Глава 4. Из окна Доктора открывался вид на морозное лондонское утро

Из окна Доктора открывался вид на морозное лондонское утро. Если бы он высунулся, вдыхая морозный воздух, то увидел бы Вестминстерский дворец. Ему не было бы видно сосульки, свисающие с циферблата Биг Бена, как в народе прозвали часовую башню здания Парламента. Но он мог их представить: продолговатые куски застывшего стекла, искрящиеся в утреннем свете, и первые капли талой воды, капающей с их концов.

Возле Вестминстерского дворца была спокойная, свинцово-серая поверхность Темзы. Он обратил внимание на место, где не хватало Лондонского Глаза[2], и улыбнулся воспоминаниям о том, что ещё не случилось[3]. За исключением колеса обозрения, общие черты города отличались не так уж сильно. Ниже отличий было больше: в стекле, бетоне, и неоне, которые ещё не были построены. Но общий вид Лондона, который делал его легко узнаваемым, уже сформировался. После постройки Тауэрского моста образ был завершён. Его построили меньше тридцати пяти лет назад, но он уже успел стать символом города. Как и Биг Бен, который тоже стоял меньше столетия. Известный и узнаваемый.

Если бы кто-нибудь решил взглянуть с проходящей внизу улицы вверх, то увидел бы голову и плечи Доктора, высунувшегося из окна. Его подбородок опирался на руки, локти стояли на подоконнике. Взгляд не покоился на месте, а бегал туда-сюда, высматривая каждую мелочь. Увидев его там наверху, кто-нибудь мог бы подумать, что Доктор просидел так всю ночь. Замёрзнув, как сосулька, смотря по сторонам и размышляя. И, возможно, так оно и было.

Но сейчас он зашевелился. Потянувшись и зайдя в комнату, Доктор подул на свои бледные, холодные руки и интенсивно потёр их друг о друга. Было утро, доносились отдалённые звуки доков и шум транспорта на улице. Лондон просыпался, даже если Роза в этом не участвовала. Пора было браться за дело, пора получить ответы на некоторые вопросы, пора позавтракать.

О том, что утро уже наступило, Роза узнала, когда открылась дверь. Выпутывая голову из тяжёлых простынь и одеял, она пробурчала что-то невнятное. Предполагалось, что это будет " не заходи", но получилось, видимо, что-то другое, так как кто-то всё-таки зашёл в комнату.

Роза схватила одеяла и снова натянула их на себя, отступая обратно в кровать. Они, похоже, разделились и расползались во все стороны – у них что, нет пододеяльников? Её бабуля называла пододеяльники " континентальными одеялами", так что, возможно, удобное постельное бельё пока что было только во Франции. Она выглянула из-за простыни и увидела стоящую в дверях девушку, примерно её возраста или младше. Она была круглолицая, маленький нос, карие глаза, тёмные волосы собраны в узел. На ней была тёмная униформа и белый передник.

– Ой, простите меня, мисс, – девушка неуклюже сделала реверанс, чувствуя себя так же неловко, как и Роза. – Джентльмен сказал, что уже можно застилать постель и убирать комнату. Я не знала, что вы ещё спите.

– Я не спала, – соврала Роза. – Заходите, ничего страшного.

Наверняка Доктор нарочно послал горничную, чтобы разбудить её. А может, он просто забыл о её существовании. Как обычно.

– Я не могу, – девушка побледнела от одной только мысли.

– Не говорите глупостей. Мне уже пора вставать.

Девушку звали Бет, и когда у неё прошло смущение, она оказалась очень разговорчивой. Роза засыпала её вопросами об Имперском Клубе, но много нового узнать не смогла.

Одевшись в свою единственную одежду, Роза спросила, где тут можно купить новую. Она надеялась, что у Доктора найдётся какая-нибудь наличность, которую здесь примут – вряд ли среди перечисленных Бет приличных магазинов найдётся такой, который примет к оплате какую-нибудь кредитную карту типа Галактик Экспресс Гоулд.

– Ты давно здесь работаешь? – поинтересовалась Роза, сидя на только что застеленной кровати. Она раскачивала ногами, отчего её бледно-зелёное платье будто развевалось вокруг них.

– Я в услужении уже пять лет.

– Пять лет?

Наверное, она старше, чем кажется, подумала Роза. Но она ошиблась.

– Да, я начала у лорда и леди Хатчинсон, когда мне было четырнадцать. Жила в маленькой каморке под крышей. В это время года там было бы ужасно.

