Стенограмма доклада наркома НКВД Н. И. Ежова на февральско-мартовском Пленуме ЦК ВКП(б) 1937 года 2 страница

Дальше, каковы же основные задачи на ближайший период они предлагают. Они считают первым и основным долгом свер­жение сталинского режима. Какими средствами? Предлагают они следующие: «Это уничтожение может произойти в результате раз­личных причин и способов, из которых мы наиболее удачными и целесообразными считаем следующее: 1) В результате внешне­го удара, т. е. в результате наступательной войны Германии и Японии на СССР».

Антипов. Знакомое нам дело.

Ежов. «2) В результате дворцового переворота или военного переворота, могущего быть совершенным одним из красных ге­нералов».

Межлаук. Тоже знакомое дело.

Ежов. Дело с дворцовыми переворотами, оно вам достаточно известно из протоколов, которые вам переданы, и надо сказать, что Рыков, Бухарин и другие с этим делом очень долго носились. Таким образом, товарищи, эта программа на первое место вы­двигает военное нападение фашистской Германии и Японии на Советский Союз. Они неприкрыто формулируют свое поражен­ческое отношение к этому.

Кроме того, программа не отказывается и от индивидуально­го террора. Правда, они называют, видимо, на опыте Кировских событий, это «террористической партизанщиной» и предлагают перейти к групповому террору.

Шкирятов. Это тоже нам знакомо.

Ежов. Тоже довольно знакомо из рассуждений, которые были у Бухарина с Радеком и с другими. Но, правда, они не отверга­ют и отдельных убийств. Однако говорят, что самая последняя «современность», т. е. убийство Кирова, — не свидетельствует в ее пользу. Но, однако, рассуждают они, «появление Цезаря все­гда неизбежно влечет за собой и появление Брута». (Шум, дви­жение в зале.) Они говорят: «Мы, террористы, к террору относим­ся совсем по-другому, чем так называемый официальный марк­сизм». Вот, товарищи, последнее откровение этой, дошедшей до конца, группы правых.

Кстати сказать, сегодня мы получили телеграмму из Новоси­бирска, где продолжается следствие, и оказывается, зам. пред. Западно-Сибирского Госплана, как его?

Эйхе. Эдельман.

Ежов. Зам. пред. Госплана Эдельман принял эту платформу и проводил ее в своей группе правых.

Ворошилов. А где составлялась эта платформа?

Ежов. В изоляторе. (Смех.)

Косиор С. Интересный это изолятор. (Смех.)

Лозовский. Эта платформа школки Бухарина.

Ежов. Да, ее составляли Слепков, известный вам Кузьмин и Худяков. Это очень близкие Слепкову люди, вовлеченные в орга­низацию, его воспитанники. Вот, товарищи, таковы программные политические установки правых, которые нам рисуются на осно­вании тех следственных и документальных материалов, которые мы сейчас имеем в нашем распоряжении.

Перехожу к фактической стороне антисоветской деятельности правых, которую они смогли развернуть в наших своеобразных тяжелых условиях, к их работе за эти годы. Поставив своей це­лью восстановление капитализма в СССР и захват власти, они по мере успехов нашего социалистического строительства с каждым днем падали все ниже и ниже и переходили к наиболее обострен­ным формам борьбы.

Прежде всего, товарищи, о террористической деятельности правых. На основании всех следственных материалов, которыми мы сейчас располагаем, не оставляет никакого сомнения, что правые уже давно стали признавать возможность террора в отно­шении вождей партии и правительства. В условиях полной поли­тической изоляции и невозможности как-либо активно другими способами проявить свое подлинное лицо, правые в конце кон­цов так же, как и троцкисты и зиновьевцы, перешли на позиции индивидуального террора. Тут товарищам известны некоторые факты по протоколам, но я хочу сказать, что террористические настроения у правых зародились значительно раньше. Первые террористические высказывания и разговоры довольно откровен­ного порядка, которые вскрывались в организации правых, мы имели уже в 1928 году. Небезызвестный вам этот же Кузьмин — автор этой платформы — еще в 1928 году высказал прямо мысль о необходимости убийства т. Сталина. Он высказал вслух то, о чем тогда поговаривали, не желая сказать этого прямо, окружав­шие его люди, в том числе Слепков и другие. Кузьмин еще в 1928 году прямо поставил вопрос, он ставил этот вопрос, и это был не вообще выкрик взбесившегося молодого парня, вовлеченного в антисоветскую организацию, это было убеждение человека. Он

говорил это уже в 28 году, достаточно прочитать его дневник, чтобы представить себе все настроения его в те годы.

