Понятие текстовой ошибки

3.1. В лингвистических работах об ошибках авторы очень редко используют обобщающее понятие «текстовая ошибка». Изучаются рече­вые ошибки как сугубо лингвистические. А ошибки смысловые – факти­ческие, логические и т. п. – как ошибки экстралингвистические для лин­гвистов интереса не представляют. Вспомните школьные годы. Учите­ля-словесники выделяли в ваших письменных работах три типа ошибок: орфографические, пунктуационные и, так называемые, стилистические.

А между тем, в практике других лингвистов – литературных редакторов – встречаются все типы текстовых ошибок. Но нет их теоре­тического обобщения и даже простой классификации.

Рассмотрим кратко две специальные классификации речевых ошибок.

Ошибки школьников С.Н. Цейтлин¹ подразделяет на три больших класса:

1) ошибки, свойственные только письменной речи: орфографические и пунктуационные;

2) ошибки, свойственные только устной речи: фонетические (у автора неверно: орфоэпические) и акцентологические, объединяемые в словарной практике в класс орфоэпических ошибок;

3) ошибки, не зависящие от формы речи. Здесь автор выделяет шесть типов ошибок: три грамматических типа – словообразовательные, морфологические, синтаксические (первый тип входит во второй), два лексико-семантических типа – лексические и фразеологические ошибки, а один тип – стилистические ошибки – стоит особняком и нарушает клас­сификацию по уровням языка.

Перед нами типично формальная классификация. Она очень удобна в методических целях, но научной критики не выдерживает.

Классификация ошибок наборщика проведена Ю. В. Красиковым² на обширном материале, но это тоже формальная классификация. Автор выделяет два больших класса ошибок наборщика: 1) орфографи­ческие и пунктуационные, 2) семантические. Это означает, что в класс семантических ошибок попали все неорфографические и непунктуаци­онные. Например, пропуск слова считается семантической ошибкой, а пропуск слога или буквы – ошибкой орфографической, хотя это явные модификации одного психологического типа ошибки, связанного с де­фектами внимания.

Таким образом, классификация ошибок упирается в их теорети­ческое осмысление. Теория и типология – две стороны одной медали. А с теорией речевых ошибок дела обстоят неважно. Показательный факт. В лингвистических словарях нет терминов «ошибка», «речевая ошибка», ибо это не термины. Нет их и в «Словаре издательских терминов», хотя есть термины «опечатка», «правка», «редакторская правка». А что пра­вит редактор в тексте, как не текстовые ошибки в широком понимании?

Зато отражено понятие «ошибка» в «Логическом словаре-справочнике» Н. И. Кондакова, поэтому на логическую терминологию можно ссылаться.

Общая типология текстовых ошибок нужна. По сути дела, это редакторская типология. И печатные выступления редакторов дают от­дельные фрагменты такой типологии.³ О практическом разнообразии текстовых ошибок, пропущенных редакторами и корректорами, можно судить по разделам в журналах «Крокодил» и «Журналист» и в «Литературной газете», в которых публикуются подборки ляпсусов из печатных текстов, преимущественно газетных. Только один журнал «Крокодил» еще недавно получал ежегодно до пяти тысяч писем до­тошных читателей с такого рода наблюдениями⁴. В них представлен весь спектр текстовых ошибок.

3.2. Ниже предлагается подход к созданию редакторской типо­логии текстовых ошибок и ее первый набросок.

Текстовые ошибки – это в общем-то ошибки, встретившиеся в тексте, то есть в закрепленном на письме произведении речи. Текст – это сообщение, иначе – элемент в информационной цепи, в которой инфор­мация получается, обрабатывается, хранится и передается дальше. По­этому текстовые ошибки – это также информационные ошибки.

Между источником информации и читателем находится целая фабрика, выпускающая текст. Как было уже показано, текст создается в два этапа. Упрощено: на первом этапе автор печатает текст на машинке, а редактор вносит в него исправления; на втором этапе наборщик наби­рает типографский текст, а корректор устраняет огрехи наборщика. Эти два этапа можно представить в виде пропорции:

автор: редактор = наборщик: корректор.

Текстовые ошибки – это ошибки автора и наборщика. На них можно смотреть с точки зрения их порождения, возникновения и с точ­ки зрения их исправления. Сперва посмотрим на текстовые ошибки с точки зрения их происхождения.

Можно выделить четыре типа ошибок, порождаемых автором текста:

1) ошибки восприятия; 2) ошибки памяти; 3) ошибки мышле­ния; 4) ошибки вербализации.

Ошибки восприятия – результат плохих условий получения ин­формации автором будущего текста. Обычное дело: чего-то не разгля­дел, чего-то не расслышал.

Ошибки памяти (lapsus memoriae)⁵ – это весьма распространен­ное непроизвольное забывание части информации или ее искажение.

Ошибки мышления имеют две причины. Во-первых, это ошиб­ки в понимании, оценке информации из-за недостатка знания или из-за достатка предубеждений (концептуальные или идеологические шоры). Психолог сказал бы: это результат неадекватной установки. И, во-вторых, ошибки мышления – это ошибки в умозаключениях, выводах, рассуждениях из-за дефектов логического мышления автора текста.

Наконец, ошибки вербализации – это хорошо известные речевые ошибки, ошибки в речевом ходе, с помощью которого вербализуется информация.

Ошибки наборщика совсем иного рода. В принципе все они мо­гут быть сведены к одному типу ошибок, причина которых не лингвис­тическая, а психологическая – дефекты внимания. У автора такие ошиб­ки встречаются тоже, поэтому ошибки наборщика, набирающего текст, не представляют собой ничего принципиально нового по сравнению с ошибками автора, печатающего текст на машинке.

Итак, все авторские ошибки попадают в текст и становятся подотчетны редактору. А для редактора классификация ошибок по их происхождению имеет второстепенное значение, ибо на первом плане у него – исправление ошибок.

3.3. С точки зрения редактора ошибки восприятия, памяти и мышления – это смысловые ошибки, ошибки плана содержания. При этом ошибки восприятия и памяти дают в тексте ошибки фактические (искажение факта), а ошибки мышления – логические ошибки (нарушение законов формальной логики). Добавим: юристы издавна выделяют и разделяют два типа ошибок – ошибку в факте (error facti) и ошибку в форме (error in forma).

Ошибки вербализации – это речевые ошибки, ошибки плана вы­ражения.

Фактические и речевые ошибки можно разделить на два типа: ошибки по небрежности и ошибки по незнанию. Такое деление понадо­биться в дальнейшем.

Речевые ошибки – это лингвистические ошибки, ошибки в коде. Смысловые ошибки – это экстралингвистические ошибки, ошибки в ин­формационной стороне сообщения, не затрагивающие кода. Смысловая ошибка остается при переводе текста на другой язык, ибо это ошибка не в языке. В свою очередь, речевая ошибка, как правило, не искажает смысла сообщения. Если же искажение информации происходит, то это означает, что на основе первичной, речевой ошибки возникла вторич­ная ошибка – смысловая.

Такова общая, редакторская типология текстовых ошибок, но без детализации – она появится в дальнейшем. А пока несколько кон­кретных иллюстраций для более полного понимания.

Начнем с примера фактической ошибки. Попробуйте найти ее сами в тексте информации из газеты «Известия» (12 февр. 1998):

«Внеочередные президентские выборы в Армении, назначенные на 16 марта, потребуют серьезных усилий по их организации и привле­чению средств. В 1996 году они обошлись казне в 200 миллионов драмов (400 тысяч долларов), но они были изначально включены в смету избирательной кампании. Теперь же финансировать выборы приходится по статье «Непредвиденные расходы», и с учетом инфляции они будут строить на 110 тысяч долларов дороже.»