– А не слишком ли это рано?

– О нет, мисс. К тому же, маме нужны были деньги. Я каждую неделю отправляю домой половину зарплаты. У меня два младших брата и сестра. Так что это в помощь.

Роза кивнула: «Думаю, да». Кажется, Гвинет, работавшая в Кардифе у гробовщика[4], пошла " в услужение" очень рано. Похоже, что с конца прошлого столетия ситуация не изменилась.

– Но я рада, что живу тут, – продолжала Бет. – У нас у каждого есть комната в другом крыле. Сюда нам разрешают заходить только по работе. Мистера Кроутера удар бы хватил, если бы он застал нас разгуливающими тут без дела. Но со всеми этими слухами, я стараюсь выходить из дома пореже.

– Слухами?

– Говорят, что кто-то ходит вокруг этого дома и нападает на людей, которые здесь служат. К горничной миссис Фьюшем на прошлой неделе подошёл незнакомец, и она в обморок упала. Правда, – сказала Бет, подумав, – её-то как раз несложно напугать. Но была ещё Мэри, работающая на Лоуренсов. Неделю в больнице пролежала, и до сих пор почти не может говорить. Говорит, это было что-то ужасное.

– Немного, значит, всё-таки может, – сказала Роза.

– Тёмные фигуры тянутся к твоему горлу и задают вопросы о персонале и о работодателе... – Бет передёрнуло. – Даже думать об этом не могу.

Роза тоже вздрогнула, когда вспомнила события прошлого вечера, тёмную фигуру и отметины на шее Диксона. «Да уж, – согласилась она. – Это точно». Пора бы уже было и подкрепиться. Может быть, Доктор оставил для неё сандвич с беконом.

– Оставляю тебя заниматься комнатой Доктора, – сказала она Бет.

– О, я там уже убралась, мисс, – сообщила Бет. – Но там почти нечего было убирать. Кровать не была разобрана.

Завтрак уже давно закончился, и Доктора это, похоже, скорее веселило, чем вызывало сочувствие. Он сидел в большой комнате и играл с Уайзом в шахматы. Он поднял вверх палец, прося помолчать, кажется, ещё до того, как Роза его заметила, но она была уверена, что это ради её же блага.

Она уселась в одно из кожаных кресел в этой безлюдной комнате и смотрела, как Доктор обдумывает возможные хода. Краем глаза она заметила какое-то движение и, повернувшись, увидела кошку, лежащую на соседнем диване. Та лениво подняла голову и удостоила Розу секундой своего внимания. Но лишь секундой – затем она снова опустила голову и, похоже, заснула.

Роза зачмокала губами в направлении кошки. Доктор бросил на неё взгляд, и она перестала. «Извини», – пробормотала она ровно настолько громко, чтобы он расслышал, но он не обратил на это внимания.

Уайз поймал взгляд Розы и подмигнул.

– Кажется, я его прищучил, – прошептал он.

Прищурившись, Доктор посмотрел на них. Затем снова уставился на доску. «А, подавитесь», – определился он, сделав ход слоном.

Уайз нахмурился. «А может и не прищучил», – признал он.

– Завтрак? – спросила Роза.

– Он был превосходен, – ответил Доктор. – Не повезло тебе, – он постучал пальцем по краю доски и мрачно сказал: – Мат в три хода.

Уайз согласно кивнул. «Пойду найду Кроутера и распоряжусь, чтобы приготовил вам яйца с беконом», – сказал он Розе.

– Спасибо. Но почему бы вначале не добить его? Раз всего три хода осталось.

Уайз грустно улыбнулся: «Боюсь, это три хода до того, как он меня прикончит. Гениальный ход слоном, должен признать, – он встал и потянулся: – В общем, скоро вернусь».

Кошка повторила его действия: потянулась, встала, и ушла из комнаты своей неспешной походкой.

– Развлекаешься? – спросила Роза.

Доктор усмехнулся: «Да. Отвлекаюсь от безликих убийц и пропавших машин времени. А он очень хорошо играет», – продолжил он, взяв с доски короля Уайза и осматривая.

– Но не так хорошо, как ты.

– Не знаю, – он вернул короля на доску, положив его. – Чуть раньше он не воспользовался лёгким способом обыграть меня.

– Дал тебе шанс?

– Кто знает. Может быть, ему было жалко меня. Я сейчас собирался ответить ему тем же, но не смог придумать ход, который бы не оставлял моего короля без прикрытия.

