На русском направлении 5 страница

Кстати, о международных связях китайской мафии. На слушаниях в сенате США директор ЦРУ приводил данные своего ведомства и ФБР о том, что «в республиках бывшего СССР преступные группировки развиваются в угрожающем темпе и смыкаются с итальянской мафией, китайскими триадами и латиноамериканскими наркоторговцами» [383].

Что же касается миграции китайцев в Россию, то ее главная причина — жесточайшая конкуренция в бизнесе и вообще в борьбе за существование в огромной стране с миллиардным населением, которая задыхается от нехватки ресурсов, а во многих городах — и просто от нехватки более или менее чистого воздуха. Достаточно сказать, что, по оценкам китайских специалистов, в результате чрезмерной человеческой деятельности без учета ее влияния на окружающую среду был нарушен предел равновесия множества биосистем ряда районов Китая, поддерживающих самовоспроизводство природы. По мнению китайского ученого Сунь Бинвэня, природная среда Китая может функционировать только при уровне населения в 800 млн. человек. В 1981 году председатель Госкомитета КНР по науке и технике отметил, что природная среда Китая может функционировать и самовосстанавливаться, если население страны не превышает 650-700 млн. человек.

Таким образом, уже в конце 1980-х годов нагрузка на природную среду в Китае достигла своего пика, что может в 90-е годы привести к непредсказуемым последствиям в состоянии и возможности использовать земельные, водные, лесные и другие ресурсы [384].

Все это вынуждает тех, кто не сумел урвать кусок от реформ Дэн Сяопина, искать лучшей доли за пределами своей родины. В более широком плане есть все основания говорить о ползучем захвате китайцами территории и ресурсов соседнего государства — процессе, определяемом известным китайским выражением «червь точит лист». Есть данные о том, что «червь точит лист» по разработанной китайским правительством секретной программе «Мирное заселение России». Она предусматривает заселение отдельных территорий нашей страны китайскими переселенцами численностью до 80 миллионов человек. На эту программу только правительством КНР уже ассигновано около полумиллиарда долларов [385]. А еще есть «личные средства граждан...»

На современном этапе именно этот процесс является основным содержанием, которое мы вкладываем в понятие «угрозы с востока». Совершенно очевидно, что на определенном этапе экономическое и демографическое давление на Россию будет подкреплено политическим и военным давлением. Это ясно для западных наблюдателей. Например, в статье, опубликованной в издаваемой в Париже газете «Интернэшнл геральд трибюн» прямо говорится, что «с учетом демографической слабости России в Азии — всего 30 миллионов русских на Дальнем Востоке в сравнении с более чем миллиардом китайцев — ей предстоит столкнуться с тихоокеанским кризисом, более серьезным, чем проблемы на ее западных границах» [386]. Это тем более обязан понимать каждый ответственный русский политик, журналист, ученый и все те русские люди, в которых картаво-голубое телевидение еще не подавило здоровый национальный инстинкт.

В этих условиях умиление пекинского корреспондента «Правды» по поводу того, что в мире растет интерес к изучению китайского языка и «сегодня оптимисты во всем мире не могут не симпатизировать Китаю, не интересоваться китайским языком» [387], в лучшем случае способно вызвать в памяти старый анекдот из серии «черного юмора»: «Сколько будет стоить в Москве водка в 2000 году?» — «Пять юаней».

Действительно, «прошло много лет с тех пор, когда теме об этой «желтой опасности» уделялось много внимания в печати всего света. Боксерское восстание в Китае, а затем военный конфликт между Японией и Россией в 1905 году дали повод и нашим людям тех времен толковать и писать обширно на тему о ней... Старый Китай, обессиленный коррупцией своей бюрократии, голодом и бедствиями 350-миллионного народа и деградировавший национально, вселял в те времена западному миру самые серьезные опасения «желтого нашествия». В наши дни... никто не говорит и не предупреждает о надвигающейся «желтой опасности». Она же уже тут, «при дверях», заряженная и перезаряженная завистью и ненавистью иудейского марксизма, пылающая злобой не только «классовой», но и чисто азиатско-расовой... С этой «желтой опасностью» давно уже заигрывают мировые спекулянты типа разного рода Киссинджеров. Эти спекулянты давно уже разглядывают ее со всех сторон, ощупывают ее, прикидывают ее политический удельный вес с тем, чтобы в случае нужды и собственной выгоды бросить ее на чашу весов мировых судей и, вызвав «недовес», кассировать его в свою пользу. Это большая игра, начавшаяся за «картежным столом» мировых спекулянтов и обещающая принести несчастному человечеству новые беды, новые слезы, разрушения и смерть.