Могут сказать: Кузьмин — одиночка, по русской пословице — «в семье не без урода». К сожалению, слишком много уродов в семье правых...

Эйхе. Сплошь одни уроды.

Ежов. Слепков еще в 1927—28 годах, Сапожников прямо по­ставили этот вопрос, а затем позже они перешли к организации террористических актов. Ну, товарищи, здесь могут поставить та­кой вопрос: а при чем здесь Бухарин и Рыков?

Голоса с мест. О-о-о!

Ежов. Может быть, это настроения отдельных сторонников их? К сожалению, я должен сказать, что наиболее активно органи­зовывались террористические группы там, где они организовыва­лись по прямому указанию либо Бухарина, либо Рыкова, либо Томского. Все вы получили следственный материал по делу пра­вых. Поэтому я ограничусь только тем, что укажу на наиболее характерные, с моей точки зрения, факты.

Что говорит Розит, небезызвестный вам Розит, один из бли­жайших учеников и друг Бухарина? Он показывает: «Террор у нас явление не случайное. Бухарин воспитывал у нас и культивиро­вал исключительную ненависть к Сталину и его соратникам. Я не помню ни одного совещания, ни одной встречи с Бухариным, где бы он не разжигал этой ненависти. В связи с этим мне припом­нилось выражение Слепкова о том, что ненависть к Сталину — священная ненависть». Кстати сказать, что по этой ненависти к Сталину определялась преданность Рыкову, Бухарину и Томско­му, — это был критерий.

В 1930 году на даче Слепкова в Покровско-Стрешневе Буха­рин уже лично даст установку на террор и мотивирует это тем, что ставка правых на завоевание большинства в ВКП(б) бита. Тот же Розит дает следующее показание: «Бухарин прямо сказал, что необходимо приступить к подготовке террористической группы против Сталина и ближайших его соратников... (читает). То есть у людей даже не вызывало это никакого сомнения потому, что уже до этого почва была уже вполне подготовлена. Почему я при­вожу это показание Розита? Мы имеем и Слепкова, и Марецко­го, и всех остальных из школки Бухарина. Я привожу показания Розита потому, что он один из тех людей, которые ближе были связаны с Бухариным до последнего времени. Таков, товарищи, Бухарин.

Что касается Рыкова, то на первый взгляд вроде как он ни при чем. Правда, из последних показаний, которые вы читали, изве­стно, что он тоже при чем, имеет прямую причастность к этому делу. Правда, Рыков, если взять в сумме членов этого центра, гораздо более осторожный, гораздо более конспиративный, не болтун, знает, где что можно делать, и умеет конспирировать, тогда как Бухарин иногда и взболтнуть любит. Томский дошел вплоть до того, что в своих записочках, довольно откровенных, записывал невероятную чепуху. Мы можем встретить в них анти­похабные выражения (так в тексте. — В. С), махровые выраже­ния по адресу не только отдельных руководителей партии и пра­вительства, но даже и по адресу нашей страны. Человек, который имел переписку до последнего времени с самыми махровыми бе­логвардейцами, которые ругали и кляли Советскую власть типич­но фашистскими выражениями, этот человек считал возможным получать эту переписку, читать ее и, больше того, хранить в квар­тире и подшивать.

Так вот, о Рыкове. Несмотря на всю его конспиративность и осторожность, я хочу привести следующие показания бывшего заведующего секретариатом Рыкова в Совнаркоме Нестерова, человека, лично очень близкого к Рыкову. Он дает следующие показания: «Вокруг Рыкова мы, правые, пытались создать такие настроения»... (читает). В соответствии с этим Рыков, несмотря на свое особое положение, не стесняется давать прямые указания об организации террористических групп. Вот этот же Несте­ров рассказывает, как он перед отъездом в Свердловск в мае 1931 года...

Молотов. Какой это Нестеров?