– Кроме победного.

– Выигрывать слишком просто.

– Так может, он принудил тебя выиграть?

Доктор подумал над этим.

– Что гораздо сложнее, – тихо признал он.

Дворецкий, или кем там был Кроутер, принёс поднос с завтраком для Розы. Если ему и не понравилось, что она ест с колен, он ничего не сказал. Роза поверить не могла тому, как она соскучилась по бекону – чему-то настолько простому, и в то же время у неё слюнки потекли в предвкушении от одного лишь запаха, когда она подняла крышку со своей тарелки. Яйца " в мешочек" тоже выглядели привлекательно, а вот от кровяной колбасы она отказалась. Были ещё тосты, чайник и чашки на всех троих уже на другом подносе, который принесла неулыбчивая горничная, похоже, ненамного старше Бет.

– Странная история, – сказал Уайз, когда Роза упомянула нападения, о которых ей рассказала Бет. – Не понятно, с чего бы это. Мотива никакого. Очень печально, – он покачал головой. – Реппл сказал, будто бы на слугу сэра Джорджа Хардинга тоже вчера напали, прямо возле его дома. Ужасно, ужасно.

– Мы при этом присутствовали, – сказала Роза с набитым тостом ртом.

– Или это Аске рассказал?.. – продолжал Уайз. – Сразу и не вспомню, – он поднял глаза, словно осознавая, что сказала Роза: – Вы при этом присутствовали?

– Да ничего страшного, – заверила она его. – Спасли хорошего, прогнали плохих. Как обычно, в общем.

Доктор снова расставлял шахматы: «А сколько всего было нападений?»

Уайз не сводил глаз с Розы, поражённый её безразличным тоном.

– Шесть или семь, наверное. Тех, о которых известно, во всяком случае. Один погибший, в остальных случаях слуги были скорее запуганы и потрясены. Даже пара женщин, одна ещё почти девочка, бедняжка. Иногда задумываешься, куда катится этот мир?

Роза бросила взгляд на Доктора, улыбаясь тому, что им не надо было задумываться об этом: они знали. Доктор улыбнулся в ответ. Но улыбка была мимолётной. «А почему это заинтересовало Реппла?» – спросил он.

– Или Аске, – сказал Уайз. – Эти двое словно шекспировские персонажи, Розенкранц и Гильденштерн. Я в них часто путаюсь. Или лучше было сказать «Гамлет и Горацио»? Нельзя ведь забывать и о королевском аспекте, – он наклонился, неожиданно усмехнулся, и подмигнул.

– Вы мне подмигнули, – сказал Доктор.

– Мм... да. Допустим.

– Значит, Аске вам рассказал о том, что Реппл вовсе не король в изгнании.

Уайз откинулся на спинку кресла и с интересом осмотрел их обоих.

– Да, рассказал. Он это всем рассказывает, и со всех берёт слово держать это в секрете. А Реппл всем рассказывает, что он и вправду законный электор Дастарии.

– И кто же из них говорит правду? – спросила Роза. – Реппл сказал нам, что он узник.

– Скажите, – спросил Уайз, – а Аске слушал, когда Реппл вам это рассказывал?

– А это важно?

– О да, Доктор. Вы же хотите знать, который из них говорит правду.

– Ага.

– Так вот, судя по всему, ни один из них.

– Так а в чём тогда правда? – Роза снова накрыла крышкой свою тарелку – пустую, если не считать кровяную колбасу – и поставила поднос на стол рядом с шахматной доской.

– Отличный вопрос, дорогая. И я лишь передаю то, что мне сказали, так что не могу сам поручиться за истинность этой версии.

– Выкладывайте, – сказал Доктор.

Уайз дружелюбно улыбнулся этому.

– Ну что же, друг мой. Итак, я спросил вас, считал ли Реппл, что его могли подслушивать, когда он рассказывал вам эту историю. Из того, что он вам рассказал, я знаю, что он так считал.

Роза кивнула: «Похоже, он хотел нам вчера что-то рассказать, но послышался какой-то шум и он занервничал».

– То есть, содержание его рассказа зависит от того, кто его слушает? – спросил Доктор.

– Что-то в таком духе.

– Так король он или не король? – спросила Роза.

– Вот в чём вопрос, – согласился Уайз. – И нет, боюсь, что не король.

Когда он говорил, кошка запрыгнула ему на колени. Она невозмутимо мурлыкала, устраиваясь поудобнее, и почти мгновенно заснула. Уайз почесал ей шею.