Кого географически и политически может коснуться в первую голову эта «желтая опасность?» Конечно же той самой страны России, которая стояла веками щитом и заслоном для западного мира от нашествия азиатских народов. Может случиться, что в недалеком будущем этот мир подаст руку «дружбы» и помощи этой самой «желтой опасности» против своей вековой защитницы... «Желтая опасность» перестала быть чем-то воображаемым. С помощью мировых спекулянтов и непростительной слепоты вожаков свободного мира «желтый дракон» поднял уже свою голову, сощурил свои раскосые глаза и поглядывает сквозь их щели через Японское море, через Сахалин, через Яблоновый хребет, Байкал и через сибирскую ширь на далекий запад, и кто знает, что ворочается в этой голове. «Желтая опасность» становится в наши дни реальной угрозой нашей родине. Она мостится на огромном протяжении наших азиатских границ у самого ложа больной и едва начавшей выздоравливать России». [388]

Так пишет русский человек, озабоченный судьбой Родины.

А как реагируют на китайское «вторжение без оружия» в нашу страну русскоязычные средства массовой информации? Стараются замалчивать данную проблему, а если по необходимости говорят о ней, то приблизительно следующим образом: «...не истерично, а с позиций закона, разумности и выгоды для России следует подходить к проблеме создания китайских поселений». [389] Что означают эти рассуждения? Во-первых, что в результате политики попустительства российских властей по отношению к так называемому «ближнему» и «дальнему» зарубежью наша страна превращена в проходной двор; в частности, китайцы уже переселяются на наш Дальний Восток целыми деревнями. Во-вторых, те, кто выступает против этого, ведут себя, по мнению газеты «Известия», «истерично». В-третьих, в сознание читателей внедряется представление о том, что заселение китайцами русских земель при неких условиях якобы может быть «разумным» и «выгодным» для России, хотя на самом деле таких условий не существует и процесс, о котором идет речь, носит однозначно негативный для нашей страны характер. В-четвертых, тех русских людей, которые пытаются этому как-то противостоять, призывают действовать «с позиций закона» в условиях, когда законодательная база, регулирующая въезд, пребывание и коммерческую деятельность иностранцев в России, еще крайне слаба, а имеющиеся законы в нынешней ситуации не работают.

Несмотря на подобное массированное «промывание мозгов», острота ситуации многими русскими людьми, знакомыми с проблемой, осознается. Пытаются что-то сделать местные власти, госбезопасность, милиция. Например, судя по некоторым сообщениям, все более жесткую позицию занимают в этом вопросе власти Приморья. Телеканал НТВ осенью 1994 года с плохо скрытым недовольством отозвался о том, что по указанию главы Приморского края Е. Наздратенко оттуда было выслано 300 тысяч китайцев. Но большая часть усилий уходит в песок. Почему? Является ли такое положение дел следствием некомпетентности, недооценки ряда весьма существенных аспектов китайской проблемы, халатности, корыстолюбия тех, кто обязан блюсти государственные интересы? Или виной всему китайская изворотливость? Есть всего понемножку. Но не только. Вспомним, как после гражданской войны и в ходе репрессий первой половины тридцатых годов из крупнейших городов России изгонялись целые социальные группы, представлявшие собой цвет русской нации, а на их место приходили карьеристы, казнокрады и спекулянты из числа «интернационалистов» еврейского и кавказского происхождения. А преступное постановление ЦК КПСС, открывшее в 70-е годы путь к расселению выходцев с Кавказа и Средней Азии в селах русского Нечерноземья в сердце России?

