Перформативная гендерная субъективность в философской концепции Джудит Батлер

Концепция Джудит Батлер, автора книг Гендерная тревога: Феминизм и подрыв индивидуальности (1990), Тела, которые значат: О дискурсивных пределах понятия «пол» (1993), Экспрессивная речь: Политики перформатива (1997), Психическая жизнь власти: Теории подчинения (1997) в наибольшей степени характеризует переход от феминистской теории к постфеминизму. Особенность ее философской трактовки проблемы субъективности состоит в том, что она вообще отвергает бинарные оппозиции мужского и женского в ней и отрицает понятие так называемой «женской идентичности», деконструируя тем самым традиционные (эссенциалистские) феминистские политики идентичности, сексуальности и желания. По Батлер, пол является перформативным образованием и эффектом перфор-мативных действий, поэтому не имеет никакого онтологического статуса вне них. Таким образом, Батлер выступает как против концепций либерального феминизма с их требованием установить гендерную симметрию и гендерное равенство женско-

¹⁵ Ibidem, pp. 201-203.

¹⁶ Rosi Braidotti, «Feminist Genealogies», Patterns of Dissonance..., pp. 147-
150.

го субъекта с мужским, так и против радикального феминизма с его настаиванием на особой женской идентичности, принципиально отличающейся от мужской.

Наиболее радикальный вызов классической феминистской концепции гендерной идентичности и разработка концепции гендера как перформативного содержится в книге Батлер Ген-дерная тревога: Феминизм и подрыв индивидуальности (1990)¹⁷: гендерн ые дифференциации, по мнению Батлер, являются артикуляцией повторяемых и культурно санкционированных пер-формансов. Основными методологическими схемами, которыми оперирует Батлер, становятся схемы теоретического и логического различения понятий пол/гендер и гомосексуальное/гетеросексуальное, на основе которых формируются батлеровский теоретический аппарат в целом и язык описания — «перфор-мативность», «перформативная субъективность», «цитатная субъективность», «квир-идентичность».

Прежде всего, Батлер отрицает наличие «додискурсивного я» в структуре идентичности (допущение которого, по ее мнению, было одним из краеугольных камней феминистских концепций женской субъективности в 70-80-е годы), которое предшествует акту сигнификации. Перформативная теория исходит из первичности действия по отношению к субъективной структуре, которое может быть совершено вне всякой корреляции с «я» (например, бессознательное действие: ведь бессознательная структура субъективности ни при каких условиях не оформляется в сознательное «я»).¹⁸ Если принять мысль о том, что гендер — это социальный конструкт, пишет Батлер, это совсем не значит признать, что он сконструирован некими «я» или «мы», которые как бы предшествуют конструкции или следуют из нее: напротив, «я» возникает только как эффект внутри действия матрицы гендерных отношений и процесса «гендеризации».

Язык, по мнению Батлер, «не является внешним средством или инструментом, в который я вливаю себя и из которого я собираю отображение этого себя»¹⁹: именно язык — как утвер-

¹⁷ Judith Butler, Gender Trouble. Feminism and the Subversion of Identity (New
York: Routledge, 1990).

¹⁸ Judith Butler, Bodies That Matter: On the Discursive Limits of «Sex» (New
York and London: Routledge, 1993), p. 7.

¹⁹ Ibidem, p. 166.

ждается в теории речевых актов, принципы которой Батлер использует в философском анализе проблемы субъективности — формирует субъективность, а не наоборот.

Батлер также подвергает критике и деконструирует традиционный механизм желания в субъективной структуре, который она называет бинаризмом «изначальной гетеросексуаль-ности желания» и который, по ее мнению, строится как стратегия исключения и иерархии: из этой конструкции исключаются все «другие», маргинальные по отношению к признанному культурой и властью в качестве основного типы желания — такие как гомосексуальные (гей и лесбийские), перверсивные и т. д., в то время как любое возможное допущение плюральных и множественных конструкций желания с неизбежностью пробле-матизирует и деконструирует традиционную конструкцию субъективности. Бинаризм, исключение и иерархии также, по мнению Батлер, содержатся в классической феминистской дис-тинкции между «полом» и «гендером», когда понятие «гендер» традиционно интерпретируется как социальный конструкт, а «пол» — как додискурсивная данность. Батлер утверждает, что подобное эпистемологическое деление на дискурсивное и додис-курсивное является одной из демонстраций процесса иерархи-зации мышления, недопустимого для современной феминистской теории.

