В. В. Сдобников, О. В. Петрова ♦ теория перевода. Биографией, с литературной критикой, с тем, что сам автор говорил или писал по поводу своих произ­ведений

биографией, с литературной критикой, с тем, что сам автор говорил или писал по поводу своих произ­ведений. Для полноценного перевода требуется глу­бокое знание всего творчества автора и всех обсто­ятельств создания переводимого произведения. Известно, например, что Михаил Леонидович Ло­зинский, прежде чем переводить, изучал не только творчество и язык автора, его индивидуальную сис­тему стихосложения и т. д., но даже топографию, знакомясь с расположением улиц, домов, с истори­ей тех мест, которые так или иначе связаны с пере­водимым произведением. Только при таком подхо­де переводчик сможет на время перевоплотиться в этого писателя и «заговорить» его голосом. При этом он использует свой творческий потенциал, свое уме­ние создавать художественный текст на переводя­щем языке, но, полностью переключившись в эсте­тическую систему автора, настроившись на его стиль, становится «полпредом» создателя оригинала.

Способность вжиться в мироощущение писате­ля-представителя другой культуры может появить­ся у переводчика в двух случаях. Во-первых, если он, владея всем разнообразием выразительных средств переводящего языка, все-таки не является в полной мере самостоятельным художником-твор­цом, т.е. у переводчика нет собственной творческой манеры письма, а поэтому он обладает высокой сте­пенью адаптивности. Во-вторых, если он переводит писателя, близкого ему по мироощущению и твор­ческому методу. Перевод же авторов, чуждых пере­водчику, приводит либо к невольному стремлению подправить, подредактировать, как это сделано в бальмонтовских переводах, либо к подчеркиванию всех тех особенностей авторского стиля, с которы­ми переводчик не согласен. Помня о том, что это про­тиворечит его собственному стилю, переводчик об­ращает особое внимание на несвойственные ему особенности художественного письма в оригинале, тем самым невольно (а иногда и сознательно) утри-