Глава 3 Гордость Герцогства

«Он поднял свой пылающий меч Багровый Закат,

Окружённый воинством из тысяч кровожадных воинов,

И услышал он: «Сдавайся, храбрец, и тебя пощадят!»

Но лишь слабая улыбка тронула поросшие щетиной скулы.

И многие в тот день не вернулись домой, покуда закат не стал истинно багровым».

Эрвин Эрктур «Предания славных герцогов»

- Клянёшься ли ты всегда вставать на сторону слабых и беззащитных?

- Клянусь.

Сегодня в соборе яблоку было негде упасть, все места были заняты, множество людей стояло в проходах, но никто не жаловался. Шутка ли – принятие присяги Решателей и так событие крайне редкое, а в этом году ещё и специальная церемония для отпрысков самых уважаемых и древнейших дворянских домов. Несмотря на торжественность события, зал не переставая гудел. Присягу приняли уже с дюжину молодых людей, отказано в ней было пока только двоим. Такое случается, когда Верховный Епископ видит сомнения в сердце.

- Клянёшься ли ты карать врагов герцогства без жалости и тени сомнений?

- Клянусь.

Под огромным канделябром с сотней свечей опустился на одно колено последний кандидат – красивый юноша с короткими светлыми волосами. Он был полностью облачён в сверкающие доспехи с крылом грифона на правом плече и держал крылатый шлем в руках. Его лицо выражало решительность.

- Клянёшься ли ты быть непредвзятым в суде своём над врагом и другом?

- Клянусь.

Ричард сидел в первых рядах, умело скрывая волнение. Он украдкой посмотрел направо, на Беовульфа из дома Медведей, второго дома от трона Хоноруса, и его сыновей. У обоих приняли присягу, сегодня они принесли своему дому честь. Он посмотрел налево. Дому Барсука не позавидуешь, присягу его отпрыска отвергли, и великий позор пал на них. На следующем собрании великих домов их и слушать никто не будет.

Зал затаил дыхание и замер. Ричард протёр не так давно появившуюся лысину платочком. «Вот он, момент нашей славы или нашего провала. Боги, прошу, защитите нашу семью от позора!» Верховный епископ дождался полной тишины в зале, чтобы огласить своё решение. Он оценивающе посмотрел на юношу перед собой, а затем поднял свой посох с набалдашником в виде женщины без лица с распростёртыми руками. Под удивлённый вздох сотни человек, Епископ коснулся лба юноши.

- Властью данной мне Великой Церковью Розы-Марии, Милосердной Матери нашей, я нарекаю тебя Решателем и дарую тебе своё личное благословение. Встань же, Селестиал из дома Грифона, пятого дома от трона Хоноруса.

Зал взорвался аплодисментами, а Ричард, воспользовавшись суматохой, незаметно выдохнул и перестал щипать себя за козлиную бородку. Собор мгновенно ожил, все спешили поздравить юношу и пожать ему руку. Селестиал благодарил всех скромной улыбкой. Он пробирался через толпу, пока не нашёл того, кого искал.

- Сын.

- Отец.

В словах не было особой необходимости, они крепко обнялись, похлопывая друг друга по спине. Собор понемногу пустел, люди уходили довольные, обсуждая церемонию. На выходе каждый, стоя лицом к изображению Розы-Марии, складывал ладони вместе, касаясь большими пальцами лба.

- Смотри не задуши своего старика.

Словно из ниоткуда появился Беовульф, поигрывая кустистыми бровями. Его сыновья, маячившие позади, были абсолютно лысы и одинаково огромны, хотя отец был ниже на две головы. В городе любили шутить, что Эрик и Арик как-то подозрительно похожи на старого садовника дома Медведей. Разумеется, Беовульфу эту шутку никто не рассказывал.

Беовульф протянул Селестиалу руку, и тот пожал ее, едва удержавшись от того, чтобы не поморщиться Медвежья хватка, как-никак.

- Поздравляю тебя, юноша. Я уже очень давно не видел, чтобы Верховный Епископ кого-то отметил. Продолжай в том же духе и, возможно, когда-нибудь ты сможешь стать…

Он не договорил, добродушно усмехаясь в густую бороду. Но Селестиалу не нужно было объяснять. Ведь это – мечта всей его жизни. Юноша искренне улыбнулся.