Не нашли? Попытайтесь еще раз.

Ошибка малозаметная. Заключается она в том, что инфляция армянской денежной единицы – драма – никак не отражается на долларе (инфляция которого микроскопична). И если расходы на президентские выборы в Армении в долларовом исчислении выросли более чем в пол­тора раза, то причина этого не в удешевлении драма, а в чем-то другом.

Как такую ошибку исправить? Можно выбросить сочетание «с учетом инфляции». Но лучше предложить автору исправить погреш­ность самому, потому что возможно и то, что в контексте скрывается какой-то дополнительный смысл, который автор не сумел выразить сло­вами.

Теперь чисто речевая ошибка: «Лучшей кандидатуры, чем она, не сыскать» (районная газета). Конечно, кандидатура – не «она», канди­датура – «ее». Обычная языковая неряшливость, которая не влияет на понимание, но характеризует уровень речевой культуры автора.

Третья ошибка тоже из газеты (1980 г.): «За 53 рубля он отгро­хал такую домовину, которая годится не только для стоянки автомобиля, но и для жилья.» Нашли курьез? Навряд ли. Но есть подозрения? Надо проверить по толковому словарю значение слова «домовина». Это ред­кое, старое слово, в словаре С.И. Ожегова его не найдете, нужен 4-томный, в нем: домовина – гроб. А автор был уверен (да и вы, наверное, тоже), что домовина – большой дом.

Получилась двойная ошибка: первичная – речевая, а вторичная – смысловая: некто «отгрохал» гроб, который годится «не только для сто­янки автомобиля, но и для жилья». Один читатель ошибку не заметит, другой заметит и улыбнется, но никакой путаницы в понимании текста в обоих случаях не произойдет.

Получила широкую известность логическая ошибка В. В. Жи­риновского: «У меня мама русская, а папа юрист». Она цитируется в нескольких вариантах, но нарушение остается везде, и каждый человек его остро и обязательно комически ощущает. Нарушен один из законов формальной логики – и неважно какой. Заметим, ошибка возникла в уст­ной речи, в письменной речи такую ошибку найти трудно: она будет отредактирована.

3.4. Осталось ввести еще два понятия, без которых литератур­ному редактору не обойтись. Но без которых он обходится.

Сперва пример – четыре строки из песни Юрия Визбора:

«Мы перешли такие беды,

Какие вам не перейти.

Мы не попали в домоседы,

Но и в пиратов не пошли».

Вопрос поставим нейтрально: есть ли в этих стихах нарушение норм русского литературного языка? Надо признать, что есть. И целых два. С точки зрения лингвиста-педанта «перейти беды» – это как-то не по-русски. Лучше бы сказать: пережить беды, преодолеть беды – такие словосочетания в русском языке есть, они традиционны и привычны.

Кроме того, «пойти в пиратов» – это явное нарушение грамматической сочетаемости слов. Такие ошибки обычны в детской речи.

Теперь поставим вопрос иначе: а нужно ли исправлять, редак­тировать эти ошибки? Дружный ответ: конечно же, нет. Объяснение: это вовсе не ошибки, это сознательные, намеренные нарушения речевых норм – обычное явление в художественной речи, особенно в поэзии. И с этим объяснением мы переходим из литературного редактирования в теорию литературы, где с древнейших времен существует важнейшее понятие поэтической речи – licentia poetica – вольность поэтическая.

В современных словарях это понятие трактуется с легкими ва­риациями⁶, за которыми скрывается его история. Общее во всех опре­делениях: поэтическая вольность – нарушение в поэтической речи норм литературного языка. Видимо, первоначально это было связано с со­блюдением стихотворного размера, но быстро, уже в античное время, стало художественным приемом. Гораций в «Искусстве поэзии» употре­бил для объяснения такого явления слово «вольность», а Сенека в «Естественнонаучных вопросах» (I в. до н.э.) – словосочетание «поэтическая вольность» – так родился термин.

За две тысячи лет термин несколько устарел, ибо явление, им обозначаемое, давно проникло из поэзии в прозу и должно называться не поэтической вольностью, а художественной вольностью. Откройте любой томик Андрея Платонова, и вы там найдете в изобилии очень не­обычные словосочетания:

«Поезд... находился неизвестно где в сером пространстве». («Возвращение»);

«Фома Пухов не одарен чувствительностью, он на гробе жены вареную колбасу резал, проголодавшись вследствие отсутствия хозяй­ки». («Сокровенный человек»);

«На вокзале он исчитал все плакаты и тащил газеты из агит­пункта для своего осведомления». (Там же).

Это составляет прелесть платоновского стиля. Все эти псевдо­ошибки выполняют художественные задачи, которые в научных целях можно проанализировать и сформулировать, но непосредственное эсте­тическое восприятие в таких операциях не нуждается.

Но и термин «художественная вольность» тоже ограничивает явление, которое в наше время встречается и в бытовой устной речи, особенно у интеллигенции, и в письменной воздействующей речи – в публицистике прежде всего. Необходим термин «авторская вольность», обозначающий намеренное нарушение норм литературного языка с це­лью получения эффекта речевой экспрессии, речевой выразительности независимо от типа, вида речи.

Могут нарушаться нормы произношения, нормы сочетаемости слов – грамматические и семантические, а также законы формальной логики. Попробуйте сами определить, что именно нарушено в приве­денных ниже примерах:

– «его ушли с работы» (из бытовой речи);

– «Будем посмотреть» (любимая бытовая фраза М. Горького);

– «Я сплю, я сплю со всех сторон» (Саша Черный);

– «И самовар у нас электрический, и мы довольно неискренни» (Михаил Жванецкий);

– «В сельском хозяйстве можно использовать удобрения в лице навоза» (фельетон, С. Нариньяни);

– «Вы смотрели «Маски-шоу» –

Это очень хорошоу» (телепередача).

Вы, наверное, заметили: во всех примерах использованы раз­личные выразительные средства речи и вдобавок с комическим эффек­том, который в общем-то не обязателен.

Обратимся к другому ряду примеров.

В 1982 году была популярна одна песня в исполнении Юрия Богатикова. Два стиха из нее:

«Вот и мне пора настала

Поселиться в новый дом».

Ваша реакция должна быть мгновенной: поселить можно в до­ме, а в дом вселяются – нарушение глагольного управления. Но посмот­рите внимательно на эти строчки, это ведь не авторская вольность, это обыкновенная ошибка, распространенная к тому же. Вот еще одна – из стихотворения для детей:

«На свой скворечник сел скворец:

Кто поселился в мой дворец?»

Для таких случаев М. Горький придумал термин «авторская глухота», означающий «явные стилистические и смысловые ошибки в художественном произведении, не замеченные автором»⁷. Добавим: во всяком произведении.

Примеры авторской глухоты можно найти у любого писателя, у любого поэта. Две маленьких иллюстраций:

М. Лермонтов:

«И Терек, прыгая как львица

С косматой гривой на хребте».

У львицы нет гривы, грива только у льва и только на шее.

А. Фет:

«О первый ландыш! Из-под снега

Ты просишь солнечных лучей».

Когда появляется ландыш, снега уже нет. Фет имел в виду под­снежник.

Причины авторской глухоты различны: незнание, небрежность, невнимательность, неграмотность. Не ошибается тот, кто не пишет. Весь вопрос в том, как часто ошибается автор.