А теперь обратимся к Западной Европе: за последние 30-40 лет во Франции, Великобритании, Германии возникли и быстро растут общины арабов, пакистанцев, турок, курдов... Результат — межрасовые и межнациональные конфликты в этих некогда полностью благополучных в данном отношении странах, распространение в них обычаев и нравов, чуждых национальным традициям коренного населения. Все это не нравится немцам, англичанам и французам, нелегко приходится и иммигрантам, среди которых нередки случаи настоящих человеческих трагедий. Но в такой ситуации прекрасно зато чувствует себя «международный еврей» (выражение Г. Форда). А контролируемая им пресса заботится о «правах человека», борется против «дискриминации национальных меньшинств» и поливает грязью политиков, пытающихся что-то сделать для того, чтобы разрядить эту заложенную под европейскую культуру мину замедленного действия.

Вернемся снова в Россию и напомним о таком прошедшем мимо внимания широкой общественности факте. После расстрела Дома Советов в октябре 1993 года московской милицией в рамках осуществления мероприятий по поддержанию в городе режима чрезвычайного положения были приняты некоторые меры по ужесточению правил проживания в столице России, что ударило по интересам наводнивших Москву инородцев. Немедленно нашлись «гуманисты», которые, скороговоркой осудив уничтожение в центре древнего русского города нескольких тысяч русских людей, виновных только в том, что они защищали Конституцию, подняли галдеж по поводу «дискриминации национальных меньшинств». В частности, небезызвестное общество «Мемориал» опубликовало открытое письмо генпрокурору А. Казаннику, в котором осуждалась «высылка приезжих из Москвы», якобы противоречащая «как законам РФ, так и международным актам о правах человека, ставящим свободу передвижения и выбора места проживания на одно из первых мест» [390]. Можно не сомневаться, что права инонациональных, в том числе китайских, уголовных элементов и спекулянтов будут «Мемориалом» и подобными антирусскими организациями надежно защищены.

В частности, верность этого нашего прогноза подтверждена и событиями вокруг Чечни в конце 1994 — начале 1995 годов. Яркий пример в этом отношении явила собой деятельность «наследника А.Д.Сахарова» и «выдающегося защитника прав человека» (нерусского человека — P.P.) С. Ковалева. Когда из танковых орудий палили в центре Москвы по русским людям, их права этого врага России не волновали. Когда же русская армия начала боевые действия против вооруженных до зубов формирований, в которых на антирусской, антиправославной основе объединились чеченские боевики, наследники недобитых бендеровцев и прибалтийских фашистов, наемники из арабских стран и т.д. и т.п. — тут уж Ковалев со своими единомышленниками из числа сионистских и сионизированных политиков, принадлежащих к различающимся во многом, но более близким друг другу, чем это принято считать, политическим группировкам от «Выброса» до КПРФ — тут уж о правах человека он вспомнил. А вспомнив, эти гаденыши подняли гвалт, открыв в тылу действующей русской армии второй фронт в русскоязычных средствах массовой информации.

Заметим, что события вокруг Чечни, как и китайская проблема, относятся к тем сравнительно немногочисленным пунктам, по которым позиции упомянутых выше организаций оказались близкими к «консенсусу». Это не может не наводить на размышления и при анализе российской политики на Дальнем Востоке.

Нет ли взаимосвязи между всеми этими фактами? Не чувствуется ли здесь один и тот же почерк? Для непредубежденного человека не составит большого труда ответить на этот вопрос.

Таким образом, если не будут приняты и проведены в жизнь в полном объеме кардинальные меры, то недалек тот день, когда и китайцы в России начнут открыто отстаивать свои права китайского человека, то есть право селиться там, куда их никто не звал, устанавливать здесь свои порядки, перетаскивать к себе многочисленных родственников и земляков из Китая, вести коммерческие операции методами, несовместимыми с культурными традициями русского народа и его представлениями о нравственности, материально или личным участием поддерживать китайскую мафию, плодить в России взяточников, наконец, заниматься шпионажем в пользу своей исторической родины. И если уж правительство Турции выступает с официальными протестами по поводу жестких действий германской полиции против сопровождавшихся насилием демонстраций турецких иммигрантов, то можно не сомневаться, что когда подобная ситуация возникнет в России с китайцами, за правительством Китая дело не станет.