- Благодарю вас.

Беовульф посмотрел на своих сыновей, затем на Ричарда и усмехнулся.

- Что скажешь, может, отпустим наконец молодёжь распустить перья перед друзьями?

Ричард не выдержал и широко улыбнулся.

- Боюсь, такие старые развалины, как мы, уже не властны над полноправными Решателями.

Селестиал с насмешливой укоризной посмотрел на отца.

- Тогда мы, пожалуй, пойдём. А то, чего доброго, выболтаем секрет-другой.

Высокий тощий и низкий коренастый, они стояли и смотрели, как удаляются их сыновья, возбуждённо переговариваясь. Очевидно, что сдерживались они только в присутствии отцов. Гордость за сыновей объединила двух старых упрямцев, годами соперничающих между собой во всём: чей дом ближе к трону Хоноруса, у кого дома висит больше рогов диких дрекстеров, кто съест больше пудинга на званом вечере тётушки Маффин. Последнюю за глаза называли чаще тётушкой Обжорочкой в виду её необъятно пышных форм, но все очень любили её саму и званые ужины.

Беовульф повернулся и с широкой улыбкой протянул волосатую ладонь.

- Я от всей души поздравляю тебя, Ричи.

Ричард хоть и поморщился от этого сокращения, но ладонь пожал. Так его называл только Беовульф, и спустя четыре десятка лет безуспешных попыток перевоспитать бородача, Ричард махнул на это рукой. Он ответил:

- Твои сыновья выглядят довольными собой. Уверен, Мити бы очень гордилась ими.

- Да уж. Если бы она и дожила до этого дня, то непременно бы померла от счастья.

Несмотря на напускное равнодушие, Беовульф притих. Друзья вышли из собора, спустились по огромной лестнице в виде раскрытой ладони Милосердной Матери и вскоре уже шли вдоль бесчисленных лотков шумного городского рынка. Здесь пахло рыбой, горячим хлебом, овощами и фруктами. Повсюду доносились крики, кудахтанье домашних птиц в клетках, возгласы мальчишек-булочников с пирожками на подносах. Аристократы из правящей Шестёрки великих домов не утруждали себя походами на рынок, это делали слуги и поварята. Но Ричард решил, что это поможет Беовульфу отвлечься от мрачных мыслей. Поэтому он купил у мальчишки пирожок с лимоном для Беовульфа, а для себя – с вишней.

Рынок закончился, они дошли до Белого Моста Игдрагиса – величественного сооружения, отделявшее остров правящих домов от остальной части города. Легенда рассказывает, что однажды белый дракон по имени Игдрагис прилетел в Хонорус и позавидовал богатству и славе его жителей. Он оторвал себе кусок земли от города и оттащил метров на пятьсот. И лишь шестёрка смельчаков, собравшись вместе, смогла дать отпор чудовищу. За этот подвиг им был пожалован образовавшийся остров, а впоследствии каждый из них основал великий дом. Их потомки и поныне входят в Шестёрку правящих домов Хоноруса.

В память об этом Мост был выполнен в виде туловища дракона, головой к городу. Идя по нему, Ричард гладил шероховатые мраморные перила с вырезанными на них чешуйками. Даже через много лет он так и не перестал восхищаться бесподобной конструкцией и гордостью всего Хоноруса. Легенда, скорее всего, была просто сказкой, а вот зодчий, строивший этот мост, точно постарался на славу.

- Ричи, я вспомнил. Это ведь ты познакомил нас тогда.

- Ну, если ты про тот случай, когда мы на спор голышом бегали вокруг Горького озера и наткнулись на собирающих травы благородных леди, то ты, пожалуй, перегнул. Я просто покраснел, когда они, хихикая, поинтересовались нашими именами, крикнул: «Он – Беовульф!» и убежал прочь, безуспешно пытаясь прикрыть хоть что-то. Одна из них позднее и стала твоей супругой. До сих пор не понимаю, что такого ты ей наплел, что она вообще захотела видеть тебя после такой-то встречи?

Густая борода Беовульфа растянулась в озорной мальчишеской улыбке.

- Когда-нибудь я тебе расскажу эту историю, и научу, как надо вести себя с женщинами.

- Будь так добр.