Литературный редактор должен очень четко различать автор­скую вольность и авторскую глухоту и быть в работе с автором дели­катным: ведь задевается авторское самолюбие. К тому же есть два мо­мента, усложняющие ситуацию. Во-первых, не всегда авторская воль­ность и авторская глухота легко различимы. Во-вторых, сама авторская вольность может быть дефектной, неудачной.

Главное: понятия авторской вольности и авторской глухоты – это два инструмента в руках литературного редактора.

3.5. И прежде чем перейти к типологическому описанию тек­стовых ошибок, сформулируем правила редактирования текста. В наи­более полном виде это сделал А. Мильчин⁸. Перескажем их кратко:

1) прежде чем править текст, его нужно прочитать весь, цели­ком;

2) прежде чем исправить фрагмент текста, вызвавший ваше не­удовлетворение, нужно найти в нем ошибку, назвать ее и объяснить ее возникновение;

3) исправление должно быть минимальным;

4) для больших поправок нужно пользоваться авторскими рече­выми средствами (или предоставлять это самому автору);

5) подвергать критике нужно не только авторский текст, но и свою правку;

6) нужно согласовывать правку с автором, доказывая ему необ­ходимость каждого исправления.

И добавим еще одно правило:

7) исправляют ошибки автора, а не его стиль, то есть авторскую глухоту, а не авторскую вольность.

Далее в трех главах рассмотрим три большие группы текстовых ошибок: фактические, логические и речевые.

¹ Цейтлин С.Н. Речевые ошибки и их предупреждение. Пособие для учителя. М., 1982.

² Красиков Ю.В. Теория речевых ошибок (на материале ошибок наборщика). М., 1980.

³ Лучшие выступления: Галь Н.Я. Слово живое и мертвое. Из опыта переводчика и редактора. Изд. 3. М., 1979.

⁴ Крокодил. 1983. № 27. С. 13.

⁵ По «Логическому словарю».

⁶ Ср.: Краткая литературная энциклопедия. Т. 1. М., 1962. Ст. 1028; Квятковский А. Поэтический словарь. М., 1966. С. 81; Ашукин Н.С., Ашукина М.Г. Крылатые слова. М., 1987. С. 278.

⁷ Квятковский А. Поэтический словарь. М., 1966. С. 10. В других словарях этого термина нет.

⁸ Мильчин А.Э. Методика и техника редактирования текста. М., 1972. С. 305–316. (Глава IХ. Методика правки текста).

II. ФАКТИЧЕСКИЕ ОШИБКИ

Искажения фактического материала меньше всего можно найти в изданиях научных и специализированных издательств. Почему? По двум причинам. Во-первых, для таких издательств текст пишет автор-специалист. Уж он-то знает свою тему! Во-вторых, текст редактирует тоже специалист – научный редактор, а уж после него литературный ре­дактор. В ведомственных издательствах такой редакторский тандем обычен.

Но в сфере массовой коммуникации – в издательствах массовой литературы, в издательствах широкого профиля, в художественных из­дательствах, в журналах и газетах – невозможно иметь ни научного, ни специального редактора, ибо такой редактор должен быть, по сути дела, энциклопедистом – знать все. Выход – внештатный рецензент-специалист. Но часто и такого выхода нет. И тогда литературный редак­тор отвечает за все, а за все он ответить не может – в этом парадокс.

Издательская практика знает универсальных редакторов с фи­лологическим или журналистским образованием. Их основная особен­ность – широкая общая культура, помноженная на опыт редакторской работы. Но таких редакторов немного¹.

Вернемся к истокам текста: почему сами авторы допускают фактические ошибки? Выше уже было отмечено, что в основном по двум причинам: по небрежности и по незнанию.

Ошибки по небрежности, из-за ослабленного внимания обычно без труда выделяются из общей массы фактических ошибок.

Например, совершенно курьезная ошибка из журнала «Огонек»: «У меня за плечами семь войн, – отвечает генерал, – две мировые, шесть локальных. Не хочу, чтобы была седьмая.» /Из коллекции журнала «Журналист». 1979. № 6/.

Другая, не столь заметная ошибка. В «Литературной газете» /12 октября 1983 г./ преподаватель литературы с большим опытом приема вступительных экзаменов пишет в статье «Зачем Чичикову мертвые ду­ши?»: «Я задаю этот вопрос восьмой год. Каждый год в среднем шест­надцать раз. Опрошено было более тысячи человек...» Но 8 на 16 будет 128, а не «более тысячи». Обидная путаница в интересной статье. Возможно, она принадлежит не автору, а машинистке или наборщику, но для читателя это не имеет значения.

И еще такая деталь: обе эти ошибки редактор должен увидеть, но не сможет исправить. Это дело автора.

Задание 3. Очень легкое. В предлагаемых фрагментах текстов найдите и исправьте фактические ошибки, причина которых – обыкно­венная авторская неряшливость.

1. «У нее был поразительно ясный выговор, казалось, она отче­канивает каждую букву». (Переводной роман). 2. «Кстати, о лиде. «Лид» происходит от слова «лидер». (Журнал «Журналист»). 3. «Температура воздуха минус 10 градусов. Ветер юго-восточный, давление 750 атмо­сфер». (Газета). 4. «Свергнутый в результате военного переворота и из­гнанный из страны президент Гаити отбыл в поездку по США и другим западноевропейским государствам». («Известия»). 5. «В целях борьбы с шумом в Алма-Ате заменили устаревшие вагоны трамваев на бесшум­ные, старые рельсы – на железобетонные.» («Литературная газета»). 6. «Сейчас у Зайцевой в активе семь побед, три ничьих и одно поражение». («Вечерняя Москва»). 7. «Весь западный участок неба заполыхал крас­ками от бледно-розовой до ультрафиолетовой.» (Газета).

Ошибки по незнанию – замаскированные ошибки памяти. Это основной по количеству подкласс фактических ошибок. Газеты дают их богатый набор, наверное, по той причине, что журналисту в своей рабо­те часто приходится быть всезнайкой, а это невозможно. Как тут не вспомнить афоризм Марка Твена: журналист – это человек, который знает все, только не совсем точно.

Судя по читательской почте, авторы допускают, а редакторы пропускают большое количество фактических ошибок. Создается впе­чатление, что редакторы массовых издательств просто не могут поста­вить им заслон. Лучший редактор – это читатель-специалист. Юристы находят ошибки в детективных кинофильмах и романах, в которых сле­дователи уголовного розыска ведут дела, отдают виновных под суд, хотя в реальной жизни они называются инспекторами и занимаются опера­тивно-розыскной работой. Железнодорожники высмеивают автора, у которого вагонные слесари постукивают молотком по чугунным коле­сам – колеса стальные.

«Литературная газета» в 1970-е годы давала подборки ехидных читательских писем такого рода:

Герои повести Е. Языковой «Однажды, когда мы расстанем­ся...» обсуждают достоинства перевода на русский язык романа Лонга «Дафнис и Хлоя»:

«– Наверное, «Дафнис и Хлоя» по-латыни все-таки лучше?

– Нет, милая, – вкладывает он какой-то особый смысл в ответ» («Аврора», № 12, 1976, стр. 24).

Может быть, он знает то, чего не знает «милая»? Что роман Лонга написан не на латинском, а на древнегреческом языке.

А. Щетинский. Москва

«...События льются друг за другом таким потоком, в который, по выражению Геродота, нельзя вступить дважды» («Знание-сила», № 12, 1976).

А не вернуть ли это выражение Гераклиту?

А. Ямпольский. Саратов

(«Литературная газета», 15 июня 1977 г.)

Для журналистов камнем преткновения в фактическом мате­риале будут специальные области, специальные предметы, деталей ко­торых он может не знать. Два примера.

