Глава 8. Люциус очень старался понять своего мужа

Люциус очень старался понять своего мужа. Выявить закономерности поведения, просчитать возможные реакции, но тот был непредсказуем, как погода в марте. Малфой злился, но поделать с мужем ничего не мог. Ни жаркие ночи, полные огня и сладостных ласк, ни не такие уж редкие прогулки всей семьей или совместные вечерние посиделки за партией в шахматы – как ни странно Поттер играл вполне прилично – не способствовали постижению супруга. Люциус терялся. Не знал, как себя вести. Он, мастер интриг, намеков, полутонов и недосказанности, то есть всего того, что испокон веков помогало его семье в искусстве управления людьми, давало возможность продвигаться вверх по карьерной и социальной лестнице, приносило миллионы преимуществ, был беспомощен в данной ситуации.
Поттер не понимал намеков, Поттер не попадался в тонко расставленные сети, то ли не замечая, то ли игнорируя, а то и просто небрежно разрывая тонкую паутину из экивоков, аллюзий и коннотаций, сплетенную вокруг него. От такой жизни начиналась мигрень, Люциус терял аппетит и приобретал интересную бледность. Он похудел, но это было на благо – Поттеру явно нравилось, что выражалось в частоте посещения им супружеской спальни. О первоначальном договоре никто уже и не вспоминал.
- Папа, - дернула его за рукав изрядно подросшая Адена, - а почему Гарри с нами не пошел?
Хотел бы Люциус сам знать! Простая прогулка в самом обычном лондонском парке, где невозможно встретить никого из знакомых-магов. Спровоцированная между прочим самим Гарри: «Не хочешь пойти погулять с Аденой? Выходной же», и только когда он уже согласился, сказал дочери, Поттер как будто искренне удивился: «Я? Я нет, не могу. Занят».
- У Гарри какие-то срочные дела, малышка, - ответил он дочери и остановился у парапета небольшого мостика через маленький пруд – девочка хотела посмотреть на уток. Поставил ее на низкий бортик и прижал к себе.
Если бы он знал Поттера немного меньше, то непременно решил бы, что тому зачем-то надо выставить хозяина из дома. Может быть для того, чтобы что-то найти или проверить… Но в Малфой-меноре уже давно нечего было искать. Все, что можно было, забрала Нарцисса при разводе, потом дом разгромили авроры. То немногое, что осталось - пошло на выплаты пострадавшим, штрафы и тому подобное. Сейчас жилые помещения были сосредоточены в одном крыле и составляли всего лишь четыре комнаты: две спальни, кабинет, каминный зал. Даже знаменитая библиотека Малфоев подверглась разграблению, то есть конфискации, и об этом Глава Рода вспоминать не любил.
Адена замерзла. Когда выходили из дома, весело светило солнышко, а сейчас налетел ветер, резко похолодало, и, кажется, собирался пойти дождь. Пришлось возвращаться. Люциус усмехнулся: что ж, если Поттер не успел что-то там найти, то это его проблемы!
- Рикси! – позвал Малфой домовика, снимая пальто в холле и помогая раздеться ребенку. – Хозяин Гарри дома?
- Нет! – воскликнул домовый эльф. – Его нет!
- Давно ушел? – небрежно поинтересовался Люциус.
- Еще утром, хозяин. Поговорил с хозяином Люциусом и ушел. Через камин, - уточнил слуга и прижал уши, боясь, что сказал или сделал что-то не так.
- Ступай, - отпустил его Люциус, - обед подашь через час.
Адена убежала в свою комнату переодеваться и прихорашиваться, а Люциус отправился к себе, бормоча под нос, что умом Поттера не понять.