Принцип иерархии, по мнению Батлер, содержит в своей основе также традиционный феминистский эпистемологический проект приоритета «деятеля перед действием», который таким образом устанавливает сегодня, на ее взгляд, структуру глобального и глобализирующего субъекта. В результате, по ироническому замечанию Батлер, традиционный феминистский дискурс допускает, фиксирует и удерживает именно те «субъекты», которые он надеется «представлять» и «освобождать» на основе принципа исключения.

Все вышеперечисленные классические феминистские эпистемологические установки Батлер называет «эффектами гендерной иерархии» в классической феминистской теории, которые она и пытается проблематизировать в собственном дискурсивном проекте.

В трактовке перформативной субъективности Джудит Батлер ближе фукианское (определяемое через телесные репрессивные практики) определение перформативной субъективности:

перформативность отнюдь не является сингулярным актом выбора, но воспроизводством регулятивных и властных социально-культурных норм, существующих в обществе: акт «присвоения» пола не является индивидуально перформативным — он перформативен только в смысле театрализованного воспроизводства властных социальных норм «гетеросексуального закона». Более того, в процессе обретения «пола» субъект формируется через практики исключения «отбросовых» характеристик, которые не квалифицируются в качестве «субъектных» в регуляторных практиках социальной жизни: то есть субъект конституируется через механизм исключения и отрицания, когда отвергнутое «внешнее» превращается в наиболее спрятанное и порицаемое «внутреннее». Именно данные механизмы формирования феноменов «странного», «отбросового» и «экс-центрич-ного» в современных политиках власти интересуют Батлер в ее концепции «квир-идентичности», с помощью которой она также формирует и плюрализует традиционную субъективность.

Заслуга концепции перформативной субъективности Джудит Батлер состоит в том, что она, с одной стороны, в отличие от классического феминизма проблематизирует способы женской субъективации в культуре и сравнивает женское иное с любым «иным» в ней, проблематизируя тем самым традиционный дискурс разделения на «тождественное» и «иное» (которым пользуется не только феминистский, но и другие типы оппозиционных дискурсов современности); с другой — задает новый, вписанный в глобальные дискурсы «исключения» уровень логического поиска женских дискурсивных репрезентаций. Именно в этом контексте она, как уже было сказано, не отказывается от политического аргумента феминизма по преодолению различных форм дискриминации в обществе, а напротив, расширяет его действие на скрытые формы символической, логической, дискурсивной репрессии в культуре.

4) Концепции квир-идентичности (Тереза де Лауретис, Элизабет. Гросс и Ив Кософски Сэджвик)

Концепции квир-идентичности в современной феминистской теории возникают в связи с переходом к постфеминизму и появлением новых практик деконструкции гендера и «размывания» границ традиционных гендерных идентичностей, что в первую очередь связано с так называемым феноменом неосек-

суальности (гомосексуальность, транссексуальность) в современной культуре. Американский феминистский теоретик Тереза де Лауретис первой использовала ставший затем широко применимым термин квир-идентичность («странная», «экс-центрич-ная») с целью артикуляции более сложного понимания женской гомосексуальности в ее пересечениях с социальными и субъективными формами фантазма, идентификации и желания. Затем этот термин стал использоваться не только для описания структур гомосексуальных (мужских и женских) идентичнос-тей, но и других типов современных идентичностей, не укладывающихся в рамки традиционной гендерной дихотомии. Таким образом, термин квир знаменует собой переход от феминисткой теории (актуализировавшей и проблематизировавшей именно женскую субъективность, в том числе женскую гомосексуальную) к гендерной теории (актуализирующей другие типы гендерных идентичностей — мужскую, мужскую гомосексуальную и транссексуальные). Эпистемология квир-идентичности представляется особенно актуальной и для современной феминистской теории, так как, с одной стороны, хотя в конце 20-го века структура субъективности предельно усложняется и плюрализуется, формируя новые стратегии гендерной репрезентации, с другой стороны, практики гендерной маргинализации и подавления субъективности не только не исчезают, но становятся еще более гибкими и многообразными, что усугубляет и усложняет ситуацию гендерного неравенства/гендерных неравенств в постсовременном мире.