«Моим соседом в салоне воздушного лайнера оказался черно­бородый священник в церковном облачении». В лайнере священник был в рясе, а в церковном облачении он может быть только во время служ­бы.

«Аэростат – огромная гондола, наполненная водородом, – под­нимался вверх.» Гондола – подвесная корзина у аэростата.

У писателей и поэтов положение еще труднее: надо знать очень точно то, о чем пишешь. В истории литературы существует такая зако­номерность: вершинные писатели часто выступают как редакторы про­изведений своих менее выдающихся коллег. Но не наоборот.

А. Чехов пишет в письме Н.А. Лейкину (7 октября 1987 г.):

«...У Вас «На охоте» охотники стреляют куропаток в лесу. Куропатки бывают на опушке леса, а в лесу по деревьям никогда...» Почему Чехов это знает, а Лейкин нет?

А. Пушкин в письме А. Рылееву (май 1825 г.): «Ты напрасно не поправил в «Олеге» герба России. Древний герб, святой Георгий, не мог находиться на щите язычника Олега; новейший двуглавый орел есть герб византийский и принят у нас во время Иоанна III, не прежде. Лето­писец просто говорит: «Таже повеси щит свой на вратех на показание победы»? ² В этом попутном замечании Пушкина проявилась не только глубина его образования, но и профессиональный, редакторский подход к чужому тексту. Наверняка, Пушкин навел справку в «Истории» Карам­зина.

Читая «Опыты в стихах и прозе Константина Батюшкова» (1817 г.) Пушкин делал редакторские пометы на полях. Напротив стихов

«Так ландыш под серпом убийственным жнеца

Склоняет голову и вянет...»

он написал: «Не под серпом, а под косою. Ландыш растет в лу­гах и рощах – не на пашнях засеянных.»³ А ведь в лицее Пушкину этого не преподавали. Большой писатель – это всегда большой эрудит.

Когда-то Антон Чехов дал хороший совет своему старшему брату Александру (в письме от б апреля 1886 г.): «Не выдумывай стра­даний, которых не испытал, и не рисуй картин, которых не видел...»

Если следовать этому совету, то можно избежать многих фак­тических неточностей... Хотя и не всех. Поэтому ошибки встречаются даже у классиков.

А что же делать редакторам-составителям с ошибками наших классиков? Процитируем целую заметку из журнала «Русская речь»:

«Сколько рук было у Кити Левиной? Странный вопрос, не правда ли? Однако прочтите:

«Он взял ее руку и протянул ее к своим губам, но, как бы боясь, что это ей неприятно будет, выпустил и только погладил ее. Кити взяла эту руку обеими руками и пожала ее» (Л.Н. Толстой. Анна Каренина). Выходит, что Кити взяла двумя руками третью свою руку.

Влияют ли такие описки на качество гениальных произведений Л. Н. Толстого? Думаю, ни один человек не ответит на такой вопрос утвердительно.

В книге К. Паустовского «Повесть о лесах» читаем: «В воде ка­навы острым огнем загорелся Юпитер... Он посылал свой огонь к Земле через сотни световых лет». А ведь Юпитер находится в нашей солнеч­ной системе. Свет к нам от него идет немногим более получаса. Паустовскому редактор не помог избежать ошибки. А теперь исправлять? Считаю недопустимым.

В романе А. Н. Толстого «Гиперболоид инженера Гарина» встречаем такую фразу: «...у воды сидел Роллинг и, пригорюнясь, глядел на океан, откуда сто миллионов лет тому назад вышел его предок в виде человекообразной ящерицы». Никогда таких ящериц не существовало. Явная описка. Но у кого сейчас поднимется рука править А. Н. Толстого?

Подобных примеров можно набрать множество. Ну, здравствующим авторам может помочь внимательный редактор. А как быть с ушедшими, а в особенности – с классиками? Между тем, есть очень простой выход. И он уже давно применяется. Но почему-то только при редактировании мемуаров. Если автор воспоминаний в чем-то ошибся, что-то напутал – об этом сообщается в сноске. Так почему бы не делать того же и с другими книгами? Скажем, так: «Описка Л. Н. Толстого: Кити пожала руку Николая Левина»; «Паустовский ошибся: свет от Юпитера до Земли идет всего полчаса» и т. п.»⁴

Исправление фактических ошибок вырастает в серьезную кадровую проблему для издательств. Высококвалифицированный, эрудированный редактор столь же редок, как и талантливый писатель.

Поток читательских писем с подмеченными текстовыми ошибками, чаще всего курьезными, в «Литературную газету» много лет питал ее «Почту крохобора», а в 1977 году заставил редакцию ввести рубрику «Точность – вежливость писателя».Литературоведы вспомнили о двух старых, забытых, но, как оказалось, актуальных терминах: акрибия – фактическая точность и акрибология – лексическая точность⁵. Потом рубрика незаметно исчезла. Наверное, ее погубило однообразие мате­риала и чувство безнадежности. Вечная проблема.

В те годы в «Литературной газете» и реже в других изданиях появлялись материалы под рубриками «Реплика», «Читатель недоумева­ет» и т. п., которые можно было бы отнести к жанру фактографической критики. Речь в таких материалах шла не об отдельных огрехах, а о мас­совых ошибках в какой-нибудь книге, посвященной специальному во­просу, но написанной журналистом: читатель-специалист критиковал автора-дилетанта.

Чаще всего читательская критика была посвящена трем обшир­ным темам: армии, флоту и природе. Почему? Ответ простой: об армии пишет гражданский человек, о флоте – сухопутный, о природе – горожа­нин. А кто редактор? Городская женщина с филологическим образова­нием.

А читатели негодуют. Армейские офицеры уличают авторов в незнании оружия: у пистолета ТТ нет предохранителя, у браунинга нет барабана. Артиллеристы объясняют, что в их родной артиллерии углы измеряются не в градусах, а в делениях угломера и т. д. Один дотошный читатель, офицер, прочитал внимательно книгу очерков «Еще не все награды вручены» (Донецк, 1975) и нашел там такое количество факти­ческих ошибок, что сам удивился: «...Что же это получается? Значит, почти каждый из тех, чьи очерки помещены в сборнике, не знает воен­ного дела? Трудно предположить такое. Но даже если это и так, то все (или, по крайней мере, многие) ошибки должен был заметить и попра­вить редактор сборника...»⁶

Особенно велика путаница в воинских званиях и должностях. Некоторые, сугубо штатские авторы не знают, чем отличается патрон от пули. Персонаж романа Юлиана Семенова «Горение» «набил карманы пулями» к револьверу; спортсмен в заметке из газеты «послал в мишень 60 патронов».

Флотская тематика с точки зрения акрибии, может быть, самая трудная. Одних морских терминов существует порядка 20 тысяч. А рас­стояния на море измеряются не в километрах и метрах, а в милях и в кабельтовых, а скорость в узлах. Инженер-кораблестроитель прочитал биографию академика А. Н. Крылова, написанную литератором В. Липилиным и прислал в газету разбор книги, в котором доказал, что книга – компиляция, что автор полностью некомпетентен в вопросах судо­строения и вольно обращается с историческими фактами, искажая их.⁷

Но самые обидные и непростительные ошибки мы встречаем в статьях, книгах, стихотворениях о природе. Один внимательный чита­тель с биологическим образованием нашел ошибки в стихах, которые мы знаем наизусть с детства. Вот некоторые из них.⁸

А.Н. Плещеев, «Сельская песенка»:

«Травка зеленеет,

Солнышко блестит.

