Глава 3. Освобождение.

Максим очнулся оттого, что кто-то трогал его голову чем-то мокрым. С трудом, разлепив заплывшие от ударов глаза, он увидел белого человека в изорванном камуфляже, который, стараясь не причинить боли, аккуратно прикладывал в разбитой голове Максима влажную тряпку. Заметив, что Максим очнулся, человек улыбнулся и спросил: «Вы говоритепо-английски, как себя чувствуете?»

«Спасибо, удовлетворительно, пока ещё жив. Вы доктор?»

«Нет, но я прошел полный курс подготовки санитара. И у меня было достаточно практики в ходе войны в заливе*. Это удивительно, каждый раз, очнувшись, вы пытались бежать и, когда вас хватали, дрались, как сумасшедший. Вас били больше, чем всех нас вместе взятых. Я осмотрел вас, поразительно, переломов нет, одни ушибы. Я — капитан Литгоу, Бенджамин Литгоу, вооруженные силы её величества».

«Подполковник Громов, Макс Громов, российская армия. Это я, наверное, будучи в шоке, все бежал или дрался. Что случилось, почему напали на вас, на меня? Вроде, боевых действий никто не объявлял.»

«Это была засада на нас, сэр, — британец держался вежливо. — А вы просто подвернулись под руку. Всех, кто успел открыть огонь, убили. А мы не сразу поняли, что это засада, ведь повстанцы стреляли в воздух, а на поражение только в случае сопротивления, и потом, их было человек 50–60 не меньше. Мы думаем, что нас специально брали в заложники, убить они могли бы сразу, расстреляв колонну из буша».

Максим оглядел сарайчик и рассмотрел всех находившихся внутри. Все девять оставшихся в живых англичан выглядели избитыми и измученными, но глаза у всех горели огнем, непонятной для данного случая, бодрости и ожидания.

«Что будем делать?» — спросил Максим капитана Литгоу. Чувствовалось, что в данной ситуации он у британцев за старшего.

«Сэр, бежать бесполезно, далеко мы не уйдём, а их здесь, как муравьев. Не волнуйтесь. Наверняка, наши в Либертитауне уже в курсе происшедшего и докладывают Лондону. А те пришлют спецназ, думаем, дней через пять нас освободят. Разрешите представить вам моих товарищей: капитаны Дик Ченси и Роберт Карлайн, лейтенанты Роджер Визбоу, Майкл Стэнли и Хью Беримор, сержанты Стив Дуглас, Джон Меллоу, Ричард Картер и Энтони Роджерс.»

Все представляемые, с трудом, но вставали и отдавали Максиму честь как старшему по званию. Максим тоже привстал и, кривясь от дергающей боли избитого тела, изображал что-то похожее на отдание чести.

«А ваши ооновцы пока время потянут переговорами про ваше освобождение или обмен. Нам это на руку. А что предпримет Москва, сэр? Мы знаем, что у вас очень сильный спецназ, или же ваши дипломаты займутся вашим делом, ещё бы, целого подполковника взяли в заложники, «— спросил с участием Литгоу, и было видно, что он не шутил.

Пересиливая наваливающееся отчаяние, Максим кивнул. «Да, я думаю, моё руководство будет действовать комбинированно, а сейчас давайте отдохнем немного, силы нам ещё понадобятся».

Максим попытался подремать, но сон не приходил. Мысли путались, вся надежда была на оон, но это долгая дипломатия, а, может, бритты сумеют достаточно быстро найти и освободить своих, и его заодно.

На Родину полагаться не было смысла, в Леон-Сьерре даже посольства не было, к тому же, подобные командировки расценивались в Минобороны как дар свыше, возможность подлатать нищий бюджет российского офицера, поэтому требование о помощи повисло бы в воздухе как неудачный анекдот: тут люди в Чечне гибнут, и помощь к ним не всегда поспевает, а вы на берегу океана, виски, черные красавицы, доллары…. Да вы обурели!