Ежов. Заведующий Секретариатом Рыкова. Рыков обрадовал­ся приходу Нестерова и сказал, что из пред. Совнаркома он по­пал в почтмейстеры. Вот, говорит, вам и Политбюро, вот, гово­рит, и линия на сработанность, попал в почтмейстеры. Рисовал он довольно в мрачных красках положение в стране и предложил ему организовать в Свердловске группу единомышленников, по­добрать боевиков террористов с тем, чтобы при случае послать их в Москву. Нестеров показывает: «Как партия училась организа­ции вооруженных сил в эпоху... (читает). Нам нужно учиться стрелять по-новому». И далее, Рыков дал прямое указание орга­низовать террористические группы. И далее: «в этой беседе Ры­ков дал мне прямую директиву...» (читает). Немало изобличаю­щих показаний дает и другой бывший «ученый» секретарь Рыко­ва Радин. Он показывает, что «в одном из разговоров со мной Рыков мне сказал...» (читает).

В показаниях Радина, Котова и других вы найдете достаточно изобличающих материалов. Я хочу остановиться только на одном факте. При очных ставках чрезвычайно трудно отрицать все эти факты, которые прямо предъявляются Рыкову. Кстати сказать, он

сам лично просил об очных ставках с определенными лицами. Радина он характеризовал мне предварительно как человека чрез­вычайно умного, спокойного и талантливого и просил раньше устроить очную ставку с ним. Когда устроили очную ставку с ним, после этого или предварительно он заявил, что действитель­но в 1932 году Радин приходил к нему на квартиру, и у Радина были такие настроения антипартийные, антисоветские. Он тре­бовал от Рыкова, якобы: «Что же вы тут в центре сидите, ничего не делаете. Давайте вести борьбу, активизироваться и т. д.». Словом, нажимал на Рыкова Радин. Вообще Рыков жаловался, что Радин провоцировал его на такие резкие выступления. Но я, говорит, его отругал, выругал, выгнал и т. д. В частности, когда Радин хотел уходить из партии, его обругал. Словом, Рыков хочет изоб­разить дело так, что не он влиял на Радина, а Радин влиял на Рыкова. Но при этом он ограничивался такими отеческими вну­шениями. А сказал ли он партии об этом? Не сказал. В этом, говорит, моя ошибка.

Несколько фактов, показывающих, что речь идет не только о разговорах по вопросам террора, речь идет о практической дея­тельности." Из фактов этого порядка я привожу следующие. В 1931 году по директиве Рыкова Нестеров сорганизовал в Сверд­ловске террористическую группу в составе: Нестеров, Карболит (Кармалитов А. И. — В. С), Александров. Нестеров, Карболит, Александров — все признали свое участие в террористической организации, все показали, что они дали свое согласие вступить в террористическую организацию, все признали, что по первому вызову они обязались прибыть в любое место Советского Союза для того, чтобы пожертвовать своей жизнью в пользу своей пра­вой организации.

Второй факт. Член Московского центра правых Куликов, а также Котов по поручению Угланова создали в 1931 году терро­ристическую группу в Москве в составе Котова, Афанасьева, Носова. Котов, Угланов, Афанасьев и Носов — все сознались в этом. Я не буду приводить конкретных показаний, они известны вам из разосланных протоколов. Далее установлено, что в нача­ле 1933 года Бухарин поручил бывшему троцкисту и бывшему эсеру Семенову подготовить террористический акт против т. Ста­лина. Об этом дает показания Цетлин — достаточно близкий Бухарину человек, который знал всю подноготную, что творится у Бухарина, самый преданный ему человек.

Наконец, по личному поручению Рыкова вела наблюдение, устанавливая наиболее легкие способы совершения террористи­ческого акта, некая Артеменко — близкий человек Рыкову, жена этого самого Нестерова. Далее, по личному поручению Рыкова

активный участник организации правых Радин вместе со Слеп-ковым вел тоже подготовку по вербовке членов для совершения террористического акта против тов. Сталина.

Я, товарищи, совершенно исключаю здесь четыре террористи­ческие группы, организованные Томским, ограничусь пока что теми показаниями, теми фактами, которые я здесь изложил. Та­кова, товарищи, документальная, фактическая сторона террори­стической деятельности организации правых. Мне кажется, что на основе показаний всех участников, на основе документов, кото­рые мы имеем, эта сторона подлой антисоветской деятельности правых и членов этого центра Бухарина, Рыкова, других совер­шенно доказана.