А Гарри был на самом деле занят. Люциус его временами забавлял, иногда ставил в тупик, но как ни странно не раздражал никогда. Частенько хотелось его легонечко стукнуть, сказать, чтобы бросал свои недомолвки, недоговорённости, намеки и прочие плоды аристократического разума и говорил бы просто, что надо. Но в таком случае он скорее всего бы перестал быть Люциусом, признанным интриганом, дипломатом и политиком. Была в их противостоянии некая прелесть, этакий тонкий флирт, изящная игра, когда оба получают пусть и не результат, но удовольствие от процесса.
Гарри нравился муж. Перестав смущаться и краснеть по ночам в обществе супруга, Поттер стал получать истинное наслаждение, а Люциус всегда был щедр на ласку. Ночь скрадывала все их различия, нивелировала разницу в воспитании, возрасте, сословные предрассудки. Но днем! Гарри чувствовал себя не в своей тарелке рядом с остроумным, чуть язвительным и всегда снисходительно-высокомерным Малфоем. Ладно, на чувство юмора можно не обращать внимания, оно у всех индивидуально, остроумие, пожалуй, тоже, но элементарное неумение вести себя за столом, накатывающая паника, когда возле тарелок на столе лежало больше чем по одному прибору, заставляли сбегать из дома мужа как можно скорее.
Поттер решил нанять себе учителя по этикету. В обстановке строжайшей секретности, почти под непреложным обетом, в дом на площади Гриммо приходил сухонький старичок, считавшийся непревзойдённым авторитетом в своей области.
- Локти со стола, - хлесткая трость с противным свистящим звуком рассекала воздух и обжигала болью многострадальные руки Гарри, - спину прямо, - и уже мерзкая палка прохаживается вдоль позвоночника.
Сначала ему казалось, что пройдет от силы месяц-два, и можно будет не краснея выдержать любую трапезу в Малфой-меноре. Овладеть столовыми приборами оказалось на самом деле не так сложно, но помимо обеденных принадлежностей внезапно всплыла уйма тонкостей, условностей и того, о чем вроде бы не говорят, но все знают. Неочевидные тонкости, назвал эти нюансы учитель и загадочно улыбнулся.
Почти весь следующий год Гарри посвятил занятиям. Оказалось, мало знать, что делать в той или иной ситуации, эти знания нужно применять не задумываясь. Мистер Рикетт шлифовал манеры ученика не хуже ювелира, гранящего драгоценный камень. Теперь Гарри знал что делать, если упала вилка, разлилось вино или из головы вылетело имя собеседника, но цель не становилась ближе. Он вдруг с ужасом понял, что с одними манерами и знанием этикета равным Люциусу не станешь. Садоводство, архитектура, искусство, политология, экономика… Иногда Гарри казалось, что конца и края этому не будет. Мозги скрипели и протестовали, но постепенно привыкали к нагрузке и вроде бы даже начали постепенно работать в нужном направлении.
И тогда в голову Гарри пришла простая и очевидная мысль: меньше чем через три года Адена идет в школу! Из столь простого факта внезапно потянулись ниточки следствий. Она – дочь изгоя. Малфой чуть ли не нарицательно-отрицательное имя в нынешней магической Британии. Недаром Люциус учит ребенка стойкости и умению держать марку во что бы то ни стало. Но ведь это неправильно! Она ребенок и не должна нести ответственность за грехи отца. И Поттер решил действовать. Накопленный опыт и свежеполученные знания говорили, что восстановление доброго имени Малфоев будет делом небыстрым. Переломить ситуацию в корне будет невероятно тяжело, но некоторые мысли по этому поводу – спасибо мистеру Рикетту – были занятными, а воплощение их в жизнь обещало быть интересным, а может быть, даже захватывающим. Гарри почувствовал непривычное возбуждение и азарт. Закинув руки за голову, он подумал, мечтательно разглядывая потолок, что начать лучше с самого начала – с рождения Адены и выяснить, все ли гладко со смертью ее матери, а то вдруг там притаились скелеты, которые могут выпасть из шкафа в самое неподходящее время?