Кстати, часть офицеров действительно приезжала с целью поднасобирать денег, не вдаваясь в подробности сложной и тонкой деятельности миротворцев, особенно военных наблюдателей оон. Они жили по принципу: день прошел и ладно. Весь авторитет российских военных наблюдателей оон держался исключительно на тех добросовестных офицерах, которые с энтузиазмом и смелостью, не жалея себя, работали в любых условиях, зарабатывая уважение себе и России, занимали благодаря личным качествам командные и руководящие посты. Со стороны Родины им в этом помогали лишь отдельные высокопоставленные офицеры, которые смогли осознать важность участия России в миротворческой деятельности в самых разных формах.

Прошло четыре дня. Повстанцы практически не обращали внимания на заложников. Руководство партизан неоднозначно отнеслось к данной акции. Но все признавали, что теперь появился лишний козырь для нового раунда переговоров.

Раз в день, ближе к вечеру заносили в хижину, где содержались пленные, один глиняный кувшин с водой и плетёный поднос с полусгнившими бананами и манго. В туалет не выводили, поэтому приходилось справлять нужду тут же, в одном из углов. Стояла жара, тучи мух и прочих насекомых, похоже, решили окончательно доконать пленников, запах человеческих испражнений и немытых, потных тел плотной пеленой висел в воздухе. Все это привело к тому, что с первого дня у заложников началиськишечно-желудочные расстройства, сильно смахивающие на дизентерию, диарею и т.  п. На вторые сутки у половины заключенных начался жар, поднялась температура, это была малярия или ещё какая-нибудьлихорадка — трудно было определить в подобных условиях.

Максима мучили и понос, и жара, и вонь экскрементов, которой, казалось, пропитались все находившиеся в хижине. Первые двое суток его рвало, потом организм привык, однако, продолжал сильно ощущаться недостаток свежего воздуха. Люди лежали в полудреме, ожидая развязки. Максим решил, что, если на пятые сутки ничего не произойдёт, он предпримет побег. Он и так, каждый день, незаметно для окружающих, ковырял землю руками у своей стенки, стараясь сделать нечто похожее на подкоп.

Лондон действительно уже через сутки знал, что случилось. И через 36 часов с момента захвата британцев два «Геркулеса C-130» вылетели из Плимута* в направлении Леон-Сьерры. Они везли роту САС* в полном составе, усиленную двумя минометными батареями. Практически одновременно два фрегата и один крейсер, составлявшие дежурную смену британских ВМС в этом уголке Атлантики, получив соответствующие приказы, взяли курс на Либертитаун. Один из спутников ВС Великобритании завис над Западной Африкой и приступил к съемкам местности. Военная машина бывшей империи не давала сбоев.

Рота САС, в составе 110 военнослужащих, была отлично подготовлена, стрелковое вооружение, гранатометы и пулеметы в сочетании с восемью минометами огневой поддержки создавали мощный кулак, способный к быстрым и эффективным действиям.

Война в джунглях требовала особой подготовки. Военнослужащие САС были готовы воевать везде. В ходе полета на борт «Геркулесов» поступила необходимая фото- и видеоинформация со спутника о расположении базы повстанцев, где содержались заложники. Снимки, пленка — все было очень высокого качества, позволяли рассмотреть место будущего нападения в самых мельчайших подробностях, с точностью до одного метра. Было принято решение приземлиться в Бамако, столице Мали, государства, соседствующего с Леон-Сьеррой. Эта бывшая колония Франции довольно терпимо относилась к англичанам, чего нельзя было сказать про отношение к бывшим хозяевам. Англичане попросили транзитную стоянку на сутки, объясняя всё необходимостью короткого отдыха перед продолжением учений. Кроме запроса на двадцатичетырехчасовую стоянку, в «Банк Дю Мали» была переведена необходимая сумма за время стоянки и использование территории аэропорта вне расписания, что окончательно разрешило все возможные сомнения малийских властей. Подобную практику кратких военных визитов проводили все бывшие колониальные страны, объясняя происходившее военными учениями и маневрами.

После приземления командир роты САС подполковник Гай Джонсон связался с командованием морской тактической группой, которая уже приближалась к побережью Леон-Сьерры. Группой командовал капитан 1 ранга Харт Брумин, его задачей было поддержать спецназ всеми тремя имеющимися вертолетами Сикорского и, при необходимости, подразделением морской пехоты, находящимся на одном из судов.

