Глава 7. Бонд… Джеймс Бонд

Закончились новогодние праздники, подъелись салаты, выпились лимонады — наступили холода, такие, что дома хотелось надеть рукавицы. Маша сидела на диване с книжкой. Она слышала, что приехала сестра с дачи подружки, где в компании друзей встречала Новый год, но выходить из комнаты не стала. Их семья вот уже четыре года не справляла Новый год вместе, все разъезжались. В этом году и она не скучала, тридцать первого числа ее пригласил к себе Миша. Она помогала его бабушке готовить салаты и печь торт, а за три дня до этого наряжала с Мишей елку. Все было спокойно и по-домашнему, как ей нравилось.
В дверь позвонили, Маша прислушалась — в коридоре раздался мамин голос, что-то говорила Саша.
Дверь в ее комнату распахнулась.
— Чего сидишь тут, как крыса в норе, — беззлобно спросила Саша, — вон, тебе посылка какая-то пришла. — Сестра еще не успела раздеться, на ней были теплый голубой свитер и джинсы в обтяжку, обычно распущенные рыжие волосы заколоты на затылке крабом.
— Поберегись! — крикнул папа и внес в комнату огромную коробку.
— Что это? — изумилась Маша, откладывая книгу. — Это от бабушки?
— Да прям, от бабушки, — фыркнула сестра, — бабушка бы не додумалась звонить в квартиру и убегать!
— А почему вы решили, что посылка мне?
Мама протянула ей открытку с двумя крошечными котятами в красных шапочках с белыми помпонами.
Маша раскрыла открытку, прочла напечатанное стихотворение с пожеланиями здоровья, удачи, любви, а в самом низу синей ручкой было написано: «Для Машеньки».
— Ну хватит читать, открывай коробку, — поторопила Саша.
— А квартирой не ошиблись? — с сомнением разглядывая новогодний презент, спросила Маша.
— Открой, интересно ведь! — воскликнула мама.
Маша аккуратно отрезала огромный красный бант и подняла крышку — внутри сидела большая игрушечная собака. Она вытащила ее и усадила рядом с собой на диван.
— Какая прелесть, — сказала мама.
— Туфта, — определила Саша.
— А по-моему, мило, — улыбнулся папа. — У Машеньки нашей появился тайный поклонник.
— И что, нет никакой записки? — с разочарованием заглянула сестра в коробку.
— Нету.
— Ты хоть знаешь, кто это?
— Нет.
Саша оценивающе осмотрела ее комнату и показала на белую кошку на подушке.
— А это кто подарил?
— Миша.
— Миша такой хороший мальчик, — затараторила мама, — он приходил — чудо! Серьезный, воспитанный, внешность такая приятная!
— Миша?! — вскинула брови Саша. — Он приходил?!
— Да, зашел совсем ненадолго первого числа, когда Машу провожал.
— Куда провожал?
Папа дал щелбан по носу игрушечной собаке и пояснил:
— Машка Новый год у него справляла. Хороший мальчишка, не лодырь какой-нибудь, отлично учится, работает на двух работах. Бабушке своей старенькой помогает!
— Да-да, знаю! Он, между прочим, учится в моем классе!
— Может быть, — закрыла коробку мама, — но влюблен он в Машу!
— Влюблен? — уставилась на Машу сестра.
Маша затрясла головой.
— Никогда ничего подобного он не говорил!
— А зачем ему тогда тебе подарки дарить, гулять звать, если бы ты ему не нравилась! — хмыкнул папа. — Глупенькая ты, Машка, очевидно же все!
— Бред, — подала голос Саша, — кто в нее влюбится!
Мама вздохнула.
— Ну а тебе твой Валера что подарил?
Папа тоже с интересом посмотрел на Сашу.
— Украшение какое-нибудь?
— Ничего, — буркнула себе под нос Саша, — не нужны мне никакие подарки! — Она взглянула на игрушку и, бросив: «Дурацкая собака!» — ушла к себе в комнату.