Далее, товарищи, я хочу в нескольких словах остановиться на идее так называемого «дворцового переворота». Наряду с идеями индивидуального террора 1930—31 годов правые усиленно пого­варивали о возможности реального осуществления идеи так на­зываемого «дворцового переворота». Мыслилась она в разных ва­риантах, но в основе своей она заключалась в том, что надо аре­стовать правительство, ввести какую-то воинскую часть, уничтожить правительство и назначить свое. Так, они предпола­гали, что им удастся коротким таким ударом по руководству партии и правительства быстро приблизиться к власти. Эта идея, довольно распространенная одно время, широко обсуждалась в кругах правых. Я думаю, что, товарищи, мы до конца еще не докопались во всех фактах, сопутствующих обсуждению этих пла­нов, но я не исключаю, что кое-какие реальные перспективы, они, может быть, маячили в те времена перед ними. Достаточно сказать, что мы сейчас арестовали одного бывшего работника ЧК в Ленинграде, который работал в нашем аппарате, он присутство­вал на совещании в группе правых и усиленно поддерживал эту самую идею «дворцового переворота», как наиболее легко осуще­ствимую. Причем предлагал им свои услуги в деле установления связи...

Голос с места. Кто это?

Ежов. Это — рядовой работник, бывший белорусский работ­ник, сейчас в Ленинграде в пожарной команде работает.

Каковы же варианты этой идеи «дворцового переворота»? Я здесь не буду останавливаться на показаниях Сапожникова, они извест­ны вам, я приведу только наиболее характерные показания Цетли-на. Он дает следующие показания: «Инициатором идеи „дворцово­го переворота" был лично Бухарин и выдвинул ее с полного со­гласия Томского и Рыкова»... (читает). «Выдвигался второй вариант для осуществления „дворцового переворота": во-пер­вых, — распространить наше влияние на охрану Кремля, сколо-

тить там ударные кадры, преданные нашей организации, и совер­шить переворот путем ареста... (Читает, кончая словами: «Исполь­зуя служебное положение Рыкова, как председателя Совнаркома, ввести эту воинскую часть по приказу в Кремль».) В случае удав­шегося переворота они распределяли посты. Предлагался на пост секретаря ЦК Томский, остальные посты в ЦК займут Слепков и вообще все другие участники правых. Таковы факты. Из тех идей, которые особенно характерны были в 1930—31 годах для Бухарина, была идея «дворцового переворота».

Я, товарищи, затянул несколько доклад, разрешите мне даль­ше совершенно выпустить этот раздел, где говорится о блоке с троцкистами и зиновьевцами, ибо новых материалов в сравнении с теми, которые были на процессе и которые всем известны, я ничего прибавить не могу. Следует только сказать об этом самом блоке с троцкистами и зиновьевцами, о его некотором своеобра­зии, как оно рисуется по материалам следствия и как оно мне представляется.

Видите ли, то, что правые после поражения в 1929 году сразу же встали на путь поисков связей с зиновьевцами и троцкиста­ми, это показывают всем известная встреча Бухарина, его пере­говоры и т. д. и т. п. Сейчас мы располагаем еще одним новым фактом. Тот же Шмидт Василий сообщил нам следующую но­вость о том, что в конце 1930 года, насколько я помню по его показаниям, вызвал Шмидта к себе Томский и говорит ему: «Нужна дача мне твоя на вечер один». Тот его спросил: «Зачем?» «Не твое, — говорит, — дело». — «Нет, скажи». — «Для нашего собрания надо». Он членом центра был, спрашивает: «А я могу?» — «Нет, — говорит, — нельзя. Дай дачу». — «Я вначале не­множко поартачился, обиделся», — говорит он. «Не хочешь дать? Найдем другую, другую квартиру найдем». — «Ну, потом, — го­ворит, — я предоставил, уехал сам. Затем на второй день я насел на Томского, устроил ему истерику. Что же получается? Вы там, тройка, что-то такое решаете. Я сам член партии, что я, идиот, дурак, что ли, я вам только подчиняться должен. В чем дело, расскажи. Нажимал на Томского, и Томский проболтался, гово­рит: «Было свидание у нас, был Рыков, был Бухарин и был я, был Каменев на даче. На все мои расспросы, о чем говорили, он ска­зал: я не скажу, не могу сказать».