Ласточка с весною

В сени к нам летит.

Дам тебе я зерен,

А ты песню спой,

Что из стран далеких

Принесла с собой...»

«А ведь ласточки зерно не клюют, это же насекомоядные пти­цы!»

Сергей Есенин:

«Выткался над озером алый цвет зари.

На бору со звонами плачут глухари.

Плачет где-то иволга, схоронясь в дупло.

Только мне не плачется – на душе светло.»

Даже Есенин опростоволосился. «...Иволга в дупле не живет. Всю жизнь она проводит в кроне дерева, где и прячется и гнездится...»

С. Маршак, «Дом, который построил Джек»:

«А это веселая птица-синица,

Которая часто ворует пшеницу...»

Пшеница синице совершенно не нужна. Синица, как и ласточка, предпочитает насекомых, а зимой – подсолнух и коноплю.

В.А. Жуковский, «Птичка»:

«Где же ты, птичка?

Где ты, певичка?

В дальнем краю

Гнездышко вьешь ты,

Там и поешь ты

Песню свою».

«Сейчас нам уже известно, что перелетные птицы вьют гнезда и выращивают птенцов только на родине». Здесь же они и песни поют.

Профессиональный журнал «Журналист» иногда печатает обзо­ры таких ошибок⁹, показывая тем самым важность темы.

Если редактор пропустит искажение рядового информационно­го факта, особой беды не будет. Совсем другое дело, если публикуется искаженный факт, имеющий историческую значимость. В заметке А.Р. Палея уже упоминались вскользь ошибки мемуаристов, требующие обязательного комментария. Как показала практика, очень непросто ре­дактировать ошибки памяти в воспоминаниях живых участников Вели­кой Отечественной войны.¹⁰

В советскую эпоху существовала сильнейшая тенденция пре­вращать исторические факты в идеологически разукрашенные легенды. Это носило массовый характер и исказило историю России советского периода настолько, что ее надо писать заново, а для этого исторические факты надо очистить от случайных искажений и намеренной дезинфор­мации. Больше всего легенд связано с Октябрьской революцией и с Ве­ликой Отечественной войной. О некоторых из них надо обязательно ска­зать, ибо не только любой литературный редактор, но и любой журна­лист должен знать эти хрестоматийные примеры искажения правды.

Самая первая легенда относится к самому первому дню совет­ской власти. И это символично. Эта ложь вошла во все учебники, ее все знают, как таблицу умножения. Вот ее, пожалуй, последняя публикация: «...На «Авроре» ждали сигнала с Петропавловской крепости, чтобы выстрелом возвестить о начале штурма Зимнего дворца. В 21 час 40 ми­нут на крепости замерцал огонь. Грянул исторический выстрел бакового орудия». Эта красивая сказка была придумана для того, чтобы показать революцию как организованный процесс – организованный большеви­ками. На самом деле все революции стихийны и анархичны, и Октябрь­ская не исключение. Не было никакого сигнала к штурму Зимнего. Был выстрел холостым зарядом, и эхо от него раскатилось по всему городу. Кстати, пусть поклонники этой красивой версии организованной рево­люции попробуют осенним вечером разглядеть с того места, где стояла «Аврора» в октябре 1917 года Петропавловскую крепость. Не получит­ся! Как же моряки разглядели, что «на крепости замерцал огонь»?

Но зачем стреляла «Аврора»? Сами матросы крейсера и объяс­нили это в газете «Правда» 27 октября 1917 г. Это письмо авроровцев замалчивали 40 лет, его удалось опубликовать только в хрущевскую от­тепель, в 1957 году. Но и вторую публикацию официальные историки замолчали – очень неудобный документ. Вот что писали матросы «Авроры» в «Правде» (в сокращении):

«Ко всем честным гражданам города Петрограда... Печать пи­шет, что «Аврора» открыла огонь по Зимнему дворцу... Не верьте про­вокационным слухам... Был произведен только один холостой выстрел из 6-дюймового орудия, обозначающий сигнал для всех судов, стоящих на Неве, и призывающий их к бдительности и готовности.»¹¹ И ни слова о штурме Зимнего.

Из таких искаженных фактов и состоит официальная история России XX века. Были даже изобразительные подделки. Много десяти­летий в печати воспроизводилась фотография штурма Зимнего, сделан­ная фотохроникером И.С. Кобозевым днем 26 октября, то есть на сле­дующий день после события. На самом деле это фото сделал В. Булла во время инсценировки штурма Зимнего днем 26 октября 1920 года. В кадре был и кинооператор на деревянном помосте. В 1922 году его зарету­шировали, и фото пошло гулять по изданиям как документальное.¹²

Особенно много легенд в истории Великой Отечественной вой­ны. И только в последние годы историки стали разбирать их завалы и выяснить настоящую правду. Вот только два примера.

Первым закрыл грудью амбразуру вражеского дота Александр Панкратов 24 августа 1941 года под Новгородом. За два дня до Алек­сандра Матросова. Но Сталину доложили о подвиге Матросова. Случай и услужливые историки исказили историческую правду.¹³

Первое знамя над рейхстагом (над входом в рейхстаг) водрузи­ли разведчики 674 полка Г. Булатов и В. Проваторов 30 апреля 1945 го­да, о чем Г.К. Жукову было доложено к 15 часам. А знамя 756 полка М. Егоров и М. Кантария водрузили на куполе рейхстага вечером того же дня¹⁴. Они стали героями.

Речь не идет о принижении героизма одних за счет других. Речь идет о правде, которая не должна искажаться. А она может искажаться самыми разными способами – даже с помощью художественного вы­мысла. Все мы со школьных лет знаем знаменитую фразу комиссара Клочкова, сказанную им при отражении панфиловцами танковой атаки немцев на Москву по Волокаламскому шоссе: «Велика Россия, а отсту­пать некуда – позади Москва». Лучше не скажешь. Но комиссар Клочков этой фразы не говорил. Вообще неизвестно, что он говорил. Ибо он по­гиб, поле боя осталось за немцами. А фраза комиссара – художествен­ный вымысел журналиста, а не исторический факт.

Исправлять историческую неправду стало возможно лишь не­давно. А о том, чем это заканчивалось раньше, можно судить по расска­зу В. Сидельникова, журналиста газеты «Социалистическая Якутия», который вздумал редактировать книгу Л. Брежнева «Малая земля», пе­чатавшуюся в этой газете «по многочисленным просьбам трудящихся». Журналист оказался начитанным и, когда читал в книге Брежнева эпи­зод о спасении будущим генсеком двух матросов после подрыва катера, то вспомнил, что в очерке Героя Советского Союза Сергея Борзенко «Малая земля», опубликованном в «Правде» в 1943 году, описано, как матросы после подрыва катера на мине спасли из воды потерявшего сознание полковника Брежнева... Отредактировать ложь не удалось. «...Парторг Гусев... примчался сразу после моего звонка и… отстранил меня от дежурства... Через неделю... бюро горкома... исключило меня из рядов КПСС. Через 62 дня, после выхода из отделения кардиологии, меня уволили из редакции. Так я стал рабочим по заготовке деловой древесины...»¹⁵

Напомню: все книги Брежнева написаны журналистами, кото­рых он не видел и не знал. Все рукописи уничтожены, настоящие авторы нигде не упоминаются, и даже труд их не оплачен. Ленинскую премию за эти книги генсек принял без смущения. Раскрыл свое авторство только Александр Мурзин, написавший «Целину» (в программе «Альтернатива» на Ленинградском телевидении 8 декабря 1991 года). Кстати, вождь сам и не смог написать ничего вразумительного, потому что был малограмотен. Читать его дневниковые записи без улыбки не­возможно. «Грамматику, судя по всему, Брежнев вообще не знал, о зна­ках препинания понятия не имел.»¹⁶

У нынешних редакторов таких проблем нет. Профессия стала безопасной.