— Не обращай внимания, — посоветовал папа, — злится, что ей ничего не подарил ее поклонник.
Родители ушли на кухню, а Маша осталась один на один с нежданным подарком. Маша развернула к себе игрушку. Она видела такие в магазинах, они стоили немалых денег, но зато были как живые, как настоящие собаки.
— Породистый, — пробормотала Маша, касаясь цепочки на массивной шее немецкой овчарки. О такой настоящей она и не мечтала, знала наверняка: сестра скорее удавится, чем согласится взять в дом собаку.
Вечером Маше позвонил Миша, на ее вопрос о подарке сказал, что никакую собаку в коробке не присылал. А после недолгих раздумий предложил спросить об этом у парня, который ее поцеловал на улице. Она и сама думала на Диму, но не до конца верила, боялась ошибиться. Он мог подарить, но мог от этого и отказаться, чтобы не опозориться перед своими одноклассниками. А ей больше не хотелось думать о том, кто так легко предает. Никакие подарки не могли загладить безразличие. Лишь доброта, искренность. О любви она даже боялась помыслить, это чувство жило на страницах книг, на открытках, на мягких сердечках в лапках симпатичных медвежат, оно было повсюду и нигде. Она иногда представляла, что когда-нибудь в нее влюбится Миша, от этого на душе становилось хорошо. Ей нравилось находиться рядом с ним, смотреть в серьезные глаза, слушать его, смеяться над чем-нибудь вместе. Бывало, хотелось его обнять, просто так, без надежды на поцелуй или признание в нежных чувствах, лишь потому, что он замечательный. С ним она чувствовала себя свободно, сердце не сходило с ума, не рвалось из груди, внутри все не замирало, как с Димой. Он не улыбался снисходительно, не говорил, будто она не в его вкусе, и уж точно не стыдился ее. Мише было безразлично, что куртка у нее не модная, а джины вытянуты на коленках, он не стеснялся останавливаться возле помойки, чтобы покормить кошек, не ленился пойти с ней в приют, когда не работал, выполнял все-все свои обещания. К ней никто, кроме родителей, не относился так нежно, как он. С ним она почувствовала себя нормальной, не уродиной, не глупой, как говорила сестра. Своей нерушимой верой в себя он словно вдохнул уверенность и в нее.
Маша оделась потеплее и невзирая на колкие замечания сестры пошла на улицу. Ей хотелось побродить по заснеженным дворикам, подышать морозным воздухом, но где-то в глубине души она надеялась встретить Диму. И не хотела думать о нем, а думалось, и проговаривала мысленно, что он подлый предатель, но одно лишь воспоминание о поцелуе — и лицо на морозе в минус пятнадцать обжигало как огнем.
Она поехала в приют, на этот раз повезло, приветливая Татьяна вспомнила ее и отвела к знакомой уже ей клетке. У собаки оказался посетитель — мальчик лет девяти сидел на стуле перед клеткой и печально смотрел на спящего пса.
Татьяна оставила их наедине.
Мальчик агрессивно посмотрел на нее и заявил:
— Это моя собака! Не смотри даже на нее!
— Твоя? — изумилась Маша.
Мальчик опустил голову.
— Мне ее обещали, поэтому ты лучше уходи!
— А почему же ты не заберешь пса?
— Пока нельзя!
Маша подошла поближе и почмокала губами, подзывая к себе собаку. Пес поднял голову, навострил уши и завилял хвостом.
— Почему же нельзя, я смотрю, он уже ходит! Раньше не поднимался!
— А он совсем здоров, — сказал мальчик, — забрать нельзя по другой причине!
— Какой же?
— А тебе зачем знать? — насторожился паренек, поднимаясь с места.
— Интересно, — Маша открыла клетку и погладила собаку.
— Хозяин не разрешает.
— А у него есть хозяин?