Что касается нынешней позиции правительства КНР по вопросу о нелегальной китайской миграции за рубеж, то она, как нам представляется, носит двойственный, если не двуличный характер. Официально КНР против. Организация нелегального выезда граждан из страны является в КНР уголовным преступлением. Делаются заявления и обращения в адрес иностранных государств, в которых ставится вопрос о совместных действиях по борьбе с нелегальными китайскими иммигрантами, которые, кстати, являются источником серьезных доходов для китайской и международной мафии. Также распространяется версия о том, что китайские власти препятствуют выезду граждан своей страны за рубеж, так как стремятся оградить их от чуждых идеологических и политических влияний.

Все это правда. Но это не вся правда. У этой медали есть и оборотная сторона, которая заключается в том, что процесс выезда китайских граждан из страны жестко интегрирован в систему внешнеполитических мероприятий китайского руководства. При этом преследуются как экономические цели: смягчение давления избыточного населения (ведь только в китайской деревне «излишки» рабочей силы выражаются цифрой 260 млн. человек) [391], получение иностранной валюты и т.д., так и политические: усиление китайского влияния в странах, где живут китайцы, а в конечном счете — полное подчинение этих стран китайским политическим, военным, экономическим интересам, и при благоприятных условиях — их присоединение к Китаю либо отторжение в пользу Китая части территории той или иной страны, на которой китайское население составляет большинство.

В этом отношении представляет интерес высказывание премьер-министра Малайзии, который с восточной изысканностью охарактеризовал некоторые аспекты военно-политических взглядов китайского руководства: «Китай никогда не предпринимал военных авантюр за пределами того, что китайцы считают территорией своей страны» [392].

Что касается демонстрируемого китайскими властями стремления ограничить нелегальную эмиграцию, то значения такой демонстрации не следует переоценивать. Истинное отношение руководителей Китая к этой проблеме высказал еще в 1964 году Мао Цзэдун: «В Китае так много народа, что можно позволить и убежать нескольким десяткам тысяч человек... Не беда, если из Китая уйдет несколько миллионов человек — разве что, убежав, ругнут нас разок» [393].

Именно в этом контексте следует оценивать и приводимые выше данные о поддержке переселения китайских иммигрантов в Россию правительством Китая. И по меньшей мере удивление могут вызвать выводы и рекомендации китаеведов из Российской Академии Наук типа: «Огромным резервом и надеждой всего региона являются Сибирь и Дальний Восток». «России следует отказаться от концепции «границы на замке» в пользу открытой границы, свободного перемещения людей и товаров». «Открытая политика» новой России могла бы предусматривать не только привлечение инвестиций и ресурсов в ее дальневосточные регионы, но и поощрение интенсивной иммиграции... совместными усилиями можно превратить Дальний Восток России в зону интенсивного экономического и культурного взаимодействия, в евразийское пространство сотрудничества». [394] «Как представляется, в складывающейся обстановке задача состоит не в том, чтобы вообще перекрыть приток китайцев в Российскую Федерацию (это вряд ли осуществимо на практике), а в том, чтобы поставить начавшийся процесс под неослабный контроль, тщательно его регламентировать» [395].

На самом деле, ничего подобного делать ни в коем случае не следует. Напротив, «Россия должна иметь очень твердые границы и проводить предельно жесткую иммиграционную политику, может быть, даже самую жесткую в мире — и этого не следует бояться». [396] Относительно тезиса о «тщательной регламентации» въезда китайцев в Россию заметим, что звучит он «цивилизованно», однако, на наш взгляд, лишен всякого смысла. И по очень простой причине: еще ни одной стране мира не удавалось добиться такой регламентации на практике. Или процесс китайской иммиграции есть, или его нет. Что касается превращения Сибири и Дальнего Востока в «резерв и надежду всего региона», то нам больше по душе рекомендация другого русского ученого, Михаилы Ломоносова: «Могущество российское будет прирастать Сибирью».