Рыков, понятно, и Бухарин это отрицают, но у меня имеется один чрезвычайно любопытный объективный факт. На днях жена Томского, передавая некоторые документы из своего архива, го­ворит мне: «Я вот, Николай Иванович, хочу рассказать вам один любопытный факт, может быть, он вам пригодится. Вот в конце 1930 года Мишка — она называет своего мужа так — очень вол-

новался. Я знаю, что что-то такое неладно было. Я увидела, что приезжали на дачу Васи Шмидта такие-то люди, он там не при­сутствовал. О чем говорили, не знаю, но сидели до поздней ночи. Я это дело увидела случайно. Я почему это говорю, что могут теперь Васю Шмидта обвинить, но он ничего не знает». Я гово­рю: «А почему вы думаете, что он ничего не знает?» — «Потому, что я на второй день напустилась на Томского и сказала: ты что же, сволочь такая, ты там опять встречаешься, засыпешься, по­падешься, что тебе будет? Он говорит: молчи, не твое дело. Я с ним поругалась и сказала, что я еще в ЦКК скажу. Потом при­шел Вася Шмидт, я на него набросилась: ты почему даешь квар­тиру свою для таких встреч? Он страшно смутился и говорит: я ни о чем не знаю». Вот она какой факт рассказала. Таким обра­зом это не только показание этого самого Шмидта, это совпада­ет и с тем разговором, который у меня был с ней при встрече.

Таким образом, товарищи, уже в конце 1930 года, как видите, они считают возможным встретиться за городом, в конспиратив­ной обстановке, поговорить. Я не думаю, чтобы это был душев­ный разговор и чаепитие. Если бы это было так, то, вероятно, Василия Шмидта пригласили бы. Видимо, разговор был серьез­ный, о котором они даже не сочли возможным сообщить Шмид­ту. Тут Шмидт говорит: я им сказал — дураки, вас же Каменев выдаст. Они говорят: ничего, не выдаст. Ну, а если он выдаст, мы его уничтожим физически. Так Шмидт говорит. Это первое.

Связь правых с троцкистами и зиновьевцами отмечена и в 1932 году. Факты эти известны. Но вот настороженность, чем объясняется та известная осторожность или настороженность, когда люди не шли на прямое слияние? Мне кажется, что здесь, наверху, они не шли, они давали прямую директиву на блок с троцкистами внизу, и фактически мы имели в Самаре, Саратове и Свердловске прямое объединение их с троцкистами. Они объе­диняются в блок, действуют и работают вместе, там их трудно ра­зобрать, кто правый, различия между ними никакого нет, они работают вместе. А здесь, наверху, они осторожничали. Почему осторожничали? Исходили из следующего: они считали, что Зи­новьев, Каменев и другие троцкисты и зиновьевцы настолько дискредитированы, что связывать свою судьбу с ними небезопас­но. Потому они установили взаимную информацию, взаимное осведомление, взаимный контакт. Но дальше этого они не шли для того, чтобы блокироваться прямо. Как некоторые правые поговаривают, в частности, из школки Бухарина, здесь имелась известная боязнь правых того, чтобы как-нибудь их не вышибли в случае захвата власти, как бы не слишком много мест доста­лось троцкистам и т. д. Хотя это второстепенное. Мне кажется, что главное в том, что они не шли на организационное слияние с троцкистами — это боязнь. Есть еще последний момент, когда установилась прямая связь. Хотя можно считать, что формально ни Бухарин, ни Рыков, ни другие не входили в параллельный или в объединенный троцкистско-зиновьевский центр, но то, что они были вполне осведомлены о всей их деятельности, то, что они были целиком информированы и согласны, это у меня не вызы­вает никакого сомнения.

Хочу остановиться, товарищи, на позиции правых, на деятель­ности правых в их отношении с эсерами и, в частности, хочу остановиться на их отношении к кулацким восстаниям. На основе материалов следствия, которыми мы сейчас располагаем, должен прямо сказать, что правые своим сторонникам на местах давали прямые указания относительно того, что в случае деревенских волнений, которые, они предполагали, будут широко развернуты в 1930—31—32 годах, чтобы не остаться в стороне от этих дви­жений, мы должны возглавить эти движения. Из тех фактов, ко­торые вам известны, я не буду их повторять, я только хочу ска­зать следующее, что в 1930—31 годах по показаниям арестован­ного ныне известного Яковенко, партизана...

