Женское движение как общественное движение: исследовательские подходы

В социологии общественных движений выделяют три основные парадигмы:

1. Парадигма коллективного поведения — трактовала движения как результат неудовлетворенности, напряжения, депри-вации.²

2. Теория мобилизации ресурсов — рассматривает движения как рациональных субъектов, для успеха которых важны ресурсы, организации, лидерство.³ (Вариантом данного направления является теория политических процессов, важная в ком-

¹ Данная глава представляет собой переработанную версию статьи «Женс
кое движение как общественное движение: история и теория» (Гендерные
тетради. Выпуск первый / Под ред. Клецина А. СПб.: СПб. филиал Ин
ститута социологии РАН, 1997. С. 45-93).

² R. Turner and L. Killian, Collective Behaviour (Englewood Cliffs, NJ: Prentice
Hall, 1957), p. 223.

³ J. McCarthy and M. Zald, «Resource Mobilization and Social Movements: A
Partial Theory», American Journal of Sociology, 1977, 82: 1217-1218.

паративистском смысле — для сравнения, как различные политические условия воздействуют на движения).

3. Парадигма новых социальных движений — поставила в центр внимания структурные причины движений, коллективные идентичности, которые они выражают, их отношение с капиталистическим обществом.⁴

Женское движение явилось одним из конкретных движений, осмысляя которое, развивалась социология общественных движений. Исследования женского движения использовали элементы парадигмы коллективного поведения и понятия относительной депривации, но в большей степени для данных исследований характерно использование (создание) парадигм мобилизации ресурсов и новых социальных движений.

Теория мобилизации ресурсов. Одним из первых приложений этой теории была появившаяся в 1975 году книга американского социолога Джо Фримен Политика женского освобождения: исследование возникновения социального движения и его соотношения с политическим процессом.⁵ Объясняя процесс возникновения и развития движения, Фримен использует понятия депривации и мобилизации ресурсов. Структурное напряжение с одной стороны, а ранее существовавшие сети (связи) и организации — с другой, интерпретируются как значимые для возникновения движения. В рамках этого исследования Фримен объясняет, как разные ветви женского движения использовали разные стратегии и достигали разных результатов. «Старая ветвь» движения была вовлечена в реформистские действия, в ее рамках создавались формализованные организационные структуры, женщины в организациях этой ветви ориентировались на политические действия. Пример такого движения — Национальная организация женщин в США. Вторая, «молодая ветвь» состояла из небольших групп, ориентированных на «ком-мьюнити» — сообщества, созданные на основе дружеских свя-

⁴ J. Cohen, «Strategy or Identity: New Theoretical Paradigms and Contemporary Social Movements», Social Research, 1985, 52: 663-717, см. также: Здраво-мыслова Е. Парадигмы западной социологии общественных движений. СПб.: Наука, 1993.

^s J. Freeman, The Politics of Women's Liberation. A Case Study of an Emerging Social Movement and its Relation to the Policy Process (New York: David McKay Company, Inc, 1975).

666

зей и не имеющие жестких организационных структур. Основными ячейками молодой ветви были группы «роста сознания», в которых женщины собирались для обсуждения своих проблем. Ценностями этих групп являлись демократия, равенство, сообщество. Их цели ориентировались на конкретные проекты, у них был низкий уровень профессиональной специализации, они быстро создавались и быстро распадались.

Эти две ветви движения позднее были названы, соответственно — либеральной (реформистской, умеренной, массовой, правой, «движением за права женщин») и радикальной (революционной, левой, «движением малых групп», «женским освободительным движением»). Первая ветвь придерживалась либеральной идеологии, вторая — социалистической, марксистской и радикальной в различных сочетаниях.

Фримен утверждает, что разные стратегии двух ветвей движения гораздо больше связаны со спецификой их организационных структур, чем с идеологией. Успешность движения зависела от типа организаций, от наличия организационных сетей, которые могут быть использованы движением и адаптированы к восприятию новых идей.