Крылья для тигра

С учетом исторического опыта, геополитических, этнокультурных и других реалий наиболее поразительным элементом нынешней российской политики в отношении Китая является развертывание сотрудничества с этой страной в военной области, начатого еще при Горбачеве и получающего сейчас новые импульсы. В конце 70-х годов, когда программа модернизации вооруженных сил Китая только начинала проводиться в жизнь, китайская армейская газета «Цзефанцзюнь бао» писала: «Осуществить модернизацию нашей армии — это все равно, что тигру добавить крылья». Сейчас дело идет к тому, что по крайней мере одно из крыльев китайского тигра будет сделано в России.

Впервые после 1964 года возобновлены поставки в Китай военной техники, обучение китайского военного персонала. Более того, прорабатывается вопрос о производстве русского оружия в Китае и для Китая, идет передача китайцам нашей новейшей технологии. В ходе визита в Китай главы правительства Российской Федерации В. Черномырдина (май 1994 г.) обсуждался вопрос о расширении сотрудничества оборонных предприятий России и Китая.

В Китай уже поставляются истребители СУ-27. Планируется производство новейших СУ-33 и СУ-35 с целью их поставки в КНР. Всего предполагается продать Китаю, по сведениям зарубежной печати, «более 26 истребителей». Кстати, это не так много с точки зрения количественных потребностей китайских ВВС, однако достаточно для освоения китайскими летчиками данного вида боевой техники и копирования с целью производства в последующем аналогичной китайской техники. Именно такой подход уже в течение длительного времени лежит в основе политики Китая в вопросах закупки вооружения.

Из той же зарубежной прессы можно узнать, что «военные представители Китая завершают переговоры по получению технологии для производства СУ-27 на территории Китая, а Москва помогает Пекину готовить военных летчиков как в России, так и на базе ВВС Китая в Уху неподалеку от Нанкина».

Одновременно успешно, во всяком случае, с точки зрения китайской стороны, осуществляется совместная российско-китайская программа разработки двигателя для нового китайского истребителя «Чао-7» («Супер-7»). Этот двигатель РД-93 представляет собой модернизированный вариант двигателя РД-33 и после установки на самолете должен повысить его активную силу тяги на пять процентов по сравнению с МИГ-29.

На очереди — закупка китайцами ЗРК (зенитно-ракетных комплексов) С-300, превосходящих по своим возможностям разрекламированные американские «Патриот», самолетов СУ-27К для морской авиации, а также авиационной системы ДРЛО (дальнего радиолокационного обнаружения) — аналога американской системы АВАКС.

«Китайские товарищи» настойчиво выражают также желание купить у России авианесущие корабли «Минск» и «Новороссийск», которые бы могли стать основой для создания авианесущего флота Китая. Если дальше «традиционная дружба и сотрудничество» будут восстанавливаться такими же темпами — почему бы и нет? Ведь говорится в официальном сообщении о визите министра обороны РФ в Пекин (ноябрь 1993 г.): «Расширение дружественных контактов между вооруженными силами двух государств отвечает интересам обеих сторон и имеет хорошие перспективы».

В ходе упомянутого визита были подписаны документы, предусматривающие по линии военных ведомств обмен визитами, делегациями, группами специалистов, проведение консультаций на уровне руководства, согласование действий в районах приграничных округов, информирование о планах военного строительства, новой военной доктрине, обмен опытом строительства вооруженных сил. По заявлению П. Грачева, вопросы военно-технического сотрудничества были сняты с повестки дня, так как продажа оружия не входит в России в сферу деятельности министерства обороны. Основное содержание визита, по его мнению, состояло в том, что «российская и китайская стороны согласились восстановить те прочные связи, которые некогда существовали между двумя странами» в военной области. Министры обороны России и Китая указали также на возможность сотрудничества сторон в области подготовки военных специалистов [397].

«Порадовал» своих сограждан широкими перспективами в этой области и начальник генштаба генерал-полковник Колесников, заявивший в ходе своего визита в Пекин в апреле 1994 года: «Нам есть, чем поделиться с Китаем, в том числе, в военно-технической сфере. Речь идет о поставках различных видов вооружений и военной техники, в которых Китай заинтересован, направлении в КНР российских военных специалистов, которые могли бы помочь партнерам правильно эксплуатировать эту технику, обучении китайских военных в учебных заведениях Российской Федерации вплоть до Академии Генерального штаба. Китайская сторона выразила желание продолжить переговоры для дальнейшего взаимодействия по всем этим направлениям на равномерной и плановой основе» [398].