Задание 4. Найдите в трех реальных текстах фактические ошибки. Используйте «Энциклопедический словарь».

1. «Техника – молодежи», 1978, № 11:

Галилей взорвал небо! Он раздвинул рамки Вселенной, нашел на Солнце пятна, у планет – спутники, поколебал вековые устой церкви. На него ополчились не только иезуиты, но и Лютер.

2. «Известия», 20 мая 1987 г.:

Археологическая находка

Итальянские археологи обнаружили древнейшее захоронение племени самнитов, проживавшего на Апеннинском полуострове в I веке до н. э. Возраст захоронения, расположенного в 160 километрах к юго-востоку от Рима, оценивается в 2, 5 тысяч лет.

3. «Ленинградская правда», 12 января 1988 г.:

Впервые в эфире – 150 лет назад

«Железнодорожные вагоны только что прибыли, 345 пассажи­ров». Это – текст первой телеграммы, вышедшей в эфир на нашей плане­те 150 лет назад. Сегодня американские радиолюбители празднуют зна­менательную годовщину в развитии радиотелеграфного дела. 11 января 1838 года в городе Морристаун (штат Нью-Джерси) состоялась первая публичная демонстрация электромагнитного телеграфного аппарата Морзе.

¹ См. об этом подробно: Западов А. От рукописи к печатной странице. О мастерстве ре­дактора. Изд. 2. М., 1982. С. 178–179.

² Полное собрание сочинений. Т. 10. Изд. 3. М., 1965. С. 143–144.

³ Полное собрание сочинений. Т. 7. М., 1964. С. 567.

⁴ Палей А.Р. Почему бы не делать так? // Русская речь. 1977. № 1. С. 147.

⁵ Безъязычный В. Что такое акрибия // Литературная газета, 14 сентября 1977 г. (Это греческие варианты упоминавшихся выше латинских терминов: ошибка в факте и ошибка в форме).

⁶ Нестеров Ю. Как заклинило башню самоходки // Литературная газета, 19 ноября 1975 г.

⁷ Мельников Р.О. О кораблях, встающих на дыбки, и боцманском лексиконе // Литературная газета, 20 марта 1985 г.

⁸ Поляков В. Привычные парадоксы // Лес и человек. М., 1985. С. 189–190.

⁹ Например: Леонид Круглов. Сколько ног у паука? Заметки о публикациях на темы экологии (1984, № 2); Леонид Плешаков. Возьмем в руки карандаш (1984, № 9).

¹⁰ Плешаков Л. А факт ли это? // Журналист. 1983. № 3; Он же. Правда одна // Журналист. 1984. № 2.

¹¹ Цит. по: Кардан В. Легенды и факты // Новый мир. 1966. № 2. С. 239.

¹² Алямовский И. К Зимнему // Ленинградская правда, 27 сентября 1987 г.

¹³ Фролов Б. Матросов был 59-м... // Известия, 12 мая 1991.

¹⁴ Сычев А. Кто водрузил Знамя Победы // Аргументы и факты. 1990. № 18.

¹⁵ Сидельников В. Как я правил «Малую землю» Брежнева // Аргументы и факты. 3 янва­ря 1996 г.

¹⁶ Андреев Н. Любил охоту, хоккей, домино, аплодисменты и испытывал глубокое удов­летворение // Час пик, 15 июня 1994 г.

III. ЛОГИЧЕСКИЕ ОШИБКИ

1. Прежде всего надо разобраться в терминах, потому что, с одной стороны, логическими ошибками занимается логика, и их описа­ние можно найти в учебниках логики и в логических словарях. Но с дру­гой стороны, и лингвистика не может обойти речевые ошибки, имеющие логическую основу или порождающие логические ошибки как вторич­ные. Кроме того, есть еще и третья сторона – теория литературы, кото­рая занимается художественными эффектами нарушения логических законов и правил. Двумя терминами теории литературы – поэтическая вольность и авторская глухота – вы уже владеете.

Основных терминов в этом разделе всего три.

Алогизм – в полупереводе на русский – нелогичность. Более подробно: рассуждение, противоречащее логике. Это общенаучный термин. Его можно найти в самых разных словарях: в «Логическом сло­варе» Кондакова, в «Энциклопедическом словаре», в «Словаре ино­странных слов». В «Лингвистическом энциклопедическом словаре» та­кого термина нет, и это странно. В «Поэтическом словаре» Квятковского термин «алогизм» обозначает не логическую ошибку (авторскую глу­хоту), а стилистический прием (авторскую вольность). В «Краткой лите­ратурной энциклопедии» тоже есть подобная статья.

Паралогизм – термин логики, и за ее пределами не встречается. Он находится в паре с другим логическим термином – софизмом. Пара­логизм – логическая ненамеренная ошибка в умозаключении, а софизм – преднамеренное нарушение правил логики, формально кажущееся пра­вильным. Такое антонимическое противопоставление очень важно: па­ралогизм говорит о заблуждении автора, в основе которого – недостаток образования, а софизм – о логическом обмане, о нечестности автора.

На паралогизмах строятся «Основы политической экономии» Т. Мальтуса, многие работы В. И. Ленина: о пролетарском интернациона­лизме, о закате капитализма в XX веке, о невозможности Соединенных Штатов Европы в условиях так называемой буржуазной демократии и т. п. Адвокат, сдавший экзамен экстерном, не имел настоящей научной подготовки. Паралогизмы – обычное дело там, где публицистика пре­тендует на роль науки.

«Логические ошибочные рассуждения непременно появляются в тех случаях, когда сила разума начинает уступать силе эмоций.

Но особенно, конечно, истоки логических ошибок надо искать в социальной позиции того или иного человека».¹

Увлеченность теорией, слепая вера в нее заставляют человека смотреть на мир сквозь теоретические очки: видеть то, чего нет, и не видеть того, что есть. В этом причина идеологической зашоренности многих публицистов во всех идеологических лагерях.

Когда же ложная теория начинает дискредитировать себя на практике, когда ее нелепости становятся понятны многим, а не только единицам, тогда пропагандисты берут на вооружение приемы софисти­ки: пропаганда переходит от логических ошибок поры увлеченности к логическому обмену поры охлаждения.

Типичный пример.

В 1979 году на закате советского социализма в журнале «Журналист» (№ 11, с. 36–38) доктор экономических наук заместитель главного редактора газеты «Правда» Дмитрий Валовой опубликовал статью «Совершенствовать значит идти вперед» об успехах советской экономики. В качестве аргументов он приводил статистические данные о среднегодовых темпах роста промышленной продукции США и СССР за 1951–1978 годы – соответственно 4, 3 и 9, 2%. Это говорило, якобы, в пользу социалистической экономики: она же в два раза быстрее разви­вается и рано или поздно обгонит американскую. В то время это был излюбленный аргумент многих советских пропагандистов. И это было сознательное манипулирование числами (точными!), сознательный об­ман читателей и слушателей.

Дело в том, что для экономики США, несмотря на периодиче­ские кризисы производства, характерна стабильность усредненных по­казателей темпов роста промышленной продукции. Вот уже 120 лет этот показатель колеблется около 4, 2%. А для экономики СССР такой зако­номерности не существовало. У нас картина была совсем иная – посте­пенное падение даже официальных (приукрашенных, то есть завышен­ных) показателей прироста промышленной продукции. За этот же пери­од – 1951–1978 гг. – он упал по опубликованным данным с 13, 5 до 3, 6%. А в среднем – действительно 9, 2%! Но усредненная статистика партий­ных пропагандистов скрывала тенденцию. Именно о таких аргументах сказано: есть ложь, есть наглая ложь и есть статистика.