Голос с места. Наркомзем, что ли?

Молотов. Ну, все вы знаете.

Ежов. Да, совершенно верно. Так вот этот самый Яковенко в своих показаниях говорит о том, что в 1930—32 годах он имел неоднократные беседы с Бухариным, высказывал свое несогласие с политикой партии в деревне, считал, что в вопросе коллекти­визации партия особенно ошибается, считал неизбежными кулац­кие восстания, считал нужным ввести эти кулацкие и иные вос­стания в какое-то организованное русло. Бухарин его усиленно поддерживал. Он сообщил Бухарину, что имеет связь, очень близ­кую связь с сибирскими партизанами. «Ко мне без конца наез­жают люди, и что я имею возможность организовать их». Был образован партизанский центр.

Сам Яковенко более или менее регулярно осведомлял Буха­рина, что он имеет возможность организовать восстание в не­которых районах Западной Сибири, Красноярского края, Вос­точной Сибири. Бухарин тогда высказал такую мысль, что если бы успешно удалось организовать восстание, то не исключена возможность, что можно было бы там организовать известную автономию — Сибирское государство, которое бы давило на сталинский режим (смех), помогало бы нам в вопросах колхоз­ной политики.

Ворошилов. Государство в государстве.

Каганович. Вроде как у Колчака.

Ежов. Они ставили вопрос о создании этого государства. Даль­ше я, товарищи, не буду зачитывать вам те показания, которые имеются у вас на руках. Я должен сказать, что самое горячее, активное участие во всех таких событиях — затруднение с хле­бозаготовками на Кубани, во всех сибирских волынках. Самое активное участие, где только можно приложить, правые обяза­тельно принимали как директиву — ввязаться в это дело.

Фактов с эсерами я не буду перечислять, здесь нового ничего нет. Кроме показания Цетлина мы ничего не имеем. Зачту толь­ко одно предварительное показание Яковенко. Он показывает: «Я рассказал Бухарину свою отрицательную точку зрения на по­литику ЦК ВКП(б). Информировал о своем впечатлении о моем приезде в Сибирь, откуда я недавно вернулся»... (читает). Уста­новка Бухарина, говорит, полностью совпадала с моими взгляда­ми, и я их принял.

Таковы факты, которыми мы располагаем в отношении пра­вых к вопросам крестьянских восстаний, которые имели место в 1930—31 годах, в ряде которых они участвовали. Также они при­нимали участие в организованных волынках на промышленных предприятиях. Мы сейчас находимся в стадии расследования чрезвычайно важных вычугских событий и вообще событий в Иванове. Они были, по существу, организованы правыми.

Голос с места. В 1932 году?

Ежов. Да, в 1932 году вычугские события были организованы правыми. Об этом дают показания активнейшие участники пра­вых, Башенков и другие.

Сталин. Какие события? Мы не знаем.

Ворошилов. Не все знают.

Ежов. События, о которых было решение ЦК партии, они всем известны.

Косиор. Они были опубликованы в печати.

Ежов. Да, опубликованы в печати. Это событие в связи с не­которыми хлебными затруднениями, как сейчас выяснилось, на­чались искусственные забастовки.

Шкирятов. На текстильных предприятиях.

Ежов. Волынки на текстильных предприятиях. Оказывается, как сейчас установлено, к этому прямую руку приложили правые, организовали вычугские волынки.

О вредительской деятельности правых. Наряду с линией на тер­рор, правые считали возможным принять тоже линию на вредитель­ство. Мы имеем десятки показаний сейчас, в том числе таких ак­тивнейших участников правых, как Яковлев, Кротов, Шмидт Васи­лий, которые проводили активнейшую линию на вредительство. В частности, Шмидт Василий, будучи директором Трансугля на

Дальнем Востоке, он вел этот развал, за который его снял Централь­ный Комитет с работы. Он говорил, что этот развал был произве­ден сознательно. «Развалил я трест сознательно по директиве пра­вых, имел людей своих, вредителей, которые вредили каждый день».