— Ну конечно, но Дима обещал его отдать мне, если я какой-то там девочке понравлюсь.
— Дима? Ты знаешь Диму?
— Не особо хорошо, просто он обещал мне эту собаку. Мне именно эта нужна. Я когда пришел впервые сюда, сразу хотел взять ее.
Маша присела на корточки возле собаки.
— Странно, что Дима не позволил тебе это сделать, ведь этому песику очень нужен дом!
— А ты тоже знаешь Диму?
— Не очень хорошо.
— Ясно, — мальчик вздохнул, — значит, придется ждать, пока придет та самая девочка, которая должна проверить, стану ли я хорошим хозяином этой собаке. Вот только не торопится она, Димка все обещает-обещает, что приведет ее, а этой Маше, кажется, все равно. — Она изумленно обернулась, а мальчик протянул ей руку. — Я Глеб.
— А я Маша.
Паренек покраснел и застенчиво спросил:
— Та самая, да?
— Наверно, если честно, я не знала, что тут меня кто-то так ждет.
— А Димка разве не сказал?
— А мы с ним давно не виделись.
— Может, тогда ты не та Маша? — усомнился Глеб.
— Может.
— Так это не трудно узнать, — обрадовался мальчик, — Димка сказал, что Маша спасла собаку, если бы не она, этот песик никогда бы не появился в этом приюте!
Маша улыбнулась. Ей стало приятно, что Дима так о ней отзывался.
— Это про тебя? — поторопил Глеб.
— Да, про меня, но Дима преувеличил мою заслугу, на самом деле это он привез сюда собаку.
— Не важно, — взволнованно вскричал Глеб, — раз ты та самая Маша, ты могла бы поскорее решить, какой из меня хозяин?
— Я?
— Ну да, Дима сказал…
— Но я не знаю, как оценить. Если ты хочешь взять этого песика, думаю, ты должен это сделать. Ведь твои родители не против?
— Нет, мама ждет не дождется, когда я приведу Бонда!
— Бонд?
— Ага, Джеймс Бонд, здоровское имя, правда?
— Очень, — покривила душой Маша и заглянула в печальные глаза псу. — Вот такие дела, уважаемый Бонд.
— Так я могу его забрать сегодня? — забеспокоился мальчик.
— Это, наверно, нужно у Татьяны спросить…
— Я сбегаю за ней, — он выбежал из комнаты и унеся по коридору. Пес уткнулся Маше в шею.
— Ну ты чего, — ласково проговорила она, — Бонд не такое уж и плохое имя, зато у тебя появится семья, Глеб кажется очень порядочным. Станете играть и гулять, этот мальчик будет тебя вкусно кормить… Разве не чудесно?!
Пес лизнул ее руку и завилял хвостом.
— Вот так, молодец, — обрадовалась Маша, — тебе будет хорошо в семье.
Пришла Татьяна с Глебом. Девушка оглядела собаку и лучезарно улыбнулась:
— Машуля, Димка говорил мне, что собаку можно отдать, если тебе понравится хозяин. Ты как? Не передумаешь, себе взять не хочешь?
Маша вздохнула.
— Очень хочу…
Мальчик с таким отчаянием посмотрел на нее, что она поспешила добавить:
— Я с радостью бы, но не могу.
— Тогда я заберу его, правда? — с надеждой спросил Глеб.
Маша погладила его по светлой шапке растрепанных волос.
— Конечно, Бонд твой.
— Замечательно! — Татьяна закрыла щеколду на двери, прежде чем обратилась к мальчику: — Приходи, Глебушка, завтра с мамой, тогда и заберешь своего Бонда.
— А сегодня нельзя?! — огорчился паренек.
Татьяна пожала плечами.
— Приведи маму.
Глеб закивал.
— Я приведу! Сейчас, я быстро! — Он сорвался с места и побежал, но вскоре вернулся и с застенчивой улыбкой произнес: — Спасибо, Маша, Димка сразу сказал, что ты очень хорошая!