Д. Валовой восхвалял советскую экономику, когда она уже сва­лилась в глубокий кризис, когда она была уже ниже американской не только по объему, но и по темпам роста. Доктор экономических наук мог бы построить график, проэкстраполировать полученную тенденцию на ближайшее будущее и увидеть, что в середине 1980-х годов страну ожидает нулевой прирост промышленности. Он, при известной фанта­зии, мог бы даже предсказать будущую перестройку. Правда, опублико­вать такие выводы в советской печати ему бы не удалось – даже в «Правде», где он был заместителем главного редактора. Но это уже дру­гая история. Д. Валовой предпочел дезинформацию, которую никакой редактор не посмел бы отредактировать.

Но вернемся к настоящим логическим ошибкам. В логическом доказательстве три части: 1) тезис – суждение, истинность которого сле­дует доказать, 2) основания (аргументы) – истинные суждения, обосно­вывающие истинность тезиса, 3) демонстрация – форма способа доказа­тельства. Логики соответственно выделяют три больших класса логиче­ских ошибок: 1) подмену тезиса, 2) подмену аргумента, 3) ошибки спо­соба доказательства, то есть различные нарушения правил умозаключе­ния.

В тексте логические ошибки могут быть очень простыми, но могут приобретать изощренные формы, требующие специальных дока­зательств своей ошибочности.

Логические основы редактирования текста разработаны под­робно. Есть специальные работы². Есть учебники и учебные пособия и даже научно-популярные книги со специальными разделами, в которых разбираются логические законы, логическое построение текста и анали­зируются типичные логические ошибки, иногда дается свод основных логических ошибок³. Но полной и строгой классификации логических ошибок с точки зрения литературного редактора нет.

Должен ли литературный редактор быть логиком и использо­вать в своей работе логическую терминологию? Навряд ли. Он может и, наверное, должен знать, что существуют четыре логических закона: за­кон противоречия, закон исключенного третьего, закон тождества и за­кон достаточного основания, и понимать, когда они нарушаются. Но объяснять автору, что он нарушил закон исключенного третьего да еще в логических терминах – это пустое занятие: автор обязан быть логичным, но он не обязан знать теорию логики.

Логика – наука древняя. Ее основания разработаны еще в антич­ную эпоху. Старая латинская терминология до сих пор находит место в словарях. И некоторые из латинских терминов, обозначающих логиче­ские ошибки, неплохо знать. Вот некоторые из них с переводами и объ­яснениями:

Non liquet – «неясно». По происхождению это формула римско­го судопроизводства. Судьи, голосуя приговор, выражали одно из трех мнений: оправдываю, осуждаю и неясно (то есть воздерживаюсь).

Qui pro quo – «одно вместо другого». Смешение понятий, пута­ница, недоразумение.

Contradictio in adjecto – «противоречие в определении». Напри­мер, сухая влага. Внутреннее противоречие, противопоставляемое внешнему противоречию – contradictio in subjecto – «противоречию в предмете».

Post hoc, ergo propter hoc – «после этого – значит по причине этого». Временная последовательность событий принимается за при­чинную зависимость.

Idem per idem – «то же посредством того же». Доказательство какого-либо положения посредством самого этого положения.

Petitio principii – «предвосхищение оснований». Аргумент, осно­ванный на выводе из положения, которое само требует доказательства.

Circulus vitiosus – «порочный круг». Приведение в качестве до­казательства того, что еще само нуждается в доказательстве.

Ignotum per ignotius – «неизвестное через более неизвестное».

Consequentia non valet – «вывод не имеет силы». Из правильных посылок делается вывод, который из них не вытекает.

В публицистике все виды этих ошибок встречаются. Кроме того, многие публицисты страдают логической болезнью делать выводы на основе нескольких эффектных фактов. Это самый простой и самый рас­пространенный паралогизм. Вот как он высмеян в газетной статье «Вегетарианцы против мясоедов»:

«Полемика «хищников» и «травоядных» стара как мир и, в общем-то, столь же абсурдна.

– Мы, вегетарианцы, поголовно гуманисты и пацифисты. С нами Пифагор, Плутарх, Сенека, Вольтер, Лев Толстой, Бернард Шоу, Пол Маккартни...

– А как быть с видным «гуманистом» Адольфом Гитлером – ведь он тоже был вегетарианцем?

– Коренное население Южной Америки не ест мяса.

– А вот масаи, также проживающие в Африке, после 14 лет бро­сают есть растительную пищу и питаются одним молоком да мясом.

– А вот Лев Толстой в 67 лет научился ездить на велосипеде, а в 70 – прекрасно катался на коньках, в 82 – стал «качаться».

– А вот известный полярник Фритьеф Нансен всю полярную ночь питался медвежатиной. И дожил до глубокой старости...

Короче говоря, недостатка в фактах как за вегетарианство, так и против него не ощущается. Все дело в их грамотном подборе. Если вы подбираете их «правильно» – вы вегетарианец. Если нет – то закорене­лый «мясоед!»⁴

Публицист, работающий с фактами, должен уметь с ними об­ращаться.

Задание 5. Вам предлагается логическая шутка, в которой ло­гический обман доведен до абсурда. Постарайтесь определить детально. В чем логическая несостоятельность этих выкладок? Сколько здесь ло­гических ошибок?

«Сколько дней в году мы работаем?

Будем вычитать из 365 дней те, которые мы не работаем. Оста­нутся рабочие дни.

1) 8 часов в день – сон. Это 122 дня ежегодно: 365 – 122 = 243.

2) 8 часов в день – нерабочее время. Это тоже 122 дня ежегодно: 243 – 122 = 121.

3) В году 52 воскресенья и 52 субботы. Итого 104 выходных дня: 121 – 104 = 17.

4) В году 8 официальных праздников: 17 – 8 = 9.

5) Отпуск 24 дня: 9 – 24 = –15.»

2. Логики выделяют три причины логических ошибок: 1) пси­хические нарушения, 2) сокращенное умозаключение и 3) плохое владе­ние языком.⁵ Первые две причины порождают ошибки в умозаключе­ниях, а третья – ошибки в речи, ведущие к нарушениям логики. Иначе говоря, логические ошибки можно разделить на два класса:

1) ошибки собственно логические, ошибки мышления, ошиб­ки плана содержания;

2) ошибки речи, ошибки плана выражения, вторичные логиче­ские ошибки.

До сих пор речь шла о первичных логических ошибках, теперь речь пойдет о речевых ошибках, порождающих логические ошибки. Можно считать их переходным, промежуточным типом ошибок – одно­временно и речевыми и логическими.

Речевые логические ошибки могут быть двух типов: лексиче­ские и синтаксические.

2.1. Лексические ошибки будут подробно рассмотрены в разде­ле «Нормативно-языковые ошибки». Здесь же нужно сказать только то, что они возникают по двум причинам: или из-за незнания значения сло­ва, или из-за небрежного словоупотребления. Но в любом случае они создают некую логическую неувязку, часто комического свойства: «Он облокотился спиной на холодную батарею» (В. Катаев). Облокотиться можно только локтем, а спиной прислониться. Типичный пример сме­шения словосочетаний – ошибка по небрежности, по невнимательности, а не по незнанию. В результате на спине вырос локоть.