Две основные ветви движения имели разные арены протеста, стратегию и тактику. Либеральное движение действовало на политической арене. Основными видами деятельности являлись лоббирование, петиции, обращения к законодателям, призывы голосовать определенным образом, судебные дела, образование. Эта ветвь движения стремилась получить власть в существующей системе, оно ставило целью изменить структуры таким образом, чтобы женщины как социальная группа могли выполнять иные роли. Действия были направлены на изменения законов, институтов, структуры занятости. Для того чтобы изменить положение женщины, надо изменить общество.

Для «нового движения» основной ареной борьбы являлись личные и дискурсивные изменения. Женские встречи и собрания были направлены на рост уверенности женщин в себе, на изменения личности. В некоторых случаях движение использовало тактику конфронтации с существующей системой. Считалось, что изменение общества женщины должны начать с изменения себя: на личном уровне необходимо освобождаться от интернализованной иерархичности. Деятельность должна осуществляться прежде всего в социальной и культурной сферах,

для привлечения внимания общественности и психологической поддержки женщин возможно применение тактики прямого действия (например, уличных театров, гражданского неповиновения и т. п.).⁶

Теория относительной депривации. Если модель мобилизации ресурсов объясняет главным образом механизм формирования движения и роль его организаций, то понятие относительной депривации помогает интерпретировать причины возникновения движения.⁷ Для женского движения относительная депривация имела особый смысл. Фримен указывает, что структурное напряжение повлияло на его формирование: образованные женщины испытывали относительную депривацию, поскольку не могли найти работы или не получали такой же зарплаты, как мужчины с таким же уровнем образования (в том числе их бывшие однокурсники). Если они совмещали две роли, то испытывали чувство вины из-за невыполнения традиционных обязанностей. Напряжение, таким образом, возникало как на структурном, так и на личном уровне. Это напряжение, ранее воспринимаемое как личная проблема, переводилось на язык публичного дискурса в группах «роста сознания». Личное (депривация женщин по признаку пола) становилось политическим, обретая общественный смысл как лозунг движения.

Теория политического процесса. Понятие цикла протеста⁸ используется в теории женского движения для объяснения его общей логики, связи с другими движениями, использования их сетей, опыта и ресурсов.⁹ Возникновение женского движения в большинстве стран происходило в периоды общего протеста и мобилизации, разные движения были связаны идеологически и

⁶ В. Ryan, Feminism and The Women's Movement. Dynamics of Change in
Social Movement, Ideology and Activism (New York: Routledge, 1992), p. 93-
96.

⁷ J. Chafetz and A. Dworkin, Female Revolt. Women's Movement in World and
Historical Perspective (University of Houston: Rowman and Allamheld Publ.,
1986).

⁸ S. Tarrow, «National Politics and Collective Action: Recent Theory and Research
in Western Europe and the United States», Annual Review of Sociology. 1988,
14: 421-440.

⁹ D. Dahlerup, (ed.). The New Women's Movement. Feminism and Political Power
in Europe and in the USA (London: Sage, 1986).

668

личными контактами, вместе выступали против истеблишмента и традиционных ценностей.

Опыт участия женщин в других движениях привел их к организации собственного протеста, поскольку они столкнулись с фактами дискриминации в левых движениях 60-х годов.¹⁰ Борясь за равенство и справедливость «вообще», женщины обнаружили неравенство и несправедливость по признаку пола в тех организациях, к которым принадлежали.

Различная структура политических возможностей привела к различиям в композиции и результатах движения, что показано в сравнительных исследованиях.¹¹ В структуру политических возможностей для анализа женского движения включаются место и роль партий, групп давления, бюрократии, судов в политической системе.¹²

Кроме разных политических возможностей, движения имели также разные культурные возможности, что особенно заметно на примере католических стран, где было оказано сильное политическое и культурное сопротивление движению, и протес-тные действия приняли широкий размах. В разных условиях движениям удавалось мобилизовывать разные ресурсы, вырабатывать разные стратегии, осуществляя коллективные действия.