На аэродроме Бамако стояла адская жара, спецназовцы без оружия расположились под тенью самолетов и обедали сухим пайком. А их командиры разрабатывали и обсуждали план атаки, который собирались претворить в жизнь ночью.

От аэродрома Бамако до Либертитауна всего два часа полета. Вертолеты и автотранспорт будут ждать их там. Джонсон ждал наступления сумерек. Отправив план на утверждение в Лондон, в ожидании ответа, он закурил пятидолларовую сигару и открыл банку с холодным пивом — в самолетах были холодильные камеры с минеральной водой и пивом в достаточном количестве, но Гай никогда не позволял перед операцией больше двух банок. Режим он выдерживал всегда.

Ответ пришел очень быстро: вам на месте видней, доверяем, одобряем, желаем успеха и удачи. «Фак ю, «— буркнул Джонсон. И улыбнулся, он верил в успех и в своих людей, такие не подведут.

Операция прошла успешно. Все заложники, в том числе и Максим, были освобождены быстро и без потерь. Из них никто не пострадал, даже ранен не был. Вся группировка повстанцев была уничтожена полностью, включая женщин и подростков, оказавших сопротивление. Лишь единицам удалось спастись в разгар боя, ускользнув в глубину буша. У спецназовцев были только легкораненые, но в большом количестве — каждый четвертый. План, основанный на опыте борьбы с партизанами в Африке в годы неоколониализма, оправдал себя полностью. Практически всегда небольшие по численности подразделения специального назначения одерживали верх над численно превосходящим, но не выдерживающим стремительных ночных нападений и мощной плотности огня, контингентом «борцов за свободу», ленивых и нерадивых в изучении военного дела, способных лишь к проведению показательных расправ над безоружным населением.

Мавру Сабана был убит в самом начале боя; он сразу понял, что нападавшие не только освободят заложников, но и перебьют весь лагерь. Пленных спецназ не берёт, если это не входит в план операции. Он короткими перебежками, вместе с двумя телохранителями, пытался незаметно уйти вдоль реки, но снайперы САСа, вооруженные приборами ночного видения, пристрелили их, даже не дав выйти за периметр лагеря.

Максим, проснувшись от грохота боя, попытался вскочить, но сокамерники тут же свалили его, прокричав, что началась операция по их освобождению, и лучше оставаться на месте, чем становиться бегающей мишенью. Когда через несколько минут в их хижину проскользнули несколько бойцов САСа, все британцы, поддерживая Максима, молча последовали за ними, выполняя все указания и команды. Эвакуация прошла быстро, но звуки боя доносились до Максима почти на всем пути до Либертитауна.

На следующий день в полдень в штабе ЮНАМСИЛ была торжественная церемония встречи командования миротворцев и представителей британского контингента по случаю успешного проведения операции и освобождения заложников. Представители оон были довольны, что захваченный офицер-миротворец (Максим) был освобожден так быстро и без участия миротворцев в этой силовой акции. Ведь переговоры с повстанцами, начатые на третий день после исчезновения Максима, сразу же зашли в тупик из-за невыполнимых требований лидеров партизан (вывода миротворцев, прекращения военной и гуманитарной помощи правительству и т.  п.), а пока шли совещания со штабом оонв Нью-Йорке, время работало не в пользу тех, кто лежал на земляном полу хижины в лагере повстанцев.

Через два месяца по телефону Максиму сказали, что Родина наградила его медалью «За укрепление боевого содружества». Как и полагается, Максим организовал проставочку по данному поводу, и вся группа российских военных наблюдателей оон в очередной раз достойно отдохнула. Максим проследил, чтобы всё прошло без ненужных приключений. Служба российских миротворцев в этом неистощимом на события и конфликты уголке Западной Африки продолжалась.

· война в заливе — боевые действия коалиционных сил во главе с США против Ирака в 1991 году.

· Плимут — город и порт в Великобритании, где располагается одна из баз морской пехоты её величества.

· САС — части специального назначения (спецназ) ВС Великобритании.

https://navoine.info/africa-russian-peacekeepers.html