Небрежность, приблизительность словоупотребления – час­тое явление в газете. Оно распространяется и на газетную метафору. Статья о бытовых кондиционерах была названа – «Фабрика свежего воз­духа». Фабрика – это целое предприятие, а кондиционер помещается за окном: сопоставление несоразмерно, а поэтому нелогично. Вообще нужно заметить, что метафора поддается логической оценке, в том чис­ле и сочетание метафор. Есть старый термин – «ломаная метафора», обо­значающий логическую несочетаемость двух метафор: «Пусть акулы империализма не протягивают к нам свои лапы». (Из газет 20-х годов).

2.2. К логическим дефектам речи следует отнести и речевые из­лишества на основе плеоназма. Многие из них выглядят безобидно: самый лучший, толпа людей, сжатый кулак, идти пешком, в общем и целом и т. д. И не так-то просто доказать иному автору необходимость редактирования таких словосочетаний. Но возможен и комический эф­фект, понятный любому: «Он был в берете, напяленном на правое ухо головы» (газета), «Приемный пункт по приему стеклотары» (вывеска).

Особый тип плеоназма связан с неточным знанием значения иноязычного слова. Это уже несомненные ошибки – и грубые: своя ав­тобиография (авто и есть своя), памятный сувенир (сувенир – подарок на память), период времени (период – промежуток времени), прейску­рант цен (прейскурант – текущая цена) и т. п. Хотя есть и узаконенные ошибки: пойти ва-банк от французского va banque – идет банк (из речи картежников).

Задание 6. Список общеупотребительных плеонастических вы­ражений огромен. Среди них есть вполне нейтральные словосочетания, а есть явные ошибки. Какие из них вы считаете ошибками?

– нижнее белье, верхняя одежда, полное право, отличительная особенность, любимое увлечение, численной меньшинство, огромная масса людей, огромное множество, военная оккупация, огромная махи­на, глубокая бездна, серьезное ЧП, народный фольклор, курносый нос, легкое облегчение, сегодняшний день;

– коллега по профессии, экспонаты выставки, квартал домов, хронометраж времени, час времени;

– приятно порадовать, отступить назад, пропасть даром, собрать вместе, зримо видеть, бежать бегом, окружить со всех сторон, опубли­ковать в печати, простаивать без дела, демобилизоваться из армии;

– дефекты и изъяны, просчеты и ошибки, цели и задачи, надеж­ды и чаяния, целиком и полностью, сплошь и рядом, четко и внятно, основная и главная мысль.

2.3. Но, пожалуй, самой грубой лексической логической ошиб­кой является, так называемый, логический скачок. Пример из литера­туроведческой статьи: «Сложный и оригинальный внутренний облик Катерины нашел свое отражение в ее языке, самом ярком среди всех действующих лиц «Грозы». Язык оказался среди действующих лиц: ав­тор соединил понятия из разных логических рядов, это и есть логиче­ский скачок, точнее проскок.

Разновидность логического скачка можно считать и неправиль­ное употребление конструкций с предлогами «кроме», «наряду», «вместе», «помимо» и под. Пример – брачное объявление в германской газете (перевод): «Ищу мужа. Я еще молода. Рост высокий, талия тон­кая. В хозяйстве кроме того имеется трактор».

Нагромождение логических скачков в одной фразе делает ее не­ясной. Пример из ученой статьи: «Любой элемент функционального стиля писателя выполняет прежде всего эстетическую функцию, и в си­лу своей эстетической значимости он обладает разной степенью инфор­мативности.» Не поленитесь, прочитайте еще раз, найдите два логиче­ских скачка в этом предложении.

2.4. Встречается также ошибка, которую можно назвать пове­ствовательным алогизмом. Чаще всего это связано с тем, что повест­вователь (писатель или журналист) отличается такой небрежностью, что не помнит, что он написал в предыдущей фразе.

«Вдоль строя шел генерал. Под фуражкой блестела на висках проседь, но держался он молодцевато, да и форма – высокая курчавая папаха, плотно облегающая шинель, лампасы – красила, молодила гене­рала.» (Повесть). Нашли алогизм?

«В лесу было тихо. Рядом пела звонким голосом лирическую песню, перелетая с дерева на дерево, иволга. Где-то далеко куковала невидимая кукушка.» (Газета). Не очень-то тихо было в лесу.

Такая небрежность может привести к нарушению логической последовательности повествования: «Марьино... Здесь 18 января 1943 года, прорвав долговременную полосу противника глубиной 14 кило­метров и форсировав Неву, соединились войска Волховского и Ленин­градского фронтов – кольцо блокады Ленинграда было прорвано». (Газета).

Из этого фрагмента следует, что войска Ленинградского фронта прорвали оборону противника, затем форсировали Неву и соединились в Марьино с войсками Волховского фронта, наступавшими им навстречу. Но Марьино находится на левом берегу Невы... Наши войска сперва форсировали Неву, потом преодолели немецкую оборону. Место встре­чи двух фронтов было восточнее Марьино. У журналиста во фразе пол­ная неразбериха, которая показывает его профессиональный уровень. По этому поводу можно вспомнить афоризм другого журналиста – Ана­толия Аграновского: «Хорошо пишет не тот, кто хорошо пишет, а тот, кто хорошо думает».

2.5. Логическая погрешность текста, которую древние римляне назвали non liquet – неясно, возникает по двум причинам: из-за недос­татка образования и от его избытка.

Объявление: «При наличии денег на пункте АО МММ выплата будет производиться в порядке: Рассмотрение заявлений по смерти со­стоящих в основной очереди и больных онкологически и сахарным диа­бетом в соотношении через 5 человек основной очереди. По 1 акции не более 10 человек».⁶

Это образец текста на грани патологии. Текст настолько неясен, что без помощи автора не может быть отредактирован. Здесь не только глубочайший пробел в лингвистическом образовании (невладение пунк­туацией, придумывание несуществующих слов – «онкологически»), но и явный дефект мышления, который выражается в неумении логично по­строить предложение.

К неясности изложения можно прийти и с другой стороны – от ультраучености. Вот два примера из коллекции доктора филологических наук П. Пустовойта.⁷

Из работы о А. П. Чехове: «Умножение и взаимоналожение смысловых планов детали создает динамику все более углубляющегося проникновения в сущность явления; соотнесение, варьирование деталей, обнаруживая связи между явлениями, проясняет закономерности про­цессов, выражаемых сюжетом произведения.»

Из учебника по общему языкознанию: «Мутация бывает двух видов – коммутация и пермутация. Коммутацией называется корреляция в одном плане, которая имеет реляцию к корреляции в другом плане языка; инвариантами являются корреляты с взаимной коммутацией, т. е. мутацией между членами парадигм. Пермутацией называется реляция и сдвиг в цепи, которые имеют соответствие в другом плане языка; вари­антами являются корреляты с взаимной субституцией, т. е. отсутствием мутации между членами парадигмы, но наличием ее в цепи.»

Эта неясность – от сложности. Авторы не умеют изъясняться просто, они думают, что просто – значит ненаучно. Их научный воляпюк⁸ очень похож на пародию. И вторая цитата не раз звучала в юмори­стических концертах и передачах.

2.6. И наконец самая распространенная речевая логическая ошибка – амфиболия (греч. двусмысленность).

Со школьной скамьи нам всем известна фраза-приговор с про­пущенной запятой: казнить нельзя миловать. Это и есть простейший случай амфиболии – речевой двусмысленности. Один смысл: казнить, нельзя миловать; второй смысл: казнить нельзя, миловать. Это искусст­венные примеры, а вот реальные.