Теория новых социальных движений. В рамках этой теории движение рассматривается как реакция на процесс модернизации, как протест против технократизации. Важными аспектами являются создание новой коллективной идентичности

¹⁰ D. Dahlerup, «Introduction», in D. Dahlerup, ed., The New Women's Movement.
Feminism and Political Power in Europe and in the USA (London: Sage, 1986),
p. 5.

¹¹ S. Bergman, «Researching the Women's Movement. Consideration Arising
out of a Comparative Study of the New Women's Movement in Finland and the
Federal Republic of Germany», in T. Andreasen, et al, ed., Moving On. New
Perspective on the Women's Movement (Aarhus Univ. Press. 1991), p. 208-
220; J. Chafetz and A. Dworkin, Female Revolt. Women's Movement in World
and Historical Perspective (University of Houston: Rowman and Allamheld
Publ., 1986); D. Dahlerup, ed., The New Women's Movement. Feminism and
Political Power in Europe and the USA (London: SAGE Publication, 1986); J.
Gelb, Feminism and Politics. A Comparative Perspective (University of California
Press, 1989).

¹² J. Gelb, ibid., 15-16.

женщин и изменение политического дискурса.¹³ Так, например, парадигма коллективной идентичности использована в анализе лесбийского сообщества В. Тэйлор и Н. Виттиер.¹⁴ Для создания коллективной идентичности движение определяет свои «границы» — отграничивая себя от остальных; вырабатывает оппозиционное сознание (интерпретативные схемы) и оппозиционное отношение к существующему порядку.

Понятие границы связано с установлением различий между группами, между отдельной группой и обществом. Лесбийское сообщество создает альтернативные институты, особую женскую субкультуру, которые противопоставляются враждебному окружающему миру. Развитие сознания представляет собой процесс, в ходе которого группа переоценивает себя, субъективные опыты членов группы, возможности и разделяемые интересы. Оппозиционное разделяемое сознание предполагает наличие некой интерпретационной когнитивной схемы, в рамках которой лесбийство переосмысляется как политизированная феминистская идентичность. По отношению к существующему порядку лесбийское сообщество сопротивляется негативным социально-культурным определениям, требует иначе (позитивно) оценивать группу, через изменение идентификационного дисплея происходит переопределение понятия «женщина». Это и есть процесс конструирования и структурирования «мы» — то есть коллективной идентичности.¹⁵ Анализ нового женского движения как определения и переопределения коллективной идентичности занимает все большее место в интерпретациях движений в 80-90-е годы.

В 80-90-е годы, когда модель мобилизации ресурсов подвергалась критике за недооценку факторов идеологии и симво-

¹³ J. Jenson, «Struggling for Identity: The Women's Movement and the State in
Western Europe», West European Politics, 1985, 8 (4); С. Mueller, «Conflict
Network and the Origins of Women's Liberation», New Social Movements.
From Ideology to Identity (Phil.: Temple Univ. Press, 1994).

¹⁴ V. Taylor and N. Whittier, «Collective Identity in Social Movements
Communities. Lesbian Feminist Mobilization», in A. Morris and C. Mueller,
eds., Frontiers in Social Movement Theory (New Hawen: Yale Univ. Press,
1992), pp. 104-130.

¹⁵ Ibid., pp. 112-116.

