бежит к Белому морю из­вилистая и порожистая река Охта. Бежит, нанизывая на свою серебряную ленту десятки больших и малых озер с темной и прозрачной водой. Огромные и гор­батые коричневые окуни лениво заглатывают там за­зевавшихся плотвичек, а серебристые хариусы отча­янно рвутся вверх, сквозь пену каменистых перека­тов.

Река то стискивается узкими каменными каньона­ми и дико ревет в их стенах, грохоча по многометровым порогам, то затихает в болотных низинах, покры­тых коряжистыми черными остовами выгоревших де­ревьев.

Блестящие черные норки промышляют по берегам гнездовьями водоплавающих птиц. Отмахиваясь лапа­ми от гигантских комаров, жируют в ягодниках медве­ди. Глухари с тетеревами по-братски делят бескрайние лесные угодья. Красота неописуемая! Природа отды­хает от человека...

Нет в этих местах ни рыбаков, ни охотников — ги­блая глушь кругом на сотни километров. Лишь редкие артели заключенных рубят и сплавляют лес. Никто не охраняет их. Ведь убежать отсюда можно лишь на тот свет, да и то не каждому. Последняя фраза — вовсе не аллегория. Но обо всем по порядку.

На Охте есть несколько порогов, попытка рафтинга по которым возможна лишь по «большой воде»: это продолжается две первые майские недели, да и то не в каждый сезон. Прошлая зима выдалась снежной, и нам захотелось рискнуть сплавиться.

На глухом полустанке из мурманского поезда выса­дились лишь мы, да был отцеплен вагон-ЗАК. Взвод автоматчиков с десятком исходящихся в лае черных псов встретил очередную партию осужденных и увел их к барже у озера. А к нам подошел мужичок неопре­деленного возраста, отличавшийся от уведенных под конвоем лишь отсутствием нашивки на ватнике. Он менял у проводников копченых сигов на водку и те­перь стал просить нас добросить его на заимку, нахо­дящуюся двумя днями ниже по течению. Мы согласи­лись: во-первых, в этих краях не принято отказывать в просьбах, а во-вторых, мужичок сказал, что, кроме не­го, никто не знает об особенностях охтинских порогов.

Это оказалось правдой. Вечером, у костра, мы раз­говорились и узнали, что Николай — бывший заклю­ченный, который сначала двадцать лет отсидел- отработал в этих местах, а теперь уж пятнадцатый год промышляет тут один-одинешенек. Вот от него-то мы и узнали о священном острове, где можно было попы­таться умереть, не взяв на себя при этом грех само­убийства.

Заключенные в их лагере передавали рассказ о за­гадочном озере из уст в уста. Говорили, что смерть там будто бы дает отпущение даже отпетым грешни­кам. Некоторые, не выдержав условий своей доли, в безысходности уходили туда, чтобы свести счеты с жизнью, но большинство из них возвращалось ни с чем. Говорили, мол, сдрейфили в последний момент.

А вдруг грехи в рай не пустят? И умрешь раньше срока, да еще и в ад попадешь! — и молились пуще прежнего. Ведь в заключении почти все начинают ве­рить в Бога.

Бежал туда и Николай со своим другом. Друг погиб на последнем пороге, а вот Николай чего-то испугался и вернулся горевать свой срок.

— Давно это было, — задумчиво говорил он нам под треск костра. — Больше не был там — умирать еще не готов. Но с вами можно туда сходить: может, сердце что и подскажет...

Если вам приходилось бывать в краях, где воды больше, чем земли, то вы сможете представить наш се­мидневный путь. Кевятозеро — Куккомозеро — Юле- озеро — Ал озеро — Пебозеро — Хиизярви — Карнизо- зеро. Кажется, что они отделяются друг от друга либо узкими перешейками заболоченных лесов, либо кру­тыми скалами каньонов, с водой, ревущей в каменных зубах смертельных порогов. Даже их саамские имена уже не предвещают смельчакам ничего хорошего: Не­мее, Кейхань, Ойнегайне, Лоуна, Хемег, Дялугимед, Курна, Тюттеринен, — каждый из этих порогов про­глотил немало плоти, охраняя потаенные места святых северных земель. Соловецкие, кирилло-белозерские, валаамские и десятки других больших и малых мона­стырей и скитов неслучайно издревле обосновались в этих краях, упрятанных от мирской суеты силами матушки-природы.