Рассмотрим наиболее известные концепции квир-субъективности в постфеминизме и гендерной теории — такие как гомосексуальные (женская и мужская) квир-идентичности Терезы де Лауретис и Ив Кософски Сэджвик, а также квир-идентичность как «экспериментальное желание» современного феминистского философа Элизабет Гросс.

Гомосексуальная квир-субъективностъ. Сконструирована через изменчивость и негативность не в меньшей степени, чем через ego-определенность, утверждает де Лауретис, поэтому и субъект феминистской лесбийской теории должен быть эксцентричным субъектом. Фигура эксцентричного субъекта определяется в терминах вытеснения — как социального, так и психического — то есть в терминах эксцесса, перверсии и дезидентификации. Мишель Фуко, как известно, обозначал такого субъек-

та как маргинального субъекта дискурса и практик: практики его осуществления реализуются через практики личного и политического перемещения через границы, разделяющие социо-сексуальные идентичности и общности, разделяющие тела и дискурсы. Одной из возможных моделей маргинального, экс-цент-ричного, перверсивного субъекта и является, утверждает де Лау-ретис, лесбиянка. Значение интерпретации женской лесбийской субъективности как квир-субъективности позволяет де Лауре-тис осуществить критику эссенциалистских концепций лесбийской сексуальности и ввести в них критерий множественности, что находится в русле общего феминистского эпистемологического перехода к анти-эссенциалистской концепции женской субъективности.

Концепция квир-идеятичноста Ив Кософски Сэджвик (Эпистемология чулана²⁰) в качестве «анти-гомофобического»²¹ проекта направлена на легитимацию миноритарных/гомосексуальных дискурсов в культуре, в то же время выступая против эссен-циализма современных гей-лесбийских теорий, претендующих на обоснование новых форм альтернативной субъективности в культуре. Основной целью ее методологии является преодоление так называемого лесбийского/нон-лесбийского «разрыва» внутри современного феминизма, а также дискурсивного бинарного разделения на нормативное/девиативное, которое, по ее мнению, к концу 20-го века оказалось свойственно не только классическому феминизму, но также и гей-лесбийским теориям. Поэтому концепция Сэджвик выполняет двойственную задачу: артикулируя гомосексуальный дискурс в культуре, в то же время отказывает ему в дискурсивной самостоятельности и аутентичности хотя бы на той основе, что он не существует отдельно и независимо без своей бинарной оппозиции — то есть «больших», гетеросексуальных типов дискурса. Именно поэтому в качестве альтернативной топологии субъективности Сэджвик называет не гомосексуальные типы субъективаций, а квир-субъективацию, теоретическая перспектива которой, по ее мнению, на сегодняшний день оказывается открытой для каждого субъек-

²⁰ Eve Kosofsky Sedgwick, Epistemology of the Closet (Berkeley, Los Angeles:
University of California Press, 1990).

²¹ Ibidem, p. 1.

та, независимо от ее/его сексуального опыта или сексуальной идентичности.

Квир-субъективностъ как «экспериментальное желание». По определению Элизабет Гросс, понятие квир — это не просто определение маргинальной сексуальности, а маргинальной трансгрессивной сексуальности, ²² возникающее при осмыслении практик различия не только от гетеросексуальной, но и от гомосексуальной структуры субъективности. Поэтому характеристикой квир может обладать как гей-лесбийская, так и гетеросексуальная субъективность — фактически, любая субъективность, производящая трансгрессивное сексуальное действие. Основной конструкцией, лежащей в основе квир-идентичности и обеспечивающей ее трансгрессивный характер, Гросс считает конструкцию «экспериментального желания», которое Делез обозначил как субъектную позицию «становления». Главным параметром в конструкции квир-субъективности является, таким образом, параметр нередуцируемости субъективности к любым застывшим идентификационным моделям — как гетеросексуальным, так и гомосексуальным, как белым, так и цветным, как западным, так и незападным и т. п. Именно поэтому само понятие квир возникает в современной феминистской теории тогда, когда, по словам Гросс, в ней появляется необходимость избегнуть традиционных бинарных оппозиций и понятий мышления — в частности таких, как традиционные гендерные оппозиции мужского и женского, столь долгое время бывшие основным предметом размышления феминистской теории.