– Значит, Аске сказал правду. Это всё бред Реппла, – поняла Роза.

– Ну, это тоже не совсем правда. Видите ли, это не бред. Реппл в абсолютно здравом уме и отдаёт себе отчёт, что он такой же электор Дастарии, как мы с вами.

– Но зачем тогда врать? – спросил Доктор.

– Потому что это у Аске бред, а Реппл всего лишь хочет ублажить своего друга и позволить ему жить той жизнью, какую, как ему кажется, он ведёт.

– Аске сказал, что он лечит Реппла. Что он его врач или что-то в таком духе.

Уайз кивнул.

– И в этом его бред. Аске верит, что он – блестящий специалист по душевным заболеваниям, лечащий друга, который страдает от бреда, вызванного, если правильно помню, падением с лошади, – он снова посмотрел на Розу и Доктора. – Это не Реппл при поддержке своего друга считает себя не тем, кем он есть. Это Аске.

На этом Уайз извинился и собрался уходить.

– Время идёт, – сказал он, – мне нужно идти.

Он опустил кошку на пол. Она удивлённо раскрыла глаза, посмотрела, как он ушёл, и побежала следом.

– Не важно, – сказала Роза, когда он ушёл.

– Что не важно?

– Аске и Реппл. Не наше это дело.

– Но всё-таки занятно, – возразил Доктор. – Тебе не любопытно узнать правду?

– А ты считаешь, что нам не её сейчас рассказали?

– Он же сам сказал, что это всего лишь слух. Может быть, Дастария существует, эдакая страна вдали от набитых путей, затерявшаяся в складках карты. Кто знает?

– А кому оно нужно? – ответила Роза.

Если Доктор и хотел на это ответить, то не смог – его перебил Кроутер. Придя, чтобы забрать у Розы поднос, он вежливо кашлянул:

– Я извиняюсь, Доктор, но к вам посетитель.

– В самом деле? Кто?

– Некая мисс Харт. Говорит, что вы вчера с ней познакомились, сэр. Боюсь, что, раз за неё не поручился ни один полноценный член клуба, как за вас и за мисс Тайлер, ей не позволено ходить дальше публичной галереи. Не изволите пройти за мной?

– Ты пойдёшь?

– Чтобы быть третьей лишней между тобой и Разрисованной Дамой? – спросила Роза. – Она же к тебе пришла, а не ко мне.

– Ревнуешь? – невинным голосом спросил Доктор.

– Останусь тут и допью чай, – ответила Роза. – Не хочу помешать твоим манерам.

Доктор улыбнулся.

– Какими бы они ни были, – закончила Роза.

Улыбка исчезла. Доктор наклонился и взял Розу за руку.

– Это тебя нужно обучить манерам, – сказал он. – Пойдём.

– А Бет ничего не говорила о том, что кто-то погиб, – сказала Роза Доктору, когда Кроутер вёл их из главного фойе в публичную галерею.

– Бет?

– Горничная. Ну, помнишь, ты отправил её разбудить меня.

– Ах, да. Бет.

– Люди были госпитализированы, травмированы, и всякое прочее " ированы". Но " умертв-ированных" она не упоминала.

– Может быть, Бет не знает.

Комната была длинная и узкая, почти как широкий коридор. Одну её сторону почти полностью занимали большие окна, по всей другой стороне висели картины. Посреди комнаты стояли несколько скульптур. Ничего современного, отметила про себя Роза. Это были классические изображения женщин, словно только что вышедших из ванной, и героических мужчин с упругими мышцами (и всем остальным).

Мелисса Харт стояла у самой двери, спиной к ним. Она любовалась одной из статуй – женщиной с поднятой рукой. На ней было изображено длинное одеяние наподобие простыни, которое скорее подчёркивало, чем скрывало её женские формы. В ней было странное сходство с Мелиссой Харт, стоящей рядом в длинном тонком платье. Во рту она держала длинный тонкий чёрный мундштук, пуская к потолку завитки дыма.

Розе стало интересно, как она выглядела под маской. Она подумала, что узнает об этом, когда Мелисса Харт обернётся. Но увы. Тяжело было сказать, что на ней – то ли толстый слой белого грима, с нарисованными на нём красными завитками, то ли тонкая, подогнанная по лицу маска. Но, что бы это ни было, черты её лица остались покрытыми тайной.