Мы прошли все эти пороги с отчаянной верой в то, что недостойны пока смерти, и с неистребимым жела-: нием попасть на священный остров.

А за порогами был водный простор.

Муозеро встретило нас багровым заревом над засы- пающими берегами. Солнце садилось во втором часу ночи, да и то ненадолго. Вот бы птицам петь: от заката до рассвета — рукой подать. Но птиц в этих местах нет. Нет почему-то и комаров. Да и зверье, по-видимому, эти места не жалует: прошлогодняя брусника висит целехонька в огромных количествах, став только сла

ще от минувших морозов. А в середине озера густое белое облако ночует, уходя столбом в темное небо. В этом облаке, как сообщил Николай, всегда и прячет­ся Троицкий остров. И не ночует там странное облако, а живет постоянно, укутывая святые берега от посто­роннего глаза. И мы поплыли в эту пугающую, но ма­нящую белизну...

Мелкий и теплый светло-молочный дождь накрыл нас уже у самого берега. Это был даже не дождь: кро­хотные капельки воды густо висели в воздухе, подраги­вая и поблескивая, словно туманная кисея. Огромные камни-валуны, покрытые плотными покрывалами серебристо-серых мхов, возвышались там и тут, словно пушистые спины спящих исполинских зверей. Рощи­цы вековых елей чередовались с зарослями седого мож­жевельника и бородавчатой карельской березы. Вода в мелких болотных лужицах пахла телом новорожденного ребенка. Густая тишина окутывала все вокруг...

В самом центре острова, на скалистом возвыше­нии, среди высоких елей виднелись два бревенчатых храма. Когда-то в глубокой древности здесь был не­большой монастырь, от которого и осталась церковь Троицы Живоначальной. Построенная без гвоздей еще в 1553 году (!), церковь до сих пор стоит целехонь­ки, укрытая густыми прядями мхов и лишайников.

Неподалеку как раз-то и находится огромный ва­лун, на который прежде ложились праведники, чтобы Принять от Господа белую смерть.

В 1602 г. над этим местом возвели часовню Спаса Нерукотворного, в которую и поставили большой де­ревянный гроб. Ему уже несколько сотен лет, и доски его мерцают в темноте, словно сделанные из кости...

Тела тех душ, что преставились отсюда к Божествен­ному Престолу, не разлагаются в этом гробу. Они ле­жат в нем, пока сюда не придет очередной желающий до срока расстаться с земной жизнью. Он-то и должен похоронить бренную оболочку предшественника, пре­жде чем лечь самому во мрак священной домовины.

Десятки покосившихся, зеленых и мохнатых зам­шелых крестов торчат среди окрестных елей. Мы во­шли в часовню и подняли крышку гроба...

Я не стану называть имя того человека, тело кото­рого лежит сейчас в этом гробу, так как официально он, слава богу, будто бы уехал из России. Да и не один уже год прошел... Не стали мы и хоронить его плоть. Свято место пусто не бывает: вынуть тело должен тот, кто сам готов лечь туда с молитвой о даровании белой смерти. Мы не посчитали себя вправе делать это, про­сто закрыли крышку и покинули остров...

Но меня до сих пор занимают два вопроса: куда Святой Дух отвел душу этого человека, раз уж она по­кинула свое тело досрочно? И все ли сам я делаю для того, чтобы моя душа получила иную судьбу? Ведь чем праведнее человек, тем глубже должно быть в нем осо­знание своей греховности...

Премудрый царь Соломон дал когда-то всем своим собратьям совет слушаться велений сердца своего, по­ступать по его зову, стать сердечным человеком, а не просто разумным. Знал великий государь, что именно н сердце каждого из нас и обитает Дух Святой — по­сланник Создателя и его негасимая частичка. Он там для того, чтобы помочь нам шагнуть по высшей эво­люционной лестнице мироздания, навстречу своему духовному Отцу.

И надо успеть... Каждому из нас надо успеть сделать этот шаг, пока еще не окончен срок.

«...Поступайте не как неразумные, но как мудрые, дорожа временем, потому что дни лукавы», — преду­преждал человечество Христос (Еф. 5, 1—16). И на этом нелегком пути «да будут чресла ваши препоясаны и светильники горящи!».