Заметим, что о «возвращении к уровню взаимоотношений, существовавших между нашими странами в 1956 году» и «новом уровне взаимоотношений в военной сфере» говорил еще начальник управления информации министерства обороны СССР, сопровождавший в Китай Д.Т. Язова в 1991 году. Этот чиновник с генеральскими погонами и сейчас продолжающий свою деятельность в недрах российской военной бюрократии, имеет замечательную фамилию, произнесение которой делает ненужными какие-либо комментарии по данной проблеме. Фамилия его — Манилов.

Мы же ограничимся тем, что в связи с широкими перспективами, которые открываются в «сотрудничестве сторон в области подготовки военных кадров», поведаем читателям об одном документе на эту же тему, написанном около 70 лет назад. В декабре 1928 года Я.К. Берзин докладывал в письменном рапорте на имя начальника ПУ РККА Уншлихта о ходе подготовки кадров для КПК в советских военных училищах: «Всякая группа китайцев, пытающихся усвоить нашу установку в целях учебы и партстроительства, клеймится подчас как «хвостистская», то есть плетущаяся в хвосте у русской администрации, подлизывающаяся, а иногда и просто как «русские собаки».

Характерно, что такое важнейшее политическое решение, как решение о возобновлении после почти тридцатилетнего перерыва военного сотрудничества с Китаем, было принято келейно, без обсуждения в парламенте страны, в прессе, среди специалистов. В США подобная проблема вне всякого сомнения стала бы предметом общенациональных дебатов. Сейчас же американцы открыто выражают озабоченность по поводу непрекращающихся усилий Китая по наращиванию своего военно-экономического потенциала, в частности, характера российско-китайских связей в военной области. Например, в конце 1993 года директор ЦРУ сообщил, что Китай испытывает ядерные боеголовки для новых ракет. Сенатор Л. Преслер прокомментировал это заявление следующим образом: «Если эти системы — современные, мобильные, на твердом топливе межконтинентальные баллистические ракеты, то это серьезно изменит соотношение сил в Восточной Азии и может привести к крупномасштабной гонке ядерных вооружений в этом регионе».

Западная печать, в отличие от российской, не оставила без внимания и проведенные Китаем в августе 1993 года беспрецедентные по масштабам военные учения в Южнокитайском море, то есть в непосредственной близости от районов, на которые Китай выдвигает территориальные претензии.

Особого внимания заслуживают появляющиеся время от времени сообщения о том, что большое число специалистов из России приглашены на работу в военную промышленность Китая. Такие действия китайцев обусловлены их стремлением, в частности, заполучить СС-25 — самую современную межконтинентальную баллистическую ракету, имеющуюся у России. Имеются также сведения о том, что китайские специалисты посещают российские военные предприятия и НИИ, а из лабораторий этих предприятий в Китай электронной почтой отсылаются чертежи и математические модели; таким образом, «для того, чтобы считаться принятым на работу, не обязательно покидать страну». Правда, это всегда называлось шпионажем, ну а сейчас — кто знает! Мы ведь с Китаем опять друзья...

По сведениям бывшею посла США в Китае Д. Лилли, в Китае работают в настоящее время около трех тысяч специалистов из России. «Это золотое дно для Китая, — сказал он. — С помощью России китайские военные совершают переход к вооруженным силам, способным использовать свою мощь на всем Дальнем Востоке и за его пределами».

Заметим в этой связи, что в США все громче звучат голоса тех, кто не согласен с официальной линией на военное сотрудничество с Китаем. Это в первую очередь те люди в правительственном аппарате, которые связаны по характеру своей работы с вопросами обороны и безопасности. Они указывают, что «военное сотрудничество с Китаем таит в себе слишком большой риск», «растет число признаков, указывающих на то, что Китай становится источником военной угрозы». Сообщается, что в министерстве обороны США «растет число лиц, чувствующих себя неуютно, даже если речь заходит о сотрудничестве с Китаем в области конверсии военной промышленности». Это «сотрудничество» рассматривается ими как «предоставление китайским военным специалистам возможности беспрепятственно разгуливать по американским оборонным предприятиям», В Пентагоне вспоминают, например, как в 80-е годы в ходе посещений Ливерморской лаборатории, в которой, как известно, разрабатываются американские ядерные боеприпасы, китайские ученые сумели получить важную информацию о конструкции нейтронной бомбы. [399]

Российские официальные лица в прошлом неоднократно опровергали сообщения о работе российских специалистов в Китае. Но содействие Москвы в наращивании китайцами военных мускулов — это труднообъяснимый, но факт.