лических значений, ¹⁶ в интерпретациях женского движения появились новые акценты. Б. Райн рассматривала те же две ветви, что и Фримен, однако если основания для их вычленения в ранних исследованиях были структурные и стратегические, то Райн дифференцирует движение по идеологии, связывая с ней изменения и способы действия женского движения.¹⁷

Среди новейших тенденций интерпретации женского движения отметим тенденцию к синтезу парадигм, повышение интереса к вопросам идентичности, а также — интерес к социально-психологическим и культурным составляющим контекста, выработке символических значений. Предметом исследования становятся персональные взаимодействия «лицом к лицу» (face-to-face interactions), а не только взаимодействия организаций, как это происходило в теории мобилизации ресурсов. Исследователи все больше обращаются к повседневному опыту, взаимодействиям и интерпретациям в повседневности, к проблемам социального конструирования субъективности. Усиливается стратификационный аспект исследования: в центр внимания ставится не универсальный индивид, рациональный актор, а актор с определенным гендерным, расовым, классовым, этническим опытом.¹⁸ Все большее количество явлений становится предметом феминистски ориентированных исследователей, исследователей женского движения.

В 80-90-х годах констатировалось, что интересы женщин разнообразны, зависят от особого культурного, социального, политического контекста. Опыт особых групп женщин, их идентичности становится предметом все более пристального внимания как самого движения, так и исследователей, осмысляющих его опыт.

Если движение 70-х обращалось к общим для всех женщин чертам сознания и опыта, оперируя категориями патриархата и создавая оппозиционную ему женскую культуру, то фе-

¹⁶ Например, L. Zucher and D. Snow, «Collective Behavior: Social Movements»,
in M. Rosenberg and R. Turner, eds., Social Psychology: Sociological Perspective
(New York: Basic Books, 1981), pp. 447-482.

¹⁷ B. Ryan, Feminism and The Women's Movement.

¹⁸ A. Morris and C. Mueller, eds., Frontiers in Social Movement Theory (New
Hawen: Yale Univ. Press, 1992).

минизм 80-90-х в постструктуралистском варианте рассматривал гендер как социальный конструкт (в котором нет ничего природного, естественного) и тем самым осложнял ситуацию в женском движении, стремящемся к реализации конкретных целей. Однако в любом случае феминизм — это политика, новыми средствами которой становятся деконструкция и генеалогия «женщины».¹⁹

Определение движения. В разных парадигмах женское движение определяется по-разному. В одних случаях ему даются узкие трактовки, сводящие движение к новой автономной деятельности («новой» ветви). В других — в понятие женского движения включается широкий спектр женской деятельности, в том числе в партиях, профсоюзах, общественных институтах или других социальных движениях.

Если различать употребление термина «женское движение» в узком и широком смысле, то в первом случае в него включаются те виды деятельности, которые имеют феминистский характер, автономны, независимы от политических организаций и организаций, смешанных по признаку пола.²⁰ Во втором (широком) смысле к движению относятся «различные исторические и современные проявления женской активности, социальных потребностей и усилий в области феминизма и политики, касающейся женщин. Исследование женского движения тогда будет включать разнообразные организации и сети, такие, как женские профсоюзы, женские политические организации внутри и вне политических партий, благотворительные и религиозные организации».²¹ К женскому движению в такой интерпретации могут быть отнесены разнообразные организации. Например, в Скандинавии: Национальные советы женских организаций

¹⁹ J. Butler, Gender Trouble. Feminism and the Subversion of Identity (New
York, London: Routledge, 1990).

²⁰ R. Jallinoja, Suomalaisen naisasialiikkeen Taistelukaudet (The Active Periods
of the Finnish Women's Movement) (Helsinki: WSOY, 1983).

²¹ T. Andreasen, A. Borchorst, D. Daherup, et al. «Introduction», in T. Andreasen,
A. Borchorst, D. Daherup, eds., Moving On. New Perspectives on the Women's
Movement (Aarhus Univ. Press. 1991), p. 9; см. также: S. Bergman,
«Researching the Women's Movement. Consideration Arising out of a
Comparative Study of the New Women's Movement in Finland and the Federal
Republic of Germany», in T. Andreasen, et al, ed., Moving On. New Perspective
on the Women's Movement (Aarhus Univ. Press. 1991), pp. 208-220.