Два красных завитка, отходящих от края рта, создавали впечатление, что женщина всё время улыбается.

– О, Доктор и Роза. Как это мило, что вы ко мне вышли.

– Да, – простовато согласился Доктор.

– Чем можем помочь? – спросила Роза.

– Ой, нет, ничем. По крайней мере, не сейчас. Пока нет, – её лишённая эмоций маска продолжала улыбаться им. – Но я вам, наверное, могу помочь.

– В самом деле?

Она жестом руки с мундштуком указала на стул, стоявший рядом, у стены. На стул была наброшена тёмная кожаная куртка.

– Ваша, если я не ошибаюсь.

Доктор почти прыгнул к стулу и схватил куртку. Надел её.

– Мой размер!

– Я и не сомневалась.

– Вчера я оставил её без присмотра, – сказал Доктор, выражение лица которого внезапно стало почти таким же непроницаемым как у Мелиссы.

– Сегодня утром мне нужно было навестить леди Анну, и она попросила завезти это вам. Признаюсь, я обрадовалась возможности продолжить наше знакомство.

– Как это мило, – сказала Роза.

Она удостоилась быстрого взгляда из-под неподвижной маски.

– А вы случайно не проверяли содержимое карманов? – спросил Доктор, копаясь в их содержимом.

– Нет, конечно же, – её голос также был лишён выражения.

– Ладно, – он вынул звуковую отвёртку и взял её так, чтобы она хорошо могла её видеть. – Впрочем, вроде бы всё на месте.

– Как интересно. Скажите, а что это?

– Новый тип штопора, – сказала Роза.

– А может, и нет, – добавил Доктор. – Нашёл на улице, недалеко от дома сэра Джорджа. Не знаете, чьё это может быть?

Он протянул звуковую отвёртку, словно предлагая ей взять её.

– Нет, не думаю, – Мелисса Харт потянулась за отвёрткой, но Доктор убрал руку и опустил прибор обратно в карман курки.

– Я так и думал, – сказал он. – Что же, спасибо. И до свидания.

– Не будем вас задерживать, – сказала Роза. – У вас, наверное, много дел.

– Вовсе нет, – если она и обиделась, то ничем не показала это. – Навестите меня как-нибудь. Вдвоём, – добавила она таким тоном, словно вначале не имела в виду Розу. – Мой дом недалеко отсюда. Возможно, вы знаете? Старый дом Энтони Хаббарда на Верасити авеню.

– Не знаем, – сказала Роза. – Мы тут недавно.

– Вы путешествуете вместе?

– Мы неразлучны, – сказал Доктор.

– В таком случае оставлю вас вдвоём. Несомненно, я скоро увижу вас снова.

– Несомненно, – эхом повторил Доктор. – Спасибо за куртку. Нужно будет зайти и поблагодарить сэра Джорджа и его жену.

Мелисса Харт замешкалась. Лишь слегка, но Роза заметила. Она знала, что Доктор тоже не мог это пропустить.

– Уверена, в этом нет нужды, – сказала Мелисса, остановившись в дверях.

– Уверен, вы правы, – согласился Доктор.

Ведь теперь всем было ясно, что где бы Мелисса Харт ни заполучила куртку Доктора, явно не у сэра Джорджа или его жены.

– Только косвенные улики. Звуковое устройство, зарегистрированная энергия, и то, что они всегда вместе, – Мелисса Харт вздохнула за маской.

Сидящая рядом с ней в машине тёмная фигура ничего не ответила. Мелисса постукивала кончиками пальцев по своей маске.

– Это всё говорит против них, но пока не убедительно. Пока нет. А я должна быть уверена. Пройти через всё это, страдать... Погибли невинные люди. Слишком много людей. Я не хочу быть в ответе ещё за кого-то.

Когда она изучала такое же пустое лицо компаньона, её глаза за маской горели.

– Мы должны быть абсолютно уверены. Есть какая-то горничная по имени Бет. Я слышала, что девушка говорила с ней. Эта горничная может что-нибудь знать. Может быть, даже знает, кто из них кто. У меня есть описание от одного из слуг. Его было просто получить – притвориться другом тех, на кого Бет работала. А она ли это, как она выглядит? Во сколько она заканчивает работу? Так просто.

Фигура с пустым лицом выслушала инструкции. Она ничего не произнесла, а когда Мелисса Харт закончила, поклонилась ей. Когда она двигалась, обрывистое пощёлкивание её механизмов напоминало тиканье часов.