Она возвращалась домой, и с лица ее не сходила счастливая улыбка. Всякий раз, когда ее подопечные находили любящую семью, она радовалась за них, как за себя, даже больше.
Маша смотрела в окно автобуса, за которым проносились дома, голые деревья, разноцветные машины, и думала о счастливом мальчике, со всех ног помчавшемся домой за мамой. Она помнила себя в его возрасте, как бегала так же к родителям, но всегда натыкалась на одно и то же — отказ. Помнила, как плакала потом на крыше с неказистым котенком на руках, ласковым и одиноким. Со своей маленькой мечтой, пропавшей однажды без вести из ее жизни. Ей хотелось верить, что тот котенок с красным носом в виде сердечка нашел семью, как Бонд, как многие другие животные, которым она помогла.

* * *

Маркус покачивался из стороны в сторону, сидя на жердочке над клеткой. Изредка он говорил какое-нибудь слово или издавал протяжный визг, который скопировал у мамы, когда той на ногу упала сковородка с макаронами. Саша в такие моменты поднимала глаза от дневника, куда записывала особенно значимые события своей жизни, и говорила что-нибудь ласковое любимцу. Она уже давно не открывала свой пухлый ежедневник, а сегодня вдруг захотелось написать о прошедших праздниках. Саша долго думала, прежде чем начать, но, написав первую фразу: «Валера начал встречаться с Анфисой», перечеркнула ее. Не потому что она сердилась на друзей, просто не с того нужно было начинать писать. Чтобы понять отношения подруги с Валерой, начать имело смысл с Анфисы. Подруга не любила Валеру. Никто не понял, зачем эти двое стали играть в любовь, казалось, они сами не знали — зачем. Анфиса сказала лишь, что он ей нравится, а Валера беспечно улыбнулся. Было обидно смотреть на их жалкую попытку выторговать у судьбы любовь. Саша была уверена, что любовь нельзя выпросить, ее нельзя украсть или одолжить. Любовь — чувство самостоятельное, захочет — придет, не захочет — нет. Примером тому ее отношения с Валерой. Саше понадобились долгие месяцы, чтобы понять, что их чувства ненастоящие, набраться храбрости и все-таки признать это. Она думала, что другу будет лучше, если он найдет себе девушку, которая полюбит его по-настоящему. И теперь было нестерпимо обидно, когда Саша увидела, кого он себе нашел.
Саша вздохнула, поставила число и красным фломастером написала: «Они скоро расстанутся». Сидела-сидела над записью, в конце концов закрыла дневник, затем швырнула его в верхний ящик стола.
В дверь позвонили. Дома она находилась одна, родители уже вышли на работу, а сестра, как обычно, куда-то ушла. Саша посмотрела в глазок и вздрогнула. За дверью стоял тот самый парень, с которым она гуляла, выдав себя за сестру. По спине прошел холодок. Парень снова нетерпеливо нажал на кнопку звонка, резкая трель ее оглушила.
Саша немного приоткрыла дверь.
— Прости меня, Маша! — было первое, что она услышала. Он схватился за дверь и просунул в щель нос и глаз. — Не закрывай дверь.
— Даже не думала, — улыбнулась Саша, распахивая дверь настежь.
— Прости, — снова повторил он.
— Забудь, ты прощен, — по-королевски кивнула она.
— Правда? — В его голосе послышалось такое удивление, что она пожалела о своей спешке. Стало интересно, за что парень в очередной раз просит у сестры прощения и за что она, Саша, в очередной раз его прощает.
— Тебе понравилась собака? — прислонившись к косяку, взволнованно спросил он.
— Милая… — задумчиво протянула она.
— Не хочешь погулять?
Саша вспомнила о том, как ее разбудил звонок назойливого Шаравина, который о чем-то долго разговаривал с сестрой, и без всяких колебаний воскликнула:
— Конечно, хочу!