(объединяющие различные женские группы, основанные в начале века и насчитывающие в середине 80-х годов до 450 тыс. членов в Финляндии и в Норвегии); ассоциации домохозяек; ассоциации женщин сельской местности (жен фермеров); организации женщин в политических партиях; организации женщин в профсоюзном движении; социальные и гуманитарные организации; религиозные организации.²²

Теория общественных движений различает организации и собственно движение. К движению в широком смысле относятся женские связи (сети) в повседневной жизни, локальные сообщества; сети феминистских писательниц, феминистские литературные круги, театральные группы.

Последователи парадигмы новых социальных движений, определяя женское движение, делают акценты на возникновении новой коллективной идентичности женщин; последователи парадигмы мобилизации ресурсов — на коллективной деятельности, направленной на социальные изменения, представляющей протест против существующей структуры власти и преобладающих норм и ценностей. Женское движение — это «коллективная деятельность женщин для улучшения положения женщин и изменения мужской доминации в обществе».²³

Нужно также иметь в виду встречающиеся различения женского движения и феминизма. Термин «феминизм» чаще используют для обозначения идеологии или теории (хотя иногда феминизм является синонимом женского движения), а термин «женское движение» — для обозначения организованной деятельности, реализующей феминистские (хотя и не всегда, и не только) идеи. В зависимости от конкретных особенностей культуры, политической, экономической, социальной системы движение имеет различные формы и масштабы. В зависимости от особенностей гендерной системы движение может считать себя женским, но не феминистским (что было типично для первой волны женского движения на Западе, когда большинство движений не ставили под вопрос существующую гендерную систему, а в настоящее время — для многих организаций в постсоветском пространстве, на Востоке, в Латинской Америке). Дви-

²² D. Dahlerup, «Introduction», pp. 9, 14.

²³ Ibid., p. 3.

жение может ориентироваться на изменение гендерных отношений, а может действовать, исходя из существующих гендерных ролей.²⁴ В первом случае оно может быть названо феминистским, во втором — женским движением.

Современное женское западное движение определяется главным образом как феминизм, женское движение «одновременно и является и не является новым общественным движением», и некоторые авторы высказывают мнения о неадекватности теорий общественных движений для его интерпретации.²⁵

Отметим, что пересечение социологии общественных движений и гендерного порядка не ограничивается исследованиями женского движения. Существует большой массив литературы по гомосексуальным движениям, ²⁶ который мы здесь не рассматриваем. Несмотря на то, что о женском движении сделано на Западе огромное количество исследований, в социологии общественных движений гендерное измерение остается маргинальным. Как отмечают Тэйлор и Виттиер во введении к специальному выпуску журнала Г ендер и общество, посвященному гендерной проблематике и общественным движениям, вплоть до настоящего времени в поле зрения теоретиков данного направления политической социологии редко попадают женские движения, феминизм и концептуализация гендера.²⁷ Однако феминистские авторы включаются в дебат об общественных движениях, показывая гендерное измерение государства, дискурса, идентичности и организаций. Гендер влияет на политические возможности, организационные процессы, интерпретативные схемы. Таким образом, социология общественных движений (и политическая социология в целом) постепенно включают гендерное измерение в анализ как через исследования женского движения, так и через исследование гендерных составляющих социальных движений.

²⁴ J. Chafetz and A. Dworkin, Female Revolt. Women's Movement in World and
Historical Perspective (University of Houston: Rowman and Allamheld Publ.,
1986).

²⁵ S. Bergman, «Researching the Women's Movement....», pp. 208-209.

²⁶ На русском языке см.: Кон И. Лунный свет на заре. Лики и маски одно
полой любви. М.: Олимп, 1998.

²⁷ V. Taylor and N. Whittier, «Guest Editors' Introduction. Special Issue on Gender
and Social Movements: Part 1», Gender and Society, 1998, 12 (6): 622-625.

674