Пересмеиваясь и вспоминая другие не менее интересные истории из своего прошлого, они перешли через мост. Сам по себе остров представлял собой шесть больших кусков земли с поместьями по всему периметру, а в центре находился величественный Зал Заседания. Чтобы отпереть его, требовалось приложить к хитроумному замку шесть ключей правящих домов одновременно. Беовульф улыбался по весь щербатый рот, поворачиваясь к другу:

- Спасибо, Ричи. За всё. Я рад, что наши сыновья сегодня стали братьями.

Он уже было повернулся, чтобы уйти, когда Ричард окликнул его.

- Приходи сегодня ужинать к нам. Повар готовит уток, начинённых черносливом и тушённых со сладкими грушами. Да и Гвинеона будет рада тебя видеть, я уверен.

Беовульф стоял, повернувшись спиной, и, когда Ричард уже было решил, что не дождётся ответа, ответил ему:

- Ладно, уболтал, чёрт языкастый. Но будь уверен, я расскажу твоей семье все постыдные истории про тебя. Включая и ту, в которой кое-кто украл нижнее бельё преподобной Матери Мюриэль.

Не оборачиваясь, Беовульф двинулся в сторону своего дома. И сейчас Ричарду не нужно было видеть лица своего друга, чтобы знать – он растроган до слёз.

***

Покрытая царапинами рука вновь ощутила шероховатую поверхность черепа. По всей видимости, ему достался самый свежий за сегодня экземпляр. Юноша попытался порадоваться этому в душе, но получилось как-то ненатурально. Он коснулся длинными ногтями лба черепа и сконцентрировался. Чёрные волосы слиплись от пота и упали на мокрый лоб, испещренный набухшими от напряжения жилами. «Что-то было!» На крохотную долю секунду в одной из глазниц вспыхнул и тут же угас крохотный зелёный огонёк. Череп треснул и развалился на куски, как и десятки предыдущих. Юноша грязно выругался и со злостью швырнул оставшуюся в руке челюсть насколько хватило сил.

- Тебе не хватает концентрации.

Из темноты древней каменной арки медленно выплыла фигура в длинном балахоне. Лицо её полностью скрывал капюшон, но Гаррет уже рассмотрел это лицо однажды и не горел желанием видеть его лишний раз. Морт медленно обходил каждую могилу, не наступив ни на одну из многочисленных костей под ногами. Зловещие кривые сучья деревьев не могли заслонить от чистого света полной луны, и Гаррет не мог не заметить, что тень у Морта намного больше, чем должна бы быть. Юноша скрестил руки на груди:

- Я занимаюсь этой ерундой уже несколько дней и ничего. А ты даже не соизволил сказать, зачем мне всё это. Чего я должен добиться от этих старых костей?

Морт остановился в двух шагах от Гаррета и посмотрел на него долгим внимательным взглядом. Юноша поёжился и подумал про себя, что перегнул палку и сейчас понесёт за это наказание. Но вместо этого, Морт наклонился и поднял с земли другой череп. Ногтями втрое более длинными, чем у юноши, он заботливо убрал с него налипшие куски земли и коснулся лба черепа.

Гаррет поёжился от холодного ветерка. Было чувство, словно разом вздохнули все души преисподней. Длинные тени от древних надгробий и курганов костей, крючковатые тени деревьев и огромная тень от заброшенной церкви – все они ползли к Морту. Одна за другой они исчезали под дымящимся подолом балахона, а его собственная тень росла всё больше и больше. Глазницы черепа в руке Морта зажглись зелёным пламенем, а из расколотого рта заструился тленный дым. Гаррет стоял и смотрел, как череп обратился в пепел и растворился в руке, на которую были намотаны длинные бусы из человеческих костей. Морт с размаху ударил раскрытой ладонью по земле под своими ногами, и кладбище содрогнулось.

Земля задрожала и разверзлась. К ужасу Гаррета, из разлома показалась рука, а потом голова - и так до тех пор, пока из-под земли полностью не выбрался жуткий скелет. В руках он держал костяную алебарду из скреплённых коленными чашечками бедренных костей. Человеческие зубы, из которых состояло лезвие, казались острее акульих клыков. Скелет посмотрел на Гаррета, поднял своё оружие и издал звук, похожий на шипение. Одним прыжком он преодолел расстояние до юноши и, ловко крутанув алебарду над головой, пошел в наступление. Гаррет стал отступать, споткнулся и упал на спину. Костяной воин отработанным движением замахнулся для удара. И остановился.