Люциус в раздражении отбросил газету. Там, на последней странице, среди дурацких рекламных объявлений, притаилась маленькая заметка, снабженная крохотной колдографией. «Наш корреспондент случайно застал бывшего Пожирателя Смерти на прогулке. Говорят, он ведет затворнический образ жизни, в одиночку воспитывая ребенка после трагической гибели подруги-сквиба». Надеяться на то, что магический мир не заметит, пропустит столь вызывающую информацию, не стоило и Малфой закрыл дом от сов - выслушивать вопиллеры не было никакого желания. Да и ребенка напугают, придурки.
А вообще странно, что редакция разместила материал не на первой странице. Мало? Да помилуйте, когда это Риту Скиттер и ей подобных это останавливало. Вполне можно было ожидать передовицу, изобилующую интересными, но совершенно неправдоподобными подробностями. Хорошо еще Поттера рядом не было, вот был бы номер! Тиражи у газетенки выросли бы раза в три.
Поттер. Люциус непроизвольно улыбнулся. Заездил ночью и смылся по своим таинственным делам. Узнать бы, чем он таким занят целыми днями, последнее время про него только и писали, что разве в связи с открытием нового квиддичного стадиона, да приема по случаю рождения очередного спиногрыза у четы Уизли. Малоинформативно, скажем так.
Малфой в раздражении тряхнул головой, переплетенная с утра коса, мотнулась по спине – в последнее время он почти всегда ходил так, если не нужно было появляться на людях. Почему-то Гарри это очень нравилось, и он реагировал самым приятным образом, если заставал мужа в таком виде вне спальни. Реакции и их последствия радовали Люциуса, и он продолжал провокации.
- Адена, дорогая, пора на прогулку, - ласково сказал он дочери, допившей, наконец, молоко.
- Хорошо, папа, - девочка убежала одеваться, а Малфой поморщился, вставая со стула – мышцы ныли. Заездил Поттер, ох заездил. Надо бы спортом заняться, что ли. Только вот бег вокруг дома или приседания на парадном крыльце как-то не соответствует имиджу аристократа.
Они шли по дорожкам разросшегося сада. Один-единственный домовик не успевал следить за ним как следует, ему и по дому работы хватало, но все равно лелеемый на протяжении веков парк был хорош. Даже облетевшая листва не портила его очарования. Отец с дочерью свернули за угол и пошли к дворовым постройкам. Добротные каменные конюшни, в которых когда-то в удобных стойлах размещались десятки чистокровных лошадей, за которыми ухаживали расторопные конюхи… Как давно это было.
Люциус толкнул деревянную створку ворот, щеколда звонко стукнулась о доски и закачалась, поскрипывая. Внутри было темновато, пахло лежалым сеном и тем неистребимым лошадиным духом, который остается в конюшнях даже спустя много лет.
- Папа? – теплая ладошка дочери крепко сжала пальцы отца.
- Ну что ты милая, это просто конюшня. Здесь жили лошади, - успокоил он ребенка.
«Гунтера, надо купить гунтера, - подумал Люциус, чувствуя, как поднимается настроение, - и Адену пора учить верховой езде. Конечно, пони бы больше подошел, но это бессмысленная трата денег».
От найденного удачного решения хотелось петь, настроение скакнуло к отметке «отлично» и решило там задержаться. На самом деле, купив всего лишь лошадь, можно было получить несколько приятных бонусов – верховую езду для себя в качестве физических упражнений, прогулки с дочерью можно было превратить в обучение верховой езде, да и просто кататься с ней на лошади тоже неплохо. Еще хорошо бы ребенку приобрести первую незарегистрированную волшебную палочку, а то начались спонтанные выбросы, и надо бы их как-то направить в мирное русло. Министерские идиоты почему-то упорно считали, что колдовать можно только с одиннадцати лет. А до этого магически одаренным детям что делать?
Вернувшись домой, Люциус сначала хотел написать своему бывшему поверенному, но почти сразу передумал: гунтера лучше все-таки купить у маггловского заводчика, и кажется, он даже знал, у какого.