Выводы какие? Таким образом, товарищи, мы на основании всех материалов следствия считаем установленным, во-первых, что центр антисоветской организации правых в лице Бухарина, Рыко­ва, Томского, Угланова, Шмидта двурушнически отказался в кон­це 1929 года с маневренной целью от своих правых взглядов, об­манывал партию, не выдавал своей подпольной организации, со­хранил ее и продолжал борьбу с партией до самого последнего времени. Поставив своей основной целью добиться захвата власти насильственным путем, изложив свою открыто буржуазно-рестав­раторскую платформу, так называемую платформу Рютина, они вступили фактически в блок с троцкистами, антисоветскими партиями эсеров и меньшевиков и вместе с ними возглавляли ан­тисоветские осколки разгромленных классов в нашей стране и превратились в конечном итоге в агентуру фашистской буржуазии.

Для осуществления своих буржуазно-реставраторских планов центр правых в лице Бухарина, Рыкова, Томского и других встал на путь организации террора в отношении партии и правитель­ства, на путь вредительства, на путь блока с антисоветскими партиями, на организацию кулацких восстаний и на организацию волынок на заводах.

Мне кажется, что все это ставит в отношении Бухарина и Рыкова, людей, которые целиком отвечают за всю деятельность правых организаций вообще и за всю антисоветскую деятельность в частности, ставит вопрос о возможности пребывания их не только в составе Центрального Комитета партии...

Голос с места. Правильно.

Ежов....но и в составе членов партии.

Голос с места. Правильно.

Голос с места. Этого мало.

«Неугомонный не дремлет враг...»

«Совершенно секретно

Народным комиссарам внутренних дел союзных республик, на­чальникам Управлений НКВД автономных республик, областей и краев

НКВД Союза вскрыта и ликвидируется крупнейшая и, судя по всем данным, основная диверсионно-шпионская сеть польской разведки в СССР, существовавшая в виде так называемой

«Польской организации войсковой» («ПОВ»). Накануне Октябрь­ской революции и непосредственно после нее Пилсудский создал на советской территории свою крупнейшую политическую аген­туру, возглавлявшую ликвидируемую сейчас организацию, а затем из года в год систематически перебрасывал в СССР, под видом политэмигрантов, обмениваемых политзаключенных, перебежчи­ков, многочисленные кадры шпионов и диверсантов, включав­шихся в общую систему организации, действовавшей в СССР и пополнявшейся здесь за счет вербовки среди местного польского населения.

Организация руководилась центром, находившимся в Мос­кве, — в составе Уншлихта, Муклевича, Ольского и других, и имела мощные ответвления в Белоруссии и на Украине, глав­ным образом в пограничных районах и ряде других местнос­тей СССР.

К настоящему времени, когда ликвидирована, в основном, только головка и актив организации, уже определилось, что антисоветской работой организации были охвачены — систе­ма НКВД, РККА, Разведупр РККА, аппарат Коминтерна — прежде всего Польская секция ИККИ, Наркоминдел, обо­ронная промышленность, транспорт — преимущественно стратегические дороги западного театра войны, сельское хо­зяйство.

Активная антисоветская работа организации велась по следу­ющим основным направлениям:

1. Подготовка, совместно с левыми эсерами и бухаринцами, свержения Советского правительства, срыв Брестского мира, про­воцирование войны РСФСР с Германией и сколачивание воору­женных отрядов интервенции (1918 год).

2. Широкая всесторонняя подрывная работа на Западном и Юго-Западном фронтах во время советско-польской войны, с прямой целью поражения Красной Армии и отрыва УССР и БССР.

3. Массовая фашистско-националистическая работа среди польского населения СССР в целях подготовки базы и мест­ных кадров для диверсионно-шпионских повстанческих дей­ствий.

4. Квалифицированная шпионская работа в области военной, экономической и политической жизни СССР при наличии круп­нейшей стратегической агентуры и широкой средней и низовой шпионской сети.

5. Диверсионно-вредительская работа в основных отраслях оборонной промышленности, в текущем и мобилизационном планировании, на транспорте, в сельском хозяйстве; создание

мощной диверсионной сети на военное время как из числа по­ляков, так и, в значительной степени, за счет различных неполь-ских элементов.

6. Контактирование и объединение диверсионно-шпионских и иных активных антисоветских действий с троцкистским центром и его периферией, с организацией правых предателей, с белорус­скими и украинскими националистами на основе совместной подготовки свержения Советской власти и расчленения СССР.