Машин поклонник сводил ее в кафе, купил все, что ей захотелось: сок, кофе, пирожное, три шарика мороженого. Говорил мало, ей самой приходилось находить темы для бесед, а парень не спускал с нее все это время странного взгляда. Саше начали закрадываться в голову мысли, что этот зеленоглазый обо всем догадался, но виду он не показывал, поэтому и она себя не разоблачала. Если не считать подозрительной молчаливости и странного взгляда, парень ей нравился. Не могла только одного понять: что этот красавчик нашел в ее замухрышке сестре. Ему впору было бы крутить романы с самыми симпатичными старшеклассницами, а не бегать за восьмиклашкой.
Они сидели в кинотеатре, когда его рука легла ей на плечи, а губы очутились так близко от ее губ, что вывернуться казалось нереальным, но она все-таки ухитрилась. Сверкающий взгляд в полумраке маленького кинозала лучше всяких слов говорил о его негодовании. Саша напряженно ждала, когда он скажет что-нибудь колкое, но он сказал другое:
— Ты сегодня очень красивая.
— Спасибо, — не отрывая от него глаз, прошептала она. — Ты тоже хорошо выглядишь.
Обычно она не чувствовала себя обязанной возвращать комплименты, но сейчас почувствовала в этом необходимость. Ощущала неловкость, оттого что оттолкнула его, и впервые задумалась над отношениями этого парня и сестры. Ей раньше не приходило в голову, что она делает нечто дурное. Смотрела на это как на шутку, как на небольшую пакость Маше — не более. А сейчас ей вдруг стало неуютно, даже страшно. Во время сеанса Саша пыталась успокоить себя тем, что у сестры есть Шаравин и держать двух ухажеров уж очень жирно, только почему-то этот сомнительный аргумент ее не убеждал.
— Тебе не понравился фильм? — спросил он, когда они молча вышли из кинотеатра.
— Понравился, — соврала она. В действительности она даже не уловила смысла происходящего на экране, знала лишь, что хотела с Леной на днях сходить на эту комедию.
— Ты за весь фильм ни разу не улыбнулась, — заметил парень.
Она усмехнулась.
— А ты на экран смотрел или на меня?
— На тебя.
Саша облизнула губы. Ей в жизни никто не говорил таких приятных слов, а если какие-то мальчики пытались ухаживать, у них получалось не так, как у этого парня. Было и смешно и грустно, какими бы лесными слова ей ни казались, предназначались они не для нее.
— Маш, тебе скучно со мной?
— Нет, что ты, очень весело! — поспешила заверить она, но по его недоверчивой улыбке поняла, как неправдоподобно солгала.
— Да ладно, я же вижу… Может, хочешь поехать в приют? Или тебе еще куда-то нужно?
— Все замечательно, мне никуда не нужно, — Саша взяла его за руку, в надежде, что это поможет ему выкинуть из головы поездку в приют, но она ошиблась.
— А в приют хочешь? Там у одной собаки родились чудесные щенки, посмотришь на них! А-а?
— В приют… нет, не хочется как-то… — Саша покосилась на него. — Может, лучше на каток, ты умеешь кататься на коньках?
— Умею… но не хочется.
Он снова посмотрел на нее тем самым странным взглядом, который, она боялась, вот-вот ее разоблачит.
— Да мы и так сегодня весь день провели вместе, — как можно веселее сказала она, — давай тогда по домам?
— У меня есть адрес Глеба, ты не хочешь навесить как-нибудь Бонда?
Она не знала, о ком он говорит, поэтому неопределенно кивнула.
— Как-нибудь.
— Я тут встретил его, хороший мальчишка, собаку обожает, кстати, он только о тебе и говорил, какая ты хорошая… — мягко улыбнулся парень.
Неожиданно она поняла, что до сих пор не знает его имени.
— Мне тоже он показался хорошим, — наобум ответила она.