Безусловно, что у такой политики в России есть и свои адвокаты. В печати делаются попытки доказать, что такое «военно-техническое сотрудничество» отвечает интересам России, выгодно в экономическом плане. В одной очень независимой газете говорилось, например: «Китайское руководство стремится модернизировать свои вооруженные силы. В настоящее время, когда многие оборонные предприятия России поставлены на грань экономического краха, даже незначительные закупки вооружений Китаем и военно-техническое сотрудничество с ним помогают выжить нашим заводам» [400]. А вот выдержка из интервью гендиректора Комсомольского-на-Амуре авиационного производственного объединения. «Как мы прожили эти два года? Сразу скажу, не бедствовали. На некоторые модификации СУ-27... завод имел заказы от министерства обороны и плюс продажа некоторого количества истребителей Китаю. За счет китайского заказа мы выполнили план в прошлом году..».

Вот так: не просто, а очень просто. Не встал бы только заработанный таким образом кусок в горле.

А вот еще одно сообщение на ту же тему из «Красной звезды», ернический заголовок которого напоминает стиль «Московского комсомольца» и других подобных изданий: «В конце текущего года и в следующем в составе военно-морских сил Китая появятся две дизельные подводные лодки российской постройки проекта «Варшавянка»... «Варшавянка» всегда ценилась военными моряками... за такие качества, как малошумность и хорошие условия обитания на корабле». [401]

Доходит до курьезов. В Краснодаре в 1992 году двести китайских летчиков обучались пилотированию на СУ-27, продажа которых должна была принести демдельцам 1, 5 млрд. долларов. А рядом на допотопных МИГ-21 обучались курсанты Армавирского училища, которым предстоит беречь небо Родины. [402]

На первый взгляд, неясно, почему можно зарабатывать деньги на продаже оружия Китаю, но не, к примеру, Ираку или Ливии. Что, эти страны для России более опасны, чем ее «великий сосед»? Если же говорить о финансовой стороне дела, то отметим, что в Китай в 1993 году было поставлено оружия на 1 миллиард долларов, тогда как с Ливии и Ирака только в виде возвращенных долгов можно немедленно получить в несколько раз больше.

На самом деле все достаточно просто. Поставки русского оружия и военной техники в Китай, видимо, в целом все же отвечают интересам США и международного сионизма, что практически одно и то же. Чтобы убедиться в том, что это действительно так, достаточно сравнить американскую реакцию на военное сотрудничество России с Китаем и, к примеру, на переговоры о поставке русской ракетной технологии в Индию. В первом случае — критические материалы в прессе, заявления отдельных политиков — и все. Во втором — выкручивание рук на правительственном уровне, сопровождаемое шумом в конгрессе и т.д. А что будет, если Россия вдруг примет решение о возобновлении поставок оружия в Ливию?

Что касается выгодности «военно-технического сотрудничества» с Китаем для России, то на самом деле это тоже еще далеко не факт. Мы не будем здесь даже говорить о том, что оружие продается китайцам по ценам значительно ниже мирового уровня, что частично оно оплачивается встречными поставками низкокачественных китайских товаров, цены на которые завышены. Не будем задаваться вопросом и о том. какая часть заработанной таким образом вожделенной валюты осядет в карманах чиновников, гражданских и военных, в качестве командировочных, премиальных и т.п. Это все мелочи по сравнению с возможностью того, что китайские деньги, полученные за русское оружие, в качестве процентов по российским долгам, которые наделали «перестройщики» и «радикал-реформаторы», плавно перекочуют в западные банки, контролируемые опять же еврейским капиталом.