Гаррет, всё ещё прикрывая руками лицо, посмотрел туда же куда и скелет – на Морта. Глаза под капюшоном пылали чистым зелёным пламенем, а через секунду глазницы костяного воина вспыхнули точно так же. Он занёс алебарду за спину и Гаррет увидел, как его кости обхватили оружие. Освободившимися руками скелет помог всё ещё ошарашенному Гаррету встать. Юноша отряхнулся:

- Это ещё кто?

- А на кого это похоже?

- Так, значит, вот кто ты – некромант.

Даже в тени капюшона было заметно, как недовольно скривился рот Морта. Он небрежно, почти лениво, поднял левую руку. Из-под земли позади него очень медленно выбрался другой скелет, но он разительно отличался от первого. Этот больше походил на склад человеческих костей, пролежавших под землёй Милосердная Матерь знает сколько. Надломанные пожелтевшие кости, нехватка конечностей, он еле-еле держался на ногах - скрючившийся, с отломившейся челюстью. Морт показал большим пальцем себе за спину, не утруждая взглядом своё творение:

- Вот – некромантия. Поднять мёртвого из земли и управлять им как марионеткой – не более чем фокус для зевак. Дунет ветер - и он упадёт.

Морт щёлкнул пальцами, и второй скелет безвольно развалился на составляющие. Некромант показал на костяного воина.

- А это – совершенно иной уровень. Это – кадавр.

Со стороны входа на кладбище раздался скрип решётки. Старый сторож Итбронд услышал голоса и решил разогнать молодёжь, взявшую моду устраивать здесь тематические посиделки. Чертыхаясь, он брёл между могилами, пока не разглядел фигуры в чёрных балахонах.

- Эй, вы кто такие? А ну, пошли отседава!

Гаррет искоса посмотрел на Морта, а тот едва слышно щёлкнул пальцами. Кадавр ожил, выхватил алебарду и в три прыжка добрался до старика. Скелет одним мощным ударом рассёк несчастного пополам от плеча до паха. Затем убрал алебарду за спину - ещё до того, как верхняя половина туловища сползла и мерзко шлёпнулась на землю.

Гаррет вздохнул, набрался мужества и подошёл поближе к скелету. Создавалось впечатление, что кадавр состоял из костей самого лучшего качества, как бы нелепо это ни звучало. Почти три метра в высоту, суставы и уязвимые сочленения укреплены костяными щитками… Морт бесшумно подошёл сзади:

- Призвать кадавра можно практически везде. Я не поднимаю труп – я беру костную муку из земли и создаю воина, какого захочу. По силе он превосходит троих взрослых мужчин, а его уровень владения оружием целиком зависит от собственных навыков хозяина.

Гаррет попробовал представить, что было бы, если бы Морт не остановил эту костяную машину убийств. Он провёл ладонью по неподвижному, как статуя, скелету и сглотнул.

- А зачем ты велел мне оставить ногти на руках?

- Ногти служат проводниками твоей силы в землю, ведь по большей части это – отмершая часть твоего тела. С их помощью ты быстрее находишь следы костной муки в земле.

- Так значит, ты учишь меня поднимать кадавров?

Вместо ответа Морт ткнул пальцем в сторону бесформенной кучи костей, ещё недавно бывшей неудачным примером.

- Не говори глупостей. Если ты сможешь поднять хотя бы это через месяц – это будет самое большое чудо со времён Милосердной Матери и Ядовитой Тысячи.

Гаррет посмотрел на свои руки и сжал кулаки.

- А что, если я подниму такого за один день?

Морт слегка наклонил голову в его сторону и издевательски улыбнулся.

- Ты? За один день?

- Да. Я подниму его до завтрашней луны.

Морт коснулся длинными ногтями подбородка и задумчиво почесал его.

- Справишься - отпущу тебя на день к твоим близким. В знак моего признания и расположения.

Гаррет широко улыбнулся и поднял большой палец:

- Отлично, договорились.

Морт улыбнулся в ответ и наклонился ближе. Лунный свет упал на его лишённый губ рот, обнажая жуткие острые зубы. Гаррет поёжился.

- А не справишься – я заберу твой глаз.