— Может, все-таки съездим, Глеб обрадуется…
— Нет, не сегодня, жизнь — это не только помощь бездомным и несчастным, — резче, чем хотела, воскликнула она.
Он снова странно взглянул, но ничего не сказал.
Уже вечерело, когда они подходили к ее дому, Саша из последних сил ломала голову, о чем с ним говорить, — разговор не клеился. После ее отказа поехать в приют и к неизвестному ей Глебу, парень и двух слов не сказал. Он погрузился в какие-то невеселые мысли, вытянуть из него ничего не удавалось.
Пошел снег. Саша накинула на голову капюшон, ей уже не терпелось убежать домой, в тепло, уют, к заждавшемуся Маркусу, к своим недодуманным мыслям об Анфисе с Валерой, подальше от этого несомненно красивого, интересного, но сложного юноши. Почти у самых дверей он ее поймал за руку.
— Скажи что-нибудь, — попросил он.
— Что сказать? — не поняла она.
— Что угодно.
Саша нервно рассмеялась.
— Ты меня смущаешь, если честно. Ты хочешь услышать что-то конкретное? Про то, как я к тебе отношусь, да?
Он смотрел на нее так, словно впервые видел, а потом сказал:
— Я тебя не узнаю.
— Ну так пригласи меня завтра на каток, — она улыбнулась, — познакомиться заново!
Парень опустил глаза.
— Что с тобой? — перестала улыбаться Саша. — Ну если хочешь, поехали завтра туда… в приют или к Глебу.
Глядя куда-то в сторону, он пробормотал:
— Не стоит.
— Почему же, разве ты сам сегодня…
— А дело не во мне, — парень хмуро посмотрел на нее, — тебе, кажется, это все не очень интересно.
— Неправда, — уперлась Саша, — мне интересно! Но если ты не хочешь со мной больше видеться, это, конечно, твое дело! — Она была уверена, что он станет протестовать, но парень молчал.
— Не хочешь? — не в силах до конца поверить, возвысила она голос.
— Прости… я за тобой бегал все это время, — он хрипло рассмеялся, — глупо себя вел, обижал тебя столько раз и теперь, когда ты рядом… ты ни в чем не виновата. Просто я думал, ты другая.
— Другая?
Он смущенно улыбнулся.
— Я видел, как ты кормишь этих бездомных кошек, как плачешь над собакой с перебитыми лапами, ты мне сперва показалась другим человеком. Понимаешь? — без особой надежды спросил он.
— Нет, — холодно произнесла Саша. Она все понимала. Она — не Маша, она — хуже. Вот что он пытался объяснить.
— Мне жаль, — вздохнул парень, — ты хорошая… очень хорошая… просто я не могу объяснить.
— Объясняешь ты плохо, зато целуешься наверняка отменно! — презрительно фыркнула Саша. — Если тебе нужна глупая дура, которая…
— Отменно? — удивленно вскинул он брови. — Разве не ты сказала моим одноклассникам, что я плохо целуюсь?
Саша покраснела, откуда ей было знать, кому и что наговорила сестра. Она и помыслить не могла, что у Маши с этим зеленоглазым старшеклассником зашло все так далеко.
Он подошел к ней ближе.
— Прости за тот поцелуй, я не собирался… Думал, докажу тому мальчишке, что ты со мной, в общем, вел себя как идиот.
Саша решительно сократила между ними расстояние, обвила руками его шею с намерением что-то тоже доказать… ему? … себе? … За спиной Саши открылась дверь, глаза парня расширились. Она верила в такие глупые совпадения. Ей не раз представлялась именно такая сцена, но она тогда не знала, каково будет обернуться и посмотреть в глаза своей глупой наивной сестре. Маша вышла на крыльцо, в руках она держала пакетик с какой-то едой. Как всегда одетая в детскую куртку с опушкой, в каких уже не ходит ни одна уважающая себя девочка, в шапке, обмотанная шерстяным шарфом — она походила на пугало.